Девятнадцать сорок восемь
Глава 1
— Фи-и-и-ирс! — раздался женский голос.
Молодой парень, лет семнадцати, приподнял голову и не открывая глаз промычал:
— Мам, еще чуть-чуть…
— Вставай, уже почти половина восьмого! — раздался мужской голос.
— Девять! — тут же спохватился парень и вскочил с кровати, вспомнив про встречу в девять утра.
Быстро кинув взгляд на будильник, парень замер в ступоре. На мониторе небольшого кирпич-будильника, отличавшегося крайне громким и противным звуком, замерли цифры девятнадцать сорок восемь.
— Сломался что ли? — спросил парень пустоту комнаты.
Подойдя к нему, он взял его в руки и пару раз ударил об руку. В итоге — тот окончательно погас.
— Гадство… — буркнул он и принялся дальше собираться.
Быстро натянув старые домашние штаны, на которых виднелись попытки восстановить целостность, он быстрым шагом направился в ванную, шлепая босыми ногами по полу.
— Фирс⁈
— Я в туалет, — отозвался парень.
Совершив быстрый моцион, за время которого его глаза наконец достаточно открылись, парень зашел на кухню, где уже сидел отец с пустой тарелкой и чашкой кофе в руке.
— Доброе утро, — произнес парень, усевшись за стол. Придвинув к себе тарелку, он начал быстро сметать с нее яичницу, поджаренную сосиску и гарнир из гороховой каши.
Если к яйцам он относился вполне благосклонно, а сосиску терпел просто потому, что их мать доставала через своих знакомых за смешную цену, то с гороховой кашей он внутренне протестовал.
Горох и гороховая каша были вполне съедобными, тут даже спорить не о чем. Мать прекрасно умела ее готовить, не жалея специй и сливочного масла, однако протест был вызван тем, что гороховая каша считалась едой бедняков. Тех, кто едва сводил концы с концами. Именно это вызывало протест внутри молодого растущего организма, не смотря на все доводы матери о пользе, вкусе и правилах здорового питания.
— Фирс, — отложил газету отец, когда сын достаточно быстро вычистил тарелку до блеска.
Молодой парень поднял взгляд на отца и только тут заметил, что тот уже в форме — черном пиджаке и рубашке. Именно так одевались водители у рода Орловых. Тут Фирс скосил взгляд на обычные механические часы с кукушкой, что висели на стене и понял, что отец уже переоделся не просто так. Он знал, что сегодня опять состоится этот разговор.
В этот раз, он будет с отцом.
Плохо.
Очень плохо.
— Послушай, сынок, — вздохнул мужчина и опустил взгляд в чашку с черным кофе. — Я уважаю твой выбор. В любом случае, каким бы он ни был. Однако… Посмотри на меня внимательно. Кто я?
— Мой отец.
— Я про статус в обществе, — покачал головой тот. — Я простой водитель. Да, я слуга рода Орловых, но прежде чем я им стал, мне пришлось пройти долгий и сложный путь, да и тот… не закончился бы так хорошо, если бы не случайность.
— Ты был гонщиком. А еще ты работал преподавателем в школе противоаварийного вождения, — нахмурился парнишка.
— А еще у меня несколько задержаний за уличные гонки. И было еще… кое-что… То, на что я согласился ради денег. И все это могло закопать мою возможность получить эту должность.
— К чему ты клонишь, пап? — нахмурился парень.
— Это я к тому, что сейчас ты, упираясь в работу и деньги, теряешь возможность, — вздохнул отец. — Мы копили тебе на учебу. Мы потянем училище, чтобы ты мог получить настоящую профессию. Поверь, если бы я имел самую паршивую и сомнительную корочку автослесаря — я бы устроился гораздо… гораздо лучше.
Парень поджал губы и опустил взгляд на тарелку.
— Сынок, у Орловых под патронажем училище и техникум. В училище мы сможем пристроить тебя без проблем, — вступила в разговор мать. — С техникумом посложнее, но и тут мы поможем. Просто надо немного подготовиться.
Фирс вздохнул, закинул в рот остатки сосиски, которая почему-то отдавала бумагой во рту, и, прожевав, поднял взгляд на родителей.
— Нет, — ответил он, глядя в глаза матери, а затем и отца.
Женщина поджала губы, и недовольно взглянула на мужа. Тот, поймал его взгляд, спокойно выдержал и произнес:
— Ты понимаешь, что идешь в пустоту? Мы не можем тебя поддерживать в твоих наивных идеях.
— Я понимаю, — кивнул парень. — Я сделаю это сам.
Мужчина молча кивнул, сделал глоток черного кофе и снова взял в руки газету.
— Мам, пап… Спасибо вам большое, — произнес парень, поднялся из-за стола, обнял мать, затем отца и ушел в комнату.
— Дорогой, — с надеждой посмотрела на него женщина. — Может все же… Может…
— Нет. Он выбрал свой путь, — мотнул головой мужчина и взглянул на супругу. — И давай будем честными. Мы встретились, когда мне было уже двадцать пять. Ты бы могла меня тогда в чем-то переубедить? Могла заставить меня отказаться от гонок?
