Эдди пожал плечами. Спорить с ним было опасно, однако между ними лежал Донни, а Донни превосходил его в весе фунтов на пятьдесят.
— Мой старик его покупает, — сказал Эдди. — Каждый месяц. Ну а я тырю его из ящика, читаю анекдоты, смотрю телок и ложу назад. Он не знает. Вот и все.
— Надейся, что никогда не узнает, — отозвался Тони.
Эдди посмотрел на него. Тони жил напротив, и мы все знали, что Тони слышит, как отец избивает Эдди.
— Хрен узнает, — сказал Эдди. В его голосе прозвучала угроза.
Тони словно растворился. Он был обыкновенным тощим итальяшкой, но пользовался некоторым уважением за едва пробивающиеся темные усики.
— Ты их все видел, да? — спросил Кенни Робертсон. — Ух черт! Слышал, был номер с Джейн Мэнсфилд.
— Не все, — ответил Эдди.
Он закурил, и я снова закрыл палатку.
— Но этот видел.
— Честно?
— Конечно.
Он затянулся, стараясь выглядеть при этом как можно круче. Уилли уселся, прижавшись ко мне своим жирным брюхом. Он хотел взять сигарету, но Эдди не собирался ее отдавать.
— Самые большие сиськи, какие я видел, — сказал он.
— Больше, чем у Джулии Лондон? Больше, чем у Джун Уилкидсон?
— Бля! Да больше, чем у Уилли! — сказал он, и они вместе с Тони и Донни загоготали. Хотя, на самом деле, Донни не стоило так смеяться, потому что у него была та же беда. Маленькие мешочки жира там, где должны быть мускулы. Кенни Робертсон, естественно, смеяться побоялся. Уилли сидел рядом со мной, так что и я промолчал.
— Уа-ха-ха-ха, — сказал Уилли. — Смешно пиздец, я даже посмеяться забыл.
— Круто ты завернул, — сказал Эдди. — Ты что, в третьем классе?
— Съешь меня, — сказал Уилли.
— Ага, только сначала придется иметь дело с твоей мамочкой, придурок.
— Эй, — сказал Кенни. — Расскажи про Джейн Мэнсфилд. Соски видно?
— Конечно видно. У нее просто охренеть какое тело, и соски маленькие и сочные, и сиськи огромные, и задница классная. Но ноги костлявые.
— Ну и поебать эти ноги, — сказал Донни.
— Вот и ебись с ногами, — ответил Эдди. — А мне все остальное.
— Видел! — сказал Кенни. — Боже. И соски, и все. Обалдеть.
Эдди протянул ему сигарету. Он быстро затянулся и передал курево Донни.
— Ну, вот она же кинозвезда, — сказал Кенни. — Интересно, почему она это делает.
— Что делает? — поинтересовался Донни.
— Показывает сиськи для журнала.
Мы призадумались.
— Вообще, никакая она не звезда, — сказал Донни. — В смысле, вот Натали Вуд — звезда. А Джейн Мэнсфилд — только в некоторых фильмах.
— Звездочка, — сказал Кенни.
— Не-а, — возразил Донни. — Для «звездочки» она уже старовата. Долорес Харт — звездочка. «Любить тебя» смотрел?12 Обожаю момент на кладбище.
— Я тоже.
— Но там Элизабет Скотт, — вмешался Уилли. — И что?
— Мне нравится момент в кафе, — сказал Кенни. — Где он поет и выбивает говно из того мужика.
— Класс, — сказал Эдди.
— Да, класс, — сказал Уилли.
— Точно.
— И не забывай, что «Плейбой» — не просто журнал, — сказал Донни. — Это «Плейбой», сечешь? Там даже Мэрилин Монро была. Самый крутой журнал.
— Хочешь сказать, он лучше «Мэда»? — Кенни был настроен скептически.
— Черт, ну еще бы. «Мэд» нормальный. Но он же детский!
— Как насчет «Знаменитых монстров»? — спросил Тони.
Этот был крут. «Знаменитые монстры» только появились, и мы сходили по ним с ума.
— А, ну да, — сказал Донни. Он сделал затяжку и хитро улыбнулся. — А в «Знаменитых монстрах Фильмландии» сиськи показывают?
Мы засмеялись. Логика железная.
Донни передал сигарету Эдди. Тот затянулся, в последний раз, погасил окурок в траве и выкинул в лес.
Повисла тишина — такая, когда всем нечего сказать, словно каждый вдруг оказался сам по себе.
Потом Кенни посмотрел на Донни.
— А ты когда-нибудь настоящие видел?
— Что?
— Сиськи.
— Настоящие сиськи?
— Ага.
Донни рассмеялся.
— У сестры Эдди.
Это вновь вызвало смех, потому что их видели все.
— В смысле, у женщины.
— Не-а.
— Кто-нибудь видел?
Он огляделся.
— Мамины видел, — сказал Тони. Было видно, что он застеснялся. — Как-то зашел в ванную, а она там лифчик надевала. Я и увидел на минутку.
— Минутку? — Кенни увлекся по-настоящему.
— Нет. Секунду.
— Офигеть. И как оно?
— Что «как оно»? Это же мама моя, Боже мой! Господи! Ну ты озабот.
— Да ладно, мужик, без обид.
— Да. Хорошо. Без обид.
Но теперь мы все думали о миссис Морино. Она была полной коротконогой сицилианкой, а ее усищи могли дать усикам Тони сто очков форы, зато с грудью весьма немаленькой. Представить ее в таком виде было одновременно трудно, интересно и немного противно.
— Готов поспорить, что у Мэг хорошие, — сказал Уилли.
