Валдаев и Здоровякин устроились поудобнее в креслах, собираясь всплакнуть.
— И нам вас не хватает, Зуфаралимыч, — дрожащими голосами признались они. — Никто на нас не рычит, по ковру не раскатывает, красой земноводных и гордостью свинофермы не называет. Тоска!
— В общем, жду. Ваши места забронированы. Подполковник почти совсем ушел, но вернулся.
— Да, Илья, а ты квартиру себе купил не по улице Первомайской, дом 17?
— Точно. А что? — удивился Здоровякин.
— Вот. То-то я думаю — адрес мне знаком. Крутой домишка. Нафарширован бизнесменами, как пирожок капустой.
— Дом Мария выбирала. Ей понравился нестандартный проект.
— И не только ей он понравился. Мы вчера из одного подъезда полкило тротила вынесли. Не в курсе?
— Да, Маша говорила, суета какая-то была, ОМОН приезжал.
— Кому-то сильно жилец со второго этажа не угодил, некий Лабругин.
— Он с нами через стенку, — объяснил Здоровякин. — Мы тоже на втором, только в соседнем подъезде.
— Я вас искренне поздравляю. Отличное соседство. Этот Лабругин — собственник компании «Сигма». Я не знаю, чем он конкретно занимается, однако взорвать его хотели уже в третий раз. Два раза взрывчатку подкладывали в автомобиль.
— И все никак?
— Пока держится, стервец. Счастливчик. Как у тебя, Илюша, семейная жизнь? Нормализовалась?
— Все отлично, — наврал Здоровякин.
— Молодец. Ну, прощайте, хлеборобы.
Едва за начальником отдела закрылась дверь, Илья метнулся к шкафу, где среди разнообразной юридической литературы виднелся толковый словарь.
— Саня, я не понял слова «дендрит», — признался он.
— Отлично! — восхитился Валдаев. — Прогрессируешь. Раньше ты не понимал и половины того, о чем толкует Алимыч. И зачем тебе словарь? Спросил бы у меня, Я знаю, что такое дендрит.
— Постой, не говори! Так я лучше запомню. Если сам прочту. Вот. «Дендрит — отросток нейрона, воспринимающий сигнал от другого нейрона, рецепторных клеток или от внешних раздражителей».
— Запомнил? — издевательски осведомился Валдаев.
— Лицо попроще сделай.
— Оно у меня от рождения такое. Умное.
— Да уж конечно. А разве я похож на отросток нейрона? При чем здесь мы?
— Элементарно!
— Не понимаю.
— Алимыч хотел сказать… Здесь центральная мысль — «способный воспринимать сигналы». Зуфар хотел сказать, что мы с тобой восприимчивые, утонченные, чуткие мальчуганы.
— Ага, — усмехнулся Илья. — Именно это он и пытался нам втолковать.
— Кстати, был сегодня в ресторане. Наш общий друг Хрен Тайлер вновь клянется здоровьем своей коленной чашечки, что буквально на днях вернет долг.
— Давай я избавлю его от обеих коленных чашечек, а заодно и локтевых суставов, — предложил Илья. — Достал он уже.
— Не забывай, что ты дендрит. Пытайся соответствовать. Но послушай, я не о том… В ресторане я познакомился с очаровательным созданием.
— И ты меня тоже достал, — недовольно вздохнул Здоровякин.
— Тебя нервирует моя сексуальная неутомимость?
— Ты однообразен.
Но Валдаев не обращал внимания на ремарки Ильи. Его глаза затуманились, он перелетел в зал ресторана «Герр Тайлер» и уже держал за маленькую руку прелестное существо.
— Нет, ты послушай. Я тебе ее опишу. Глаза. Золотисто-голубые.
— Как это?
— Голубые, но в центре у зрачка — золотистые. Дундук! Ничего не понимаешь!
— Куда нам, крестьянам. У нас глаза попроще. Не такие вычурные.
— Безупречный овал лица, словно нераскрывшийся бутон лилии. Гладкие, довольно упитанные щечки. Будто отсвет алой зари — легкая розовая тень на скулах.
— Это косметика. Max Factor какой-нибудь. У Машки тоже есть.
— Заткнись. Волосы длинные, блестящие, прямые. Водопад, заканчивающийся в районе лопаток.
— Если в районе лопаток — это не водопад.
— А что?
— Жалкие остатки после химиотерапии. Водопад — это когда до попы.
— Урод! Кстати, о попе… — Тут Валдаев душераздирающе вздохнул и мечтательно закатил глаза. — На моей красавице были такие брючки… Ты знаешь, девочки сейчас носят. Они как резиновая перчатка.
— Знаю, — кивнул Здоровякин. — Видел. Машкина подруга к нам как-то заходила в таких. Да, это дело.
— А главное — здесь… — Валдаев растопырил пальцы и приставил ладони к груди, так, словно у него грозил вывалиться кусок грудной клетки и он охранял целостность организма. — Такие кругленькие, крепкие и без лифчика.
— Маньяк, — с явным отвращением хмыкнул Илья.
— Наверное, я женюсь, — подвел итоговую черту Валдаев.
— Да неужели?! На этот раз точно?
— Но ведь пора. Экземплярчик замечателен. О… Да…
Раньше мысли о женитьбе сопровождались у Валдаева спазмами желудка и легкой испариной — он страшно боялся потерять свободу. Теперь подпирал возраст, и Сашу не радовала перспектива обогатиться ярлыком «закоренелый бобыль».
— Ее зовут Лиза, — доверительно сообщил он другу.
— Какое оригинальное имя! — язвительно заметил Здоровякин. — Я знаю по крайней мере четырех Лиз.
