1
Бамми
не предвидела негативных последствий в долгосрочной перспективе от поступления дочери в знаменитый университет для богатых
особенно когда та приехала домой после первого семестра с ревом, что туда не вернется, потому что она там седьмая спица в колеснице
тогда Бамми вытерла ей слезы салфетками и спросила без обиняков: я кого воспитала, бойца или лузера? ты вернешься в университет и получишь свою степень, не мытьем, так катаньем, или я сейчас распущу руки
кто бы мог подумать, что после второго семестра дочка будет с ней говорить в нос, как будто у нее насморк, вместо того чтобы включить вокальные нигерийские данные на полные обороты, и свысока поглядывать на их уютное гнездышко, словно это блошиная дыра
она думала, что мама не читает ее тайных мыслей? э! э! воспитав ребенка, я стала экспертом по части разных сигналов, так что не считай меня за дурочку
в свои первые летние каникулы Кэрол устроилась в «Маркс и Спенсер» в Льюишеме, но не чтобы выплачивать студенческие кредиты, как ответственный взрослый человек, а чтобы покупать одежду в дорогих модных магазинах вроде «Оазиса» и «Зары», хотя есть попроще: «Новый взгляд» или «Павлин»
во время второго года обучения она почти перестала приезжать домой, а ближе к выпуску проводила уже все выходные и праздники в дачном особняке подружки Рози, где побольше комнат, чем в ином загородном имении – мать, там божественно, просто божественно!
(мать – это такая ирония?)
Бамми смотрела, как ее дочери вручают диплом об окончании университета, и по щекам текли потоки слез, сравнимые с дождем, заливающим ветровое стекло без «дворников»
как жаль, что Августин не видит грандиозного успеха их девочки, и жаль, что Кэрол не приедет домой, чтобы продолжить праздник, Бамми по такому случаю приготовила рагу из буша – пора возвращаться к народной культуре и есть руками, а не коситься на маму, как будто она дикарка из джунглей
прежде чем сесть на обратный поезд, Бамми в тысячный раз напомнила дочери, что та должна получить престижную работу и обзавестись солидным нигерийским мужем, чтобы подарить ей внуков
до сих пор Кэрол не познакомила ее ни с одним из своих бойфрендов, из чего следовало, что она не придавала им особого значения
через неделю Кэрол заявилась домой с красными глазами и «без сил» – ох уж эти «вечеринки», мать
какие вечеринки? ты уже стара для таких вещей, уж не спишь ли ты с кем попало? а ну признавайся
нет, я же девственница (опять ирония?)
Бамми поверила ей на слово – вот такой и оставайся и помни, что ты нигерийка, не бери пример с этих английских шлюшек; сейчас я разморожу мясное рагу из буша нам на ужин
ради меня не надо, я не голодная, сказала Кэрол, ушла к себе, закрыла дверь и появилась только на следующее утро
дочка быстро нашла хорошее место в инвестиционном банке, и Бамми обрадовалась, что она решила пожить дома и отложить деньги на будущую ипотеку
Бамми пыталась уговорить дочь сходить в церковь и там познакомиться с тремя молодыми нигерийцами, которых она для нее присмотрела, все с хорошими научными степенями и разными степенями мужской красоты (ей не нужны внуки-уродцы)
меня это сейчас не интересует, был ей ответ
не откладывай, сказала мать, в тридцать лет будет уже поздно
пару лет все шло неплохо, хотя Кэрол трудилась допоздна и часто оставалась ночевать у подруг, как она говорила, живших в непосредственной близости от Сити
и вот однажды за завтраком (для Кэрол только кофе без сахара, а Бамми наворачивала вкуснейшую кашку из ямса, которую ее дочь так любила до поступления в университет, а потом объявила: это все равно что есть теплый цемент)
Кэрол сказала: «Мне надо с тобой поделиться» (типично английский зачин, почему не сказать прямо, что ты думаешь?)
мать, я собралась замуж
она разглядывала линолеум под ногами, как будто видит его впервые, хотя он здесь лежал еще до ее рождения
за отличного парня, его зовут Фредди
у Бамми в голове ударил фейерверк, полетели ракеты, закрутилось огненное колесо
это что ж такое? моя дочь собирается замуж и даже не представила маме своего жениха! и давно это продолжается? спросила она с полным ртом, не в силах проглотить кашу, которая в этот момент и правда напоминала теплый цемент
какое-то время… кстати, он белый, англичанин, мы давно с ним встречаемся, и я его по-настоящему люблю… вот и весь расклад
вот и весь расклад
Кэрол посмотрела на мать, и взгляд ее говорил: тебе меня уже не остановить
Бамми попробовала досчитать до десяти, но получилось только до 9,2, после чего она вскочила с такой прытью, что Кэрол тоже подпрыгнула
ты чего полощешь мне мозги, э? почему не играешь по правилам? плюешь на гроб отца? на свой народ? хочешь опозорить нашу семью? не выйдет, мисс! я тебе не позволю, не позволю!
Бамми металась по крохотной кухне, и Кэрол пришлось вжаться в угол
мать сдержалась, чтобы не залепить дочери пощечину; что бы она себе ни позволяла, еще в детстве, как можно ударить единственное существо, пролежавшее девять месяцев в материнской утробе?
она явилась на свет здоровенькой и требующей материнского молока в роддоме по адресу:
Грейт Мейз Понд
Ватерлоо
Лондон SE1
Соединенное Королевство Великобритании
был бы жив Августин, он бы вразумил их дочь
почему она должна была одна воспитывать ребенка в муниципальном доме в чужой стране?
Бамми чувствовала себя такой же беспомощной, как в тот трудный период, когда Кэрол было тринадцать лет: она прогуливала школу, оценки заметно упали, запиралась в своей комнате и выходила только умыться, поесть и заглянуть в туалет
Кэрол, чем ты там занимаешься?
мама, я сплю, я устала, доносилось из-за двери
это ты-то устала? тебе надо только ходить в школу и немного напрягать мозги, а вот мне приходится каждый день, стоя на четвереньках, мыть полы! так кто из нас должен уставать, ты или я?
Бамми обращалась за советом к прихожанкам местной церкви и слышала в ответ, что это такой сложный гормональный период, который пройдет
и он прошел
примерно через год
ее умная девочка перестала отлеживаться в постели и снова вышла в лидеры почти по всем школьным предметам
одна из ее преподавательниц, достойная миссис Кинг, принимавшая активное участие в судьбе ее дочери, сказала: ваша Кэрол, миссис Уильямс, способна далеко пойти, если продолжит заниматься с усердием
Бамми была так ею горда, когда Кэрол поступила в знаменитый университет для богатых, что сделала не одну фотокопию с официального письма о зачислении, и даже не две, а целых три
поместила в рамочки и повесила – одну в прихожей, вторую на двери в туалете, а третью над телевизором, чтобы на нее поглядывать, пока смотрит «ящик»
кто тогда мог предположить, что Кэрол повернется спиной к родной культуре?
