1
родители Пенелопы – скучные бесчувственные автоматы, тихо ползущие к своей смерти
так записала она в дневнике, когда ей было четырнадцать лет
обидно
а из нее жизнелюбие било ключом, и она мчалась на всех парах к блестящему будущему
о чем она тоже написала
в дневнике
ее отец Эдвин, геодезист, родился и вырос в Йорке и, как писала Пенелопа, был рабом рутины: вставал по часам, выходил по часам, возвращался, ужинал, ложился спать, – короче, жил по часам
он ни разу не сказал чего-то стоящего, записала она, что не было бы отрыжкой из «Дейли телеграф», которую он читал по вечерам, придя домой с работы
единственное, чем он ее заинтриговал, так это своим нездоровым интересом: в его ящике с инструментами она обнаружила припрятанный толстый конверт с порнографическими открытками – видимо, не мог себе представить, что ей не нужен пенис, чтобы повесить подобные картинки в собственной спальне
мать Пенелопы, Маргарет, тоже жуткая зануда, хотя и с более экзотическим прошлым
она родилась в новообразованном Южно-Африканском Союзе, после того как ее британские родители продали свою никчемную ячменную ферму в Хаттон Коньерс в графстве Йоркшир и воспользовались Законом о землях туземцев 1913 года
предоставлявшим 80 % земли во владение тем, кто был способен о ней заботиться, как впоследствии объяснила ей мать
то есть белым людям
нам
туземцам пришлось отдавать свои земли ради неизбежного экономического прогресса и улучшения общества
и поскольку они отчаянно нуждались в заработке, рабочий труд был дешевым
мой отец купил там ячменную ферму, Пенелопа, но ничего не выгадал, так как его сельхозрабочие были ленивыми, вороватыми и вечно недовольными
соседи посоветовали ему привязать главных нарушителей к дереву и наказать розгами
другим в назидание
вроде как сработало, и он стал наказывать за украденный урожай
рабочие вроде как угомонились, и дела пошли на лад
но в один прекрасный день, когда он объезжал на лошади свои владения
из леса вышла группа шальных работничков и набросилась на него, как свора бешеных собак
он не успел опомниться, как уже лежал на земле, и они хлестали хозяина его собственным кнутом
у бедняги не было шансов выжить
твой дедушка, Пенелопа, после этого так до конца и не оправился, он продал ферму за бесценок, вернулся с семьей в Англию, поселился у родни и больше никогда не работал
я испытала облегчение – подальше от этих свирепых туземцев, сделавших такое с моим отцом
Африка не то место, где должна расти белая девушка
мне не нравилось, как на меня поглядывали местные мужчины
мать Пенелопы выросла в цивилизованной Англии, занималась танцами, развлекалась, по воскресеньям ездила с друзьями на велосипедах за город, встречались среди них и прохвосты, но все равно с ними было весело, устраивали пикники, пили в свое удовольствие джин из фляжек
по ночам она незаметно сбегала из дома, чтобы искупаться голой в реке Фосс за компанию
поднимала юбки выше колен, когда рядом не было родителей
с вызовом покуривала в обществе, несмотря на то что таких женщин тогда считали вульгарными
в те годы, Пенелопа, говорила она, все прощалось только декаденткам-лесбиянкам, ходившим с короткой стрижкой и в мужской одежде
я познакомилась с твоим отцом на танцах, он был постарше меня и хорош собой, пока не облысел; по субботам, в семь вечера, точь-в-точь по дедушкиным часам, он появлялся в нашей прихожей
он стал со мной ходить в мою церковь на воскресную службу, встречал у галантерейного магазина, где я работала
я собиралась пойти в колледж по подготовке учителей начальной школы (в то время одна из немногих профессий, доступных для женщины), но тогда, Пенелопа, существовал брачный ценз, означавший, что как только я становлюсь супругой, я должна оставить преподавание
ну и какой смысл тратить силы на обучение профессии, которую тебе придется бросить?
твой отец, в отличие от окружавших меня обормотов, был человеком трезвым и разумным – то, что нужно в браке
к тому времени мой отец трагически закончил свои дни в сумасшедшем доме
для моей семьи это был настоящий удар, и тут твой отец легко вошел в мою жизнь, обеспечил дружеским общением и комфортом, привлекал к гребле на реке Фосс, а вот плаванье и танцы, не говоря уже о выпивке, – это нет
все это он считал недостойными занятиями для дамы
после трех лет ухаживаний мы с ним поженились
мне их так не хватает, Пенелопа, этих танцев, и я часто вспоминаю, какой я была в молодости
та девушка давно ушла, уж не знаю куда
она замолчала и вернулась к своему вязанию, шитью, готовке, уборке, глажке или чем там еще она занималась
оборвав разговор на полуфразе
Пенелопа с трудом могла себе представить, что ее мать когда-то была такой бунтаркой и такой общительной
как жаль, что ей пришлось выбирать между карьерой и семьей, это так несправедливо
и точно так же, как ее мать мечтала убежать от дикарей Южной Африки, она мечтала поскорей поступить в колледж и делать карьеру, оставив позади родителей в смирительных рубашках
но в какой-то момент ей рассказали, что она не та, кем себя считала, и вся ее жалость к матери куда-то улетучилась
сменившись мощной волной горечи
ложь сама по себе была неприятной, хотя с годами причина этой лжи стала ей более-менее понятна; скорее ее задела жестокость самой подачи
жестокость, обнажившая линии разлома: что собой представляют они и кем теперь будет она
ты не наша дочь в биологическом смысле, сообщил ей отец за праздничным обедом по случаю ее шестнадцатилетия (более подходящего момента не придумаешь!)