— Ну и флаг тебе в руки. Моя Елизавета — единственная.
— А лет-то ей сколько?
— В районе двадцати.
— Ты совсем спятил! — воскликнул Илья. — Что ты задумал, старый развратник! На что позарился? На ребенка несмышленого! Да тебе нужна приличная, благообразная старушенция лет двадцати восьми — тридцати, и будете с ней шамкать челюстями перед телевизором, обсуждая «Поле чудес».
Валдаев попытался убить друга дыроколом, но неудачно. Илья, конечно же, был крупнее и тяжелее, он быстро скрутил Лизиного поклонника в маковый рогалик.
— Отпусти, демон! — прохрипел скрученный Валдаев. — «Старушенция»! Да как ты смеешь! Непробиваемый, толстокожий мамонт! Я мужчина в самом расцвете лет. Я полон жизненной силы, как свежий побег бамбука! Я… я… А откуда у тебя целых четыре знакомых Лизы? Врешь!
— Ну, не четыре. Преувеличил. Одна. У Маши есть подруга Лиза.
— А… Понятно. Сейчас попытаюсь установить личность моей лапочки по номерам машины, — Валдаев комфортно развалился с телефоном на диване, положив ноги на придвинутое кресло.
— Ах, неужели девушка не снабдила тебя достаточной информацией? Домашний адрес, список родственников, обожаемый киноактер, любимый тренажерный зал, график месячных?
Валдаев задумчиво посмотрел на Илью.
— Не надо о киноактерах. И ты не заметил, друг, что в последнее время твое отношение ко мне стало излишне критичным? Я тебе разонравился? Ты меня больше не любишь?
— Наверное, мое отношение в целом к жизни стало более критичным. И безрадостным, — тоскливо признался Здоровякин.
— Ладно хныкать, незабудка. Я же тебе обещал: все у вас с Машей наладится. Поверь.
И Валдаев стал названивать друзьям в ГИБДД, чтобы выяснить координаты Елизаветы.
Вот так, мило резвясь, тратили рабочее время мальчуганы-дендриты из фирмы «Поможем!». Удивительно, что они заработали только на утлый «лендровер». Учитывая напряженность их деятельности, они давно могли иметь целый парк дорогих автомобилей.
Глава 7
Просыпаясь иногда в шесть утра, чтобы успеть на семичасовую встречу с каким-нибудь занятым клиентом, Лиза наполнялась гордостью. Она гордилась тем, что сама зарабатывает себе на жизнь.
Правда, однокомнатную квартиру ей купила мама, и «тойоту» за три с половиной тысячи долларов ей тоже купила мама, и за обеды в ресторанах обычно всегда платила мама, и заграничные путевки покупала мама, и французские духи — тоже мама, и набивала шкаф платьями опять же Алина Владимировна — ценимый начальством и высокооплачиваемый менеджер валютного отдела банка. Но зато Лиза совершенно самостоятельно приобретала губную помаду «Кристиан Диор», видеокассеты, колготки и йогурт на ужин. «Это пока, — успокаивала себя Лиза. — Я обзаведусь солидной клиентурой и открою собственную дизайнерскую фирму. И буду зарабатывать больше мамы».
И сегодня ей снова пришлось встать рано, потому что энергичная дама Виолетта Крикунова вновь назначила встречу в спортивном клубе, где она бодро разминалась перед долгим трудовым днем.
Сорокадвухлетняя предпринимательница Виолетта Крикунова была личностью, достойной изумления. Она владела пятью фирмами, имела три квартиры, содержала мужа, взрослого сына и двух молодых любовников. Третий любовник, постарше, тоже имел место быть, но его не надо было содержать. Вполне кредитоспособный, он сам дарил Виолетте бриллианты и топазы.
И она везде успевала! Сейчас она мчалась по беговой дорожке, словно молодая брыкливая кобылица, буйно размахивая коленками и раздувая ноздри. Тренажер мигал красным, призывая сбавить темп и вернуться в необходимый диапазон сокращений сердечной мышцы, но как бы не так! Если Виолетта бежала, то она летела во весь опор. Лиза смотрела, как пропитывается потом ее серая футболка, и думала, что после такой разминочки проще лечь и тихо умереть. И больше не мучиться. Но Виолетта, безусловно, так не думала.
Оставив беговую дорожку, мадам орангутангом повисла на перекладине, растягивая позвоночник.
— Лиза, ну что ты стоишь столбом? Я же тебе сказала — возьми с собой спортивный костюм! Почему ты не взяла? Сейчас бы повисели вместе, побегали, попрыгали.
— Спасибо. Я уже сделала зарядку, — торопливо отказалась Лиза. — Пока вы висите, посмотрите образцы светильников на кухню…
Виолетта Марковна не первый раз обращалась в «Артиссимо». Упав в два часа ночи (для нее это был еще вечер) на роскошный диван в одной из своих лачужек, Виолетта задумчиво смотрела на какую-нибудь гравюру, шкаф, стол, бра и говорила себе: «Так не годится. Застой. Пора менять интерьер». И начиналось светопреставление. Бригада безумных строителей крушила в санузле мрамор по двести долларов за метр, рвала в клочья шелковое покрытие стен, вгрызалась в натуральный, рассчитанный на десятилетия службы, паркет. Лиза не понимала, как так можно. Зачем? Какой смысл? В настоящее время она заканчивала работы в квартире, которую всего пару лет назад оформляла для Виолетты Лайма Лиутас. Лайма постаралась — апартаменты ослепляли. Интерьер квартиры, отданной на растерзание строителям-вивисекторам, был знаком Лизе до мелоч