Бамми глянула на дочь, забившуюся в угол, как загнанный зверек, боящийся высунуть нос
держать дочку в страхе не входило в ее намерения
Кэрол, сказала она, снова садясь, послушай меня, этот Фредди только появился в твоей жизни, а я знаю тебя со дня твоего рождения, ты для меня всё, а кто он для тебя? какой смысл жить в этой стране, если ты потеряла себя? ты же не англичанка или, может, ты сама себя родила на свет?
ты – нигерийка, во-первых, во-вторых и в-последних
ты должна выйти за нигерийца в память о своем бедном отце, ясно?
не добившись результата, Бамми решила, что отныне она будет игнорировать дочь, и вечером того же дня, когда Кэрол пришла на кухню, чтобы, как всегда, приготовить им воскресный ужин
она обнаружила пустой холодильник – нет даже хлеба, молока и маргарина, мать все выбросила в помойное ведро
Бамми продолжала игнорировать дочь
раньше они сидели в гостиной на диванчике, прижавшись друг к другу, и отпускали громкие комментарии по поводу очередного нолливудского[23] фильма, снятого дрожащей камерой, но теперь Бамми не позволяла делать ей массаж утомленных ног с применением масла какао, и делала вид, что не слышит, когда дочь осторожно ее спрашивала: как ты насчет кружки горячего сорго, мать?
теперь Бамми сидела поодаль с каменным лицом, регулярно хлюпая носом и вытирая мокрые глаза, пока дочь не покидала комнату
Кэрол стала держаться от нее подальше, а когда, поздно придя домой, кричала ей «Спокойной ночи!», Бамми не отвечала, продолжая читать «Радости материнства», роман соотечественницы, Бучи Эмечета, который ей порекомендовала сестра Флора, такая же прихожанка, когда она с ней поделилась своими домашними печалями
героиня романа, Нну Эго, тоже страдалица, сказала Флора, почитайте – и вам станет легче, сестра Бамми
она слышала, как Кэрол прошлепала в кухню, потом в ванную, а затем в свою спальню и тихо прикрыла дверь
Бамми хотелось верить, что дочь тоже засыпает в слезах
однажды утром
Бамми сортировала рис басмати из здоровенного мешка, который в бангладешском мини-маркете стоил в двадцать раз дешевле, чем крошечный пакетик риса в магазине на углу для богатеньких
Кэрол зашла на кухню перед отъездом на работу, вся такая английская, в темно-синем туго завязанном дождевике, чтобы продемонстрировать тонкую талию, волосы забраны назад в пучок, на шее жемчужное ожерелье
мать, ты будешь рада услышать, что я съезжаю, чтобы жить с Фредди, так что больше не стану мозолить тебе глаза
она ждала, что мать ее проигнорирует, но Бамми решила, что сейчас подходящий момент для обратного билета, почти три месяца молчания совсем ее измучили, и она боялась, как бы не сорваться
когда тебя так достают, не до разговоров
но она не хотела навсегда потерять дочь
больше у нее никого не осталось
видишь? Бамми показала пальцем на мешок риса; англичане готовы спускать деньги в дорогих супермаркетах на переоцененные товары в модной упаковке, а потом смеют жаловаться в очереди на автобус, что экономика катится под откос, и презрительно смотрят на меня, хотя это они, да-да, они катятся под откос, покупаясь на модную рекламу, а потом обнаруживая дыры в карманах
мне хочется сказать этим презирающим меня англичанам: спросите у меня, где что брать, в этом мы, иммигранты, гораздо умнее вас, мы не станем переплачивать за специи только потому, что они продаются в красивых стеклянных баночках с ярлычком «россыпь семян кардамона» или «рыльца шафрана»
что значит «россыпь»? или «щедрая щепоть»? это сколько? фунт? кило? нет, дурачки, это всего-навсего щепоть, и они еще имеют наглость смотреть свысока на наши иммигрантские магазины с хорошим и недорогим товаром, сами же туда ни ногой, а то еще нарвутся на террористов или подхватят малярию
а еще мы умеем торговаться на рынке, вместо того чтобы заплатить объявленную грабительскую цену и тем самым признать, что у нас на лбу написано: «Грабь меня, я же дурочка»
зачем платить фунт стерлингов за фунт яблок, если можно стоять на своем и убалтывать торговца, пока ты его не победишь, и он будет рад отдать тебе эти яблоки почти задаром, лишь бы от тебя избавиться?
а на сэкономленные деньги можно купить целую курицу, если поторговаться с мясником
целая курица – это же на несколько обедов, если из нее сварить суп
некоторые ведь следят за своей талией
я это к тому, что ты нигерийка
какой бы крутой ты себя ни считала
каким бы англичанином-галчанином ни был твой будущий муж
какой бы англичанкой-галчанкой ты себя ни изображала
и последнее, если ты еще хоть раз назовешь меня «матерью», я сделаю из тебя кровавую тряпку, а потом повешу вниз головой на балконе вместе с мокрым бельем
я твоя мама
раз и навсегда
понятно?
у Кэрол уже вовсю текла тушь по щекам, и Бамми с радостью прижала ее к себе, проникаясь теплом родного ребенка
а ребенок ушел на работу в слезах, благодаря маму за то, что та с ней заговорила, – когда ты со мной не разговариваешь, у меня такое чувство, будто я умерла
Бамми видела, как Кэрол вошла в пропахший мочой лифт
скоро ее дочь будет полностью принадлежать своему народу.
2
Бамми помнит, как ее мама собрала все пожитки, чтобы бежать из Ополо в дельте Нигера
после того как отец Бамми, Мозес, взлетел на воздух в процессе нелегального очищения дизельного топлива
он нагревал цистерны с сырой нефтью, стоя слишком близко к огню, рискованная затея для кустарного производства
в домашних условиях производить дизельное топливо из нефти-сырца – что может быть опаснее?
в дельте все это понимали, но как иначе выживешь в гибельном краю, где миллионы баррелей выкачиваются гигантскими буровыми установками из недр земли, чтобы обеспечить ценной энергией всю планету
а сама земля при этом тихо загнивает
когда отец Бамми погиб, его участок земли, где выращивали маниоку и ямс, оттяпали родственники средь бела дня
ты была его традиционной женой, а не законной, кричали они на Йатунде, придя к ее хижине сразу после похорон
вали отсюда, давай-давай, теперь это все наше, нечего тебе здесь делать, проваливай!