ее нашли в колыбельке на ступеньках церкви
загадочная история: ни свидетельства о рождении, ни записки, никаких намеков
они ждали, когда она вырастет, чтобы сказать ей правду
в течение многих лет они пытались сами родить ребенка, но ничего не получилось, и тогда они взяли ее из сиротского приюта, тогда это было просто: подписали документы и забрали домой
за праздничным обедом не было сказано ни слова о том, что они ее любят, этого они ей никогда не говорили
а ей в ту минуту так важно было услышать о безоговорочной любви от людей, воспитавших ее как родную дочь
но нет
они вели себя как обычно, хотя по ее лицу текли слезы
продолжали сидеть на своих стульях с высокими спинками за овальным столом, покрытым бахромчатой скатеркой
развернули именные салфетки, лежавшие свернутыми в деревянных колечках
ели бараньи отбивные, картофель с мятой и горошек с маслом, обычную свою еду по субботам
передавали друг другу соус
перец
соль
Пенелопа, будучи не в силах проглотить застрявшую в горле картошку, выскочила из-за стола без разрешения и убежала к себе наверх, в спальню, где в рыданиях упала на кровать; она отчаянно ждала услышать приближающиеся шаги, осторожный стук, скрип открывающейся двери, почувствовать материнскую ладонь, похлопывающую ее по спине
рассчитывать на объятия не приходилось
вместо этого
она услышала, как человек, которого она еще совсем недавно считала своим отцом, отправился играть в гольф вместе с братом (уже ей не дядя), как обычно по субботам
а женщина, считавшаяся ее матерью, наверняка сидит перед горящим камином и вяжет крючком белые башмачки для своей маленькой племянницы Линды (уже ей не кузина)
до Пенелопы долетал смех из радиоспектакля
для них это был обычный субботний день
Пенелопа потом еще не раз пускалась в слезы, по-тихому от тех, с кем она жила, они не одобрили бы такого демонстративного проявления чувств
и от школьных подруг, которых она не могла посвятить в столь постыдную тайну
сирота
незаконнорожденная
нежеланная
отвергнутая
наконец их несхожесть получила объяснение
они не настоящие ее родители, и дата ее рождения ненастоящая
она не связана с ними по крови
ее терзали страшные мысли
какое нужно иметь сердце, чтобы бросить новорожденную на ступеньках церкви, как мешок с мусором?
а если бы ее загрызли крысы? или напали лисы? или она бы ночью замерзла?
какое бессердечие! и кто же они, ее настоящие родители?
если не знать, кто они, то как можно понять, кто она?
не осталось никаких бумаг
она найденыш
анонимный
неопознанный
загадочный
позже
внимательно разглядывая себя в зеркале на туалетном столике, Пенелопа поняла, что она до смешного не похожа на Эдвина и Маргарет – теперь она их так про себя называла
Эдвин низкорослый, анемичный, голубоглазый, с орлиным носом, и эти данные подходили мужчине, почти не проявлявшему своих эмоций, а если он изредка и позволял себе рассмеяться, то при этом как бы давал понять, что он нарушил правило не испытывать чувства радости
Маргарет еще ниже, кое-как потянула на сто пятьдесят, редковолосая, сероглазая, бледнолицая
когда-то была красивая, если верить свадебной фотографии
а сейчас
словно
застиранная простыня
а Пенелопа под сто семьдесят три, пухленькие губки и карие глаза, закрепившие за ней в школе репутацию красотки, рыжеватая блондинка с кудряшками в стиле Мерилин Монро, веснушчатый крап вокруг носа и прекрасный летний загар, считавшийся особым шиком, как будто она его привезла из Сан-Тропе
курорта для элиты
Пенелопа решила, что поступит в колледж, выйдет замуж за человека, который будет ее боготворить, станет учительницей, нарожает детей
все это заполнит образовавшуюся в душе ноющую пустоту
ощущение
что ты
не
прикаянна
не
желанна
не
любима
не
доделана
что ты
никто
2
Пенелопу судьба свела с Джайлсом вскоре после того, как ее личность рассыпалась на мелкие осколки
ей нужен был человек, который снова соберет ее воедино
этот восемнадцатилетний капитан-регбист, еще не окончивший среднюю школу, чисто внешне и уверенностью в себе напоминал Хитклиффа[40], настоящая находка, рядом с ним другие парни казались мелюзгой
кто не мечтал попасть в орбиту Джайлса Великого, он же Царь Джайлс, он же Джайлс Первый из Йорка?
