– Мне тяжело говорить, да и мысли путаются. Ты… Не те у нас отношения, чтобы откровенничать и душу изливать.
– Почему же? Я бы с удовольствием послушал, что ты думаешь о наших… отношениях.
Она заметила сделанную им паузу, тонкий намёк, на который бы она ещё пару дней назад остро отреагировала бы, непременно задумалась бы, что да как. Не сегодня – точно.
Конечно, ей было что терять. И много. Но об этом мысли придут позже.
– Ты меня имеешь, я под тебя подстраиваюсь. Вот и все наши отношения, если их таковыми можно назвать, – устало произнесла она, поправляя волосы, что лезли в лицо.
– Смелое заявление.
Катю даже не остановила сталь в его глазах. Опасная. Предупреждающая.
– А я разве как-то неправильно выразилась, Руслан? Ты щелкаешь пальцами, и меня приводят к тебе в камеру. Щелкаешь вторично – привозят в дом. Расклад простой. Ты мужчина, наделенный невероятной властью. Наверное, даже сейчас я не понимаю её масштабов, да мне и не надо. Если раньше я думала, что твоя власть в отношении моего дела – это благо, то теперь даже не знаю, что думать. Я не хочу, чтобы по твоему третьему щелчку меня превратили в пустоту. Стерли. А ведь так и произошло.
– Спорить не буду.
Снова лаконично и абсолютно непонятно.
Катя сильнее вцепилась в покрывало. Её даже перестала смущать собственная нагота, но необходимость чем-то отгородиться от него возрастала с геометрической прогрессией.
– Руслан… Черт, я не знаю, как с тобой разговаривать! Я…
– По мне, так у тебя отлично получается. Итак, я тебя имею, ты подстраиваешься.
Катя моргнула. Потом ещё один раз.
Он вытянул только эти из её слов?
То есть его заинтересовало именно это? И ему всё равно на её свидетельство от смерти?!
Внутренняя истерика подбиралась всё ближе. Конечно, всё равно. Он же свидетельство и организовал. Чему она, собственно, удивляется?
– Да. Разве не так? Я не против… Я всё понимаю, – она снова провела рукой по волосам. – Ты мужчина, я чем-то тебя привлекла. Я всё понимаю, но… Руслан, так нельзя! Мы не договаривались.
– А мы о чем-то конкретно договаривались, маленькая?
Что-то в его интонации неизменно менялось. Появлялись нотки, на которые следовало бы обратить внимание и сбавить обороны.
Катя устала. Дико. От всего.
От страха, от унижений, от неопределенности.
– У нас не было никаких договоренностей, – она, в отличие от Коваля, ответила сразу. – Я и не ждала многого. Мне много и не надо. Я совершила преступление, и…
– Катя, хватит.
Руслан оборвал её в привычной, властной манере. И если раньше подобное на Катю действовало безотказно, сегодня все барьеры рушились. Природная осторожность и инстинкт самосохранения тоже куда-то запропастились.
– Нет, не хватит, – девушка не повышала голоса, говорила всё так же тихо, лишь задрожала, пытаясь подавить гнев вперемешку с отчаянием. – Я задаю вопросы, ты на них не отвечаешь. Лишь отдаешь команды, на которые я обязана подчиняться. Ты так привык общаться с женщинами. И я готова была под тебя прогибаться, вернее, я и прогибалась, пока… не вот это, – у неё не нашлось нужных слов, и она рукой показала на пространство вокруг себя. – Я заслуживаю нормальных объяснений.
Ей казалось, что она бросает слова в пустоту. Нет, в стихию. В ураган, в шторм. Когда волны поднимаются и с силой бьются о камни. А её слова где-то в эпицентре воронки, глухие и ничего не значащие.
Потому что Генерал продолжал сидеть с абсолютно непроницаемым выражением на лице.
Её слова для него – лишь пустое сотрясание воздуха.
– Ты не готова к ним.
Катя вымученно улыбнулась.
– Не готова… И почему я не удивлена, Руслан? Хотя… Ты прав. Наверное. По-своему. По-мужски. Ты генерал. У тебя высокий чин, нереальные возможности, раз ты взял и умертвил меня. А что мне? Надеяться, гадать, что ты мне сделаешь новые документы? Воскресишь меня? Другое имя мне выберешь? Я только одного не понимаю: почему нельзя объясниться? Поговорить? Я что этого не заслужила? Или у тебя особое понятие… «заслужить», да?
Она добилась своего – вывела Руслана на эмоции. Он прищурился и чуть сдвинулся к ней. Не прикоснулся, не навалился, но разом уменьшил комнату, пространство.
Кате стало страшно.
Снова.
В очередной раз.
– Я решил, что так будет лучше. Такое объяснение тебе подойдет? – от его взгляда, слов, интонации повеяло арктическим холодом. Или океаном, что за окном.
Катя интуитивно сжалась. Не хотелось, так получилось.
И куда она полезла? Против кого? Что тут пытается показать? Что она равная ему? Что у них… как там она брякнула – отношения? Какие к черту отношения? Она раздвигает ноги, он трахает её. Куда и когда заблагорассудится. Она же старается, выписывает «кренделя». Банька, разговоры. Улыбки. Её наивность и вера в добро.
Что кто-то защитит. Придет и поможет.
Нет.
Вот нет, Катя.