Бамми запомнила, как они с мамой долго шли через лес к бабушке и дедушке
все свои пожитки они несли на голове в двух корзинах
в маленькой хижине, где начиналась мамина жизнь, дедушка сразу им сказал, что он выдаст Бамми замуж, как только она достигнет половой зрелости
она уже вот-вот, я дам за нее приданое, это решает проблемы, так у нас принято
вечером мама сказала дочке, что не позволит своему отцу поступить с внучкой, как велит традиция, а ведь именно так он когда-то поступил с ней, Йатунде, выдав ее замуж в четырнадцать лет
на следующее утро, пока он еще спал, Йатунде, заранее спрятавшая в складки платья сбережения, накопленные ею и покойным Мозесом, взяла дочку за руку
и они бежали от оранжевых сполохов нефтеперерабатывающего завода, чьи вышки работают двадцать четыре часа в сутки, освещая волглое пространство на сотни миль окрест
они бежали от токсичного дыма, затрудняющего дыхание, а дышать глубже значит умереть раньше
они бежали от кислотных дождей, делающих питьевую воду непригодной
они бежали от разливов нефти, убивающей урожай, от зараженных рыбных промыслов в загаженных речушках, от почерневших маслянистых корзин с уловом
лангусты, крабы, лобстеры – не умирайте
рыба-меч, сом, горбыль – не умирайте
барракуда, бонгашад, помпано – не умирайте
они добрались до Лагоса и устроились на плавучем острове Макоко в бамбуковой хижине на сваях вместе с еще одной семьей; там можно было посидеть на платформе и поплавать на каноэ по темной грязной воде
мама искала любую работу в густонаселенной столице, а Бамми тащилась за ней, стыдясь своей зачуханной одежды и почерневших шлепок
у нее вызывали отвращение большой шумный город и мерзкие выхлопные газы автомобилей, готовых ее задавить
мама попробовала торговать на улице жареной кукурузой и хлопьями, пока ее не прогнали другие торговцы, – это наш рынок, проваливай отсюда!
Бамми видела, как мама унижается, готовая на всё, и вот они добрались до лесопилки, где сваленные и распиленные деревья связывали в подобие плота и отправляли вниз по течению в город
мама смело подошла к начальнику по имени Лаби – я работала на ферме, у меня руки, как у мужчины, видите?
босс, я буду рубить дрова, я могу, я не уйду, пока меня не возьмете, я вас умоляю
мама трудилась шесть дней в неделю, глотая пыль, в оглушительном шуме лесопилки, и мужчины быстро к ней привыкли, видя, что она вкалывает побольше, чем они
однажды Лаби сказал ей: хватит тебе таскать на голове дрова, с этим и ослица справится, а ты ведь не ослица, иди на бензопилу
мама очень обрадовалась, но вечером пришла домой, тряся головой – завтра скажу боссу: всё, ни за какие коврижки
мы достойны лучшей жизни за все наши страдания
мы выживем, моя радость
по будням Бамми отвозили на каноэ через лагуну в плавучую школу, где учитель перед занятиями собирал с детей мзду либо отсылал их обратно домой
с ней такого ни разу не случилось – мама скорее предпочла бы голодать, чем допустить, чтобы дочь пропустила хотя бы один урок
Бамми, говорила она дочери, эта лодка привезет тебя к хорошему колледжу, к образованному мужу и умной работе за письменным столом, с высокой зарплатой, так что, даже если твой муж умрет, ты сможешь прокормить себя и своих детей
но когда Бамми было пятнадцать лет, произошло немыслимое
в конце рабочей смены мама, пытаясь починить ненадежную паровую пилу, поскользнулась и попала под зубья вновь заработавшей пилы
Лаби приехал в школу, чтобы сообщить Бамми плохую новость
она помнит, как рухнула на пол из связанного бамбука и завыла в сторону плещущих волн, потом ее усадили в каноэ и отвезли домой, где она сразу легла и свернулась в клубок
Лаби сказал ей, что он оплатил аренду и обучение на месяц вперед и постарается разыскать ее родственников, – я это делаю не ради твоей мамы, а ради тебя
в результате он нашел ее дальнюю кузину, тетю Экио, и та согласилась обеспечить ей жилье и образование в обмен на работу по дому и уход за детьми
Бамми вздохнула с облегчением – она уже не должна выживать в Лагосе
во время закупок на рынке к ней подкатывались мужчины
например, большой босс с большим брюхом и большим автомобилем пообещал обустроить ее жизнь, если она станет его наложницей
это будет эксклюзивный контракт
сказал он, выпуская ей в лицо дым от сигары
тетя Экио встретила ее на пороге своего бетонного дома, и Бамми, еще не избывшая горе, простерлась перед ней на земле в знак наипочтительного приветствия – увы, тетушка в ответ не приветствовала давно потерявшуюся родственницу
ты должна быть мне благодарна за то, что я тебя к себе пустила, сказала она и провела ее по трем этажам; Бамми впервые видела дом не из бамбука, где за одной комнатой следовали другие
например, детская, где малыши проводили время со своими игрушками
а еще там была комната-гардеробная миссис Экио
быстро выяснилось, что тетушка часами читает модные журналы, посещает салон красоты, обедает с дамами, изредка сама готовит, если надо, и смотрит всякие видео
до и после школы Бамми приходилось быть постоянно начеку
Буумиии!!! – кричала тетушка, срочно требуя чай в постель, или лучше отполировать мебель, или переодеть детишек, или помочь ей на кухне, или переключить телеканалы, или что-то прикупить на рынке
Буумиии!!! – кричала тетушка, сломав ноготь на пальце, принеси мне пилку скорей-скорей, а в это время Бамми могла есть, или сидеть с запором в туалете, или делать домашнее задание, или следить за тем, чтобы мальчики, принимая ванну, не прикончили друг друга
сама она мылась, поливая себя водой из садового шланга
Буумиии!!! – слыша этот крик на кухне, она плевала в чай для тетушки, прежде чем поставить чашку на красивую пластиковую салфетку, лежащую на маленьком подносе
Буумиии!!! – слыша этот крик по дороге на рынок, она понимала, что он звучит эхом в коридорах ее памяти, а когда возвращалась, тетушка тотчас на нее набрасывалась: ты где так долго пропадала? держишь меня за дурочку? небось трепала языком с парнями?
