мко, до меня явственно долетало каждое слово.
Она говорила дрожащим голосом:
— Нет, Филип! Нет, Филип! Какой смысл повторять? Я уже все сказала. Я не могу. Только когда все будет по закону.
В его голосе слышались нетерпение и мольба:
— Джулия, ты не должна так поступать со мной. Я больше не могу! Я сойду с ума. Один раз, только один раз! Разве можно быть такой жестокой к человеку, который тебя безумно любит? Ведь ты знаешь, больше ничто не стоит на нашем пути. Дорогая, поверь мне, теперь все в полном порядке!
Я давно не слышал такого идиотского объяснения в любви. На Джулию Дюпрэ, как, впрочем, и на меня, оно не произвело впечатления. Она холодно произнесла:
— Не знаю, о каком порядке ты говоришь, Филип. У тебя есть жена. Я признаю только законные отношения. Я люблю тебя всем сердцем и душой. Но если я уступлю тебе, высокие чувства, которые связывают нас, будут опошлены. Я этого не хочу!
Возможно, они соревновались в банальностях — кто кого переплюнет по части сентиментальных выражений. Мое ухо плотнее прильнуло к двери. Все это было чрезвычайно забавно.
Чья-то рука дернула меня за плечо:
— Что-нибудь потеряли, мистер?
Я обернулся. С этим типом мы уже встречались — Эдди Силвер. Неслышно подкравшийся ко мне сзади худосочный молодой подонок ассоциировался в моей памяти с одной из моих самых грубых психологических ошибок. Я расследовал одно небольшое дельце и в два часа ночи прихватил его, когда он взламывал дверной замок бакалейной лавки. Он был один и действовал настолько примитивно, что показался мне зеленым новичком. Он пустил слезу, помянул голодных сестричек и преждевременно овдовевшую маму, и я чуть не зарыдал вместе с ним.
Минут пять я читал ему мораль, потом предложил исчезнуть с моих глаз и больше не попадаться. Напоследок я хорошенько поддал ему в зад ботинком. Это была серьезная промашка. Парень вовсе не был зеленым новичком, он давно промышлял воровством. А шпана не забывает пинков в зад — это унижает их воровское достоинство. Он так и не простил мне оскорбления.
— Привет, Эдди! — дружелюбно сказал я.
Его серая от ночных бдений физиономия скривилась в злобной усмешке. Из-за прыщей, усеявших его щеки и лоб, усмешка получилась не столько пугающей, сколько мерзкой. Волосы Эдди Силвера были завиты, а одежда классом выше, чем при нашей первой встрече. Шею хулигана обвивал широкий розовато-лиловый галстук.
Он снова дернул меня за плечо, на этот раз сильнее, и прошипел:
— Отвали, Йетс, падла!
Да, крутой из него вышел гангстер, круче некуда.
Я растянул лицо в широкой ухмылке и дюймов на шесть оторвал от пола правую ногу. Он быстро отпрянул назад, и в его руке, как по волшебству, возник револьвер. Его реакция была быстрее, чем я ожидал, наверное, он усиленно тренировался.
— Я сказал — исчезни! — процедил он сквозь зубы. Затруднительное положение, в котором оказался его старый обидчик, доставляло ему наслаждение.
Удались я с миром, как он требовал, Эдди Силвер, наверное, простил бы меня за давний пинок. Но я не собирался подчиняться его приказам. Повернувшись к нему спиной, я постучал в дверь, на которой была нарисована звездочка.
Эдди грязно выругался. Из-за двери послышались звуки поспешно передвигаемой мебели и голос Джулии Дюпрэ, предложивший войти. Я шагнул в комнату.
Она сидела перед зеркалом в облаке пудры. При виде меня Джулия вежливо улыбнулась и вопросительно приподняла брови. Филип Кордей стоял в углу. На его одутловатом лице краснело пятно, оставленное губной помадой. От недавних переживаний он обильно вспотел, его руки тряслись. Появление третьего лишнего его не обрадовало. Думаю, в аналогичной ситуации я тоже не стал бы хлопать в ладоши от восторга.
Он тупо уставился на меня, и я заметил, что он в стельку пьян.
С трудом ворочая языком, он сказал:
— Какого дьявола ты приперся?
Повернувшись на стуле, секс-бомба спросила:
— Кто этот фраер, Фил?
— Йетс. — Он пытался разыграть большого босса. — Я нанял его. Ты пришел сообщить мне что-нибудь важное, Йетс?
— Весьма. Я весь день пытался связаться с тобой по телефону. Мне надо знать, вернулась ли домой твоя жена.
— Фил, — воскликнула Джулия Дюпрэ, — я и не знала, что ты женат!
На миг Кордей перестал казаться мне пьяным. Он обратился ко мне с достоинством лорда:
— Я предпочел бы, Йетс, чтобы вы не обсуждали мои частные проблемы в присутствии третьих лиц. Вы больше не внушаете мне доверия, и я вынужден отказаться от ваших услуг. Вы уволены?
— Фил! — поспешно вмешалась красотка.
Он с пьяной снисходительностью помахал рукой:
— Я знаю, что делаю, дорогая. Это больше не имеет значения. Йетс, отвали!
— Вот ключи от твоего коттеджа, — сказал я. — С тебя семьдесят пять баксов — день работы плюс накладные.
— Я сказал — убирайся!
— Семьдесят пять. Немедленно!
Его лицо стало малиновым.
— Утром я вышлю тебе чек.
Стука в дверь я не слышал, но она открылась. Ник Кафка, хозяин клуба, не имел обыкновения стучаться. Он вошел вместе с Эдди, выглядывавшим из-за его спины. Я прислонился к стене.