как она написала в своем дневнике
в него были влюблены поголовно все девчонки, кроме тайных лесбиянок
Пенелопа только и думала о том, как поймать Джайлса в ловушку
она поджидала около автобусной остановки, чтобы «случайно» с ним столкнуться и, пристроившись рядом, двинуть вперед таким же широким шагом
по счастью, разговор складывался легко, и она быстро научилась отваживать девиц, пытавшихся вклиниться, а вот присутствие его партнеров по регби, когда они всей командой обрушивались вниз с холма, ей даже нравилось
единственная девица среди спортивных героев, от которых так и веет мачизмом и бахвальством
при их появлении все как-то сникали
и уходили с дороги
или она отпихивала их
локтем
они с Джайлсом беззастенчиво держались за руки в окружении друзей-регбистов в зелено-белой форме
он целовал ее при расставании у школьных ворот, вот уж вызов всем завистницам
за такие преступления ее могли запросто вызвать к директору и отчислить
плевать! в восемнадцать лет невеста, влюблена, нарожает детишек, создаст собственную родословную
другие девчонки в классе переживали из-за своих прыщиков и лишнего жира, ужасались, что они никому не нужны
даже жалко их – быть толстой и некрасивой и прожить одной до конца дней
зато она «золотая девочка»
этот расклад
ее вполне устраивал
Пенелопа вышла замуж за Джайлса вскоре после окончания педагогического колледжа, к тому времени он уже работал в системе гражданского строительства
сбылись ее мечты: Джайлс, сама заботливость, ее опекал, ласково трогал, целовал сзади в шею, внушал ей чувство необходимости, желанности
его хорошо оплачиваемая работа позволила им перебраться в Лондон, в великолепный дом на улице Камберуэлл-Гроув, хотя сам район-то был бедный
он предоставил ей полную свободу в обустройстве квартиры: обои от компании «Уильям Моррис», обеденный стол и стулья от «Унифлекса», модульная диван-система «Де Сид», обивка кухонных стен из темной искусственной кожи, оранжевые жесткие коврики, пластик цвета авокадо в ванной
он толерантно относился к ее кулинарным экспериментам и никогда не возмущался: мол, пересолила или пересахарила, пережарила или недожарила, слишком сырое или твердое как камень, водянистое или жилистое, это слишком рассыпчатое, а это все в комочках, или взять выпечку – без зубила и молотка не разобьешь
она сразу забеременела Адамом, из-за чего преподавание пришлось отложить, но времени на карьеру еще предостаточно
а через год из нее выскочила Сара после двенадцатичасовых родов
сидеть дома с младенцами для Пенелопы было не в тягость, ее переполняли чувства
если Джайлс своей любовью заполнил зиявшую дыру в ее душе, то в любви к детям, не знавшей границ, она буквально тонула
однако
после трех лет, в течение которых два оглоеда жадно припадали к ее набухшим грудям, она поняла, что ее уже высосали
в этом было что-то от вампиров, если уж говорить начистоту
Сара еще булькала и слюнявилась, когда Адам (ой!) заговорил, и к концу дня от его непрерывной нечленораздельной болтовни у нее голова шла кругом
было от чего прийти в ужас, скорей бы уже начать преподавание, чтобы хоть как-то уравновесить эту поднадоевшую роль Матери-земли; за это время ее выбросило на обочину мировой повестки, все газеты писали о глобальной культурной революции, о либерализации женщин
а в это время она по колено увязла в детских испражнениях и рвоте
к тому времени, когда Джайлс приходил домой с работы и желал обсудить мировые проблемы, прочитав в дороге всю «Таймс» и проникшись собственной интеллектуальной важностью, она уже была настолько отупевшей, что он молча съедал свой ужин и уходил в кабинет
а она шла укладывать детей спать
она подняла вопрос о возвращении к преподавательской деятельности – мы же можем себе позволить няньку
на что получила ответ – непрактично иметь двух господ: босса на службе и мужа дома
это такая шутка? по выражению лица не похоже
на утренних кофейных посиделках мамаш с детишками, куда Пенелопа заставляла себя ходить, чтобы просто вырваться из дома, женщины, которых не связывало ничего, кроме материнства, делились советами, как управлять мелкими и мужьями и как готовить популярные блюда, чередуя пирог Киш Лорен со спагетти болоньезе, и при этом как-то контролировать малышей, которые носятся по кухне, поминутно отвлекая хозяйку, а еще надо все время поглядывать, чтобы эти оторвы не загремели с лестницы головой вперед и не свалили решетку у камина, желая попробовать на ощупь раскаленные угли
Пенелопа записала в дневнике, что ее мозговые клетки гаснут одна за другой, как далекие звезды
когда Милдред из 63-й квартиры подала идею устроить в их квартале День волованов и выпивки, у Пенелопы чуть не вырвался крик, который вряд ли уступил бы по силе воплям ее крошек
да!