На мгновение это повисло в воздухе. Но я сомневаюсь, что теперь хоть кто-то из нас грезил о миссис Морино.
Донни посмотрел на брата.
— У Мэг?
— Ага.
Колесики завертелись. Но Уилли вел себя так, будто Донни не понял. Зарабатывал очки за его счет.
— Сестра наша, дурень.
Донни просто посмотрел на него и сказал:
— Эй, который час?
У Кенни были часы.
— Без пятнадцати одиннадцать.
— Отлично!
Внезапно он выполз из палатки, встал, и, ухмыляясь, заглянул внутрь.
— Вставайте! У меня идея!
Из моего дома нужно было всего лишь пересечь двор, пролезть сквозь ряд живой изгороди, чтобы оказаться прямо за гаражом Чандлеров.
В окне ванной, на кухне и в комнате Мэг и Сьюзен горел свет. К этому времени мы сообразили, что у него на уме. Я сомневался, что мне это нравится, но и сказать, что не нравится, тоже бы не смог.
Понятное дело, это было захватывающе. Выходить из палатки нам не разрешалось. Если нас поймают, то ночам на воздухе и многому другому настанет конец.
С другой стороны, если не поймают, это лучше, чем ночевать на водонапорной башне. Лучше, чем пиво.
Стоило только поддаться общему настроению, и сдержаться, чтобы не захихикать, было крайне трудно.
— Лестницы нет, — прошептал Эдди. — Как мы это сделаем?
Донни огляделся.
— Береза, — сказал он.
И правда. Слева от дома, футах в пятидесяти, росла высокая береза, скрюченная зимней вьюгой. Она склонилась над запущенной лужайкой.
— Мы не можем залезть на нее все, — сказал Тони. — Сломается.
— Будем по очереди. По двое. Десять минут каждому. Победит тот, кто увидит.
— Хорошо. Кто первый?
— Охренеть, это же наше дерево, — Донни ухмыльнулся. — Мы с Уилли первые.
Меня это слегка взбесило. Мы же, вроде, лучшие друзья. Но потом я напомнил себе, что Уилли его брат, черт возьми.
Он бросился через лужайку, а Уилли припустил следом.
Дерево разветвлялось на два крепких ствола. Они улеглись плечом к плечу. Оттуда открывался отличный вид на спальню девочек, и весьма неплохой — на ванную.
Уилли все вертелся, пытаясь устроиться поудобней. Было видно, в какой он ужасной форме. Каждое движение давалось ему с трудом. В то же время Донни, несмотря на массу, будто бы родился на дереве.
Мы наблюдали за ними. Следили за домом, за кухонным окном, в надежде не попасться на глаза Рут.
— Потом я и Тони, — сказал Эдди. — Время скажите.
Кенни бросил взгляд на часы.
— Еще пять минут.
— Дерьмо, — сказал Эдди. Он достал пачку «Кул» и закурил.
— Эй! — прошептал Кенни. — Увидеть могут!
— Это ты дурак, — ответил Эдди. — А я прячу огонь рукой. Вот так. Никто не увидит.
Я пытался рассмотреть лица Донни и Уилли, гадая, что происходит внутри. Дело было не из простых, но я не задумывался. Они лежали во тьме, будто пара огромных древесных опухолей.
Я подумал — сможет ли дерево от них оправиться.
До того я не обращал внимания на сверчков и лягушек, но теперь обратил — бесконечный гул в тишине. Только его и было слышно, да еще Эдди затягивался и выпускал дым, и время от времени поскрипывала береза. Светлячки во дворе загорались и гасли.
— Время, — сказал Кенни.
Эдди выбросил «Кул», раздавил, и они с Тони побежали к дереву. Мгновением позже они взобрались наверх, а Донни и Уилли стояли с нами.
Теперь дерево накренилось не так сильно.
— Что-нибудь видели? — спросил я.
— Ничего, — сказал Уилли. Я удивился злости в его голосе. Будто бы Мэг виновата в том, что не показалась. Будто бы обманула их. Но Уилли всегда был говнюком, что поделаешь.
Я взглянул на Донни. Освещение тут было не очень, но мне показалось, что вид у него был тот самый, сосредоточенный, как тогда, когда они разговаривали с Рут о девушках, танцующих хучи-ку и том, что на них надето и не надето. Словно он о чем-то размышлял, и очень расстраивался, что никак не может найти ответ.
Мы молча стояли, пока Кенни не хлопнул меня по плечу.
— Время, — сказал он.
Мы подбежали к дереву, и я шлепнул Тони по лодыжке. Он соскользнул вниз.
Эдди слезать не хотел. Я взглянул на Тони. Тот пожал плечами, уставившись в землю. Ничего. Парой минут позже Эдди сдался и тоже спустился.
— Говно полное, — сказал он. — Да ну нахрен. Ну ее нахрен.
И они ушли.
Занятно. Эдди тоже разозлился.
Я не стал беспокоиться.
Мы полезли на дерево. Оказалось, нетрудно.
Наверху я вдруг ощутил прилив возбуждения. Было так хорошо, что хотелось смеяться во весь голос. Что-то должно произойти. Я знал это. Пусть Донни, Уилли и Эдди завидуют — нам повезет. Сейчас она встанет перед окном, и мы все увидим.
То, что я предаю Мэг, шпионя за ней, меня не волновало. Я едва ли вообще помнил, что она — Мэг. Будто бы мы шпионили не за ней. Это было нечто отвлеченное. Настоящая живая девушка, а не какое-то черно-белое фото в журнале. Просто женское тело.
Наконец я это увижу.
Все дело — в приоритетах.
Я бросил взгляд на Кенни. Тот ухмылялся.
Тут я подумал: с чего это все ребята так взбесились?