Диагноз: не женат. Дилогия — страница 85 из 87

– Сэм, притормози, – перебил невесту Ромашка, обычно не позволявший себе подобных вольностей, – нормальный совершенно дом…

Что-то сообразившая Саманта смущённо ойкнула, догнала меня и подхватила под руку, виновато заглянув в глаза:

– Лин, прости, я как-то не подумала, правда, – Сэм погладила меня по руке, – ну ты же знаешь, я иногда сначала говорю, а потом думаю, прости…

– Не извиняйся, Сэм, – я улыбнулась подруге, – я и сама знаю, что наш с Хорём домишко мало напоминает дворец или даже просто солидный дом. Хотя на самом деле он, конечно, несколько прочнее и основательнее, чем кажется на первый взгляд. Раз уж мы идём мимо, может быть, кому-нибудь будет интересно заглянуть?

Разумеется, интересно стало всем, и мы организованной группой двинулись в сторону дома, при виде которого у меня на глазах выступили слёзы: в нём прошли тринадцать пусть не самых роскошных, но полных любви и внимания лет.

Я подошла к крылечку, на котором знала каждую трещинку в досках, каждый сглаженный временем след от сучка на перилах, и, медленно поднявшись, открыла знакомо скрипнувшую дверь.

Гости в количестве шести штук аккуратно двинулись за мной, и вскоре мы все стояли в комнате, которая сразу стала достаточно тесной. Внезапно Кристофер, который Тофер, повернулся к графу Арктуру и спросил:

– Ты чувствуешь, какая здесь мощная остаточная магия? Я боюсь даже представить, какой силы волшба здесь творилась несколько дней назад. Линда, ты когда отсюда ушла?

– Да вот как вызов на Отбор прислали, так на следующий день мы с Ромашкой и перенеслись, – подумав, ответила я, – кстати, я ведь хотела спросить у Митрия, куда делись те всадники, которые скакали сюда и на которых ты, Ромашка, так странно тогда отреагировал.

– Им не нужны были Колдуны, им, насколько я теперь понимаю, нужен был я, – пожал плечами Ромашка, – и, не найдя меня в деревне, они отправились в столицу. Ну, это я так предполагаю. Вот не повезло им: доберутся туда, а я уже снова здесь…

– Они были такие жуткие, – я зябко передёрнула плечами, – так что сочувствовать им я как-то не очень готова, если честно.

– А там что? – любопытная Саманта заглянула в кухню. – О, кухня… Лин, а у тебя тут есть попить чего-нибудь?

– Насчёт попить – не знаю, а вот насчёт выпить у Хоря всегда было много чего наготовлено, – продемонстрировал удивительную осведомлённость Ромашка, вызвав заинтересованные взгляды мужской части нашего дружного коллектива. – Лин, слушай, а где знаменитые настойки Хоря, ты не знаешь?

– Разумеется, знаю, – я подозрительно прищурилась, – а вот откуда такая информация у тебя, это вопрос.

– Ой, да ладно тебе, – отмахнулся Ромашка и направился прямиком к шкафу, в котором Хорь и хранил свои экспериментальные настойки, – насколько я помню, это здесь.

Он по-хозяйски распахнул деревянные дверцы, и глазам присутствующих открылись полки, уставленные бутылками с жидкостями самых разных цветов и оттенков: фиолетовая с искрой, оранжевая, хрустально-прозрачная, ярко-зелёная, насыщенно-розовая, кофейная и так далее.

– Ого! – впечатлился даже невозмутимый Тофер, а в глазах Арктура я увидела не только исследовательский интерес.

Саманта подошла поближе и, прищурившись, прочитала на одной из наклеек:

– Чешуйчатка обыкновенная, копытник синий, уши хруста, корень змееславца ночного… Ой, Лин, а что это всё значит?

– Ну, как тебе сказать, – тут я заметила, что на меня с одинаковым вниманием смотрят абсолютно все, включая вампиров и императора, – ребят, а может, вам лучше не знать, а?

