место своё знала, а как глянет, так и холодом пробирает. Что же у неё в жизни такого приключилось, если она ТАК смотрит?
– Так что – договорились?
Фу ты, чёрт! Бек и не заметил, как она вернулась.
– Это чего сейчас было? – подал голос Пыж.
– Договорились? – ещё раз спросила девушка, игнорируя Пыжа.
Бек усмехнулся. Ребёнок – кто же так договаривается?
– Что будем делать с этим? – он кивнул на Пыжа.
– Возьмите меня с собой, – тут же подал голос Пыж. – Я уже в порядке.
В подтверждение своих слов он присел, разведя руки в стороны.
– Перед началом похода нам обязательно нужно в «100 гентген» зайти, – сказал Бек. – Скинуть хабар, прикупить кой-чего. Патроны, хавчик. У тебя бабло хоть есть? Поход, обычно оплачивает наниматель.
Тут он лукавил. По-всякому договаривались.
– Так что давай, решай: что будем в походе есть, и чем за пайку будешь платить? – продолжил он и, не давая опомнится, задал следующий вопрос. – Кроме того, как будем делить артефакты, которые на пути попадутся? Опять же, сама будешь вести переговоры, если кто повстречается, или мне доверишь? Я это к тому, что тебе светиться здесь не стоило бы. Мужики здесь обитают всякие. Встречаются отмороженные, что привыкли брать всё, до чего дотянуться, не спрашивая разрешения.
Девушка молча смотрела на него. При последних словах её передернуло, и она закусила губу. Потом угрюмо нахмурилась.
– Всё? – спросила она.
– Пока – всё, – усмехнулся Бек.
– Значит так, – рубанула девушка воздух рукой. – Деньги будут. По пути подберём пару артефактов. Продашь. Всё что найдем, за исключением денег на продукты и прочее – твоё…
Посмотрела на Пыжа и поправилась:
– …Ваше. Далее, в бар пойдёте вдвоём. Купите, что нужно для недельного похода. Заодно, порасспросите про Гробовщика. Есть у кого?
– Есть! – радостно, перебивая Бека, откликнулся Пыж. – Дикий Гоша. Он про всех в Зоне знает. Только меньше, чем за сотню «гринов», ничего рассказывать не станет.
Бек зло посмотрел на него, потом перевёл взгляд на девушку.
– Ты же сама говорила, что через час действие лекарства прекратится. На себе его потащим?
– Зачем на себе, – небрежно махнула та рукой. – Вон, попросим подвести. Не откажешь?
Это девушка спросила у «чернобыльского» пса. Тот коротко рыкнул и смерил Пыжа презрительно-насмешливым взглядом.
– Я? На этой зверюге? – Пыжа аж затрясло.
– Не хочешь – оставайся, – отрезала девушка. – Времени с тобой няньчиться у меня нет.
– Зачем он нам? – спросил Бек. – До бара доставим, а там…
– Тропу топтать будет, – усмехнулась девушка. И глядя, в непонимающие лица, пояснила. – Отмычкой поработает.
Бек поморщился.
– Я свою долю с ним делить не буду, – сказал он с досадой. – Договаривайся с ним отдельно.
– Да я ей и так должен, – сказал Пыж. – Кабы не она, да пацан её, загнулся бы я на том чердаке.
Он покраснел и, чтобы скрыть смущение, пробормотал:
– Готов работать за половину хабара, что по пути соберём.
– Вот и славно, – подвела итог переговорам девушка. – Пятнадцать минут на сборы и выступаем. Первый пункт назначения – бар «100 рентген».
– Товарищ генерал, сегодня в 5 часов 44 минуты и в 6 часов 17 минут «Топаз» зафиксировал сигнал на окраине Карагода. Оба классифицированы, как «Дверь».
Просторный кабинет.
Грузный, почти лысый, человек в военной форме сидел за большим столом. Недовольный взгляд упирался в подтянутого молодого человека в штатском – референта.
– Что ещё за «Дверь»?
Докладчик, молча, протянул скреплённые степлером листочки. Генерал долго читал, шелестел бумагой, заглянул в конец, возвратился к началу…
Наконец отложил листки в сторону, поднял взгляд на молодого человека. Тот, так же, молча, воздвиг перед генералом объёмную папку, на которой имелась пометка: «Не более трёх копий. Экземпляр № 3. Хранение в электронном виде запрещено». Ниже имелась таблица, в которой те, кто брал эту папку для изучения, должны были указывать время и повод. Последней была запись семилетней давности.
– Что это? – генерал не спешил открывать паку, на которой под «Дело №» выведено крупно «Гробовщик».
– Семь лет назад, примерно через два часа после первого Сверхвыброса, между старой базой сталкеров в посёлке Вилча и деревней Павловичи был зафиксирован эффект открытия межпространственного портала – «Дверь», – сообщил референт. – Есть основание, что к этому событию был причастен объект по кличке «Гробовщик». С ним было два подростка: девочка Леся, видимо, от Алеся и мальчик Алексей – Лёшка. Мальчик был серьёзно ранен.
Генерал поморщился, провёл пальцем по сургучной печати на завязках папки.
– Судя по тому, что их следы резко обрывались и что после этого поиски их не дали никаких результатов, они прошли через портал…
– А теперь, выходит, кто-то из них вернулся, – перебил его генерал. Достал из пачки сигарету, прикурил, потёр задумчиво щёку и решительно вскрыл печать.
