По пути на работу наслаждаюсь теплотой солнышка и безоблачным небом. Так хорошо на улице! Так прекрасно! Настолько, что я даже не сразу понимаю, что черный тонированный автомобиль медленно едет за мной. Когда же до меня доходит, становится слишком поздно. Иномарка обгоняет меня, после чего оттуда выходит Дамир собственной персоной. И судя по выражению его лица, наша встреча не совпадение!
Глава 8
Дамир
Ни о какой суррогатной матери не могло быть и речи до тех пор, пока Наташа не поставила перед ним папку с претендентками. Первой же открытой оказалась некая Варвара Исаева. Фамилия другая, а глаза — те же. Даже на маленькой фотографии он без труда узнал в девушке ту самую Варвару Оболенскую. Только вот фамилию она сменила. И родила. Замуж вышла, что ли.
Ему захотелось узнать о ней побольше. Как-то не получилось. Мало того, что никакую анкету она не отправляла, так еще и старательно делала вид, что с ним не знакома. Глаза в пол прятала, смущалась. И боялась. Лишь напоследок взглянула на него так, как когда-то прежде. Посмотрела и ушла, а у него сердце в груди перевернулось и член колом встал. Это ж надо. Завела его, сама того не подозревая.
Конечно, их встреча была не случайной. Дамиру нужно было знать о ней хоть немного. Как устроилась в жизни, за кого вышла замуж и родила ребенка. И почему муж позволил пойти в суррогатные матери. В то, что ее анкета была отправлена подругой не верилось. Просто она узнала, к кому ее отправили и взбрыкнула. Обиделась, что он тогда так с ней поступил.
— Здравствуйте, — поздоровалась, когда он преградил ей путь.
И снова опустил взгляд в пол, не решаясь поднять голову и взглянуть на него. Даже интересно стало, неужели она и правда думала, что он ее не узнает? Нет, он конечно на запоминал всех женщин, с которыми трахался, но вот она не могла не врезаться в память. Отзывчивая, горячая, страстная, да еще и Оболенская. Ее лицо Дамир помнил до мельчайших подробностей, а оно у нее почти не изменилось.
Нет, Варя повзрослела. Стала чуть полнее, чем была раньше, вытянулась, скулы заострились, а взгляд начал метать молнии, но вместе с тем, ее невозможно было не узнать. Родинка чуть выше губы с правой стороны осталась на том же месте, да и небольшой шрамик над левой бровью никуда не делся. Он помнил все эти детали, потому что видел ее лицо вблизи, целовал и этот шрамик и родинку. Тогда, когда еще не знал, что перед ним Оболенская.
Он ненавидел ее отца до сих пор, а ее не мог. Пытался, а все не получалось. Да и не Оболенская она больше. Исаева. Замужняя женщина, родившая ребенка другому. Как он ни пытался себя в этом убедить — получалось так себе. К ней до невозможного сильно хотелось прикоснуться, погладить по щеке, задеть большим пальцем губу, а потом впиться в ее рот поцелуем.
— Простите, вы меня слышите?
Она отвлекла его ненужных мыслей.
— Прости… задумался.
— Говорю, мне пора. Работа ждет, а я уже опаздываю.
— Нам нужно поговорить.
— Думаю, не нужно.
— Давай сядем в мой автомобиль и поговорим там. Мы мешаем прохожим.
Она замешкалась, попыталась возразить, но Дамир не дал. Подхватил ее за локоть и буквально запихнул в машину, хотя сильно Варя и не сопротивлялась. Не хотела — правда, но вот не отбивалась, когда он открыл дверцу и кивнул на сидение. Говорить она начала, как только он сел рядом и захлопнул дверцу автомобиля.
— Я совершенно точно выразилась, когда сказала, что не буду суррогатной матерью вашему ребенку.
“Ваш ребенок” из ее уст звучало так… соблазнительно. Дамир тут же в красках представил, как они вместе будут стараться над зачатием его наследника. В очередной раз только убедился, что ни о каком суррогатном материнстве не может быть и речи.
— Видишь ли, я и не хочу, чтобы ты была суррогатной матерью.
— Правда? — она улыбнулась. — Рада, что мы поняли друг друга.
Она попыталась открыть дверцу, но он остановил ее словами:
— Но я хочу, чтобы ты родила мне сына.
Она замерла. Аккуратно закрыла дверцу, которую успела отщелкнуть и, выпрямив спину, развернулась к нему.
— Простите?
— Ты услышала, — он усмехнулся.
— Услышала, — не стала скрывать от него. — Вынуждена отказать.
— Почему?
— В смысле, почему? Я вас даже не знаю! — выдает возмущенно.
— Врешь…
Она так и замерла, хлопнула своими длинными ресницами и открыла рот, видимо, чтобы возразить. В тот момент Дамир даже не думал о том, что у нее может кто-то быть. Рывком наклонился к ней, сгреб в охапку и, не обращая внимание на возмущенное “Что вы себе позволяете”, поцеловал ее. Делать это оказалось в сто раз лучше, чем думать об этом.
Ее губы оказались мягкими и податливыми и куда вкуснее того, что он запомнил. Те ощущения, когда он целовал ее, давно стерлись из памяти. Остались лишь отголоски, что не шли ни в какое сравнение с реальностью.