она познакомилась с местной библиотекаршей Глорией, с которой можно было хоть о чем-то поговорить, когда она брала или возвращала детские книжки
Глория по-тихому, с умом, всем на радость, безнаказанно заказала аж шесть экземпляров «Загадки женщины» Бетти Фридан
о чем, как великий конспиратор, шепнула ей, стоя за дубовой конторкой
эту книжку она рекомендовала всем хорошо образованным молодым мамам, заходившим в библиотеку по будням, толкая перед собой коляску или таща за собой, как правило, упирающегося и голосящего мальца
это знак, сказала ей Глория, что умные женщины не желают мириться со своим жребием
Пенелопа не могла нарадоваться книге, которую прятала в стенной шкаф со швабрами, пылесосом и гладильной доской, – вполне безопасно, так как Джайлс никогда не совал нос в ее «вертеп», как он его называл
ее мозг взорвало известие, что образованные американские домохозяйки, вроде бы смирившиеся с ролью мамаш и домоправительниц, на самом деле закипают, оттого что им не позволено выражать свое недовольство, они торчат, как в тюрьме, в своем загородном доме, где должны готовить и убираться, вместо того чтобы найти лекарство от слепоты и заняться чем-то более достойным
она вдруг осознала: то, что до сих пор выглядело как ее личная проблема, оказывается, применимо к очень многим женщинам, чьи мужья заставили их сидеть дома, тогда как они хотят употребить свой интеллект на рабочем месте, где он мог бы больше пригодиться; эти женщины, как и она, сходили с ума от скуки и банального существования
Пенелопа решила убедить-таки мужа, что ей нужна профессиональная работа, хотя он настаивал, что она должна оставаться дома, как это завелось испокон веков:
я охотник – ты домохозяйка
я зарабатываю на хлеб – ты готовишь
я зачинаю детей – ты их воспитываешь
Джайлс хмурился, слушая, как она завидует англичанкам из рабочих семей, которых не отлучают от профессии, и миллионам женщин «третьего мира», которые испытывают радость от материнства и самореализации
если им можно, то почему нельзя мне, Джайлс? – спрашивала она раз за разом – утром, принеся ему чай в постель, ходя за ним по дому, пока он собирался на работу, через дверь в туалет, где он явно засиделся (что ты там делаешь?), продолжала крестовый поход за свободой во время приготовления яиц на тостах и пока он их поедал, и позже, когда он надевал пальто, – сейчас, сейчас я тебя додавлю
но однажды утром он показал ей кулак через стекло и прокричал: в следующий раз получишь в рыло
и с треском захлопнул за собой входную дверь
а приговор был такой:
поддерживаешь порядок в доме (да, как скажешь)
осуществляешь опеку над Адамом и Сарой (для него дети были обузой)
в результате она нашла няньку и вакансию в общеобразовательной Пекхэмской школе по соседству
с Филипом, мужем № 2, она познакомилась на свадьбе школьной коллеги через полтора месяца после того, как почтальон принес конверт с решением суда о разводе
тем самым дав сигнал
что официально она свободна.
3
Филип – это уже совсем другая история, истинная находка, блестящий психолог, на которого мгновенно среагировали ее атласные французские панталоны
они приникли друг к дружке на танцполе, когда заиграла чувственная музыка
а ночью веселье продолжилось в съемном номере отеля
стоило ей только с ним сойтись, как бурные эмоции, связанные с распадом брака (сожаления, печаль, одиночество, самоедство, ярость, что Джайлс классический мужской шовинист)
быстро растворились
оказалось, Филип с клитором на «ты», и секс с ним – настоящее откровение
не то что Джайлс: минутку слева, минутку справа, чуть-чуть сверху, чуть-чуть снизу – и бинго! какой молодец
Филип же знал, что это такое, как его найти без ее помощи и что с ним делать
к тому же он был заботливым, душевным человеком, который пытался помочь другим испытать радость
на бракосочетании было только два свидетеля, а свадьбу и вовсе не устраивали, ни к чему весь этот размах, решила она
Филип сдал свой дом в Хайгейте и переехал к ней в такой же просторный четырехэтажный дом, а из ее приемной сделал себе кабинет
Пенелопа даже порадовалась тому, что теперь она уходит на работу, а муж остается трудиться дома
в этом было нечто символическое
а еще она испытала огромное облегчение, когда дети наконец его приняли после нескольких трудных месяцев, ей приходилось иногда полночи укачивать Сару, которая ужасно скучала по отцу
Филип завоевал их ласками (не то что Джайлс), умением с ними говорить и их выслушивать (в отличие от Джайлса), чтением вслух детских книжек (Джайлс, ау?) и совместным выполнением домашних заданий (Джайлс умывал руки), пока мама проверяла свои школьные работы
что еще ее радовало в Филипе, так это его интерес к ней, какая она в глубине души, настоящая Пенни за красивым фасадом женщины и матери
ей это льстило
и он не пытался навязать ей старомодные ценности, как это делал тираннозавр Джайлс, свято веривший в верховенство мужской особи
Филип же был человек современный
Новый Мужчина
как она написала в своем дневнике
все бы ничего
но потом она стала замечать, что его доброжелательный интерес перерастает в дотошный допрос, когда ему что-то не нравится в ее поведении или когда он от нее не может чего-то добиться
особенно когда она выражалась со всей откровенностью – свободная женщина перед свободным мужчиной, как и полагается
давай разберемся, чем вызван этот негатив? – спрашивал он через стол с недоеденным ужином, подавшись вперед и пронзая ее взглядом так, что ей казалось… как бы поточнее выразиться? что ее психологически насилуют, да, именно так
какие проблемы ты испытала в детстве, Пенни? ясно же, что ты чувствовала себя брошенной, попробуем заглянуть в твое подсознание, да?