Вспомни свои ощущения, когда ты разговаривала с людьми из банка. Их холодные глаза. Равнодушные. Нацеленные на выгоду.
Что-то изменилось с того дня?
Ни-че-го.
Чужие равнодушные лица. И она среди них.
– Да, Руслан, подойдет, – ещё тише ответила она и медленно притянула к груди колени.
Бесполезно всё это.
От начала до конца.
Пусть поиграет Генерал.
Надоест же когда-никогда.
Зато её ответ явно ему не понравился. Мужчина прищурился сильнее и впился в неё требовательным взглядом.
– Вот что ты себе сейчас надумала? Какого хрена надо было заводить разговор, если ты не готова к ответам?
– А какого надо было показывать мне свидетельство о смерти? – она даже и не думала повышать голос.
– Чтобы ты понимала меняющиеся реалии.
– А я не понимаю. Не понимаю и всё. Спрашиваю у тебя, ты молчишь. Поэтому…
Катя больше не смотрела на него.
Не могла.
Хотела отвернуться, лечь на бочок, поджав ноги – не получилось.
Рывок, и она уже на спине, а Генерал над ней нависает с опасным блеском в глазах и со сжатыми в тонкую линию губами. Руки расставлены по обе стороны от головы Кати.
Саму Катю от Генерала отделяло покрывало – ничтожная преграда.
– Поэтому сейчас мы прекратим разговор, который меня начинает подзадалбывать. Что ты хочешь услышать, Катя? Новую личность я тебе сделаю, успокойся по этому поводу уже! Никто тебя не оставит без документов, – он не говорил, он рубил воздух. Жестко, резко.
Вот истинное лицо генерала Коваля – бескомпромиссное, привыкшее к беспрекословному подчинению. Мужчина не привык, что с ним спорят. Тем более такие, как она.
Катя в ответ тоже упрямо сжала губы.
– Теперь ты молчишь, да, Воробушек? Сердишься. На что, мать твою? Вот поэтому я и не люблю с вами, бабами, разговоры вести! Вечно придумаете то, чего нет! Катя, ты же умная девочка! По крайней мере, была до этого момента.
Его тело придавливало сильнее, и Катя отчетливо ощутила, что Коваль возбужден.
Снова!
По телу тотчас побежала волна легких искр, и они ничего общего не имели с возбуждением.
– Я ничего не придумывала, – Катя постаралась не шевелиться. Может, пронесет… Может, у неё реально мозги поплыли, и она видит того, чего нет.
– Вот и не придумывай дальше, – тем же тоном, не терпящим возражений, сказал Руслан и дотронулся до её подбородка, взял его двумя пальцами, заставляя Катю смотреть ему в глаза, лишая возможности отвернуться.
Происходящее всё сильнее не нравилось девушке. Разговор перешел в горизонтальную плоскость, а это было чревато последствиями.
– И ставим точку в этом разговоре. Ты спрашивала: зачем? Я отвечаю: ты мне нравишься. Сильно. Я хочу, чтобы ты была рядом. И я готов тебе за это дать всё, что ты попросишь. Вот сейчас мы с тобой договариваемся, Воробушек. Защиту. Внимание. Любой каприз. Безлимитную кредитку. Но ты остаешься со мной.
Катя открыла рот, вдохнула воздух. Она смотрела в мужественное лицо Коваля и четко осознавала: всё, что она не скажет, он не услышит.
Вернее, не так.
Каждое её слово им интерпретируется иначе, с другим смыслом, не тем, что она вкладывала.
Он мужчина. У них иначе мозги работают.
Она ему нравится, и не важно…
По телу, по каждой мышце, по каждой клеточке пронеслась огненная лава, заставившая Катю изумленно распахнуть глаза. Лава внутри неё стремительно распространялась. И ладно бы только она одна.
Сверху на неё в реальности надвигался ураган.
Коваль, не дождавшись от неё ответа, глухо застонал и набросился на её губы с поцелуем. Грубым, злым. Так он её ещё не целовал.
Наказывая…
Его губы обжигали и клеймили, храня на себе вкус сока, что он недавно пил. Они не пробовали её, не старались возбудить. Они даже не ласкали. Они брали, окончательно и бесповоротно. Покусывали, надавливали, проникали внутрь. Катя задыхалась. Поцелуй обжигал. Должен подавлять, но вызывал другие эмоции.
Неужели снова… как вчера? Довел её до предела, до эмоционального срыва, чтобы у неё случился всплеск адреналина?
Катя застонала в ответ и приоткрыла губы. Сопротивляться Ковалю бесполезно.
«Ты мне нравишься. Сильно…»
Она потом подумает над значением этих слов.
И над тем, что они сулили ей в жизни… часть которой у неё забрали.
Чтобы дать новую?
В висках застучало не то от недосыпа, не то от волнения.
Не то от понимания, что такой мужчина как Генерал хочет ее. Что он сделал предложение, на которое не спросил ответа. Решил всё за неё. Это злило и будоражило одновременно.
Но об этом Катя тоже подумает потом. Не сейчас… Сейчас невозможно, потому что в голове появляется туман, когда Руслан, не размыкая их губ, приподнялся и сорвал с Кати покрывало. Та протестующе вскрикнула, и её крик утонул в поцелуе, застыл между их языками, растворяясь в пространстве.
Руслан снова был везде. Какой же он большой! Наверное, Катя никогда не привыкнет к его объему. Да и не хочет она привыкать! Не так… только не так…