Буумиии!!! – врезалось в ее ночные кошмары, что она и этот дом потеряет, как ранее потеряла в Лагосе и Ополо
Буумиии!!! – звучало в ушах, пока она ехала на автобусе в Университет Ибадана, где изучала математику в заполненном до отказа лекционном зале
студенты сидели на полу в проходах
на первой же лекции она уснула, сидя на самом верху
ее разбудил ассистент преподавателя, аспирант, который пришел в пустой зал, чтобы подготовить его к следующей лекции
молодого человека звали Огастин Уильямс
Огастин
сразу пригласил ее на ланч – ты очень красивая, сказал он, но она-то знала, что это не так
Огастин
каждый день находил ее во время ланча, и они вместе, укрывшись в тени кроны, ели угбу и абачу, перченых улиток, сую или муа-муа
вскоре они уже существовали в своем силовом поле, отдельном от остального кампуса; как это происходит? их свел случай, а такое ощущение, что они знают друг друга целую вечность
он видел в ее лице печаль, отчего она ему казалась загадочной и привлекательной
удивительно, что кто-то пытается заглянуть ей в душу, – неужели она и вправду загадочная и привлекательная? вечером она разглядывала себя в зеркале под разными углами, стараясь увидеть себя его глазами
в отличие от других студентов, смотревших на девушек как на отбросы, он далеко не сразу позволил себе ее поцеловать – просто чмокнул в щечку, а она потом три дня ее не мыла
с появлением в ее жизни Огастина она больше не испытывала такого одиночества
они были двумя полукружьями, стремившимися к полному слиянию
Огастин вырос в семье отца – социального работника и матери-машинистки, которые всю совместную жизнь прожили в одном доме, по соседству с их родителями, и в этом же квартале жили его брат и сестры, тетки и дядья, по воскресеньям все сходились на совместный обед: суп из окры с фуфу, рагу из буку, жаркое со шпинатом и кунжутом, приправленное пальмовым маслом, бататы, лапша, паста, жареный цыпленок, салаты
делая Бамми предложение, он заверил ее, что его родители примут ее в дом, даже притом что за нее некому поручиться, они считают, что брак – это прежде всего любовь и совместимость, а остальное приложится
они гордились своими прогрессивными взглядами
Бамми с завитыми локонами переступила порог в белом кружевном платье, скромно прикрывавшем колени, и свежеотбеленных сандалиях
добро пожаловать, сказала миссис Уильямс и проводила ее в гостиную с цветастыми занавесками, защищающими от яркого полуденного солнца
на хозяйке было элегантное платье с летящими голубыми птицами
она села на плетеный диванчик рядом с еще зажатой Бамми, разглядывающей обрамленные черно-белые фотографии семейных предков на стенах
миссис Уильямс взяла ее ладошку в свои руки, и Бамми поразилась, какие они мягкие и теплые в сравнении с жесткими мозолистыми руками ее покойной матери
я хочу, чтобы мой сын стал уважаемым и ответственным человеком, о чем еще может мечтать мать? – сказала она
нам не нужно от тебя приданое, ты получаешь наше благословение, и отныне ты наша дочь
какая же я везучая, подумала про себя Бамми
а вот Огастин не считал себя везучим; во время долгих воскресных прогулок по маисовым полям под солнцем в дымке он жаловался
его семья не имеет таких связей, чтобы обеспечить ему хорошее место в правительстве или в бизнесе, как он того заслуживает со своим дипломом доктора наук по экономике
вот если переберется в Англию, то там он наверняка найдет работу, которая позволит ему путешествовать по миру в качестве бизнесмена или научного консультанта
со временем он обзаведется недвижимостью в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Женеве, Кейптауне, Ибадане, Лагосе и, само собой, в Лондоне
он осуществит свою мечту, всенепременно
с помощью Всевышнего.
3
с помощью Всевышнего
они эмигрировали в Великобританию, но и там он не нашел работы, достойной его квалификации
пришлось сесть за баранку такси, чтобы подзаработать деньги на будущий бизнес (импорт-экспорт)
а пока просчитывал возможности торговли между Великобританией и Западной Африкой через подпольные предприятия дешевого наемного труда в Турции, Индонезии и Бангладеше
увы, Лондон оказался куда более дорогим городом для проживания, чем он думал, скопить капитал практически невозможно, а тут еще начался спад в нигерийской экономике, и ему пришлось посылать денежные переводы родным
Бамми и Огастин сошлись в одном: даже в Англии тяжелый труд и великая мечта не приближают тебя к заветной цели
Огастин шутил: он взял курс на вторую докторскую степень по кратчайшим проездам, пробкам, односторонним улицам и тупикам
и перевозит пассажиров, считающих себя слишком высоко взлетевшими, чтобы опускаться до разговоров с ним
а Бамми жаловалась, что люди оценивают ее по работе (уборщица), а не по существу (образованная женщина)
они даже не подозревали о сертификате, удостоверяющем, что она окончила отделение математики в Университете Ибадана
точно так же и она, выходя перед сотнями студентов в зале на подиум, чтобы получить перевязанный ленточкой пергаментный свиток из рук ректора, не подозревала о том, что ее диплом с отличием, полученный в стране третьего мира, не будет означать ровным счетом ничего в ее новой стране проживания
там ведь указаны ее имя и национальность
письменные отказы от работы падали в почтовый ящик с завидной регулярностью, и она совершала неизменный ритуал, сжигая их в кухонной раковине
эти отказы превращались в пепел и вместе с водой исчезали в канализации
вот почему, когда у них родилась дочь, они назвали ее Кэрол – и никакого второго, нигерийского, имени
Огастин работал таксистом в ночную смену; придя домой, валился на постель, не раздеваясь, пропахший сигаретным дымом и крепким портером, который выпивал перед этим
а в это время Бамми как раз вставала
чтобы вскоре присоединиться к таким же заспанным трудягам, выходившим на свет тусклых фонарей, чтобы сесть в красный двухэтажный автобус, который бороздил пустые улицы
она сидела вместе с другими в дремотной тишине, мечтая о лучшей жизни, в пуховике и утепленных сапогах, засыпая и боясь пропустить свою остановку возле офисной башни, где ей предстоит отскребать засохшие фекалии в сортире и дезинфицировать все, с чем имело контакт человеческое тело
а еще она всасывала пылесосом пыль, а с ней частички омертвевшей кожи, мыла мокрой шваброй и натирала полы, опустошала бумажные корзинки и урны, проходилась влажной салфеткой по клавиатурам и мониторам, протирала столы и книжные полки, – одним словом, после нее не должно было остаться ни пятнышка и ни соринки
и она старалась сделать свое дело хорошо, хотя хорошей эту работу никак не назовешь
Огастин сказал, что он, по крайней мере, постарается быть для Кэрол хорошим отцом, повторяя слова матери в письме
сын мой, не отдаляйся, не будь авторитарным и некоммуникабельным, будь ближе к своей дочери, пока она еще маленькая, и тогда ты останешься молодым, когда она подрастет
Бамми любила наблюдать за тем, как ее муж с дочкой устраивают забавы: он изображал из себя лошадку и часами возил ее на себе по комнате
а она покрикивала: «Папа, н-но, н-но!»
