И тут я не увидел, скорее ощутил, как за нашими спинами встал Публий. Он стал огромным, как гора, головой подпирая потолок пещеры. Из левой руки вылетали сверкающие лучи, а правая ладонь он сиял кроваво-красным огнём, осыпая врагов слепящими искрами. Пещеру осветил яркий свет, заставляя мёртвых воинов превращаться в дым и отступать обратно в угол, где только и держалась темнота, всё-таки она смогла немного, но зацепиться.
— Прочь! Ступайте отсюда! — загремел голос римлянина, громом прокатившись по пещере, так что свисающие с потолка нити кристаллов мелко задрожали.
— Ты всё равно не сможешь держать нас вечно. Твоё время давно прошло! Брось своё дурацкое волшебство! Ты смертен, волшебник. Силы твои истощатся, и ты устанешь.
— Заклинаю вас солнечным Митрой и моей душой. Я задержу их, а вы исправьте то зло, которое я сотворил, чтобы моя душа спокойно могла шагнуть в сады Солнца. Идите же!
Тени бушевали и неистовствовали. Мы же кинулись догонять остальных. Сколько Публию удастся продержаться? Возможно, мы успеем раньше, чем он рухнет от истощения, и сможем его спасти? Обидно ведь погибнуть вот так, в шаге от свободы.
Мы догнали Ростовцева, Яну и Алису в следующей пещере. Плесень на стенах мерцала, освещая зал и бросая призрачные отблески на морщинистый гранит. Нависающие сталактиты напоминали то гигантские сосульки, то острия кинжалов. Стены отливали синевой. Вроде бы тупик, но Публий не просто так направил нас в коридор, который вывел именно сюда.
— Где римлянин? — тут же спросил Ростовцев.
— Сказал, что как маг задержит эту нежить лучше нас. Но быстрее, не знаю, насколько его хватит. Всё, ищите проход, якорь где-то рядом, я его чувствую.
Мы кинулись обшаривать пещеру, обследуя каменные глыбы, красные, рыжие, серые, бледно-голубые гирлянды кристаллов. Наконец, Алиса остановилась перед нарисованным изображением пантеры и принялась ощупывать стену. Потом взялась и за саму картину.
— Похоже, это здесь! — крикнула девушка. — Когти нажимаются.
Часть скалы ушла внутрь, открывая проход. И мы оказались в огромной пещере, освещённой багровым светом. Стены терялись в темноте, пол был ледяной, но при этом светился, напоминая своим видом раскалённую магму, как и потолок.
— Мы — первые, кто это увидел за долгие века! — восхитилась Яна
— И не удивительно, — буркнул Ростовцев. — Мало найдётся дураков вроде нас, готовых ползать меж камней по тесным норам, а потом бегать от зомби.
В центре пещеры на двух сталагмитах покоился большой плоский и гладкий камень, похожий на алтарь. Над алтарём возвышалась статуя странного существа. Круглые совиные глаза, орлиный клюв, волчьи уши, львиные клыки и хвост. Человеческий торс покрывала небрежно наброшенная звериная шкура. В руках этот странный гибрид держал огромное чёрное зеркало.
— Вот он якорь, — обрадовался я. — Надо разбить зеркало. Подойдёт чего угодно тяжёлое, такие вещи на самом деле всегда завязаны на волю и желание. Так что тут главное — ударить именно с намерением разнести всё вдребезги.
Я сделал шаг в сторону статуи, задышав при этом часто и прерывисто, такое на меня накатило возбуждение.
— Игорь, назад!
Но я уже грубо оттолкнул Алису:
— Ну-ка, пусти! Я сам! А-а-а! Нет-нет, не надо! Отпустите меня! Я непременно должен добраться до этой прелести!
Загородивший мне дорогу Ростовцев с силой толкнул меня в грудь назад, дальше я несколько минут бился, как в лихорадке, не в силах отвести глаз от статуи и пытаясь вырваться из рук Кристиана, Алисы и Ростовцева.
Наконец, меня отпустило, и я прохрипел:
— Можете не держать, вроде безумие прошло…
— Мы трое не пройдём, — мрачно сказал Кристиан.
И тут Яна удивлённо и растерянно воскликнула:
— Ой, что это? Смотрите, мы все отражаемся в зеркале. Но как-то странно.
Яна почти не изменилась, разве что стала на пару лет старше, Ростовцев тоже выглядел почти собой, немного седины добавилось. Кристиан предстал в облике багрового чешуйчатого демона, причём кроме похожей на чешую брони никакой одежды, в когтистых руках меч, а на ощерившейся морде лица застыло боевое безумие. Самое настоящее воплощение войны какого-нибудь языческого пантеона. Рядом с демоном сражений застыли самые настоящие Аполлон и Афродита — я и Алиса, обнажённые и красивые до абсолютного совершенства. Вот только у всех троих, что у демона, что у двух красавцев взгляд был пустой, ни капли разума.
— Это ведь то, как вы выглядите на самом деле? — усмехнулся Ростовцев. — Вы трое ведь не люди.
— И давно догадались? — спросил я.
