Мариана обожала эту девочку и тревожилась за нее. Бедняжка! Как много страданий ей довелось перенести… Новости, которые она готовилась сообщить, причинят племяннице еще больше боли.
Мариана торопливо взбежала по ступенькам в башню и поднялась по деревянной покосившейся от времени винтовой лестнице на четвертый этаж.
Дверь в комнату Зои была приоткрыта.
В скромном жилище разместились удобный письменный стол и камин, что придавало помещению уюта, несмотря на беспорядок: на креслах валялась одежда, а в раковине скопились грязные чашки. В эркере, на обложенном подушками, заваленном книгами подоконнике, сидела Зои.
Увидев Мариану, она вскрикнула и, вскочив, повисла у нее на шее.
— Ты здесь! Я думала, ты не приедешь…
— Ну как же я могла не приехать?
Попытки слегка отстраниться оказались тщетными: племянница не разжимала рук. Мариана почувствовала исходящие от Зои любовь и тепло и оставила старания высвободиться. Накатила волна щемящей нежности. Мариана любила племянницу почти так же сильно, как Себастьяна. Можно сказать, они с мужем ее удочерили: все каникулы Зои проводила с ними, в желтом домике. У нее даже была там своя комната.
Зои училась в школе-пансионате в Англии, поскольку ее отец был англичанин. Она унаследовала его светлые волосы и голубые глаза. На четверть гречанка, Зои ничуть не походила на уроженку Греции, и Мариана часто гадала, взыграет ли когда-нибудь в ней греческая кровь или ее полностью подавили ретроградные устои частной английской школы.
Когда Зои выпустила Мариану из своих объятий, та как можно деликатнее поведала, что убили действительно Тару. Из широко распахнутых глаз Зои градом покатились слезы, и Мариана вновь обхватила ее за плечи.
— Все хорошо, — зашептала она, бережно усаживая девушку на кровать. — Все будет хорошо.
Наконец Зои перестала всхлипывать. Мариана вымыла в маленькой раковине чашки и вскипятила чайник.
Все это время племянница сидела, подтянув колени к подбородку и даже не пытаясь утереть слезы. Она уставилась в пустоту, стискивая в руках старую зебру — любимую игрушку, которую с самого детства всюду таскала с собой. Жизнь нещадно потрепала зебру: она вовсю расходилась по швам, и у нее не было одного глаза. Крепко прижимая игрушку к себе, Зои покачивалась, словно в трансе.
Мариана поставила на захламленный кофейный столик дымящуюся чашку сладкого чая и с тревогой взглянула на племянницу. В школьные годы Зои страдала от тяжелой депрессии: то билась в истерике, то впадала в апатию и не могла даже плакать. Выводить ее из состояния мрачного уныния было еще сложнее, чем справляться с безутешными рыданиями. Мариана приложила немало усилий, чтобы сблизиться с ней. Впрочем, в том, что произошло с Зои, нет ничего удивительного, если учесть, как сильно ее травмировала потеря родителей.
Зои гостила у Марианы и Себастьяна во время апрельских каникул, когда раздался телефонный звонок, навсегда изменивший их жизнь. Себастьян поднял трубку. Он же сообщил Зои о постигшем их несчастье: ее родители — Марианина сестра и ее муж — погибли в автокатастрофе. Зои зашлась плачем, и Себастьян крепко прижал девочку к себе.
С тех пор Мариана и Себастьян постоянно окружали ее заботой и вниманием. Мариана, сама выросшая без матери, хотела дать Зои все, чего ей самой в детстве так недоставало: материнскую любовь, тепло, ласку. Разумеется, племянница в ответ дарила столько же любви, сколько получала.
К радости своих тети и дяди, Зои потихоньку оправилась от горя. Становясь старше, она избавилась от депрессии, начала усердно учиться — словом, ко времени поступления в университет достигла большого прогресса.
Тем не менее Мариану и Себастьяна очень беспокоило, как у Зои сложатся отношения с однокурсниками, поэтому, когда она подружилась с Тарой, вздохнули с облегчением.
И позже, когда Себастьян погиб, Мариана благодарила судьбу за то, что у Зои есть хорошая подруга, на которую можно положиться. У самой Марианы был лишь один близкий друг — Себастьян. Но он умер.
И вот на долю Зои выпала новая беда — тяжелая утрата лучшей подруги…
— Зои, вот, выпей чаю. Это поможет прийти в себя.
Та не откликнулась.
— Зои?
Неожиданно, словно только теперь услышав Мариану, племянница подняла остекленевшие, полные слез глаза.
— Это я виновата, — прошептала она. — Я виновата, что Тары больше нет.
— Не кори себя…
— Послушай, ты не понимаешь…
— Что не понимаю? — Мариана опустилась на край кровати и выжидательно поглядела на Зои.
— Это моя вина. В тот вечер, после встречи с Тарой… я должна была рассказать кому-нибудь… позвонить в полицию… И тогда она осталась бы жива.
— В полицию? Зачем?
Зои промолчала. Мариана нахмурилась.
— Значит, Тара говорила нечто такое?.. Что именно?
По щекам Зои заструились слезы. В гнетущей тишине девушка опять начала раскачиваться. Мариана понимала, что лучше не наседать, а набраться терпения и просто быть рядом. Когда придет время, Зои сама признается, что ее тревожит.
