Мне снится длинный странный сон: огромный дом, похожий на дворец, маленькая девчушка с белыми локонами, со смехом бегущая по шикарному коридору… Зеленоглазая красавица, высокомерно взирающая из зеркала… Мужчина, лица которого не вижу, обнимающий меня за талию в парке, и что-то страстно шепчущий на ушко… Скачки на лошадях… Я в них лидирую… Но вот моя лошадь обо что-то спотыкается, и я лечу через её голову… Удар… Боль… Темнота… Седой мужчина и светловолосая женщина преклонных лет, смотрят на меня с беспокойством и любовью…
Последняя картинка словно зависла. Моргнула, пытаясь прогнать кадр. Но вместо того, чтобы исчезнуть, пара заговорила:
— Слава Всевышнему, — выдохнул мужчина.
— Милая, как ты? — подалась навстречу женщина.
Выпучила глаза, пытаясь понять, что происходит. Растерянно рассматриваю чету, комнату. Убранство богатое и незнакомое. Напряжённо сглатываю, начиная осознавать, что сон закончился, но люди никуда не делись.
— Ана, доченька, что с тобой? — женщина беспокойно смотрит куда-то мимо меня. Поворачиваю голову за её взглядом — у изголовья стоит пожилой мужчина в мантии.
— Вероятнее всего это частичная или полная потеря памяти, — поясняет, словно оправдывается, старик. Видимо местный доктор. — Я говорил, что при такой травме это возможно.
У меня дежавю: похожая картина уже была в моей жизни, когда папа ругался с главврачом клиники…
— Милая, скажи, что ты помнишь? — взволнованная женщина смотрит на меня с надеждой.
Усиленно морщу лоб, пытаясь понять, что происходит. Соображаю, что раз я какая-то Ана, то о своих реальных воспоминаниях говорить не стоит. Решаю поделиться последним сном:
— Помню, как я маленькая бегала по дому, — стареющая блондинка облегчённо выдохнула, — Потом какой-то парк…, скачки, падение… всё.
— А нас? Ты помнишь нас? Знаешь, кто мы? — спрашивает не менее обеспокоенный мужчина.
Виновато посмотрела в ответ. Блондинка ахнула и прикрыла рот ладонью, седой приобнял её за плечи.
— А кто ты, помнишь? — задаёт очередной вопрос.
— Я Ана… какая-то…
Женщина заплакала, уткнувшись мужу в плечо.
А я еле заметно выдохнула: амнезия — это хорошо. В моём случае. С нею можно смело задавать любые вопросы. Прямо сейчас и начну:
— А вы кто?
Блондинка зарыдала в голос. Эх, надо было спросить как-нибудь помягче.
— Мы твои родители, — ответил седой. Отец, то есть.
— Мм, — не нашлась что ещё сказать. Чуть подумала и добавила, желая успокоить:
— Да вы сильно не расстраивайтесь. Главное ведь, что жива осталась. А остальное можно выучить. Может даже что-то вспомнить получится, — последнее сказала больше для успокоения. А с другой стороны, вдруг сны продолжат сниться, и я смогу их выдавать за воспоминания. Хотя, вполне возможно, что это и есть воспоминания, доставшиеся от прежней хозяйки тела.
После комы и снов, в которых я бессовестно предлагала себя незнакомому мужчине, уже ничему особо не удивлялась.
Стоило вспомнить голубоглазого красавца, как за грудиной заныло. Увижу ли я его ещё когда-нибудь? А если и увижу, что это изменит, ведь я уже не я? Поняла, что мне будет его не хватать.
— Мы всё для этого сделаем, — тем временем убеждал «моих родителей» доктор. — Раз леди частично помнит свою прошлую жизнь, значит не всё потеряно.
Блондинка шмыгнула носом, и предложила, не глядя на меня:
— Мы, наверное, пойдём. Тебе нужно больше отдыхать. Может так память быстрее восстановится, — и, поддерживаемая мужем, спешно покинула покои, судя по всему, отправившись переваривать случившееся. Мне бы тоже не мешало переварить. Да и на себя посмотреть хотелось. Но в присутствии доктора это вряд ли получится.
Поинтересовалась у старца:
— Вы круглые сутки дежурите у моей постели?
— А как же иначе, леди? Вы же знаете, как ваши родители вас любят и беспокоятся… Ах, да… не знаете… — мужчина смотрел на меня каким-то затравленным взглядом, словно боясь навлечь мой гнев. Я что такая страшная? Или дамочка, в тело которой я попала, такая злыдня? Эх, глянуть бы на себя в зеркало, тогда может хоть что-то пойму.
Решила успокоить пожилого человека, и спросила как можно мягче:
— И сколько вы уже не спали?
— Да всего сутки, леди. Мы меняемся с помощником.
— Вот что, мне уже гораздо лучше, вы и сами это видите, так что идите поспите. Если мне что-то понадобится, позову слуг.
У врача случился ступор. Он смотрел на меня как на что-то иноземное и страшное.
— Идите — идите, — поторопила, — А … отцу можете сказать, что я вас попросила оставить меня одну. Мне ведь тоже есть над чем подумать. Не каждый день память теряю — надо с этим как-то свыкаться, дальше жить…
— Вы? Попросили?!
Забеспокоилась, как бы дедушку удар не хватил, так как вид у него был «на грани». Что я такого сказала, что он чуть сознание не теряет?
