– Так и быть, забирай…графиня. Это Кристофер, мой младшенький – фамильяр в тринадцатом поколении. Пока, конечно, маловат, но вырастет – меня перегонит, так Кэсс сказала, когда его увидела. И рыжий, как ты…
Глава 3
Эдуард II
Да, конечно, нам срочно нужна Элиза, ведь именно сестричка с её неуёмной страстью к этим романам и стала отчасти причиной той непростой ситуации, в которой мы с Дином оказались. Точно, именно она! Ну не могу же я сказать, что во всём виноват я, моя любовь к коллекционному эльфийскому и моё какое-то детское нежелание вовремя промолчать. Я всё-таки Император, как ни крути, следовательно, виноват быть не могу по определению. Удобно, правда? Я тоже так думаю…
Это всё прекрасно, но как добраться до Элизы, когда в приёмной жаждет моего бесценного внимания целая толпа народа? Проигнорировать их я никак не могу, всё же государственные дела никто не отменял, к сожалению.
Я постарался коротко объяснить всё это глубоко задумавшемуся о чём-то Дину, и, посоветовавшись, мы решили, что он, на правах Первого советника и ближайшего императорского друга, прямо сейчас отправится к Элизе выяснять обстановку (а вдруг сестрица тоже уже не та очаровательная болтушка, какой была в нашем прошлом мире? Хотя не хотелось бы…), а я решу наиболее срочные вопросы и присоединюсь к ним. Сестру я искренне любил и надеялся, что и в этом мире у нас по-прежнему прекрасные отношения.
Дин ободряюще улыбнулся мне и исчез в боковой двери, которая, если в дворце ничего не изменилось, вела к галерее, по которой можно было попасть прямиком на половину её высочества. Я же, одёрнув камзол, решительно подошёл к двери в малый приёмный зал. Почему это вы решили, что я нервничаю – ничего подобного: я совершенно спокоен, а что руки подрагивают…так это от слишком крепкого кофе, и не более того.
Решительным рывком распахнув двери, я оказался в небольшом зале, расположенном рядом с кабинетом, где обычно и проводил утренние рабочие приёмы, не требовавшие никакой торжественности. Застыв на пороге памятником самому себе, я титаническим усилием воли подавил острое желание сделать шаг назад, закрыть двери на ключ и навсегда забаррикадироваться в родном кабинете. Я медленно закрыл глаза, постоял несколько секунд и снова открыл.
Не понял…А где, собственно, моя мебель? Где мой любимый рабочий стол, за которым я привык читать документы, принесённые на подпись? Где сейф, сделанный магами Общины, в котором я храню наиболее ценные бумаги и собственно императорскую печать? Где кресло, сделанное на заказ именно для меня, и где диванчики для посетителей? У нас, хвала Страннику, нормальное цивилизованное общество, в котором Император – не идол и не божество, а живой человек, просто облечённый большей властью и, как следствие, большей ответственностью. Поэтому во время решения важных вопросов никому не приходится стоять весь разговор навытяжку, а можно спокойно сидеть в удобных креслах, чтобы думалось продуктивнее, так сказать. Поэтому у меня вопрос – где это всё?
Да, между высокими окнами, сквозь которые виден ухоженный сад, по-прежнему висит картина, но почему это не строгий, но невероятно красивый морской пейзаж кисти великого Раэля, подаренный мне пять лет назад пиратским капитаном Жеромом Шарком за помощь в одном щекотливом деле, а портрет какого-то абсолютно неизвестного мне толстяка? Полы застланы коврами, чего я терпеть мне могу, а из мебели в наличии только нечто, отдалённо напоминающее трон, но только меньшего размера, позолоченное и зачем-то украшенное меховой подушкой. Подушка-то зачем? Чтобы седалище не мёрзло? Так поздняя весна на дворе, какая подушка, помоги мне Странник?! Никаких других предметов мебели в зале не обнаружилось, окромя малюсенькой конторки для секретаря, из чего следует, что и казначею, и управляющему, людям достаточно солидного возраста, сесть будет попросту некуда.
И вот тут мне стало плохо: а с чего я, идиот великовозрастный, решил, что я в этом мире ничем не отличаюсь от себя того, настоящего? Может быть, здесь я жестокий диктатор, лёгким движением императорской длани отправляющий народ пачками на виселицу, или, наоборот, легкомысленный любитель охоты, балов, танцев и маскарадов (уж не знаю, что и хуже-то) …По спине бодро, с криками «ура», промаршировал полк ледяных мурашек. Я как-то достаточно спокойно воспринял глобальные изменения в судьбе Дина, но даже не задумался о своей собственной. И ведь даже спросить не у кого, вот засада…
«Ладно, буду разбираться по мере выяснения обстоятельств», – бодро решил я, но оптимизм, жалко пискнув, смылся в неизвестном направлении.
Дежуривший в зале, к счастью, знакомый хотя бы внешне, секретарь выскочил из-за своей конторки и согнулся в учтивом поклоне. Я с подозрением посмотрел на него и жестом подозвал поближе. Он почему-то побледнел, но сделал несколько шагов в мою сторону, причём я заметил, что он исподтишка окинул меня удивлённым взглядом. А что со мной не так? Костюм нормальный, в спокойной песочной гамме, сам вроде умыт-причёсан, корона повседневная, опять же, присутствует…
– Марио, – обратился я к нему, надеясь, что хотя бы имена здесь те же, и, судя по тому, что в глазах секретаря не мелькнуло ни искры удивления, оказался прав: ну хоть какая-то хорошая новость. – Марио, а давно здесь делали перестановку? Разве здесь не было…стола, диванов, кресла?