Кордей торопливо сказал:
— Я как раз собирался заглянуть к тебе, Ник. Ей-богу. — Он выпрямил спину и по-солдатски вытянул руки по швам.
Кафка бросил на него презрительный взгляд.
— Заткнись, ублюдок, — коротко сказал он.
Не вынимая изо рта дымящейся сигары, он нисколько секунд молча разглядывал меня. Невысокий, широкоплечий, с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами, Кафка мало отличался от человекообразной обезьяны. Мы уже встречались однажды. Я пытался вернуть часть тех двадцати трех тысяч, которые сын моего клиента просадил в игорном притоне Кафки. Моя миссия закончилась провалом, мы с ним тогда не сошлись во взглядах. Похоже, сейчас мы тоже мыслили по-разному.
Протянув руку, он опустил ее на плечо стоявшего рядом Эдди Силвера.
— Щенок, — сказал он, — ты трепался о каком-то сыщике. — Открытой ладонью он ударил Эдди по щеке. Тот побледнел и, спотыкаясь, непроизвольно шагнул вперед. — Выходит, это был просто треп. Перед тобой не сыщик, а вонючая недобитая ищейка, хуже легавого. Что тебе нужно, мразь?
— Он досаждает мне, — встрял в разговор Филип Кордей. — Я дважды сказал, чтобы он убирался.
— Так чего он тут стоит? Эдди, выброси этот мусор!
Мысль, что недоносок Эдди способен кого-нибудь выбросить, сама по себе была смехотворной. Я усмехнулся. Его рука полезла в карман, но я уже имел представление о его реакции. Я позволил ему вытащить револьвер, затем, как клещами, сжал его запястье, с силой повернул руку и вырвал пушку. Потом толкнул его в спину. Он отлетел от меня, но на ногах удержался.
Я не рассчитал силу толчка. На пути оказался Кафка, и лоб Эдди столкнулся с носом босса. Мгновенно хлынувшая кровь залила ему рот и подбородок.
В наступившей зловещей тишине я почувствовал себя не совсем уверенно. Вытащив из кармана носовой платок, Ник Кафка молча обтер лицо. Его маленькие глаза-буравчики не отрывались от меня. На лице Эдди Силвера была паника.
Я вежливо сказал:
— Не удивляйтесь, но я всегда предпочитаю уходить по собственной воле.
Прижимаясь к стене, я добрался до двери и открыл ее. Кафка убрал платок с лица и разглядывал оставшиеся на нем кровавые пятна.
— Не торопись, Йетс. У меня уйма времени.
— Не сомневаюсь, — ответил я и рванул прочь по коридору, запихивая на ходу себе в карман револьвер Эдди Силвера.
В ресторане по-прежнему танцевали. Мне не терпелось как можно скорее убраться из этого притона, однако прежде чем уйти, я хотел проверить одну догадку, уже некоторое время не дававшую мне покоя. Я подошел к стойке бара и в ответ на вопросительную улыбку бармена сказал:
— Двойной скотч. И запишите на счет мистера Филипа Кордея.
Шутите? Улыбка на физиономии бармена стала еще шире. — За его счет вам здесь не дадут и стакана воды.
— Понял. — Достав револьвер, я положил его на стойку. — Передай Нику. Скажи, пусть не беспокоится о моих отпечатках.
Повернувшись, я быстрым шагом направился к двери. На улице я побежал вдоль вереницы припаркованных машин, каждую минуту ожидая преследования. Разбитый нос Кафки был чреват нешуточными последствиями.
Открыв дверцу «бьюика», я включил фары. Пот покрывал меня, словно мыльная пена. Навстречу машине, сунув руки в карманы, двигалась темная фигура. В ночной тишине глухо стучали шаги. Дон Малли!
Он прошел мимо и скрылся в подъезде клуба. Я начал колесить по городу, посетив все знакомые мне злачные места. Никто не видел, чтобы Филип Кордей доставал из бумажника деньги. Он подписывал счета. И ни разу не заплатил наличными.
Около двух ночи я вернулся домой. Раздевшись, я готовился отойти ко сну, когда зазвонил телефон.
VI
Она сказала:
— Алло, говорит Фэй Бойл.
— Желаете извиниться за постыдное утреннее бегство?
— Да, я так расстроилась из-за Дэнни, что не отдавала себе отчета в своих поступках.
— А сейчас взяли себя в руки и узнали мой телефон? Желаете сказать что-нибудь?
После непродолжительной паузы она сказала:
— Мне нужна помощь. Муж моей сестры вчера не появился дома, и вы единственный человек в городе, к кому я могу обратиться. Помогите мне найти сестру. Насколько мне известно, это ваша профессия.
— Откуда у вас подобные сведения обо мне? Гадали на картах?
— Вам не нужна работа?
— Почему? Я согласен на любую. Сорок в день плюс накладные. Или единовременная выплата. У меня был печальный опыт с клиентом, больше без аванса не работаю. В данный момент я изнываю от безделья и одиночества. Приезжайте, обсудим все на месте.
— Считайте, что вы уже работаете на меня, — сказала она. — Утром заеду к вам в контору.
— А я могу заглянуть к вам прямо сейчас. Где вы находитесь?
Она бросила трубку.
Вернувшись в спальню, я разделся догола и собирался нырнуть под простыню, когда раздался звонок в дверь. Набросив купальный халат, я выключил свет и достал револьвер. Потом заглянул за штору. Видимо, она все же решила приехать. Я различил в полутьме смутные очертания женской фигуры. Опустив револьвер в карман халата, я вышел в коридор и открыл дверь. Передо мной стояла не Фэй Бойл — нанести мне визит решила сама звезда шоу-бизнеса Джулия Дюпрэ. Ее «ягуар» стоял у поребрика.