— Да. А что, я не могу попросить? — спросила уже не так мягко, а то, кажется, я что-то делаю не так.
— Ну что вы, леди, вы можете говорить и делать всё, что пожелаете. Попросили, так попросили. Не смею вам отказать. Удаляюсь… уже удалился, — последняя фраза донеслась из-за закрывающейся двери.
Облегчённо выдохнула, и попыталась сесть. Голова закружилась и меня затошнило. Вернулась в исходное положение. Похоже, я действительно хорошо приложилась затылком. Вернее, не я, а та в чьём теле оказалась. То, что тело было не моё я поняла, ещё когда заговорила: голос был чужой, высокий и … противный. На мой взгляд. Такими голосами обычно разговаривают капризные барышни. Попыталась поиграть интонацией и тембром, стараясь подобрать более приятное звучание:
— Я спокойна. Я очень спокойна. Ничего необычного не произошло. Просто я оказалась в чужом теле…
Если начало получилось вполне приятным, то на последних словах вернулись противные нотки, так как меня начала захлёстывать паника от осознания произошедшего. Глубоко задышала, вспоминая уроки медитации. Помогло.
Итак, получается, что жизнь после смерти существует. Душа просто переселяется в другое тело. В освободившееся тело. И я очень хочу посмотреть на то, что освободилось для меня.
Медленно повернулась на бок, осторожно свесила ноги и села. Посидела несколько минут, усмиряя тошноту и дожидаясь пока в голове перестанет пульсировать боль. Внимательно осмотрела комнату: большая, светлая, с тканевыми обоями на стенах, с тяжёлыми портьерами и резной мебелью.
Зеркало обнаружилось около двери. Не той, в которую шмыгнул доктор, а второй. Подозреваю, что она ведёт в санузел. Хотя, судя по обстановке вокруг, всё же — в уборную.
Кое-как добралась до желаемого объекта и замерла.
Глава 7. Ну здравствуй, новая Я. Лучше бы я тебя не видела
Первая мысль: я переселилась в чучело! Лохматое и с красной физиономией.
Я-то готовилась увидеть ту самую зеленоглазую красавицу из сна, а на меня смотрела совершенно другая девушка: длинные светлые волосы неопределённого оттенка всклокочены и выглядят как изрядно потрёпанная мочалка. Кожа ужасная, воспалённая. Чуть вздёрнутый носик, не плохой по форме. Даже едва заметная россыпь веснушек его бы не испортила, но эти ужасные угри…. Они были повсюду: на лбу, носу, щеках, подбородке, даже на шее. Чуть пухлые губы искривлены, словно отведали лимона. Хотя чему удивляться, — при виде такой-то «красоты».
Настроение упало за плинтус. Дальше изучала отражение без особой надежды. Кустистые брови тёмно-коричневого цвета с чуть рыжеватым оттенком были сросшимися на переносице, и образовывали ужасную монобровь. Смело могла бы сойти за внучку Брежнева, если бы не одно НО: не уверена, что он уже родился, так как, судя по интерьеру, я попала в царскую Россию. А если и родился, то до внуков ему ещё явно далеко…
Ладно, с этим разберусь позже. Вернулась к лицу. Глаза ничего так: большие, миндалевидные, медового цвета, в обрамлении пушистых длинных тёмно-коричневых ресниц. Они могли бы стать украшением девушки, если бы не всё остальное, из-за которого на глаза просто не обращаешь внимания.
Ростиком тоже не вышла — в лучшем случае дотяну до 160 см. Грудь маленькая, попы нет. Ногти обгрызены. В целом вид был невзрачным, если не сказать — отталкивающим.
Девушка что, про уход за собой вообще не слышала? Или тут так принято? Хотя нет, мать ведь так не выглядит — вполне респектабельная женщина, с причёской, лёгким макияжем… на ногти, правда, внимания не обратила. Но вряд ли она их грызёт.
Стало понятно почему у моей предшественницы был отвратительный характер, — не удивительно с такими-то данными. И теперь со всем этим придётся жить мне. Да, перспектива не самая приятная. Но, унывать — не в моих правилах.
— Не кисни, Ана, мы с тобой ещё поборемся за место под солнцем! — подбодрила я своё новое отражение.
Первым делом нужно выяснить сколько мне лет. На вид определить сложно: прыщи и грудь первого размера намекали на подростковый возраст, но вот взгляд был взрослым — умным и даже мудрым. Когнитивный диссонанс, однако…
Внутри шевельнулось любопытство: кто тот смельчак, что во сне обнимал это безобразие, да ещё и на ухо что-то нашёптывал. Или он сам не лучше?
Закончив осмотр, легла в постель, так как силы иссякли.
Как раз вовремя. В дверь постучали, и в комнату вплыла служанка с подносом. Тут же почувствовала, что сильно проголодалась.
Девушка поставила поднос на тумбочку рядом с кроватью и сняла с него тканевую салфетку. Я зависла. Странное у них меню для больной… Весь поднос был уставлен различными пирожными. В центре композиции возвышался высокий стакан с явно газированным напитком — пузырьки выдавали его суть с головой.
Вопросительно посмотрела на служанку. Та радостно выдала:
— Всё, как вы любите.
Понятно откуда прыщи. Вздохнула.
— Принесите, пожалуйста, суп на курином бульоне и какой-нибудь лёгкий салат, заправленный растительным маслом.
Девушка замерла, ошарашенно хлопая глазами.
— Вы не знаете, что такое суп и салат?