я бы предпочла оставить мое подсознание в покое
тогда давай разберемся в твоих подавленных сексуальных желаниях и поймем, что мешает тебе стать еще лучше
или вот еще
загляни в себя и объясни мне: что заставляет тебя, как одержимую, драить туалет по три раза в день?
то, что ты писаешь мимо унитаза, дорогой, огрызалась она
а зачем ты все время подметаешь пол на кухне?
потому что ты постоянно роняешь крошки, и они разносятся по всему дому
а почему ты ставишь бокалы из-под вина на сушилку, предварительно не сполоснув их?
в ответ она швырнула их на пол
когда он ее спросил, чем ей не нравятся его друзья (очки в черной оправе, классные джемперы с воротничком, не говоря уже об интеллекте), она ответила: если честно, они не в моем вкусе… ей хотелось добавить: «Как и ты, Фил», но она сдержалась
а почему ты была против моей подписки на «Плейбой»? ты ведь, кажется, одобряешь сексуальную революцию? почему же не хочешь, чтобы рядом с тобой был раскрепощенный мужчина? выходит, что на поверку ты обычная старомодная зануда?
ее ответ был такой: она сграбастала все журналы, вышла в сад и швырнула их в костер из потрескивавших осенних листьев и остриженных веток
а затем он обвинил ее в том, что она слишком много пьет – есть две Пенни: трезвая, логично рассуждающая и пьяная, иррациональная
не смеши мои тапочки, сказала она в ответ, бутылочка вина за вечер – это нормально, Фил, как насчет скандинавов, выпивающих водку на завтрак, или итальянцев, употребляющих вино за обедом и за ужином? и вот еще, почему ты можешь по вечерам поддавать с друзьями в пабе, а мне одной нельзя провести вечер в континентальном стиле в собственном доме? ты должен быть благодарен за то, что у тебя жена с такими изысканными европейскими привычками
передай-ка мне хлеб с грецким орехом, камамбер и фиговый чатни, дорогой
Пенелопа пришла к выводу, что выходить замуж за человека, в которого ты влюблена, не такая уж хорошая идея, может, лучше подождать несколько лет (десять, двадцать, тридцать, вообще не выходить?) и удостовериться, что вы по-прежнему совместимы, после того как страсти улеглись и наступила реальность
она призналась себе в том, что с Джайлсом все пошло наперекосяк, когда зажигательный секс сошел на нет, а случилось это после рождения первого ребенка
Джайлс как-то не возбуждался от ее сочащейся молоком груди и раздавшихся форм; вслух он ничего такого не говорил, но она все понимала по его взгляду (брезгливому) и его поведению (нежеланию к ней прикасаться)
после родов она тосковала по прежней талии и по грудкам, уже не скакавшим, как мячики
он перестал говорить, как она хороша собой, а прежде повторял это по нескольку раз на дню
она осознала, что это наркотик
которого ей ужасно не хватало
она ощущала себя дурнушкой
при всем при том
она твердо решила не расставаться с № 2 в надежде, что он не расстанется с ней (как Джайлс), даже когда он подзабыл алфавит сексуальных утех
или просто пропал интерес; все свелось к механической процедуре в миссионерской позе, как и в случае с № 1
она решила: лучше уж быть несчастной, чем еще раз пройти через унижение развода и превратиться в социальную отщепенку
Первое Правило: супружеская пара не должна приглашать на вечеринку женщину-одиночку
дети научились на цыпочках обходить их обоих, они по-прежнему любили Филипа, их отчима, а Пенелопа переживала, что из-за нее в столь юные годы им приходится по второму разу проходить через распадающийся брак матери
к тому времени, как они оперились и улетели, их мать и отчим фактически вели раздельный образ жизни, им уже нечего было сказать другу, даже ругаться перестали
жили под одной крышей, но каждый на своей половине, у каждого свой телевизор и своя телефонная линия
и однажды, не включив воображение, он поменял ее на такую же молодую версию, одну из своих клиенток, девятнадцатилетнюю Мелиссу, нордическую блондинку
Пенелопа обнаружила использованные презервативы в мусорном контейнере, который она методично прочесывала каждую неделю
в тот вечер она приперла его к холодильнику, держа в руке кастрюлю с кипящей водой
он признался, что встречается с Мелиссой уже какое-то время, но боялся ей сказать; Пенелопу оскорбил не столько даже сам факт измены (в чем она себя убедила), сколько то, что все происходило в их доме за ее спиной и эта девица моложе ее дочери
возраст тут ни при чем, сказал он, но, с другой стороны, поскольку Мелисса еще не так давно была подростком, ему было легче выявить ее подавленные детские травмы, помочь ей с собой разобраться, понимаешь?
