– Там сбоку за подушкой кот спит. У Кати от удивления глаза стали еще больше и теперь казались невероятно синими на фоне совсем светлой кожи. Хоть чуть-чуть она же должна была загореть, все-таки лето, хоть и не юг, конечно, но не может человек быть таким бледным летом.
– Нашла булочки. – Она распечатала упаковку и протянула сладкую сдобу Макару.
– Держи. – У тебя здесь еще вода есть в бутылках. Я возьму?
От него не ускользнуло, как торопливо она открутила крышку и с какой жадностью выпила сразу полбутылки. Оставшуюся воду поставила в подстаканник рядом с его бутылкой. Надорвала этикетку на своей, чтобы не перепутать. Макар чуть скосил на нее глаза, но не стал ничего говорить. А она, утолив жажду, села чуть расслабленнее:
– Кот у тебя красивый.
– Обыкновенный дворовой. Пришел ко мне в прошлом году и уселся перед дверью. Худющий, голодный. Соседка сказала, что трехцветный котенок – это к счастью. Но сама от него категорически отказалась. Пришлось забрать. Теперь Пухляк мне на новое место счастье перевозит.
– Странное имя.
– Ему подходит. Я тогда с перспективой так называл, но уже через полгода он полностью соответствовал. Стремно только было, когда начальник услышал, что мне надо еды для Пухляка купить. Потом все прояснилось, понял, что это для кота. Я к тому моменту и забыл, что так всегда между собой его заместителя называли. Но в целом, шеф оценил юмор. А ты чего не ешь?
– Я не люблю булочки.
– По тебе заметно. Что ж тебя так плохо кормил этот твой Максим?
Катя вздрогнула при упоминании имени, но почти сразу взяла себя в руки:– Кормил нормально, я только не сразу догадалась для чего. – О чем ты? – Ладно, возьму булочку, попробую одну. – Не хочешь говорить? Так где тебя высадить? Двести километров проехали от твоего леса. Это достаточно далеко? Сейчас минут через сорок как раз город будет. – Вот там и высади. Где-нибудь рядом с полицейским участком остановись. – Зачем тебе туда? Ты же сама под колеса бросилась. – Что? – Хватит витать где-то в облаках. Зачем, говорю, тебе туда? – Надо понять кое-что. Это не связано с тобой, не волнуйся. – То есть ты в полицейский участок идешь не для того, чтобы заявить, что на тебя наехала машина? – Нет, конечно. С этим же разобрались уже. Ты не специально, и я не заметила машину. – А зачем тогда в полицию? – Хочу понять, кто я на самом деле.
Макар закашлялся, а потом расхохотался:
– Моя бывшая так говорила, когда разводились. Вот слово в слово, прямо так и сказала: Хочу понять кто я на самом деле. Но только она не у полицейских ответ искала. Были тарологи, астрологи, медиумы и всякие прочие псевдонаучные деятели. Еще были не отягощенные моральными принципами мужики из разных сфер, про полицейских точно не знаю, кстати, может тоже были, а возможно до них и не дошло. Теперь модно себя искать, трендовая тема.
– Давно развелись?
– Семь лет назад.
– А рассказываешь так, словно вчера случилось. Не отпустило?
– Да нет, давно и забыл. А тут ты со своими поисками себя, вот и вспомнилось к слову. Так что у тебя за дело к полиции?
– Я уже сказала.
Макар повел бровью и хмыкнул:
– Вот так и подбирай неизвестных на дороге. Таких историй тебе расскажут.
– Так нечего рассказывать. Ну не помню я про себя ничего. Все мои воспоминания начинаются с Максима и им же и заканчиваются. Хотя нет, дальше вот ты появился.
– Ты что память потеряла?
– Максим говорил, что да, но я даже проверить не могу. Все что я помню, так это то, что мне было очень плохо. Все болит, а он мне лекарства дает и бульоном поит. Потом пришла в себя, он говорит, что я в этом доме всю жизнь прожила, а я там вообще ничего не помню, вот совсем ничегошеньки. Он говорит, что сестра я его и что с самого детства у меня проблемы с головой были, поэтому он обо мне заботится и из дома не выпускает. А я не помню ничего и не верю ему.
– Поворот, однако. Ты поэтому не уверена, что тебя Катей зовут?
– Я ни в чем не уверена. Вот если у тебя спросить что-то, ты же сразу ответишь? Макар, сколько тебе лет?
– Тридцать один.
– А теперь ты у меня спроси.
– Катя, сколько тебе лет?
– Не знаю. – вздохнула девушка и снова отвернулась к окну. Через пару минут посмотрела на него в задумчивости:
– Чем ты занимаешься, Макар?
Он раздумывал, словно не понимая какого ответа от него она ждет. А девушка продолжила:
– Что, тоже не знаешь?
– Да нет, знаю. Пожарный я, пожары тушу. Когда лес горит, или дом. Сейчас перевели меня в новый город, вот и переезжаем с Пухляком.
– А чего так далеко?
– А я руководству лишних вопросов не задаю. С семьями ребятам сложнее переезжать, а мне что? Закинул вещи в машину и – в дорогу. А ты правда вообще ничего не помнишь о себе?
– Ничего. Вся информация со слов Максима. Даже то, что меня Катей зовут. Вот сама не понимаю, нравится мне имя, или нет.
– Это еще ничего не значит. Многим просто имя не нравится. У нас такая одна Елена работала в кадрах, потом сменила документы и стала Арианной. Поди разбери их сейчас.
