Я отнимаю у нее пиццу, швыряю коробку на кровать и протягиваю Сэм руку:
– Привет, я Джесси Чемберс. Дар божий и все такое.
Ее улыбка становится шире. Смахнув слезы, Сэмми мягко пожимает мне руку, и по моей коже пробегают мурашки удовольствия. Непривычно, но так чертовски приятно видеть ее такой эмоционально открытой – ведь это может значить лишь то, что я нравлюсь ей. Определенно. И, дьявол, как же она нравится мне!
Жестом приглашаю ее в комнату и пинком закрываю за нами дверь.
– Какая у тебя специальность, Саманта? – решаю продолжить нашу игру.
– Социальная работа.
– Компьютерные науки.
– Я в курсе, – фыркает она, а затем начинает смеяться, и я чувствую, как по телу разливается приятное тепло. – То есть рада узнать тебя получше, Джесси. Кстати, можешь звать меня просто Сэм. Или Сэмми, если тебе так больше нравится.
– У тебя очень красивые волосы, Сэмми.
– Э-э… Спасибо. – Смущенно переминаясь с ноги на ногу, Уолси оглядывает нашу с Коди комнату, прежде чем ее взгляд останавливается на моей кровати. Она подходит к ней, слегка приподнимает покрывало и проводит пальцем по краю простыни. – Так вот какой цвет бедра испуганной нимфы.
Мы оба смеемся, пока я достаю из ящика комода чистое полотенце и протягиваю его Сэм, чтобы она могла вытереть промокшие волосы и лицо.
– Моя мама – колорист. Когда я был помладше, мы с ней часто разучивали всякие названия тонов и оттенков, в том числе и смешные.
– Понятно.
Я сажусь на кровать и приглашающе похлопываю по месту рядом с собой. Светлые брови хмурятся в замешательстве, но когда Сэмми все же принимает приглашение, мои мысли меняют свое направление.
– Какой сезон «Сверхов» твой любимый? – спрашиваю я, набирая сообщение Коди, который повез Ки-Ки к ветеринару и должен вернуться с минуты на минуту.
Чемберс:
Зависни сегодня у Тони.
Коди:
Обойдешься.
– Тот, в котором появляется Кастиэль, – отвечает Сэмми.
– Четвертый? Мой тоже. Устроим марафон?
Чемберс:
Я не один.
Коди:
Я тоже!
Чемберс:
Ты мне должен две сотни.
Коди:
У Тони так у Тони.
Коди:
С тебя две сотни.
Коди:
И новая зимняя курточка для Ки-Ки.
Сэм растерянно моргает.
– Сейчас?
– Конечно, – говорю я с облегченным вздохом, засовывая телефон в карман спортивных штанов. – Пицца у нас уже есть. Я принесу из холодильника пиво. То есть… колу?
– Кола подойдет, – с улыбкой кивает она.
Когда я возвращаюсь, Сэмми лежит на спине на кровати и что-то печатает на своем телефоне. Ее длинные светлые волосы разметались по подушке, как у принцессы. Член в штанах напрягается, и я мысленно делаю ему строгий выговор.
Остаток вечера пролетает незаметно. На третьей серии экран ноутбука гаснет, но я не встаю за зарядным устройством. Свет в комнате выключен. Шум, доносящийся с вечеринки на первом этаже, кажется, для нас не существует. Время тоже потеряло всякий смысл. Мы просто лежим на спине, полуобернувшись друг к другу, болтаем и смеемся в темноте.
– О чем ты мечтаешь? – спрашиваю я.
– Сделать этот мир лучше.
– Ты делаешь лучше жизнь многих людей.
Сэмми вздрагивает, когда за окном раздается очередной раскат грома, и я тянусь к ее руке, переплетая наши пальцы.
– А у тебя есть мечта? – тихо спрашивает она.
– Разрушить брак Эммы Стоун.
Сэмми смеется, и этот звук наполняет меня нелепой радостью. Не помню, когда в последний раз лежал в кровати с девчонкой, не занимаясь при этом с ней сексом. Случалось ли такое вообще когда-нибудь?
Повернувшись, я, приподнявшись на локтях, смотрю на нее сверху вниз. Наши глаза встречаются, и я слышу, как прерывается ее дыхание. В этот момент все, чего я хочу, – это уничтожить разделяющее нас расстояние, снять с нее одежду и почувствовать прикосновение ее кожи к моей. Но я этого не делаю. Не хочу торопить события. Не хочу ее отпугнуть. Мне нравится наслаждаться происходящим.
Наслаждаться ею.
– Джесси, прости меня, – почти шепотом произносит Сэм, и впервые ее голос звучит по-настоящему расстроенным. – За судна, и вообще…
– Прости за свитер и Фелишу, – искренне извиняюсь я, перерезая между нами последнюю нить напряжения. – Я немного перебрал в ту ночь и вел себя как мудак.
На мгновение между нами повисает тишина, и единственное, что я слышу, – это грохочущую музыку из-под пола.
– Значит, ты все-таки меня узнал. – Даже в темноте я вижу, как вспыхивают искорки радости в ее зеленых глазах. Она прикусывает нижнюю губу, и выражение лица становится задумчивым. – Почему ты иногда ведешь себя как мудак?
С моих губ срывается хриплый смешок.