вот когда она с грустью вспомнила о Джайлсе, тот, по крайней мере, не был таким мерзким психологическим хищником, как Филип
к сожалению, он теперь далеко, строит мосты в Гонконге и живет с женой № 2 (индуской) на тропическом острове в хижине, и у них там есть оранжерея с экзотическими птицами
об этом после поездки на каникулы ей рассказывали Адам и Сара
он стал их приглашать на лето, когда они подросли и ему уже было о чем с ними поговорить
оба были в восторге от своих совсем еще юных кровных братьев Рави-Пола и Джимми-Дева
а если она высказывалась о них не слишком любезно, обвиняли ее в расизме
вот она, политкорректность, доведенная до абсурда.
4
Пенелопа осталась одна, после того как Филип Гад вернулся в свою берлогу в Хайгейте (он у себя, она у себя), а дети оперились и улетели
несколько лет так и жила, нашла отличного уборщика-африканца по имени Буми, и тот все вылизывал – бессмысленная трата денег с учетом того, что большинство комнат стояли пустые
Пенелопа решила стать арендодателем, переделала верхние этажи под жилые помещения и сдала их японским студентам
таким чистеньким, тихим, организованным и уважительным
как приятно, когда тебе кланяются, отдавая арендную плату
ей не нравилось быть одной, а найти себе пару в ее возрасте, как выяснилось, непросто
мужчины ее больше не замечали, и она не понимала, чем их завлечь, когда на горизонте появлялись подходящие экземпляры, раньше ей не приходилось об этом задумываться
когда была помоложе, мужчины сами к ней подкатывались, и она просто отвечала – благосклонно, кокетливо или (только теперь дошло) грубо
ее одолевал серьезный вопрос: как заставить мужчину пригласить тебя куда-нибудь, если у него вообще нет такой мысли?
в первый и последний раз, когда она назначила свидание вслепую через агентство, предполагаемый кандидат в мужья (по крайней мере, на бумаге) встал и вышел вон, как только она присела за столик
впервые в жизни Пенелопа пожалела о том, что она не «меньшевистка»
когда-то она прочла статью, где говорилось, что мужчины в возрасте в основном западают на молоденьких девушек, а женщин в возрасте и молодых влечет к дамам средних лет
увы, у нее не было лесбийских наклонностей
женские журналы, которые теперь читала Пенелопа, утверждали, что женщина не должна себя определять через партнера, что зависимость от мужчины есть признак слабости
журналы ее молодости утверждали прямо противоположное
она старалась получать радость от того, что закупает продукты на одного, что засыпает и просыпается одна, что когда она проходит мимо стройки, рабочие не присвистывают ей вслед (а ведь когда-то ее это возмущало)
получать радость, а не кривиться, видя себя в зеркале, ведь женское тело надо принимать в любых формах, не так ли?
полюбить себя, принять себя
а для начала избавиться от ростовых зеркал
на рабочем месте своя радость: она пожертвовала первым браком ради своего права им пожертвовать
поначалу ей нравилось учить неблагополучных детей, чьи родители попали в межпоколенческий период, когда им пришлось платить налоги в этой стране, притом что звезд с неба они не хватали
касса в супермаркете для умеющих считать, работа машинистки для знающих счет и грамоту, дальнейшее образование для тех, кто прилично сдал школьные экзамены
она чувствовала ответственность по отношению к себе подобным и совсем не одобряла изменений в демографии, когда учебное заведение наводнили иммигранты и их отпрыски
за какие-то десять лет школа, где учились преимущественно дети из английских рабочих семей, превратилась в многоэтнический зоопарк – мальчики и девочки из стран, где даже не существует аналогов таких слов, как «пожалуйста» и «спасибо»
что говорит о многом
ей не нравилось, что феминизм на закате, а ему на смену пришла громкоголосая мультикультурная бригада, и она постоянно возмущалась поведением старшеклассников, проявлявших неуважение, и учителей-мужчин, которые вели себя так, словно они хозяева планеты
их предшественники поучали ее, доводя до слез, когда она только пришла в школу
они не допускали ее в свои разговоры и только поглядывали на ее сиськи
она молча сидела, ничем не отличаясь от других молоденьких преподавательниц и топлес-модели на постере, висевшем на доске объявлений в учительской
и эти же мачо позволяли себе вольности со старшеклассницами, но кто в администрации, если говорить честно, отнесся всерьез к их жалобам на то, что вот этот учитель погладил ее грудь, а этот шлепнул по попе, а вон тот залез к ней под юбку?