ей понравилось, когда он сделал дочке кукольный дом из магазинных ящичков, покрасил его, смастерил мебель из картона и куколок из колышков – мастер на все руки
однажды она с грустью услышала от мужа, что если у них здесь ничего не получилось, пускай хотя бы получится у их дочери
дорогой Огастин
умер от сердечного приступа, перевозя через Вестминстерский мост пьяную компанию в ранние часы новогоднего утра
после нескольких бессонных ночей и употребления фастфуда
удваивал заработки по случаю праздников и вдвое укорачивал жизнь своему хронически и генетически больному сердцу
Бамми потеряла всякую веру, когда вошла в Часовню упокоения и увидела любимого супруга, от коего осталась только плоть
из пор ушла жизнь, и смуглая кожа посерела
губы намертво сомкнулись после насильственно сжатых челюстей
он не открыл глаза и не посмотрел на нее ласковым взглядом
он не услышал обращенные к нему слова, не взял ее, рыдающую, за руку, чтобы успокоить
она поняла: не осталось высшего существа, кто присматривал бы за ней и защищал ее и близких ей людей
Бамми продолжала ходить в церковь, обитель Бога, в надежде получить утешение вместе со своими подругами
но она больше не верила собственной молитве, псалмам и песнопениям
место в сердце, которое раньше занимал Господь, было пусто, и без Его обещания вечного спасения теперь все зависело от нее самой, а это было тяжелейшее испытание
последние годы они с Огастином были в западне отчаяния, это парализовало их волю, они чувствовали себя отверженными – о том ли они мечтали, когда эмигрировали в Англию?
она спрашивала себя: по силам ли тебе одной воспитать ребенка?
но ведь у тебя есть научная степень по математике, неужели ты не сможешь сделать еще шаг самостоятельно, не переспав с профессором?
тебе же всегда нравилось решать проблемы, не так ли?
чем больше вопросов она себе задавала, тем яснее становилось: она должна сделать то, на что по слабости своей был не способен ее покойный муж
она будет нанимать на работу других, а не ждать, когда кто-то возьмет ее
она откроет собственную клининговую компанию с равными правами
был бы жив Огастин, он бы оценил эту шутку
ночью она грезила о том, как наняла армию чистильщиков, которые разбрелись по всему земному шару с миссией покончить с загрязнением окружающей среды
они приехали отовсюду – из Африки, Северной и Южной Америки, из Индии и Китая, из Европы и Ближнего Востока, из Океании и даже Арктики
она видела в своих грезах, как эти тьмы и тьмы спускаются в дельту Нигера и прогоняют оттуда нефтяные компании тряпками и швабрами, которые на глазах превращаются в копья, отравленные шпаги и пулеметы
она себе представляла, как они разбивают всякое оборудование для добычи и переработки сырья, включая вознесшиеся в небо пылающие нефтяные вышки – закладывают под каждую динамит и потом взрывают дистанционно
а местные это радостно приветствуют, танцуют под барабанную дробь, всей деревней жарят рыбу
международные массмедиа снимают это на пленку – Си-эн-эн, Би-би-си, Эн-би-си
а правительство не в состоянии мобилизовать низкооплачиваемую местную милицию и в ужасе наблюдает за все увеличивающейся Всемирной армией женщин-уборщиц
способных одним взглядом испепелить всех этих начальников
она себе представляла, как легионы поющих женщин очищают реки и ручейки от разводов жирного масла и выкапывают слой за слоем токсичную почву
как потом из гигиенических тучек проливаются на землю чистейшие дожди, позволяющие возродить почти погубленный край
как ее отец Моисей, простой рыбак, едет на своем каноэ по прозрачным водам и продолжает поддерживать семью в славной традиции предков
как ее мать, живая, может себе позволить отдохнуть, пока на ее ферме трудятся наемные рабочие
и саму ферму не украли родственники, поскольку Моисей, ее владелец, не умер
она себе представляла, как Огастин, эколог-финансист, идет по садовой тропинке к их дому в деловом костюме, с дорогим дипломатом в руке
это он возвращается с конференции ООН по проблемам экономики и окружающей среды в Женеве или в Нью-Йорке
Бамми нужны были деньги на уроки вождения и для раскрутки проекта, но к кому обращаться, когда все ее знакомые перебиваются с хлеба на квас?
ну разве только к епископу Адерами Оби в ее церковном приходе
после смерти Огастина его отношение к ней заметно изменилось
он буквально пожирал ее взглядом, как будто она была первым блюдом, вторым блюдом и десертом в одном лице
говоря с ней, он обращался к ее щедрой груди, которую боготворил Огастин
как-то раз, обнадеживающе приобнимая ее после службы, он позволил своей руке скользнуть вниз до самой попы, причем сделал это так хитро, что заметить со стороны было невозможно
когда она попыталась выскользнуть, он лишь сильнее к ней прижался
епископ Оби был человек богатый и влиятельный, две тысячи прихожан наделили его даром всемогущества при обращении к Всевышнему
позволяя себе вольности с прихожанками, он давал им понять, что это его право, но в таком случае ее право – попросить его о денежной ссуде
разве они год за годом не отдавали десятину своего заработка в чашу для подаяний, отрывая от себя последнее?
покойный Огастин верил в его пастырские проповеди, что, помогая церкви, ты помогаешь Богу, а помогая Богу, ты способствуешь всеобщему процветанию и обеспечиваешь себе место в передних рядах небесной обители
она же смотрела на вещи трезво – неглупый пастырь нашел себе прибыльный бизнес
ее покойный муж тоже не отличался глупостью, но его ум был приправлен чесноком, он верил каждому слову, исходившему из уст епископа Оби
и его вера оставалась непоколебимой, даже когда епископ приобрел частный самолет и прикупил частный остров на Филиппинах
все это на деньги прихожан
однажды в понедельник, когда не было вечерней службы, пастырь назначил ей встречу по поводу ссуды в бывшем зале для игры в бинго, а ныне его мегацеркви
она позволила жадным рукам себя раздеть прямо в ризничной
позволила ему с возбуждением ласкать ее грудь третьего размера, как новогодние шары
позволила спустить ее новенькие кружевные трусики (десять штук по цене одной)
она задыхалась и стонала, словно в экстазе, когда он в нее вошел, и пришлось долго ждать, пока он выпустит своих невидимых чертенят в черный прорезиненный чехольчик, и вот он возопил: слава Всевышнему! да будет благословенно имя Его! да распространит Он на нас свою благодать, чтобы мы продолжили дела Его! Аллилуйя! Сестра Бамми, аллилуйя!
