И оказался прав. К нам зашёл электрик, потом ещё кто-то из персонала — причём, по словам Ростовцева, второму парню вообще в доме делать было нечего, он занимался садовыми растениями. Так что когда вернулся Лунев, мы вздохнули с облегчением.
Дальше всё было просто. Под моим руководством Алиса нацарапала нужную вязь на ведре. Никакой энергии мы вливать, конечно, не стали. И жалко, только-только полгода спокойной жизни получили. И артефакт почует. Просто Алиса сделала там каналы для магии, когда та потечёт. Я бы сделал лучше и быстрее, но желательно, чтобы книга не почуяла мою ауру заранее. Она уже запомнила её, когда мы тыкали линейкой с наложенным мной плетением — а кто знает, какие функции в эту проклятую вещь заложены?
Дальше позвали того самого парня-садовника. Он если и удивился, то без вопросов исполнил указание зайти в кабинет, положить в ведро книгу и отнести всё во двор. Причём книга как-то смогла ему внушить посторонние мысли, выйдя из дома, парень свернул было в сторону калитки на улицу. Однако окрик и прямой приказ Лунева разбил морок, так что растерянный и напуганный своим ненормальным поведением парень безропотно отнёс ведро во двор и сунул в сугроб. Дальше по приказу Ростовцева вызванный из гаража водитель налил в ведро полканистры бензина. После чего я приказал:
— Всем назад, метров пять, не меньше. И если что — падайте на землю.
Чиркнул зажигалкой, кинул в ведро и отскочил.
Столб пламени оказался жидкий, куда меньше положенного. Зато царапины вспыхнули красным светом, а нас накрыло ощущение инфернальной жути. И всё пропало. Когда пламя догорело, я махнул рукой:
— Алиса, помогай. Остальные на всякий случай не касаться руками и откройте ворота, чтобы через калитку не протискиваться.
На улице уже ждала бетономешалка, причём кроме водителя её сопровождали четверо мужиков в камуфляже, из какого-то частного охранного агентства. Если их и удивили наши действия, то внешне они остались бесстрастны. Заказчик платит — они выполняют. Также равнодушно они отнеслись к тому, что мы утопили ведро в растворе, после чего остановили перемешивание. Машину после этого только выкидывать, когда всё застынет. Но раз заказчик хочет?
Когда бетономешалка в сопровождении охраны убыла, Лунев сказал:
— Отъедут от Москвы на четыреста километров. Там машину целиком закопают, как вы сказали — на глубину пять метров. Люди надёжные и исполнительные, проследят. Этого хватит?
— Должно.
— Тогда приглашаю всех остаться у меня в гостях, — хрипло сказал Ростовцев. — Ну а теперь приглашаю всех сначала на ужин, потом на разговор.
Беседовать нас пригласили в той самой гостиной, разве что диванчик выделили нам с Алисой, а остальным принесли ещё кресел.
— Ну что же, рассказывайте. Что за чертовщина творилась у меня в кабинете, — Ростовцева передёрнуло. — До сих пор вспомню, как эта штука в ведре подыхала — мурашки по коже. Она точно… всё?
— Точно. И тот последний выброс. И то, что мы с Алисой спокойно смогли ведро закинуть в бетон. А рассказ… Для начала, думаю, в существовании колдовства вас теперь убеждать не надо?
— Это точно, убедились. И хорошо не на своей шкуре. Почти, — Лунева тоже передёрнуло.
— Тысячи лет назад магии было намного больше. Но эта штука крайне опасная и непредсказуемая, поэтому люди понемногу отказались от неё в сторону техники. Обычным молотком гвозди забивать может быть и дольше, зато он гарантированно не откусит тебе пальцы. Да и вообще магия понемногу начала таять, уходить из нашего мира. Разошлись, так сказать, по обоюдному согласию. Но какие-то артефакты или места силы до сих пор остались. Мало, но есть. К сожалению, плохое сохраняется намного лучше хорошего, потому такие артефакты как правило опасны.
— Именно для таких случаев вы и приглашаете Игоря Даниловича. Вы поэтому так старались со мной встретиться и осмотреть книгу, Мансур Ахматович?
— Что поделаешь, повышенная смертность среди покупателей плохо влияет на антикварный бизнес, — развёл руками татарин.
Шутка получилась, может, и не самая удачная, но вовремя разрядила обстановку.
— Да, если у Мансура Ахматовича возникают подозрения, он приглашает меня. Сейчас многие знания утеряны…
— За ненадобностью, — первым согласился Лунев. — Когда я учился ездить верхом, вот точно так же мой преподаватель, старичок один, постоянно вздыхал. Раньше, мол, и в телегу каждый мог запрячь, и с сохой пройтись, а сейчас хорошо если седло правильно затянут.
— Совершенно верно. За ненадобностью мы многое забыли, но кое-что ещё знаем твёрдо. На самом деле, древние были довольно прагматичны и давно заметили, что кровь и смерть могут быть отличной подпиткой магии. Потому и лили кровь на алтарях не только ради мистики и богов, но и со вполне земной целью. Сейчас магия ушла практически вся, но какие-то древние вещи временами находят, а они потом на поддержание тянут жизнь из окружающих. Я выступаю, если позволите сравнение, как сапёр. Как и Алиса, она моя невеста, но одновременно и ученица.