она знала по меньшей мере двух учителей, имевших связь с ученицами, и им это сошло с рук
этим все сходило с рук
учителя-мужчины
после работы заруливали в бар «Зеленый дракон», чтобы выпить пивка, и никогда не звали с собой коллег с женской утробой
учителя-мужчины
принимали решения до начала педагогического совета, так что остальные уже имели дело с fait accompli[41], безо всякой, черт побери, надежды принять участие в обсуждениях ранее за ланчем, или в коридорах, или по телефону накануне
понадобились годы, чтобы удостовериться в том, что она не медлительна и не тупа, она научилась влезать в дебаты, требовать объяснений, что́ именно они имели в виду, призывать их к ответу
она научилась на горьком опыте прижимать спорщиков к стенке, особенно молодых выскочек вроде святой Шерли – пуританки с Кариб
как она ее назвала в своем дневнике
Шерли, только-только прошедшая испытательный срок, когда-то устроила Пенелопе головомойку на том самом педсовете – ей, единственной женщине, которая осмеливалась противостоять учителям-мужчинам
могла бы сделать выволочку одному из этих шовинистов, проповедовавших ad infinitum[42], так нет, набросилась на сильную женщину, которая предложила две петиции – в пользу принятия Закона о равной оплате труда и Закона о борьбе с дискриминацией по половой принадлежности – и оба закона, между прочим, были приняты
это улучшило положение работающих женщин
женщинам-коллегам следовало бы ею восхищаться и выказывать свое уважение
она долго не могла простить святой Шерли эту эскападу, но впоследствии они стали друзьями.
5
Пенелопа
возвращалась из школы, и дома ее встречал золотистый ретривер Хампердинк
вот кто всегда был рядом, ждал обнимашек, готов был слушать ее часами, жалобно скулил, когда она уходила, и прыгал в объятия, стоило ей только переступить порог
Хампердинком она его назвала в честь своего любимого эстрадного певца семидесятых, загорелого, секс-бомбу, до сих пор источающего такую харизму, что она с трудом себя сдерживает, стоит ему только появиться на телеэкране, его зубы блестят, как полированный жемчуг
она считает его куда более сексуальным, чем его соперника Тома Джонса из Уэльса, который прославился мощным голосом и умением вертеть задом
еще она восстановила связь с Сестринством, подружками по колледжу, которые великодушно закрыли глаза на то, что у нее практически не осталось с ними ничего общего, после того как она вышла замуж
она им рассказывала, что Джайлс окружил себя скучными коллегами-инженерами и их (домо)хозяйками, а круг Филипа состоял из псевдоинтеллектуалов и их жен с банальной риторикой «Спасем планету»
она признавалась, что утратила свое «я», заменив его супружеским «мы», даже от собственной фамилии отказалась
Пенелопа Галифакс стала Пенелопой Остеби, а позже Пенелопой Хатчинсон, чтобы снова вернуться к девичьей фамилии
хотя и она, если на то пошло, не была ее настоящей фамилией
(но об этом постыдном факте она предпочла умолчать)
два раза в год «сестры» проводили время на своем излюбленном спа-курорте в Челтенхэме, они это называли «детокс-ретокс»[43]
они себя развлекали массажами, масками для лица и сауной, а заодно винишком, которое тайком туда проносили
эти возлияния они устраивали в комнатке на задворках, подальше от чопорной администрации
не одобрявшей любой разгул
Пенелопа
испытала тайное облегчение, когда брак ее подружки тоже распался, теперь она больше не чувствовала себя такой бесконечно одинокой
теперь они могли вместе ходить по театрам и киношкам, вместе наслаждаться ресторанной едой и художественными выставками, а также отмечать праздники в ее аутентичном деревенском коттедже в Провансе или совершать поездки на курорты в Альпах и Таиланде
после распада брака № 2 большой поддержкой для нее стала родная дочь
ты моя лучшая подружка, любила говорить Пенелопа, и не только когда, выпив пару бокалов, звонила ей посреди ночи
Сара никогда не клала трубку – мам, я всегда в твоем распоряжении, только не делай никаких глупостей, прошу тебя
Пенелопа суицидальными настроениями не страдала, и эти намеки ее огорчали
у Сары были бойфренды, но по-настоящему она еще не влюбилась – может, потому что видела, чем это закончилось у матери
она хотела детей и говорила, что, когда они появятся, она сразу уйдет с работы – не хочу быть работающей мамой
ну и правильно, одобрила ее решение мать
главное, чтобы дочь реализовалась
вон куда завел Пенелопу этот феминизм
пошел он куда подальше
Джайлс, оплачивавший проживание детей в университетском кампусе, был их любимым родителем
Пенелопа сокрушалась: а то, что она их воспитала, это не в счет?
