Ее спальня окнами выходила во двор, а не на оживленную улицу. Забросив сумку в угол, Катька подошла к окну. Деревья разрослись, их зеленые кроны лениво колыхались под полуденным ветерком. Москва лежала вокруг – разнеженная, словно сытая кошка.
И, кстати, о котах.
– Где лоботрясы? – спросила Катька у Валентина Петровича, следовавшего за ней молчаливой тенью.
– Наверное, в комнате Филиппа Ивановича. Они там в последнее время прописались. Впрочем, – помощник усмехнулся, – это их любимое место всегда было. Вы к ним сходите, а я пока Марию Михайловну предупрежу, что вы здесь. Хотите обедать?
– Через час, спасибо.
Валентин Петрович кивнул и ушел, а Катька несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем пройти по коридору и открыть дверь в комнату деда. Наверное, там все, как он оставил: небрежно брошенная книга на тумбочке, спортивные штаны на спинке кресла, зубная щетка в примыкающей к спальне ванной комнате… Как будто дед здесь, никуда не делся, просто уехал ненадолго.
Было не так. Мария Михайловна явно прибралась в спальне, и книги лежали аккуратной стопочкой, а зубная щетка из ванной исчезла. Тут, в большой и светлой комнате с ярко-бирюзовой картиной на стене, по-прежнему ощущалось присутствие деда – но живое, а не мертвое. Как будто не здесь он упал и лежал, неловко вывернув руку и одну тапочку… Нет, не стоит об этом думать. Тапочек тоже не было, гардероб стоял плотно закрытым, и Катька не стала проверять, на месте ли дедова одежда или домработница деликатно прибрала и ее тоже.
Зато тут были коты.
Фред и Джордж лежали на идеально застеленной кровати – два упитанных калача ярко-рыжего цвета. Услышав шаги, коты подняли головы и синхронно зевнули. Катька всегда считала, что лоботрясы общаются телепатически. Ну да, они близнецы, но это ничего не объясняет! А вот инопланетное происхождение и телепатия – вполне.
– Привет, – сказала она. – Бездельничаете?
При звуках ее голоса коты оживились. Фред (а может, и Джордж: пока не увидишь хвост, не поймешь) встал, потянулся и утробно мяукнул. С того дня, когда Катька видела их в последний раз больше месяца назад, коты еще больше разжирели. О чем дед только думал? Конечно, эти монстры будут выпрашивать вкусности, только волю дай. Но есть же кошачье здоровье.
– Я вас на диету посажу, – кровожадно пообещала Катька. От присутствия котов ей сделалось немного легче. – Будете у меня фитнес-котиками. Я вам пропишу диетических вкусняшек.
Она села на кровать, погладила котов по очереди и осмотрела их. Ага, в синем ошейнике – Фред, в красном – Джордж. Дед уважал фильм «Матрица», не иначе.
– А предыдущие ошейники где, дизайнерские? – поинтересовалась Катька у котов. – Сгрызли?
«Сгрызли, – согласился Фред. – Свободу честным котам!»
– Я так и думала.
Котики были беспородные, но красивые. На морду красивые: Катьке так и казалось, что эти мультяшные ряхи сейчас заговорят с нею человеческими голосами. Она понимала, почему дед ими вдохновился, просто это далековато зашло. Коты подлезли ей под руки, оба топтались передними лапами на коленях, мурлыкали.
– Если это вы похудели, то насколько ж круглыми вы были неделю назад?..
«Идеальная форма кота – шар!» – высказался Джордж.
«И не кота тоже», – согласился Фред, глядя на тощую Катьку с неодобрением. Та попробовала сграбастать нахала, но кот не дался. Вывернулся, отпрыгнул, тяжело сверзился на пол и вдруг не замяукал – завыл.
– Вот так они всю неделю, – в дверях стоял вернувшийся Валентин Петрович. – Вроде сначала ластятся, а потом воют. Сейчас и второй подключится.
Словно услыхав его слова, Джордж присоединился к брату.
– М-да, караоке. – Катька задумчиво смотрела на котов. Петь они прекратили через минуту – так же внезапно, как начали. – А они с Марией Михайловной не спят?
Домработница проживала здесь же, в квартире.
Валентин Петрович покачал головой.
– Она пробовала их зазывать, но не идут, говорит. Я тоже одну ночь на диване остался, домой не пошел, так они меня проигнорировали. Иногда выходят поесть, в лоток, но обычно предпочитают запасной, что у Филиппа Ивановича всегда в ванной стоял. И главное – не пакостят! – Валенин Петрович задумчиво покачал головой. – Раньше дня не проходило, чтобы что-то не испортили, цветок не опрокинули да просто не прогалопировали по гостиной. А сейчас тишина. Мария Михайловна говорила, раньше готовит – эти двое тут как тут. В первый раз такое вижу, чтобы коты по человеку убивались.
– А что, вы котов держали? – вежливо поинтересовалась Катька. Валентин Петрович усмехнулся, прошел к креслу и уселся, сложив ладони домиком.
– Я и сейчас держу, – сказал он. – Когда Филипп Иванович этих принес, я подумал: что это я, я ж кошатник со стажем, а Кузьки моего уже года три нету! Ваш дедушка сначала подумывал мне одного из этих отдать, но уж больно они друг к другу привыкли, не стали мы их растаскивать по квартирам. И я взял себе шотландского вислоухого, давно хотел. Назвал Рафаэль, сокращенно – Раф.