— Семейный подряд? — как бы полушутя улыбнулся Ростовцев.
Судя по выражению лица, хвала сегодняшней фэнтезийной литературе — Лунев пришёл ровно к тем же выводам. Мол, какие-то «старые семьи», где в силу генетики сохраняются способности, потому брак вместе с обучением должен быть нормальной штукой. Меня такая версия тоже устраивала.
— Можно сказать — действительно семейный. Тем более, вдвоём работать безопаснее. Сами видели, какие иногда попадаются… экземпляры.
— Кстати, а что мне грозило? — Ростовцев задал вопрос как бы вскользь, между делом, но я понял, что это его в разговоре волнует больше всего. — И что это было?
— Что это было, сказать могу очень приблизительно. Как я упоминал, я с проклятой вещью сталкиваюсь всего второй раз за двадцать лет. Но по записям моих учителей, которые они вбивали в мою тогда молодую голову, желавшую совсем иного, — все понимающе и с весельем в глазах переглянулись, Лунев даже позволил себе еле слышный смешок, — это очень древняя вещь. Не вся книга, но какая-то её часть пришла из эпохи сильных магов, тысячи лет назад. Думаю, это какой-то тогдашний гримуар с секретными магическими знаниями. Вот на него и наложили не просто охранные чары или проклятие, а нечто вроде… Как бы сейчас сказали, многофункциональной компьютерной охранной системы. Боюсь предполагать, как и из чего тогда её делали, но она действительно обладает чем-то вроде примитивного разума. Её задача — не допускать до прочтения любого, в ком есть хотя бы тень магического потенциала и сохранять гримуар от обнаружения и уничтожения. Пока у заклятия есть достаточно на это энергии.
— Кровь, — дружно ахнули Лунев и Ростовцев. — Вы сказали: кровь может частично стать источником магической энергии.
— Да, — сухо ответил я. — Думаю, что когда вокруг много смертей — как с этой книгой, написанной в эпоху чумы — сторожевая система более активна, в этот момент она может повлиять на чьё-то сознание, чтобы ей обновили маскировку. Например, вшить страницы, которыми прикидывается гримуар, в новую книгу. В остальное время он тянет в пассивном режиме жизненную энергию из окружающих. У людей вокруг часто начинают происходить несчастные случаи, они болеют, будут ещё какие-то неприятности. И так пока хозяева не умрут, это самый сильный выброс энергии, или не продадут книгу. Именно так мы и вышли на след. Нас заинтересовали странные совпадения и неприятности в биографиях владельцев книги за последние лет пятьдесят. К счастью, таких артефактов в мире осталось штучное количество. Но потому их очень трудно распознать, ведь неприятности могут и в самом деле оказаться совпадением.
— М-да, — растерянно сказал Ростовцев. — Кажется, вам, Мансур Ахматович, и вам, Игорь Данилович и Алиса Игоревна, я действительно сильно обязан. Сейчас уже поздно, так что предлагаю оставаться у меня с ночёвкой, гостевые спальни я вам приготовлю. Вам?
— Алиса моя невеста, нам одну на двоих.
— И одну вам, Мансур Ахматович.
— Благодарю.
Мы оба согласились не раздумывая. Николай Евгеньевич Ростовцев из тех людей, чья просьба задержаться равносильна приказу, и знакомствами с такими людьми не разбрасываются. Хотя у меня и нехорошо заныло в районе копчика. Всю свою вторую жизнь после перерождения старался прятаться, держаться в тени. Но за последние месяцы я всё больше и всё чаще оказывался связан с делами сильных мира сего.
Алиса, к счастью, о таких высоких материях не задумывалась. Когда нам показали гостевую спальню — большую комнату с роскошной двуспальной кроватью и отельной ванной, она просто растаяла со словами: «Вот теперь я вижу, как живут настоящие олигархи. Дай себя почувствовать хоть на полчаса такой же». Тем более хозяева не только имели деньги, но и умели их тратить, потому в комнате было всё, от телевизора до шикарной музыкальной системы и огромный выбор музыки. А уж ванна, в которой можно поместиться сразу вдвоём, когда лежишь, весь укутанный в пене… А дальше сразу перебираешься на кровать… В общем, легли мы в итоге очень не скоро, и оба остались проведённым вечером довольны.
Зато к завтраку встали с трудом и когда в дверь настойчиво постучали. Хорошо ещё в выходной хозяин дома тоже, видимо, решил не вставать сильно рано: позвали нас в половину десятого. И опять было забавно смотреть на Алису, причём так глядел не один я, но и Мансур Ахматович, и Ростовцев. Да, большая столовая, да, тарелки разложили заранее. Но в остальном никакой бегающей как в кино прислуги. С кухни прикатили пару тележек, чего хочешь — то сам себе и накладывай сколько пожелаешь. Лишь на крайний случай — например, когда оказалось, что все предпочитают кофе и одного кофейника мало — хозяин нажал кнопку, заглянула кухарка и вскоре занесла ещё один кофейник.
Когда все поели, закончили пустые светские разговоры о погоде и прочем, которые обычно ведут спросонья за завтраком и перешли к десерту, Ростовцев улыбнулся и не стесняясь сказал:
— А вы, оказывается, очень интересный человек, Игорь Данилович. Я в смысле вашей второй профессии как инженера. И в смысле карьеры, и в плане того, чем вы сейчас занимаетесь.