после получения степени Адам умотал в Техас в качестве инженера-нефтяника – все лучше, чем на Ближний Восток, а такой вариант тоже рассматривался
Сара устроилась актерским агентом в большом театральном агентстве Вест-Энда и жаловалась, что звезды обращаются с ней, как с наемной прислугой
это совсем не так гламурно, мам, как ты думаешь
раз в две недели, по субботам, она приезжала к маме на обед из своего дома с долевым участием и общей кухней в районе Уайтчепел (почему она поселилась в этой ист-эндской пещере, было выше разумения Пенелопы, у которой это место и сегодня ассоциировалось с викторианскими трущобами и Джеком-потрошителем)
ее сожители – молодые профессионалы, половина из них азиаты
хорошо образованны, хорошо говорят
даже не похожи на азиатов
зимой Пенелопа обычно варила любимый Сарин суп из брокколи и пастернака
с хрустящими роллами
а летом готовила свой любимый салат из зелени, помидоров, инжира, съедобных цветов и козьего сыра
тоже с хрустящими роллами
Пенелопа предпочитала тяжелую еду вроде пасты и картошки, густое рагу, насыщенное карри и самые липкие из сладких десертов вроде карамельного пудинга
ей нравилось отваливаться от стола
с желудком, готовым лопнуть
иначе было ощущение эмоциональной пустоты
Сара откровенно сплетничала о своих клиентках, на радость маме
та словно оказывалась совсем близко от героев глянцевых журналов, которые читала, и это ее переносило из собственной жалкой реальности в фантазийный мир шикарных леди и джентльменов, у которых все идеально
хотя она знала, что это не более чем приятная панацея для простодушных масс, рассказы дочери ее скорее успокаивали, чем вызывали зависть
успешные актрисы, если не получали заветную роль или получали, но потом не складывалось и их карьера летела вверх тормашками, валили все на Сару
а неизвестные актрисы винили ее в том, что они никому не известны
большинство актеров-геев выдавали себя за традиционалистов, а женатые рассказывали невероятные истории, ты, мама, не поверишь; например, один знаменитый актер любит залезть на зеркальный стол и испражняться, разглядывая лежащую под столом красавицу-жену
у этих ребят из шоу-бизнеса в голове полный отстой, ты сильно бледнеешь на их фоне, ой, я не в том смысле, что у тебя в голове отстой, да ладно, у нас у всех отстой
согласна?
она так сильно окунула в суп кусочек хлеба, что тот утонул
и она не сразу его выудила
6
прошло несколько лет, звонок в дверь
Пенелопа видит размытые силуэты Сары и Крега
и слышит возбужденное хихиканье Матти и Молли, их маленьких близнецов
она открывает дверь, и все вваливаются, дети на нее наскакивают, Хампердинк наскакивает на всех, Сара целует ее в щечку, а Крег делает ей привычный австралийский захват
Крег работает в кино, с Сарой познакомился на премьере фильма, где он отвечал за акустику, а она сопровождала новую старлетку
на ланч Пенелопа сделала пиццу с корочкой, обильно начиненную пастрами, помидорами и сыром (никаких оливок и красных перцев, которых малыши терпеть не могут)
плюс зеленый салат, который они тоже не будут есть (как, впрочем, и она)
она любит, когда приезжает Сара со своей бандой, и хотя бы на время перестает оплакивать себя (а что, нет, Пен?)
после ланча, по мере того как углеводы перерабатываются в сахар, детки становятся все более буйными и начинают носиться по комнате
Крег, чей отец был геологом на руднике, в детстве бегал босым в своем Кливленде вместе с дружками-аборигенами и считает, что дети должны быть свободными, в том числе в чужой гостиной, где они опрокидывают чашку с кофе, швыряются подушками, залезают на подоконник, чтобы покачаться на шторах, и только когда Молли уже готова сунуть палец в розетку, отец кричит: не смей!
Сара смотрит на мать с извиняющейся улыбкой, но детей не окорачивает, дабы Крег не назвал ее занудой
Пенелопа считает, что когда внуки выходят из-под контроля, они заслуживают нескольких шлепков по попе, и она была бы не прочь так поступить
(что, по словам Крега, является жестоким обращением с детьми)
но вместо этого
заманивает их на диван с помощью двух леденцов на палочке, трюк срабатывает, и она зажимает каждого у себя под мышкой (до удушения дело не доходит) и начинает им читать историю про говорящий поезд
Сарина банда живет в квартире на втором этаже в районе Брикстона, и Пенелопа там бывает, когда этого никак нельзя избежать, например в день рождения близняшек (ежегодное мероприятие, никуда не денешься)
белые стены завешаны детскими пещерными рисунками, а вся мебель в пятнах от красок, фломастеров и остатков еды вследствие рвоты или других причин – ограничим перечень давленым горохом и расплавленным шоколадом
Пенелопа старается сидеть на самом краешке, чтобы ни к чему не прикоснуться, но дело обычно заканчивается липкими, а то и мокрыми руками, что особенно неприятно
только она усыпила близнецов у себя под мышками своим убаюкивающим голосом, как Сара разоткровенничалась – когда еще будет подходящий момент, мама? – они переезжают в Сидней, где Крегу предложили возглавить компанию «Долби аудио»
реакция Пенелопы была незамедлительной, сверхэмоциональной и неконтролируемой
вскоре, лежа ничком у себя в спальне, она услышала, как со скрипом открылась дверь и Сара позвала близняшек – ну, идите, идите
через пару мгновений их теплые (и тяжелые) тельца уже ползали по ней, продавливали спину коленками, садились ей на голову, вытирали ей слезы своими липкими лапками
все хорошо, бабуля, все хорошо, не плачь
кто-то из них решил повеселиться и издал неприличные звуки ей прямо в ухо, а другой попрыгал на ее внушительном заднем бампере, как на батуте
и она подумала, как же ей будет не хватать этих двух растущих обезьянок.