– Потому что это весело. Я прекрасно могу себя контролировать. Просто временами предпочитаю этого не делать. Попробуй тоже как-нибудь.
– Не контролировать себя?
Я киваю.
– Не все в нашей жизни нуждается в контроле, Сэмми.
– Звучит немного безумно… – Ее голос затихает, а взгляд останавливается на моих губах. – Но я как-нибудь попробую.
Глава 6Планы на вечер? Дожить
Мне не следовало сегодня приезжать в «Энсли-Пайнс». Я должна была поручить кому-нибудь другому поставить последнюю подпись в бланке общественных работ Джесси. Потому что я не хочу прощаться с ним. Мне становится трудно дышать, когда я просто представляю это.
Хватаюсь пальцами за края раковины и наклоняю голову, мысленно считая до пяти, чтобы успокоиться, прежде чем плеснуть в лицо холодной водой и вытереть насухо бумажным полотенцем. Выхожу из туалета в коридор и по пути в комнату отдыха решаю поздороваться с медсестрой Харпер, которая работает сегодня в ночную смену.
Когда я подхожу к сестринскому посту, Харпер жестом просит меня замолчать и указывает куда-то в сторону, с трудом сдерживая смех. Я останавливаюсь рядом с ней, прислушиваясь к странному гудению.
– Что это за звук?
– Гонки на инвалидных колясках в восточном крыле, – хихикает она, прикрывая рот чьей-то историей болезни.
Я непонимающе смотрю на нее.
Должно быть мне послышалось.
– Прости, ты сказала… гонки?
И тут меня осеняет.
Сбрасываю на пол свой рюкзак и бегу по коридору так быстро, как только могу. Оказавшись в восточном крыле, пробираюсь сквозь толпу, часть которой составляет персонал ночной смены.
– Что здесь проис… – Мой голос обрывается, когда я замечаю сидящего в инвалидной коляске Джесси.
Я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что то, что я вижу, реально.
– Только не поддавайся, – обращается к нему миссис Мэй, нетерпеливо постукивая ладонями по подлокотникам своего инвалидного кресла.
– Не в моих правилах, ласточка, – подмигивает ей Чемберс.
– Три… – начинают отсчет зрители. – Два… Один!
Коляски резко срываются с места. Я в ужасе закрываю ладонями глаза и открываю их, только когда толпа вокруг взрывается громкими аплодисментами.
– Побеждает Джиллиан Мэй! – торжественно объявляет Джесси. Его карие глаза горят от возбуждения и легкой усталости. – Всем спасибо за участие.
По коридору прокатывается одобрительный гул. Я вздыхаю с облегчением, а люди начинают расходиться. Миссис Мэй жмет кнопку на своем инвалидном кресле, и оно с жужжанием поворачивает ее лицом ко мне.
– Сэмми, смотри, что у меня есть! – радостно говорит женщина, размахивая билетом. – Завтра мы идем на футбол.
– Мы? – рассеянно спрашиваю я, наблюдая, как Чемберс подхватывает на руки сидящую на стуле миссис Кавински, осторожно усаживает старушку обратно в ее коляску и набрасывает ей на колени разноцветный вязаный плед.
– Я, Люси, Хэдли и Кавински. Все, кто победили сегодня в гонках.
– Ты совсем обезумел? – набрасываюсь я на Джесси, когда мы остаемся в коридоре одни.
– Ой, да ладно тебе. – Он щиплет меня за щеку. – А какой твой самый безумный поступок? Отрезала челку?
Мое лицо краснеет от стыда, потому что засранец не так уж далек от истины, но я не собираюсь давать ему повод уйти от темы.
– Форсаж на инвалидных колясках, Чемберс! Это даже для тебя слишком.
Джесси беспечно пожимает плечами.
– Просто хотелось как-то развлечь девчонок напоследок, и это первое, что пришло мне в голову.
– О, в ней много свободного места.
– Слова ранят, Сэмми.
– Жаль, не убивают.
– Опять эти твои занудские штучки? – Он бросает на меня дразнящий взгляд, приглаживая свои взъерошенные волосы, торчащие из-под красной шапки, нелепо сдвинутой на самую макушку. – Кончай драматизировать, солнышко. Жизнь становится веселее, когда в ней есть немного опасности. Оглянись вокруг: здесь живут обычные люди, которым по большей части не нравится, когда с ними нянчатся как с трехмесячными младенцами. Даже если у некоторых из них нет зубов или они вынуждены носить подгузники – это все еще взрослые люди.
Словно в трансе, я киваю, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит Джесси, но меня отвлекает его запах. Иисусе, как же приятно он пахнет. Смесью мыла и чего-то древесного с едва уловимыми нотками дыма, как будто парень только что вернулся из похода, где был ответственным за разведение костра.
Мысль о том, что это может быть последний раз, когда мы с Джесси проводим время вместе, погружает меня в отчаяние. Я так старалась не влюбиться в него, но все же влюбилась. Я знаю это. По тому, как мое сердце замирает в груди каждый раз, когда он улыбается.
Боже, я действительно облажалась, не так ли?
– Эй… Что-то случилось? – спрашивает Чемберс. Я опускаю голову, но он поднимает ее за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. Мой пульс учащается под тяжестью его внимания. – Ты вся напряжена. И выглядишь охренеть какой грустной.