– Раф – это модный кофе, – пробормотала Катька.
– Так ведь и кот модный. Хотя в последнее время все на мейн-кунах помешались, шотландцы и британцы по-прежнему, как говорят, в тренде. Я ведь, Катерина Филипповна, раньше со своими породистыми котами и на выставки ездил, разбираюсь немного.
Катька слушала и понимала, что совсем не знает помощника деда. Сколько лет Валентин Петрович работал с Литке? Пятнадцать? Двадцать? Катьке казалось, что дедов ассистент был тут всегда – неотъемлемый элемент бытия, надежный, словно столп Земли.
– Познакомите с котиком?
– Заглядывайте в гости, буду очень рад. Тут ведь и недалеко совсем. – Валентин Петрович аж засветился, и Катька поняла, что все сделала правильно.
Поговорить бы с ним… обо всем. Он был рядом с дедом значительную часть жизни и наверняка сейчас тоже тоскует по нему. Как это происходит у мужчин? Скупая мужская слеза не ползет по щеке Валентина Петровича, однако это не значит, что помощник не испытывает эмоций. Дед вот был эмоционален наружу, а большинство мужчин живет чувствами внутрь, ибо слезы ронять – это недостойно и не подобает. А потом удивляются инфарктам всяким.
Но Катька понимала: недостаточно они с Валентином Петровичем близки, чтобы он ей свою душу открыл, а она ему – свою. Может быть, потом, когда-нибудь. Если он не решит сменить работу.
– А вы… – Она запнулась, не зная, как сформулировать. – Вы останетесь мне помогать? Я, честно говоря, с дедовым наследством наверняка не сразу разберусь, и потом… Я не знаю, что вы хотели бы. – Она прямо посмотрела на Валентина Петровича: правда всегда лучше лжи, откровенность лучше хождения вокруг да около. – Может, у вас мечта – уехать в деревню, а я препятствую.
Ассистент подался вперед.
– Убереги меня Господь от деревни, – серьезно сказал он. – Я коренной москвич бог знает в каком поколении, здесь родился, здесь и помру. Так что деревня не вариант, хоть Филипп Иванович и был так добр, дом мне оставил… Это чтобы на выходные выезжать, ну и, опять же, свежий воздух, в лесу прогулки… А так – всецело можете на меня положиться, Катерина Филипповна. Я вас в курс дела введу, дальше вы решите, какие мои услуги вам нужны. Москва не сразу строилась.
– Спасибо. Честно говоря, я растерялась немного. Я думала, дед будет жить вечно.
– И я думал, и они. – Валентин Петрович кивнул на котов, снова превратившихся в плотные калачики. – Тоже думали. Но есть так, как есть.
– Если вы не против, начнем сегодня разбирать кабинет и студию, – сказала Катька. – И про заказ этот мне расскажете. Только у вас ведь, наверное, выходной…
– О чем вы, Катерина Филипповна! – усмехнулся ассистент. – Субботним днем самая работа.
Глава 6
Через три часа Катька обнаружила, что оба кота ходят за ней, словно верные пажи – за своей королевой.
Когда обедали, Фред и Джордж пришли в столовую, сели под Катькиным стулом и, прося подачки, периодически мявкали. Эта их привычка была ей хорошо известна, и подачки обычно от нее не перепадало, однако сейчас был исключительный случай. Все-таки коты загрустили. А потому под кресло отправились несколько кусочков буженины, сыр и даже остатки домашнего паштета в керамической плошке. Коты идеально ее вылизали, чем вызвали восторг Марии Михайловны.
– Кушают наконец, хорошие мои, – умилилась она, глядя на толстые рожи. – Ах, мальчики мои любимые, я еще паштетику дам, хотите?
– Хватит с них! – возмутилась Катька. – Мария Михайловна, они ж и так шарообразные!
– Да куда там! Похудели, бедненькие!
– Этим бедненьким худеть и худеть! – Катька наклонилась и ущипнула Фреда за толстый бок. Кот опасливо попятился: паштет закончился, а унижения терпеть лоботряс был не намерен. – Давайте их на диету посадим, я вас очень прошу. Еще пара лет при таком кормлении – и начнутся проблемы со здоровьем. Пока это сытые молодые лоси, но, как говорится, береги честь смолоду…
Мария Михайловна повздыхала.
– Ну, если надо, так надо… Только я в кошачьих диетах не разбираюсь.
– Мы к ветеринару их свозим. Или дед ветеринара сюда приглашал?
– Приглашал, а как же. Для котиков ездить куда-то – стресс!
– Здоровый стресс необходим излишне жирному коту! – провозгласила Катька. – Где все их игрушки? Где банальный бантик на веревочке? Будем заниматься фитнесом.
– При всем уважении, Катерина Филипповна, – посмеиваясь, сказал Валентин Петрович, – фитнес они презирают. Мы с вашим дедушкой и так их уговаривали, и этак, но игрушки лежат невостребованные. Вот цветок опрокинуть…
– Ну, тоже физическая активность. Может, купить побольше фикусов и устроить соревнования на опрокидывание?
– Боюсь, это так не работает.
– Ничего, жиртрестики… – Катька плотоядно взглянула на котов, – от судьбы не уйдешь. Я вам это обещаю. Дед сказал, чтобы я о вас позаботилась, но у нас с ним были разные представления о заботе. Сам виноват, нечего было… – Она осеклась. В горле встал комок, и, чтобы не выдать себя, Катька