Бамми вежливо улыбнулась в ответ и поспешила привести себя в порядок
она снова натянула на себя пурпурно-голубое платье и завязала на голове платок, пока он застегнул молнию и затянул ремень на брюках
сейчас она станет бизнес-леди
дело за первой транзакцией
она скромно потупила взор, когда он извлек из кармана пиджака конверт с деньгами – ссуда под небольшой процент, которую ей предстоит выплатить в течение двух лет
на то, чтобы отложить одну четвертую этой суммы со своей зарплаты, у нее бы ушло четыре года
спасибо, святой отец, сказала она, делая небольшой книксен, это Господь намазал маслом мой хлеб
придя домой, она приготовила ванну с солью и часами в ней отмокала, регулярно добавляя горячей воды, и все это, чтобы вытравить из себя его дух
она никогда никому не скажет, как низко пала, чтобы поднять из низов себя и свою дочь
каждый раз, стоило ей только закрыть глаза, как она вновь ощущала его жаркий жадный язык у себя в ухе, слышала «ты моя грязная шлюха», он прижимался к ней своей жирной щекой, сжимал ее ягодицы своими ручищами, толкался в нее своим огромным пузом
снова и снова вторгался в ее самое потаенное место.
4
в качестве исполнительного директора «Международной службы по уборке помещений» Бамми дала объявления в дорогих супермаркетах и нашла нескольких уборщиц и клиентов, как в офисах, так и на дому, но очень быстро стало понятно: могут подвести в последнюю минуту
но кто сказал, что бизнес – это прогулка в парке? рассчитывай только на себя
она начала с малого и быстро пошла в гору; сестра Флора из церкви, которая мечтала, но не могла иметь детей, при случае присматривала за ее дочкой, когда Бамми выезжала на заказы
ее первой клиенткой стала дама по имени Пенелопа Галифакс
она жила в большом доме в Камбервелле с чердачными помещениями для слуг
и могла себе позволить еженедельную уборку
когда Бамми вошла в этот дом с витражным парадным входом, старомодной плиткой в прихожей, высокими потолками, огромными окнами и витыми лестницами, уходящими куда-то в небо, она поняла, сколь жалким до сих пор был ее собственный мир в Англии
никто из ее знакомых не имел таких хором, даже прихожане-нигерийцы с неплохими домами
ничего похожего
Пенелопа, школьная учительница на пенсии, оказалась высокой и довольно привлекательной женщиной с крашеными волосами непонятно какого цвета
в платье свободного покроя, скрывавшем ее пышные формы
Бамми никогда не понимала, почему англичанки не желают демонстрировать дородную фигуру – ведь чем дороднее, тем лучше, главное, красиво подать
в ее национальной культуре пышная женщина – это желанная женщина
Пенелопа была учительницей в школе, куда пришла Кэрол; в холле Бамми обратила внимание на обращенное к ней прощальное послание в рамке
Бамми упомянула это в разговоре с Пенелопой в надежде установить хорошие отношения; ведь если ты понравилась клиенту, то он, скорее всего, будет приглашать тебя снова и снова
но дама в ответ заявила: вы пришли сюда работать, а не вести светскую беседу, и велела никогда не открывать выдвижные ящики, буфеты и гардеробы
а также не залезать в карманы и свернутые пакеты
Бамми очень хотелось откусить голову хозяйке, но вместо этого она прикусила собственный язык
вскоре Пенелопа сама нарушила свой запрет, она ходила за уборщицей по всему дому и, не закрывая рта, стенала о своем мерзком первом муже Джайлсе, инженере, сексисте-придурке из Средневековья, и не менее ужасном втором муже Филипе, психологе, шелудивом псе, гонявшемся за каждой облезлой похотливой сучкой за ее спиной
Бамми сочла эту женщину умной с виду и неотесанной внутри
и, конечно, очень одинокой, ведь дети давно разъехались
Бамми было ее жалко, и каждую неделю она по-тихому выбрасывала кучу пустых бутылок из-под вина, припрятанных рядом с мусорной корзиной на кухне
обзаведясь регулярными клиентами, она стала нанимать уборщиц, давая им возможность предварительно ознакомиться с требованиями к работе и тем самым демонстрируя серьезность подхода к делу
1) высокая квалификация в уборке помещений и выносе всякого рода мусора
2) хорошее знание химических средств для идеальной уборки
3) безопасное использование стиральных порошков и химикатов, умение пылесосить, подметать, вытирать пыль, полировать мебель
4) стерилизация кулеров
5) умение протирать осветительные приборы и компьютеры
6) полная самоотдача и повышенное внимание к деталям
7) правильное отношение к рабочей одежде и вопросам собственной безопасности
вскоре она нашла четырех нигерийцев, двух поляков и одного пакистанца
все прошли тренинг по профессиональным стандартам
сама она прослушала в библиотеке вечернюю программу компьютерного обучения и нашла себе бухгалтера, так как не хотела оказаться в тюрьме Холлоуэй из-за налоговых злоупотреблений
к тому времени, когда Кэрол начала свою банковскую карьеру в Сити, команда Бамми уже насчитывала десять человек
сестра Омофе из прихожан была из них самая симпатичная и старательная
ее муж Джимо нашел себе другую жену в Порт Харкорте, где он занимался сбытом мобильных телефонов, и теперь Омофе одна воспитывала двух сыновей
в процессе мытья полов и полировки мебели две женщины крепко подружились
я только и жду, призналась Омофе, когда эта змея подхватит какую-нибудь дурную болезнь и ее укус изнутри станет для него смертельным
ты же не думала, выходя за него замуж, что будешь женой номер один? – спросила ее Бамми
не думала, я современная женщина, и в следующий раз, когда он приедет в Британию, чтобы со мной остаться, я добавлю ему в рагу крысиного яда, а он, только поев и даже не распаковав вещи, отправится пить «Гиннесс» в ночной клуб, где девушки танцуют практически голые
сестра Омофе, я видела девушек в подземке, когда еду на работу, а они на вечеринку, в этой стране молодые девушки часто одеваются как проститутки
они и есть проститутки, сестра Бамми, никакого самоуважения, мои сынки такие же, совсем распустились без отцовской дисциплины, устраивают веселый бардак, вчера ко мне приходили полицейские – ваших сыновей вместе с другими хулиганами подозревают в ограблении женщины в автобусе по дороге из школы домой, а я ведь им говорила: сидите внизу с приличными пассажирами!
я уже все руки об них отбила
объявляю комендантский час – они его нарушают
прячу их компьютеры у себя в спальне – они выбивают ногами дверь
кончится тем, что их убьют в гангстерской перестрелке или посадят за решетку, и я до конца дней буду ходить к ним на могилы или на свидания в тюрягу
неужели это моя судьба?