Однако Мариана не могла столько ждать. Тихо, но твердо она повторила вопрос:
— Что говорила Тара?
— Она заставила меня поклясться, что я сохраню все в секрете…
— Разумеется, но сейчас ситуация радикально изменилась.
Покрасневшая Зои обернулась на Мариану, и та вновь увидела в племяннице испуганного ребенка, которого тяготит какая-то тайна.
Наконец Зои сдалась.
— Позавчера вечером Тара прибежала ко мне в комнату. Она была не в себе… очень расстроена… явно под воздействием наркотиков, уж не знаю каких. Тара… боялась…
— Боялась? Чего?
— Она уверяла, что кто-то грозится ее убить.
Мариана уставилась на Зои.
— Продолжай. Кто ей угрожал?
— Я обещала никому не рассказывать… Тара очень просила. Мол, если он узнает, что я кому-то проболталась, то точно меня убьет.
— Он? Кто он? Тара сказала?
Девушка молча кивнула.
— Кто этот человек, Зои? — не отставала Мариана.
Племянница неуверенно покачала головой.
— Тара несла какой-то бред, она словно с ума сошла…
— Неважно. Все равно ответь, кто он.
— Она утверждала, что… что это один из наших наставников. Преподаватель.
Мариана изумленно захлопала ресницами.
— Он работает здесь? В колледже Святого Христофора?
— Да.
— Ясно. И как его зовут?
После паузы Зои тихо произнесла:
— Эдвард Фоска.
14
Часом позже Зои пересказывала ту же историю старшему детективу-инспектору Сангха.
Тот занял просторный кабинет декана с видом на Мейн-Корт. У одной из стен стоял резной книжный шкаф красного дерева, в котором теснились книги в кожаных переплетах. На других стенах висели портреты предыдущих деканов. Чудилось, будто они с нескрываемым подозрением следят за полицейскими.
Старший инспектор Сангха, сидящий за широким столом, достал флягу и налил себе чаю. Он выглядел лет на пятьдесят, и в его коротко подстриженной темной бородке серебрилась седина. Детектив был одет в серый пиджак с галстуком и, как истинный сикх[3], носил на голове привлекающий внимание синий тюрбан. В инспекторе чувствовались некая внутренняя сила и привычка командовать, но вместе с тем беспокойный характер и чрезмерная подвижность: Сангха непрерывно постукивал ногой по полу и барабанил пальцами по столу.
Мариана отметила, что он излишне раздражителен, слушает Зои вполуха и не придает ее словам должного значения. «Не воспринимает ее всерьез», — решила Мариана.
Но она ошибалась: Сангха отнесся к рассказу Зои с максимальным вниманием.
Отставив чай, он смерил девушку пытливым взглядом пронзительных темных глаз.
— И что же? Вы поверили Таре?
— Не знаю… Она была не в себе, находилась под кайфом. С другой стороны, она была под кайфом все время, так что… — Зои пожала плечами и на секунду задумалась. — Понимаете, все это так странно…
— Тара объяснила, почему профессор Фоска хотел ее убить?
— Она сказала, что спит с ним. Они поссорились. Тара припугнула, что расскажет начальству об их любовной связи и его уволят. А он ответил, что если она хоть словом об этом обмолвится, то…
— То он ее убьет?
— Именно, — Зои кивнула. Она наконец-то сбросила с себя груз и не скрывала облегчения.
Какое-то время инспектор Сангха размышлял над услышанным, а затем резко встал.
— Я сейчас поговорю с профессором Фоской. Подождите здесь, ладно? И еще, Зои, ваши показания необходимо представить в письменном виде.
Он вышел из кабинета. Пока старшего инспектора не было, Зои повторила то же самое его помощнику, а тот все тщательно запротоколировал. В тревожном ожидании Мариана гадала, что Сангха сейчас делает.
Прошел целый час. Наконец инспектор вернулся и вновь сел за стол.
— Профессор Фоска сразу выразил готовность помочь следствию. Я взял у него показания. Он утверждает, что в десять вечера, когда произошло преступление, он как раз заканчивал занятия. С восьми до десяти профессор давал урок шестерым студентам. Нам удалось поговорить с двумя из них, и оба подтвердили слова профессора. — Инспектор строго взглянул на Зои. — Таким образом, я не предъявляю профессору Фоске никаких обвинений. Очень рад, что, вопреки заявлениям Тары, он совершенно не причастен к ее гибели.
— Понятно, — потупившись, шепнула Зои.
Мариане показалось, что она нервничает.
— А что вы можете сказать о Конраде Эллисе? — спросил инспектор Сангха. — Насколько мне известно, он здесь не учится, а просто живет поблизости. Он был молодым человеком Тары?
Зои покачала головой.
— Нет. Они просто дружили.
— Вот как… — Инспектор сверился со своими записями. — Эллис ранее был дважды судим за наркоторговлю и за нападение при отягчающих обстоятельствах. Соседи слышали, как они с Тарой несколько раз крупно ссорились.
Зои пожала плечами.
— Конрад, как и Тара, тоже постоянно под кайфом. Но он никогда ее пальцем не тронул, если вы об этом… Конрад не такой. Он славный парень.