– Через час, – буркнул он, не глядя, референту, и углубился в чтение.
Референт, пятясь, и вышел из кабинета.
Час спустя. Те же и там же.
– Данные о местонахождении Душкова по кличке «Дюшес», Ларкина – Гоги и этого…, как его…, – Бортко по кличке «Баркас», мне – на стол. И по нашей агентуре в Зоне – тоже. И чтоб не недельной давности.
Референт протянул генералу распечатанный листок.
– Это все, кто сейчас есть в Зоне. Двадцать восемь человек.
Достал другой листок и продолжил доклад:
– Бортко – «Баркас» в данный момент находится в ИТЛ за разбойное нападение. Ларкин – Гога два года назад скончался от рака желудка…
– Факт смерти установлен точно?
– Опознание и повторное вскрытие производилось в ведомственном морге.
– Продолжайте.
– Николай Душков по кличке «Дюшес» четыре года назад разругался со своим куратором и попытался прервать все контакты с нами. Полтора года назад был ранен в перестрелке. Потерял левую руку. Сейчас он на базе «Свободы» – тренирует молодняк. Думает – сорвался. На самом деле, его ведёт «Факир».
– Ну что – поднимайте всех, – сказал генерал. – Ищем «Гробовщика» и его деток. Бортко – «Баркаса» освободить и тоже в Зону. Я сейчас напишу распоряжение. Пусть берёт своего кореша «Дюшеса» и тоже подключаются. Тому, кто найдёт обещать златые горы и реки полные вина. Доклад мне дважды в день. Да, и поищите возможных свидетелей. Чем чёрт не шутит, может кто-то как раз шарился в окрестностях Корогода в нужное нам время. Операцию назовём…
5. Лагерь сталкеров «Южный»
– Когда, ты говоришь, ты себе ногу распорол? – спросил Пилюлькин, появляясь в поле зрения Пыжа и отправляя моток грязного бинта в мусорную корзину.
Сталкер лежал животом на потёртой кушетке и ждал, когда же этот костолом начнёт ковыряться в ране. Ждал боли, а её всё не было.
– Дней пять как, – ответил Пыж.
Пилюлюкин хмыкнул, сел за небольшой столик со стеклянной крышкой. Поправил большие круглые очки на длинном носу. Из небольшого контейнера достал пузырёк с тёмно коричневой жидкостью, поставил на край стола. Рядом положил четыре упаковки пластыря.
– Бинтовать не надо, – сказал он. – Сейчас помажешь йодом. Залепишь пластырем. Ну – чего расселся? Работаем.
Пока Пыж выполнял инструкции врача, тот черкнул несколько строк в его медицинской карточке, спросил:
– Ухо больше не беспокоит?
Где-то месяц назад Пыж чуть не попал в засаду мародёров, получил лёгкую контузию от им же брошенной гранаты и пару дней мучился внезапными прострелами боли в левом ухе.
– Не, – Пыж шмыгнул носом. – Походу – помогли твои капли.
Глядя на то, как Пыж натягивает штаны и застёгивает ремень, врач пробормотал:
– Вас не разберёшь. Один руку царапнет, а через пару дней заживо гнить начинает, а на другом, как на собаке.
И, глядя в непонимающее лицо Пыжа, пояснил:
– Твоей ране с виду месяца три – не меньше.
Бек, сидевший тут же на скрипучем стуле, приставленном для надёжности спинкой к стене, напрягся было, но Пыж вполне правдоподобно пожал плечами. Мол, а я тут причём?
– Брал бы пример со своего напарника, – продолжил Пилюлькин. – Вот у него раны, как раны.
По пять «гринов» с вас. С каждого.
Бек, молча, достал купюру. Положил на стол.
– Отдай и мою долю, – попросил Пыж. – Я хабар скину – рассчитаюсь.
Бек поморщился, но достал ещё пять «гринов», протянул врачу.
Из комнаты за стеной громко позвали:
– Пилюля, уколи ещё разок. Нет мочи терпеть.
– У меня морфий закончился, – крикнул ему в ответ Пилюлькин. – Так что терпи. Я уже скинул сообщение на Янтарь-два. Обещали сегодня по твою душу приехать.
– Врёшь ведь, – простонали за стенкой. – Ну уколи – будь человеком…
– Кеша Битый, – пояснил Пилюлькин нормальным голосом. – Вляпался правой рукой в какую-то мерзость. Так она распухла, позеленела и потихоньку отваливается. Пальчик за пальчиком. Пол-ладони уже – того. И что ведь интересно…
– Пойдём мы, – заторопился Пыж. Ну его! А вдруг это заразно?
Пилюлькин вздохнул. Шлёпнул каждому печать на бланке, мол визуально признаков опасных заболеваний не выявлено. Вздохнул печально. И поговорить-то не с кем. Знал ли он, подающий такие надежды хирург Герасим Коростылёв, в какой яме окажется, когда, всего на месяц, согласился поработать костоправом для дурачков, лезущих в петлю, думая, что карабкаются за своим счастьем. Денег решил срубить по-лёгкому…
Не знал он, что все, кто перешагнул невидимый рубеж, отделяющий нормальный мир от Зоны, заносятся в особый реестр и получают клеймо на всю жизнь.
Правда открылась, когда, вернувшись, он, попробовал устроится хирургом в больницу родного города. Не просто отказали – выгнали, как зачумлённого. Ещё одна больница – и тот же результат. Даже поликлиника в районном центре не решилась заиметь врачом бывшего сталкера.