а ты, сестра Омофе, отошли их в Нигерию, это старый испытанный способ решения проблем
благодарная Омофе крепко сжала ее руку со словами: «Да, ты умеешь решать проблемы, сестра Бамми»
через какое-то время Омофе сообщила сыновьям, что праздники они проведут в Нигерии, но по приезде их сразу же доставили в закрытый интернат в Абуйе, где она заранее оплатила все расходы, взяв ссуду в банке
теперь я тоже осталась одна, сказала она подруге, когда они сидели на дорогом, обитом красной кожей диване в пустой приемной, в обезлюдевшем многоэтажном офисном здании на обезлюдевшей улице, в три часа ночи
поедая курочку с рисом и салат, приготовленные подругой
Бамми не могла дождаться, когда снова увидит Омофе на рабочем месте или в церкви, где они всегда сидели вместе, без нее она скучала и грезила о прикосновениях, считающихся неприличными
она воображала, что они лежат в постели как муж и жена
и, несмотря на все предубеждения, ей это казалось правильным
однажды, после ночной смены, Омофе пригласила ее переночевать в своей квартире – она жила в многоэтажке в районе Нью Кросс
у обеих болели натруженные ноги, воспаленные от бессонницы глаза сами закрывались, подмышки стали потными
из утреннего автобуса высыпал офисный планктон, от которого пахло хорошими духами и одеколоном, шампунем, кофейком и даже зубной пастой, после чего они зашли внутрь и сели, уютно прижавшись друг к дружке
Бамми почувствовала, как побежали мурашки от нее к подруге
мой дом как пустое гнездо, где нам может быть хорошо вдвоем, сказала Омофе
после того как обе приняли душ, она объявила: я приготовила тебе постель в комнате Тайо и Воле, но их двухъярусная койка не очень подходит для такой женщины, как ты
у меня широкая кровать, и ты можешь присоединиться
тебе решать
Омофе, завернутая в кремовое банное полотенце, открывавшее сочные смуглые плечи и блестящие ляжки, с короткими и тоже поблескивающими каштановыми волосами (парик она сняла), направилась в спальню, ступая по толстому ковру босыми ступнями
тебе решать, повторила она через плечо, подошла к кровати, и полотенце соскользнуло к ее ногам
Бамми последовала за ней, словно в трансе, не в силах удержаться от того, чтобы отдать свое расслабленное после горячей ванны тело в ее полное распоряжение
обе могли похвастаться щедрыми складками и роскошной грудью
Бамми почувствовала себя как дома, Омофе взялась за нее со знанием дела, и кульминация доставила ей высшее наслаждение
а затем уже она с удовольствием ответила тем же, ее губам была дана полная свобода действий, и все кончилось пронзительным криком
отныне Бамми ночевала у Омофе при каждом удобном случае
она призналась себе в том, что давно испытывала голод, но предпочитала об этом не думать, поскольку исключала вероятность нового замужества
заменить Огастина в принципе невозможно
но тут совсем другая история, Омофе – женщина
Тайо и Воле вернулись из Нигерии через несколько лет, цивилизовавшиеся подростки, злые на отца, который приезжал к ним всего два раза, и на мать, которая их предала
связь двух женщин продолжилась в квартире Бамми, но та никак не могла свыкнуться с тем, что она спит с Омофе на ложе, которое когда-то делила с Огастином, делит с ней квартиру, которую еще недавно делила с дочерью, и сказать об этом Кэрол совершенно немыслимо
она пыталась подавить в себе чувство стыда, но оно ее преследовало
ей было некомфортно в новом обличье
это была уже не она, а кто-то другой
Бамми становилось все труднее расслабиться и получать удовольствие, она отворачивалась к стене и засыпала, не отвечая на прикосновения Омофе, становившиеся все более осторожными
скажи, Бамми, как мне тебя ублажить? я сделаю все, о чем ты попросишь
она не знала, что ответить, проблема была не в Омофе
Бамми перестала приглашать подругу с ночевкой, а когда та звала ее к себе, она отказывалась
она перестала работать с ней в одну смену и ходить вдвоем за покупками, избегала встречаться с ней в церкви
в конце концов Омофе устала задавать пустые вопросы, прекратила все отношения и ушла работать в другую клининговую компанию
однажды она появилась в церкви вместе с сестрой Мото… подумать только!
сестра Мото, самовлюбленная модель-толстуха, носила традиционное платье и изображала из себя королеву Пекхэма
она владела парикмахерской, где все стены были увешаны ее фотографиями из старых каталогов, и свою парикмахерскую она называла не иначе как «Нигерийский женский общинный центр Юго-Восточного Лондона»
Бамми находила это тщеславным и вызывающим
сестра Мото у одних вызывала подозрения, а у других жалость, поскольку у нее никогда не было ни мужа, ни жениха, ни даже бойфренда, она не заводила романов с чужими мужьями и вообще не флиртовала с мужчинами, которые не скрывали своего к ней интереса
а таких было немало
Бамми нарочно села в церкви за ними
сестра Мото сидела с горделивой осанкой, а ее платье салатного цвета красиво подчеркивало довольно светлую кожу
Омофе, по контрасту, была ниже и смуглее, с чудными округлыми плечами и сочными руками, которые Бамми сразу захотелось погладить, как и ее мощные, в ямочках ляжки и роскошные бедра
с растяжками, которые в глазах Бамми выглядели произведениями искусства, чем-то вроде шрифта Брайля
церковь постепенно заполнялась народом, и Бамми обратила внимание на то, что эти двое молча сидят с таким видом, будто они незнакомы
а при этом их явно что-то связывало; интересно, это приходило в голову другим, когда она с Омофе вот так же сидела рядом?
когда все встали, чтобы пропеть псалмы, эти двое инстинктивно приникли друг к другу
Бамми удивило, как быстро Омофе нашла ей замену
и как сильно ее это расстроило.
5
Кофи
выходец из Ганы, еще один уборщик в ее команде, когда-то работал портным, а к ней пришел ради прибавки к пенсии
он был старше других, но трудился за двоих и никогда не жаловался
вдовец с пятью взрослыми детьми, кучей внуков и домом с тремя спальнями в Хёрн Хилле, который он много лет арендовал у городского совета, пока не получил разрешения его купить
остатки седых волос он зачесывал на голое темя
ей хотелось сказать ему: сбрейте уже вы их
смиритесь с тем, что вы лысый
Кофи
пригласил ее на «ганский фьюжн» в баре кинотеатра «Ритци» в Брикстоне
она впервые слушала живую музыку, если не считать церковной
то, что играла группа, состоявшая из гитариста, ударника и певца, ей не понравилось, в отличие от подсветки «под настроение» и мини-столиков, где можно было приватно закусывать и выпивать (для нее – лимонад, для него – бочковое пиво)
вокруг сидела потрепанная богема, одетая кто во что горазд
здесь были перемешаны все расы, двое геев открыто держались за руки, и, как ни странно, на них не обращали внимания
Кофи отбивал ногой в такт музыке, кивал и улыбался незнакомым людям и чувствовал себя как дома в этом странном заведении, хотя он здесь выглядел чужим в своем сером костюме и галстуке, как и она в ярком оранжевом традиционном платье и головном платке
ей нравилось, что он на нее смотрит, как на писаную красавицу
он попросил ее рассказать о своей жизни, в ответ она пожала плечами: о чем тут рассказывать?