Она позволила ему себя поцеловать, даже ответила, робко, едва ощутимо, но пока он ее целовал, не отталкивала. А Дамир не мог насытиться. Хотел ее до безумия. Член в штанах напрягся, натянув трусы и штаны до предела. Почему-то подумалось, что если она замужняя, придется сложнее. Вряд ли он согласится на то, чтобы его жена спала с другим. Правда, можно было уговорить Варю стать его любовницей. А с наследником он, так уж и быть, разберется. Согласится на суррогатную мать. Любую, какую выберет Наташа.
В уме он успел распланировать все до мельчайших подробностей. А дальше позволил себе больше. Нырнул рукой под юбку Вари, сжал ладонью внутреннюю часть бедра и… получил оглушающую пощечину. И прежде чем что-то понял, Варя уже выбежала из его автомобиля.
Глава 9
После встречи с Дамиром лечу домой со смены на такси. Обычно иду пешком, чтобы подышать свежим воздухом и морально разгрузиться. Если спешу — пользуюсь общественным транспортом. Сегодня мне не по себе, поэтому вызываю такси. Забиваю адрес в приложение, делаю оплату картой.
Белый Рено приезжает спустя пять минут. Я забираюсь в машину и всю дорогу до дома меня не покидает чувство тревоги, хотя уверена, случись что, Люба обязательно бы позвонила.
Когда автомобиль останавливается у знакомой многоэтажки, с облегчением отмечаю, что здесь спокойно. В окнах по-прежнему горит тусклый свет, двор по обычаю оснащен лишь одним фонарем. Не знаю, что ожидала увидеть: пожар, потом, огромное количество пожарных машин и полиции.
Даже если бы Юсупов и решил приехать ко мне домой, уж точно не стал бы делать это с оглаской, хотя я все же надеюсь, что он после нашей встречи поехал к своей жене. Или хотя бы вспомнил, что она у него есть.
Меня потряхивает, когда я захожу в подъезд и нажимаю кнопку вызова лифта. Так не вовремя вспоминаю наш поцелуй.
Его, его поцелуй! Приходится напоминать себе, а то забываюсь.
Сегодня, на удивление, лифт приезжает быстро. Обычно он работает как-то через раз. То застрянет пустой внизу, то проедет пару этажей. Вызов ремонтной бригады все висит, а к нам так никто и не едет.
За мыслями о работе лифта, отвлекаюсь от тягостных воспоминаний о Дамире. Даже думать не хочу о том, что он себе позволил! Как только посмел! Ребенка он, видите ли, хочет! От меня. А жена ему, интересно, на что?
Он мыслей в груди все клокочет. Я опять начинаю злиться, хотя думала, что все эмоции оставила в клинике. В везде, швабре, воде и паре тряпок, которыми яростно убирала поверхности. Я была злой, а под рукой были только подручные средства. Вымещала ненависть на них и думала, что все прошло.
А теперь понимаю — ничего подобного!
Идти к Киру в таком виде не хочется, поэтому выхожу на три этажа ниже и оставшиеся пролеты прохожу пешком. Отвлекаюсь, нажимаю на кнопку звонка.
Мне никто не открывает. По ту сторону — тишина.
Нажимаю еще раз, затем еще. Жму по очереди кнопку вызова своей квартиры и соседки. Никого.
Быстро достаю из кармана телефон. Вижу на экране около пяти пропущенных от Любы. Полчаса назад она звонила, а я даже не слышала. Оно и неудивительно, я частенько забываю отключить режим без звука после работы, а пока ехала домой, даже не заглядывала в него.
Теперь лихорадочно набираю номер Любы, но в ответ слушаю лишь гудки. Она не берет трубку! Я начинаю нервничать. Открываю дверь своим ключом и понимаю, что внутри никого нет. На часах уже больше восьми, они давно должны были вернуться из садика, но здесь все точно так же, как я оставила, когда уходила на работу, а значит, домой они не возвращались.
Воображение рисует самые немыслимые картины. Как Юсупов приезжает ко мне под подъезд. Ждет меня, но видит нашего сына и все понимает. Узнает в его лице свои черты и…
Я вылетаю из квартиры, не закрывая двери. Бегу по лестнице, чтобы быстрее спуститься и уже на улице пытаюсь мыслить трезво. Если ребенок у Юсупова, я все равно ничего не смогу сделать. Написать заявление в полицию? Будет странно, особенно, если он скажет, что подозревает себя в отцовстве ребенку, а экспертиза это подтвердит. Только дурой себя выставлю.
Набираю номер Любы еще и еще, пока хожу туда-сюда под подъездом. Может, они зашли в магазин? Или играют на детской площадке рядом с домом? Они никогда так не делали, но может в этот раз?
Когда я готова уже звонить в полицию и обвинять Дамира Юсупова во всех смертных делах, мой телефон оживает трелью. На экране — имя соседки.
— Господи, наконец-то. Вы где?
— А ты что, уже дома? — растерянно спрашивает Люба.
— Дома! Места себе не нахожу. Что случилось? Где вы?
— Ты только не волнуйся. Мы в небольшую аварию попали.
— Что? В какую аварию? — я непонимающе хмурюсь. Насколько я помню, у Любы нет автомобиля.
— Мы переходили дорогу по пешеходному, а там мотоциклист летел. Он нас не заметил и не притормозил. Пролетел мимо на скорости, Алинка упала от неожиданности и сломала руку. Мы в поликлинике гипс накладываем.
— А Кирилл?
— С нами, конечно. С ним в порядке все, ты же его знаешь, он обычно сзади плетется.