– Знаю, «тайфун», «цунами».
– А ещё «вата», «минтай», «иваси».
– И «вата» из японского?
– А в японском языке тоже есть русский слова: «икура» ― икра, «норума» ― норма.
– Интересно, ― сказал Максим, а сам подумал «норуму» наверно, ввели в обиход вернувшиеся из лагерей военнопленные японцы.
Максим и Казуми договорились встретиться на следующий день. Японка очаровала его рассказом о своей далёкой родине. Токио казался Максиму волшебным городом, где живут сказочные существа, в том числе и лисы-оборотни.
Максим вернулся в общежитие и стал жарить картошку.
На общую кухню, где было три плиты, зашёл прикурить от конфорки (надеясь, что кто-то что-то варит) сосед по этажу Юра Германов. До поступления в Москву он окончил геологический техникум в Перми, и у него в комнате была целая коллекция минералов, которую он зачем-то притащил с Урала.
Юра наклонился над конфоркой, прикурил и нервно затянулся:
– Я был сейчас у Белого дома. Руцкой и Хасбулатов призвали штурмовать Останкино.
– Это гражданская война, ― нахмурился Максим.
– Ельцин не имел права издавать указ о роспуске Верховного совета.
– Какое это имеет значение, если народ за Ельцина?
– В 91 году народ за Ельцина был.
– Нужно время, чтобы реформы дали результат, ― пожал плечами Максим, и, сняв скворчащую маслом сковородку с плиты, понес её в свою комнату.
– Да, цепь на метр удлинили, а миску на два отодвинули, ― крикнул ему вслед Юра.
Общежитие было недалеко от Останкино: в открытую форточку со стороны Останкино доносились звуки стрельбы.
Максим ждал Казуми у памятника Пушкину. Он хотел пойти с ней в Макдональдс. По Тверской улице в сторону центра ехали БМП и крытые брезентом грузовики, в которых вдоль бортов размещались солдаты, держа автоматы между ног. Максим заметил: один солдат, сидевший на лавке с краю, с любопытством разглядывал памятник Пушкину, словно был на экскурсии. Мирная очередь в Макдональдс как-то не вязалась с военной колонной.
Максим вспоминал всё, что он знал о Лисах-оборотнях. Кицунэ достигает совершеннолетия в 100 лет, и тогда у неё появляется умение превращаться в человека. Магические способности лисы-оборотня зависит от возраста и ранга, который определяется по количеству хвостов и цвету шкуры. Самый высокий ранг – это девятихвостая Кицуне с серебристой, белой или золотой шкурой, но такой она становится только в возрасте 1000 лет, приобретая умение летать и принимать любые формы, например, гигантских деревьев или второй луны в небе. Кицуне всегда имеют при себе белые шарики похожие на жемчуг, обладающие волшебной силой. В лисьей форме они держат шарики во рту, а в человеческой носят на шее. С помощью этих волшебных жемчужин, Кицунэ способны защищаться огнем и молниями. Кицунэ очень ценят эти артефакты, и в обмен на возврат их могут согласиться выполнить желания человека. Интересно, какой ранг имеет Казуми, думал Максим, в двери ему мелькнул только один хвост, но возможно, он не увидел других хвостов.
Подошла японка. Максим ей улыбнулся. Казуми была в яркой красной куртке и джинсах.
– Знаешь, кому это памятник? – Максим кивнул на памятник Пушкина.
– Кому?
– Нашему самому знаменитому поэту, – сказал Максим.
– Пуш-кину, – протянула Казуми.
– Молодец, знаешь, ― с уважением сказал Максим.
– Пушкин – хорошо, ― отозвалась японка.
– Я тоже люблю японскую литературу, особенно хокку, такую например:
Мелькнул лисий хвост,
Теперь нет мне покоя.
Жду каждый вечер.
Казуми в ответ на намёк Максима, что он догадывается, с кем имеет дело, только улыбнулась.
В Макдональдсе от фритюрниц, вызывая аппетит, шел запах картофеля фри, который жарился в масле. Обслуживающий персонал в красных шапках с козырьками работал со слаженностью муравьев. Максим заказал себе картофель фри, сладко-кислый соус, биг-мак, и стакан кофе, Казуми попросила себе тоже картофель и кофе, но вместо биг-мака взяла чизбургер. Максим выбрал свободный столик и поставил на него поднос. Казуми сняла куртку, оставшись в чёрной водолазке, и Максим наконец-то, как ему казалось, получил подтверждение, что девушка ― это лиса-оборотень: на шее у неё висел кулон с одной крупной жемчужиной, знаменитый волшебный шарик – оружие Кацунэ.
– Я идти в туалет, ― сказала японка, ― мыть рука.
– Хорошо, ― кивнул головой Максим.
Казуми ушла, а Максим, открыл крышку бумажного стакана и отхлебнул глоток кофе: оно было очень горячим. Он обжог язык, но в радостном возбуждении, что он сразу догадался: японка – Кицунэ, не обращал на это внимание. Теперь вопрос, какую выгоду из этого можно извлечь? По большому счёту никакую, скорей Лиса-оборотень обведёт его вокруг пальца, главное для Максима было убедиться в верности своего предположения.