— Куда там…
— А ему почти восемнадцать, — произнес мужчина. — Смирись. Все, что мы можем — поддержать, если ему потребуется наша помощь.
Парень тем временем зашел в комнату, быстро застелил постель, залез рукой под старенький матрас на пружинах и достал оттуда старый блокнот в кожаном переплете с креплением под ручку.
Сев на пол, рядом с диваном, парень отстегнул застежку и заглянул на первую страницу, где еще детским почерком, кривыми буквами было написано:
Процедура возвышения первого порядка — сто пятьдесят тысяч
Процедура возвышения второго порядка — четыреста пятьдесят тысяч
Процедура возвышения третьего порядка — один миллион двести тысяч
Фирс сжал губы в тонкую полоску, тяжело вздохнул и медленно выдохнул, переворачивая страницу. На второй странице были рисунки. Местами нелепые, местами довольно неплохие, выполненные обычной синей ручкой. Однако, посреди разворота красовалось сердце, в котором было написано имя Алиса.
Втряхнув головой, парень пролистнул дальше, где совершенно другим почерком, были написаны инструкции от старого мага, бродившего по парку. Почему он заговорил с Фирсом, а тем более записал для него поэтапную инструкцию, парень не знал. Может его привлекло то, что он был в ссадинах из-за того, что получил по шее от знакомых старой подружки. Может быть он просто хотел поиздеваться и посмотреть на труд бездарного мальчишки. А может быть все дело было в том, что он был особенным и старый маг, профессор университета магии, не меньше, в нем увидел что-то выдающееся.
Гадать было бессмысленно, так как парнишка, чей дар был настолько кривым и бессильным, что его и за дар не считали, просто верил в последний вариант.
— Все получится… все получится… — повторил он одними губами и остановил свой взгляд на закладке из тонкой ленты, пришитой к корешку блокнота.
Секунда, вторая и легкая, почти невесомая лента приподнимается.
Приложение сил было чудовищным для такого дара, и на лбу тут же выступил пот, губы сжались в тонкую полоску, а спустя десяток секунд шелковая закладка повисла как ни в чем не бывало.
— Все получится… — прошептал он, начав быстро моргать, чтобы унять головокружение, вызванное истощением источника.
В этот момент раздался легкий и тонкий звук колокольчика, что подавал сигнал о новом сообщении на старый телефон.
Взяв его в руки он обнаружил сообщение:
Таганка. Флаеры. Аптека номер тридцать шесть. Пятьсот штук. По тридцать копеек за штуку. Прямо сейчас.
Фирс тут же разблокировал телефон, набрал сообщение в чат «БЕРУ!» и хотел было отправить, но тут же обратил внимание на время.
«Почти восемь утра. До таганки полчаса. Пятьсот флаеров уйдут за час, полтора максимум. До двенадцати успеваю!» — просчитал он за пару секунд в голове, после чего отправил сообщение в чат.
Я стоял на набережной у самого входа и каждые пятнадцать-двадцать секунд поглядывал на часы, зажатые в руке. Старенькие, наручные часы, у которых ремешок давным-давно был сломан и отказывался крепиться, мне подарил отец. И, пожалуй, это была моя самая дорогая вещь. Во всех смыслах.
В очередной раз взглянув на циферблат, отвлекся на мимо пролетающую магическую лавку с цветами. Что, конечно же, не удивительно. На то оно всё и было рассчитано, чтобы предлагать свой товар парням, которые стоят в ожидании вторых половинок.
Может быть, стоит купить хотя бы один цветок?
Я машинально начал прикидывать свою мелочь в кармане, рассчитывая, хватит ли потом денег на обратную дорогу.
Блин, да какой ещё цветок?
Выругался про себя.
Мы же не парочка, и погулять Алиса меня позвала просто как друга, чтобы, как и обычно, поделиться своими проблемами. Выговориться, так сказать.
Я тяжело вздохнул и развернулся, облокотившись на перила вдоль набережной.
В этом месте река была широкой. Красивые церкви и величественные особняки дворян на той стороне виднелись, но дымка от смога довольно хорошо скрывала их.
Несмотря на голубое небо и белые барашки облаков, что неспешно, словно ленивое стадо овец, шествовали по небосводу, смог так никуда и не делся. Он вообще висел круглосуточно и круглогодично с тех самых пор, как в городе открылся завод по производству «Тонких рунных структур».
Опустив взгляд вниз, на воду, на мелких волнах, что нагонял небольшой ветерок, мне попались на глаза несколько птиц. Пернатые создания неторопливо плыли вдоль бетонных стен, защищающих набережную от крупных волн. С виду, казалось, им совершенно до тебя нет дела, но нет-нет, и я ловил взгляд мелких глаз-бусинок на себе.
Явно ждут подачку.
После пары секунд раздумий, я попытался развернуть проплывающую утку, при помощи магии, но от напряжения только закружилась голова.
Ага, конечно. Вот так вот взял и целую утку перенаправил. Ну, да… От закладки в блокноте в глазах темнеет, а тут живую утку.
Усмехнулся про себя, но при этом сделал ещё одну попытку, отчего даже ладони вспотели.
Я стиснул зубы и собирался снова попробовать, но неожиданно чья-то рука коснулась моего плеча.