— Заподозрил неладное я в тот день, когда вы пришли ко мне за помощью с поимкой вашего отступника. Каюсь, не предупредил — в спортзале стоит видеокамера, чтобы при желании записывать свои тренировки или же по видеосвязи заниматься с фитнес-тренером. Она запрятана возле экрана на стене, чтобы не бросалась в глаза, но можно было создать эффект присутствия удалённого собеседника, вот вы её и не заметили. И когда я пересматривал запись вашего спарринга, обратил внимание… Нет, тут даже не ваша скорость, в конце концов, под всякой химией спортсмены двигаются тоже быстро. Но вот некоторые ваши удары — вы их наносили и отбивали, словно зная заранее движение противника. Человек так не умеет. Но тогда это был повод просто отметить странность на будущее.
— На самом деле это не умение видеть будущее, — буркнул я, раздосадованный: сам виноват, надо было понимать, что своего положения Ростовцев не за красивые глаза и не удачей добился. — Это что-то вроде сверхбыстрого анализа и просчёта вариантов: чего сделает твой противник, и как поступишь ты. Считайте, в момент такого «предвидения» мы за микросекунду просто обсчитывали несколько сотен возможных вариантов своих действий, выискивая оптимальный сценарий. Это сложно, есть свои ограничения, и этому надо долго тренироваться. Мы с Кристианом это умеем, Алиса ещё учится.
— Понятно. Ну а окончательно я убедился, когда мы встретились с Публием. Он смотрел на вас троих крайне странно и относился к вам поначалу совсем иначе, чем ко мне и Яне. Примерно, как я общался бы с человеком, рядом с которым три пылесоса. А дальше у него был самый настоящий шок, что вы ничем от меня и Яны не отличаетесь. То есть, он встречал именно таких, как вы — раньше. И ожидал от вас абсолютно иного поведения.
Ну что же, остаётся поаплодировать талантам Ростовцева по части внимательности и умения делать выводы из увиденного. Кристиан демонстративно зевнул и сказал:
— Я даже заранее озвучу следующий ваш вопрос: как мы поступаем, если кто-то узнал нашу тайну? Отвечаю — никак. Неужели вы думаете, что за четыреста лет вы первый, кто догадался о моей природе? Вон наша очаровательная фроляйн Яна знает про не совсем человеческую природу Игоря и Алисы около года, но, как видите, не просто жива и здорова. Игорь её наоборот оберегает почище хрустальной вазы. Колечко-артефакт защиты, которое они для неё сделали, стоит сейчас как бриллиант такого же размера. Если вы вообще уговорите хоть кого-то его сделать, потому что такие вещи изготавливают строго под конкретного человека, а способных на это мастеров найти вообще невозможно. Тем более вам всё равно никто не поверит.
— Четыреста лет?
Однако, Яна явно в шоке, причём то ли от подтверждения своих догадок, толи от рассказа про подаренное кольцо: Ростовцева-то этим Кристиан убедит, но чего навоображает себе Яна, мне заранее страшно. А вот Ростовцев на удивление спокоен. Так что я поспешил вмешаться:
— Кристиан родился в тысяча пятьсот девяносто седьмом году в одном из немецких княжеств, и сегодня он старейший из нас. Все остальные куда моложе. Я на самом деле почти ваш ровесник и тоже из России, родился шестьдесят четыре года назад. Алиса вообще ровесница Яны и лет ей именно столько, сколько по паспорту. Но так — действительно, мы живём долго. Сколько точно я вам не скажу, так как мы и сами не знаем. Никто из нас пока ещё не прожил достаточно, чтобы умереть от старости.
— Почему? Я, в принципе, уже догадался, но хотелось бы услышать именно от вас. Осенние события с тем монстром, верно?
— Вы совсем правильно догадались, — вздохнул я. — Там, в зеркале — наша итоговая форма и наш самый большой страх. Тысячи лет назад маги придумали, как создавать себе идеальных слуг. Абсолютные воины — их называли демоны крови. Идеальные постельные игрушки и прислуга — демоны страсти, способные угадать и воплотить любые желания раньше, чем они будут произнесены вслух. Животные, в которых есть лишь один главный инстинкт, которому подчинено остальное. Ну или по-другому — рабы, впадающие в экстаз от исполнения главного желания своего хозяина. Маги давно исчезли, но созданные ими формулы или амулеты иногда срабатывают до сих пор.
— Значит, тот монстр, который убивал людей в Москве осенью, переродился, стал одним из вас, но не смог справиться со своей животной частью. И часто так?
— К сожалению, намного больше, чем желалось бы, — ответил Кристиан. — Причём, как ни удивительно, демоны крови выживают чаще, спасибо тому, что за последние века мораль по части убийства стала намного строже. И удержать себя от пролития крови легче. Зато детям страсти, особенно сейчас с моралью вседозволенности в отношениях, намного труднее. А ломать чужие жизни, соблазняя направо-налево и получая удовольствия от власти над чужими судьбами ничуть не лучше, чем резать горло по подворотням. Не считайте нас жестокими, но таких мы стараемся уничтожать. Животному, которому понравился вкус человечины, рядом с людьми не место.
— Ну что же, примите моё восхищение. Я бы так не смог, всю жизнь бороться со своей природой, чтобы оставаться человеком. Нет, не хотел бы, и даже ваша долгая жизнь меня не соблазнила бы.
И тут Яна немного отошла от шока и выдала:
— А я им верю. Игорь Данилович прошлой осенью рисковал… Когда я глупостей наделала. И Алиса тогда меня спасала, хотя ей вообще тогда от тех бандитов чуть серьёзные проблемы не прилетели. И сейчас Игорь Данилович ведь знал, что для него это плохо закончиться может, но всё равно к этой статуе пошёл. Чтобы эти зомби наверх не вылезли и на посёлок не напали.