– Да нет, мне имя все-таки нравится, просто оно звучит словно не мое. Не знаю как объяснить. Ну вот представь, ты у себя дома. А вещи трогаешь – и они ничего для тебя не значат. Эмоционально же что-то должно откликаться, а у меня – пустота, ничего. И Максим тоже. Говорит, что брат, что заботился обо мне когда родителей не стало, что одни мы с ним на всем белом свете. В глазах забота и любовь, а я ему не верю. Мне кажется, усну и что-то плохое случится. Он когда на работу уезжал, меня на ключ в доме закрывал, чтобы не вышла. Окна на замках. Не дом, а какое-то бомбоубежище или клиника для душевнобольных.
– А документы? У тебя же должны были быть документы?
– Сказал, что были, только у меня сумку украли с документами. И избили. А он нашел меня без сознания. Говорит, что это из-за какого типа, за которого я отказалась замуж выходить. Вроде из местных братков. А я ни типа не помню, ни Максима того, и даже, что на меня напали. У меня и синяков-то особо не было на теле. Разве что этот.
Катя приподняла край черных лосин. Макар заметил синяк – идеально ровный, темный. Будто что-то тугое впивалось в кожу. Сердце на миг сжалось. Он видел подобное раньше. Но не на молодых девушках.
– Твою ж дивизию! Он что, тебя на цепи держал?!
Катя отвернулась и долго молчала, потом вздохнула:
– Хотелось что-то делать, выйти из дома наконец. А он разозлился. Я его с такими глазами раньше не видела – пустыми, стеклянными. Потом молча принес обруч, застегнул на моей ноге. «Ты не понимаешь, Катенька, – сказал он, – если я не буду тебя запирать, тебя закроют в клинику. И там уже никто не выпустит». Он сказал, что это для моего же блага, и я могу себе навредить, а он не сможет защитить, когда его нет дома.
– Все из лучших побуждений получается. Теперь понятно, почему от него сбежать решила. Бывает такая родня, что и врагов никаких не надо.
– Он пугал меня. Вроде заботился, но говорил всегда странно. Приходил не каждый день, но еду мне всегда оставлял в зоне досягаемости. Жутко было, когда он садился прямо напротив и говорил, что я на мать похожа сильно. Что она такая же в молодости была, только умерла два года назад. Меня пугал его взгляд. Вроде на меня смотрел, а словно мимо и что-то свое там видел. Кажется, он так и не оправился после смерти матери. Говорил, что мы в этом доме втроем с ней жили. А я ничегошеньки не могу вспомнить.
– Ну хоть что-то должно в доме напоминать о том, что ты там жила. Фотографии детские?
– Матери и себя показывал, сказал, что только эта осталась. Я правда на нее чем-то похожа. Сказал, остальные фотографии сгорели на старом доме, вот мы сюда, мол, и перебрались. А вдруг я и правда ненормальная?
Макар задумчиво осмотрел ее, но ничего не ответил, а девушка вздохнула и, покачав головой, словно раздумывая, может ли так быть, продолжила:
– Не знаю, в общем. Какое-то время мне казалось, что он и правда заботится. А потом я начала выздоравливать. Силы вернулись, я стала замечать странности. И вдруг поняла: он меня оттуда живой не выпустит. В лучшем случае – запрут в клинику. Я даже в себе начала сомневаться. Документов у меня нет. И я даже не уверена в своей нормальности.
Глава 3. Скорая помощь
Макар в задумчивости съехал на трассу согласно указаниям голоса из навигатора. Временами он бросал взгляды на свою попутчицу по-прежнему ведущую внутреннюю борьбу с Морфеем. До города, где ее можно будет высадить, оставалось минут двадцать. Ее история выглядела очень странной, но его это не касалось. Он высадит ее у полицейского участка и попросит не упоминать, как они познакомились. Если Катя скажет, что добралась сюда на случайных попутках, то ни один младший лейтенант ее слова перепроверять не станет. А никому более высокому по званию такое дело не поручат. Это и хорошо. Лишнее внимание ему точно сейчас ни к чему. Макар снова оторвал взгляд от дороги и посмотрел на девушку. Где-то в груди предательски екнуло. Каково это: жить, сомневаясь в своей нормальности и ничего не помнить о себе. Выглядит вполне обыкновенно, может только немного взволнована и явно устала. Макару захотелось ее успокоить и поддержать.
– А ты знаешь, что один ученый психиатр много лет назад провел эксперимент и уговорил абсолютно нормальных людей отправиться в разные психиатрические клиники. Что-то по типу тайного покупателя. И самое интересное, что в самых крутых психиатрических больницах не смогли разобраться и всем поставили диагнозы, упекли в психушку. Дэвид Розенхан звали врача. – Я знаю эту историю, – она изумленно посмотрела на него и Макар заметил, что ее руки покрылись гусиной кожей – Они приехали в разные больницы и все сказали какую-то глупость. – Они сказали: Доктор, я слышу голоса, которые говорят: “Плюх”. Этот “плюх” был единственным симптомом. – Плюх…, – Катя покрутила головой и потерла глаза, – Их всех упекли в лечебницы. Они должны были сразу после этого заявить, что голоса пропали и с ними все хорошо. Но ни одного из них не выпустили досрочно и всем пришлось пройти принудительное лечение от шизофрении и других тяжелых заболеваний… Их всех выписали с тяжелыми психиатрическими диагнозами в состоянии ремиссии. Никто из врачей не засомневался. Зато к этим людям в больнице подходили другие пациенты и подозревали их в том, что они лишь притворяются больными, даже говорили, что они скорее всего журналисты, которые проникли в клинику ради сенсации. Я откуда-то знаю эту историю… Макар не перебивал и Катя продолжала: Этот доктор объявил на весь мир о результатах своих экспериментов и на него обрушился