Неожиданно, зайдя Максиму со спины, за его столик села девушка: блондинка с длинными рассыпанными по плечам волосами, очаровательной улыбкой и зеленоватыми, словно огоньки на болоте глазами. Первая мысль, которая пришла в голову Максиму, наверно, потому что он ждал, что Кицунэ, все-таки проявит свою лисью натуру, это Казуми поменяла облик. Что ж, он был совершенно не против свидания с такой красавицей. Все-таки есть польза от знакомства с Кицунэ: теперь рядом с ним сидит потрясающая девушка: все мужчины наверняка ему страшно завидуют.
– Извините, – сказала девушка, – можно взять ваш автограф?
– Автограф? – Максим был озадачен: он был ещё не столь знаменит, чтобы кого-то интересовал его автограф.
– Разве Вы не Алексей Лысенков ведущий передачи «Сам себе режиссёр»?
– Нет, ― Максим был разочарован, что это была обыкновенна охотница за знаменитостями, – но мне часто говорят, что я похож на него.
– Тогда извините, ― девушка надула губы.
Она встала и ушла.
– И за что все так любят Алексея Лысенкова, ― вздохнул Максим, ― ну, симпатичный он…
После душевного подъема и определенной гордости собой Максим сидел, хмуро сдвинув брови к переносице, как ребёнок, которому не купили в магазине понравившуюся игрушку. Настроение испортилось: в душе была сумятица чувств. Зачем вообще он тратит время на эту японку, когда кругом столько красивых девушек? Не иначе действительно она Кицунэ: его околдовала. Может быть, подняться и уйти? С другой стороны, подумал он, его контакт с Казуми имеет чисто исследовательские цели. Да и жалко оставлять нетронутым биг-мак и картошку фри. К тому же он боялся мести Кицунэ: ведь это будет самое настоящее оскорбление для девушки.
Уборщица невысокая азиатка в красной шапке с козырьком отвлекла его от мыслей. Подтирая пол рядом со столиком Максима, она сказала:
– У Вас что-то упало.
Максим нагнулся и посмотрел под столик: это был жемчужный кулон Казуми. Вот это удача, мелькнуло в голове у Максима, теперь за этот волшебный шарик он может попросить выполнить его желание: Максим нагнулся и подобрал кулон.
Казуми вернулась и села за столик. Настроение Максима поменялось: он улыбался.
– Всё нормально? ― Максим подпёр рукой подбородок, поставив локоть на стол.
– Да, ― ответила японка.
– Мне кажется, ты что-то потеряла? – Максим вынул из-под стола вторую руку и разжал кулак, в котором держал кулон.
– Ой, правда, ― глаза Казуми вспыхнули.
– Цепочка порвалась, ― сказал Максим.
– Как хорошо, что ты его найти, ― воскликнула девушка.
Максим протянул кулон Казуми, но тут же убрал руку обратно:
– Он же очень важен для тебя?
– Да, это мой любимый кулон.
– Я отдам его тебе, если ты выполнишь моё желание.
– Желание?
– Да, стань вот той девушкой, ― Максим кивнул в сторону блондинки, которая сидела за два столика от них в компании подруг.
– Я не все понимаю по русский, как это стань?
– Эта девушка сейчас уйдет, а ты превратись в неё, ― Максим смотрел испытывающим взглядом на Казуми.
– Ты считаешь, я не красивая? – нахмурилась японка.
– Нет, красивая, ― поспешил утешить её Максим, ― но та девушка мне приглянулась, а тебе какая разница какой быть?
– Опять я не понять тебя.
– Ну, пожалуйста, что тебе стоит.
– Я понять: ты сумасшедший! – Казуми встала из-за столика, видимо, собираясь уходить.
– На, на возьми, ― Максим сунул её кулон в руку, ― я пошутил.
Казуми упорно не хотела выдавать свою тайну. Максим засомневался: может быть, она действительно не Лиса-оборотень, и в кулоне настоящий жемчуг, а не волшебный шарик. Надо будет, решил он, напрямую спросить у Ани: откуда взялся лисий хвост?
Вечером Максим ждал на кухне, пока вскипит чайник. Зашел Юра Германов: опять прикурить. Поправив указательным пальцем массивные очки на переносице, он сказал:
– Останкино вчера не взяли, а сегодня Ельцин Белый дом из танков расстрелял.
– Теперь у него руки развязаны, ― хмыкнул Максим.
– Что ты радуешься? ― разозлился Юра.
– Но ведь ясно, что надо что-то менять. Посмотри, как в Европе живут, в Японии.
– А ты знаешь, что в Японии люди работают по 12—14 часов в день, и еще, чтобы быть на хорошем счету у начальства надо приходить за полчаса до работы, поэтому каждый год по официальной статистике 10 тысяч человек умирает от «переутомления на работе».
– Ужас, – Максим был расстроен, что Юра разрушает его идеальное представление о Японии.
В порыве раздражения он схватил закипевший чайник с плиты, и в это момент по случайности Юра нагнулся к конфорке с сигаретой. Всё произошло мгновенно: на чайнике не было крышки, и кипяток плеснул Юре на спину.
Юра закричал, Максим и себе обжог руку, но что значил этот небольшой ожог, по сравнению с той адской болью, которую испытывал Юра Германов. Чувствуя свою вину, Максим страшно переживал за него. Как такое могло случиться, чтобы одновременно он взял чайник и Юра нагнулся прикурить? Не иначе, как бес подтолкнул обоих, или это проделки Лисы – вопрос какой?
– Господи, как же больно! – застонал Юра.
– Извини, я не знаю, как так получилось, ― сказал Максим.