дочь, бизнес, покойный муж
ваше дело рассказывать, мое дело выслушивать
он пригласил ее в церковь пятидесятников – она отказалась
он пригласил ее на школьный футбольный матч с участием внука – она согласилась
он пригласил ее на свадьбу младшей дочери – для этого я пока не готова
он пригласил ее на домашний обед – она сказала «да» и получила удовольствие от пальмово-орехового супа, шариков из кукурузного теста на перебродившем молоке, отбивных из ягненка и капусты
ей нравился мужчина, умеющий готовить
к тому же специально для нее
после должного периода ухаживания Кофи намекнул, что ему хотелось бы продолжения их отношений в его постели, а значит, ей решать, быть ли им не просто друзьями и что для нее значит мужчина из Ганы
хочу ли я этого? – спросила она себя
и пришла к выводу: что есть, то есть
она познакомила с ним дочь, и Кэрол сказала ей: мама, это твой хранитель, не пора ли тебе снять свое обручальное кольцо
на это потребовались пятнадцать минут и разные моющие средства
он пригласил ее провести праздники на Гран-Канария в апартаментах тайм-шер – я буду спать на диване, а большая кровать будет в твоем распоряжении
по утрам она сидела на высоком балконе, поглядывая на потрепанную, засыпанную песком крышу и бассейн внизу, где Кофи проплывал туда-сюда сорок раз в окружении пальм вроде тех, какие она помнила еще по своему детству
Бамми впервые попробовала коктейли, и они ей понравились, особенно «Маргарита» – на вкус обычный лимонад, вот только после двух бокалов она уже похихикивала, как девочка
по вечерам они гуляли рука об руку по променаду под выстроившимися, как на параде, пальмами, а рядом морские волны накатывали на черные скалы
она рассказывала ему о своем детстве – нефтяных вышках в дельте, лесоматериале в лагуне
Кофи сказал, что он поедет с ней в Ополо, пора ей навестить родню, – я не смогу, ответила она, там стало еще хуже, чем было, а родня… я уже никого не знаю
те, кого я знала, поумирали молодыми
она ему призналась: каждый раз, когда он оставляет ее одну, у нее такое чувство, что он не вернется – автомобильная авария, или взорвалась бомба, или у него случился инфаркт в ванной, пока она спала
не переживай, я проживу еще долго, моему отцу девяносто четыре
каждое утро Кофи принимал мультивитамины и ел печень трески
она рассказала ему о банковской работе Кэрол в Сити и о Фредди, выходце из высшего английского общества
о том, как она расстроилась, узнав, что дочь собирается замуж за белого мужчину, – это же начало конца их нигерийского рода
у них родятся смешанные дети, а их внуки и вовсе будут белыми
через два поколения от нас не останется и следа
за этим ли мы приехали в Англию?
Бамми готовилась к тому, что возненавидит будущего зятя с первого взгляда
но когда Кэрол привела его для знакомства, Фредди буквально ворвался к ней, светловолосый, долговязый, летает по квартире, веселье бьет ключом, никаких высокомерных косых взглядов на более чем скромное жилье – как тут у вас уютно!
я так рад наконец с вами познакомиться, вы так молодо выглядите для матери Кэрол, теперь я вижу, на кого она похожа
оказалось, что Фредди любит вместе с Кэрол смотреть нолливудское кино, в шутку называет себя почетным нигерийцем и просто обожает, как готовит Бамми, особенно кашу из ямса, которую та дает на завтрак, когда они у нее ночуют, и даже Кэрол снова начала ее есть, вот уж настоящее чудо
благодаря Фредди моя дочь стала более веселой и расслабленной, призналась Бамми своему ухажеру
Фредди устроил ужин в ресторане, чтобы познакомить Бамми с его родителями
для нее это было важнейшим событием, но он ее предупредил: хоть они и потеплели к Кэрол, увидев, какая она классная, с хорошо подвешенным языком и успешная (а также стройная и красивая, что очень важно для его матери)
это не отменяет того, что они классические снобы
его отец Марк был явно не в своей тарелке, за весь ужин произнес лишь несколько фраз, а Кэрол сидела с искусственной, словно приклеенной к лицу улыбкой
его мать Памела улыбалась Бамми, как будто перед ней сидела жертва голодомора, и объясняла ей смысл иностранного словечка hors d’oeuvres[24], пока Фредди не вмешался – мама, перестань, слышишь, перестань
она подарила Бамми винтажную бутылку вина из их погреба – из нее надо сразу вытащить крошащуюся пробку, пока оно не превратилось в сплошной осадок
Бамми вежливо приняла презент, искренне не понимая, почему англичане считают старое вино чем-то особенным, хотя им, вероятнее всего, можно отравиться
она тоже сделала Памеле прекрасный подарок – пять ярдов материи цвета индиго для aso oke[25]
Бамми надеялась, что увидит этих людей еще раз в жизни – во время предстоящей свадьбы
вот только молодые зарегистрировали свой брак, не поставив никого в известность, – планировать свадьбу, сказали они, это все равно что закладывать мины замедленного действия
Бамми должна была рассердиться
но она испытала только облегчение
6
Бамми лежит в зеленом шезлонге в саду дома, принадлежащем теперь им обоим
солнце напрямую питает ее кожу витамином D
на кухне у нее за спиной Кофи готовит ужин
они тоже зарегистрировали свой брак, после чего провели двухнедельный медовый месяц на островах Силли, где им очень понравилось – все такие милые и доброжелательные
Бамми скучает по Омофе даже больше, чем когда они только расстались
в идеале она бы хотела жить с ними обоими – несбыточная мечта, так как полигамия позволена исключительно мужчинам
Омофе трудится в салоне-парикмахерской сестры Мото, и, если верить слухам, они живут вместе
поскольку Бамми давно покинула церковь, их пути больше не пересекаются, лишь однажды, оказавшись в Пекхэме, она подошла к салону и заглянула внутрь через окно
в эту минуту Омофе как раз была в приемной у окна и посмотрела на нее так, словно хотела сказать: а ты что здесь делаешь?
в глубине сада стоит сарай, увитый лиловой глицинией
перед ним простирается участок, поросший разными травами и переходящий в длинную лужайку, – она ее называет «нашим лужком»
по левую сторону расположен их яблоневый сад
небольшой пруд, вырытый ее супругом, больше похож на большую лужу, как она любит его поддразнивать
а он настаивает на том, что это озеро Кофи
Фредди и Кэрол обычно навещают их по воскресеньям
Фредди дарит ей цветы и шоколад – привет, мама, рад вас видеть, вы, как всегда, отлично выглядите, – заключает ее в объятия и целует в щечку
иногда к ним присоединяются дети и внуки Кофи
Бамми потягивает лимонад, который Кофи сделал из свежих лимонов и вынес ей в сад
была бы жива мать, она бы за нее порадовалась
видишь, мама, чего я достигла?