Секретарь побелел, как полотно, и, с ужасом уставившись на меня, заикаясь, сообщил, что в этом зале уже два года ничего не меняется, ровно с тех пор, как я стал Императором, сменив погибшего на охоте отца (тут я едва сдержал удивлённый возглас, так как там, в моей прежней, нормальной жизни отец умер от непонятной болезни, природу которой так и не смог объяснить ни один целитель и ни один маг). А вот при прежнем Императоре – да, тут и стол стоял, и диваны, и кресла, но я велел всё вынести и выбросить.
Нда…экий я затейник, однако… И что делать? Ладно, сейчас постараюсь разжиться информацией о том, что вообще вокруг происходит, а потом уже буду принимать решения.
– Марио, распорядитесь, чтобы в зал принесли несколько удобных стульев для посетителей и хоть какой-то стол для меня, не могу же я записи на коленке делать, верно?
Попытка пошутить успехом не увенчалась, и секретарь, взглянув на меня с каким-то суеверным ужасом, зайчиком выскочил из этого до отвращения бесполезного зала, а я устроился на том самом, позолоченном, с меховой подушкой. Врать не буду – сидеть было удобно, а вот заниматься делами – категорически нет: документы положить некуда, разложить их – тем более, печать неизвестно где. Что творится вообще?
Буквально через минуту опасливо поглядывающие на меня лакеи принесли три на вид достаточно удобных кресла и небольшой стол. Стол, повинуясь моему жесту, поставили возле меня, а стулья расположили полукругом на достаточно большом расстоянии. Интересно, а как я разговаривать с ними буду: жестами? Не докричишься ведь…
Решив, что минимально пригодными для работы условиями меня обеспечили, я сделал секретарю знак, чтобы приглашал первого посетителя, которым, насколько я помнил из слов Антонио, был управляющий. В той жизни эту жутко хлопотную и нервную должность занимал барон Джонатан Флетчер, надёжный, как гномий банк, и такой же, как коротышки, невозмутимый и упрямый. У меня с ним сложились более чем тёплые отношения, так как именно лорд Джонатан помогал мне в моих первых шагах в качестве Императора: посвящал в не имевшие ранее для меня значения нюансы отношений между людьми, представляющими высший свет Империи, знакомил с теневыми сторонами дворцовой жизни, считая, что такие знания наверняка мне пригодятся. Поэтому встречи с бароном я ждал с немалым волнением: нужно понять, есть ли у меня его поддержка здесь, в этом мире. Хотелось бы в это верить, ох, как хотелось!
– Его светлость барон Флетчер к Его Императорскому Величеству! – раздался громовой голос стоящего у дверей дворецкого, и я чуть не подпрыгнул на своей меховой подушке, так как уже давно отучил слуг от этой ненужной помпезности: не на людях же, тем более – визит рабочий, практически ежедневный. Но, видимо, мне предстоит полностью осознать смысл до этого времени непонятной мне фразы «тут вам не здесь».
Барон вошёл и склонился в придворном поклоне, чем в очередной раз вызвал у меня приступ когнитивного диссонанса (а что вы думаете, я зря в академии учился что ли, я и не такие слова знаю!).
– Лорд Джонатан, рад вас видеть, – максимально нейтрально сказал я, – проходите, присаживайтесь, разговор будет долгим.
Барон поднял голову и посмотрел на меня с глубочайшим изумлением, которое даже не пытался скрыть. С не меньшим удивлением он оглядел помещение, совершенно неуместные в данном интерьере кресла и стол и сделал пару неуверенных шагов в мою сторону.
– Выбирайте кресло и присаживайтесь, – я по-прежнему старался придерживаться какого-то среднего стиля общения, где-то посередине между той теплотой и лёгкостью, которая была свойственна нашим разговорам раньше, и официозом. – Я слушаю вас, лорд Джонатан.
– Доброе утро, ваше императорское величество, – суховато поздоровался барон, поселив в моём сердце нехорошие подозрения, – я не отниму много вашего драгоценного времени.
Я хотел рассмеяться и пошутить насчёт драгоценности моего времени, но, взглянув в равнодушно-холодное лицо барона, подавился шуткой.
– Слушаю вас, барон, – кивнул я, собираясь с силами. Кажется, ведьминское проклятье аукнется мне гораздо круче, чем я предполагал, – у вас какие-то новости?
– Новости? – барон удивлённо приподнял брови, но тут же снова надел маску демонстративного равнодушия. – Нет, ваше величество, я только хотел, чтобы вы уже окончательно подтвердили дату начала Отбора.
Начала чего?! Какого Отбора?! Нет, скажите мне, что всё это – дурной сон, затянувшийся похмельный кошмар! Никаких отборов, ни за что и никогда, ни при каких условиях, только через мой императорский труп!
– Никакого Отбора! – хрипло каркнул я, не совладав с голосом от избытка эмоций. – Забудьте, барон. Никогда и ни за что!