– Лин, не томи, я сейчас умру от любопытства, и моя смерть будет на твоей совести, – решительно сказала Саманта и потянулась к бутылке.

– Сэм, погоди, – остановила я её, – и запомните, что вы сами попросили… В общем, так, чешуйчатка обыкновенная – это такой гриб, он жёлтого цвета, чуть сладковатый и пахнет маслом, а называется так из-за покрывающих его ярко-жёлтых чешуек. Копытник синий – это трава, которая в сочетании с алкоголем обычно вызывает тошноту, но в комбинации с листьями змееславца даёт… совершенно особый эффект. Особенно если змееславец собран, как и положено, ночью, и там, где кто-нибудь умер не своей смертью. Эти две травы дополняют друг друга и… в общем, лучше это не пить…

– А уши хруста? – Саманта смотрела на меня остановившимся взглядом человека, увидевшего своими глазами Странника и всю его благодать.

– Хруст, – со вздохом пояснила я, понимая, что это плохо кончится, – это такой зверёк с длинными ушами, как заяц, только размером с мышь. Когда он пугается, то сбрасывает уши, как ящерица хвост. В этих ушах, по слухам, столько полезных… в определённой области мужского здоровья веществ… что ой…

– А остальные такие же… своеобразные? – спросил совершенно ошалевший Эдуард, глядя на шкаф со смесью ужаса и восторга.

– Как минимум, – я вздохнула и поняла, что до развалин дойдут не все. И не сейчас…

– А ещё эта фиолетовая даёт побочный эффект, – честно призналась я, – она заставляет человека говорить то, что он думает на самом деле, но порой не решается сказать. Так что определяйтесь сами, надо ли вам пробовать настолько экстремальный напиток.

– Какая полезная вещь, – задумчиво протянул Эдуард, хищно посматривая на фиолетовую бутылку, в которой радостно сверкала золотистыми искорками опасная настойка, – так кто, говоришь, это всё делал?

– Хорь делал, – вместо меня ответил Ромашка, – к нему со всей округи за настойками приезжали.

– Охотно верю, – присоединился к разговору Арктур, который даже не пытался скрыть свою заинтересованность, – никаких тебе пыток, криков… дал настоечки глотнуть – и всё… Красиво!

– Ромашка, ты случайно рецепта не знаешь? – Сэм с надеждой посмотрела на жениха, но тот, пряча улыбку, с сожалением пожал плечами.

– А где, ты говоришь, сейчас Хорь? – как бы между прочим поинтересовалась у меня Саманта, и я прямо видела, как перед её мысленным взором уже строится завод по производству настоек, а сама Сэм со счастливой улыбкой подсчитывает прибыль.

– Ни малейших соображений, – абсолютно честно ответила я, так как действительно плохо представляла, где в данный момент находится мой учитель и друг.

– Жаль, – расстроилась Саманта, но тут же спросила, – а оранжевенькая – она из чего?

– Это мухоморовка, – ответила я, – просто мухоморовка, то есть, – пояснила, увидев вытянувшиеся лица друзей, – обычная настойка на молодых мухоморах, а что?

– Ничего, – кашлянув, ответила за всех Яна, – кроме того, что мухомор – он вообще-то ядовитый, ты в курсе?

– В настойке уже нет, – я достала с полки бутылку и взглядом указала Ромашке, который уже бывал у меня в кухне, на шкафчик с посудой, – желающие есть? Говорят, забористая – просто что-то невероятное! Непередаваемый букет ощущений…

– Я желающая, – неожиданно для всех решительно сказала Яна, – мне не страшно, я сама ядовитее многих, так что …

– И я, – присоединился к ней Арктур, – мне, как говорится, уже не принципиально. Когда ещё возможность предоставится?

– Тогда и я тоже, – Кристофер аккуратно вынул из-за пазухи дремлющую Китти и бережно положил её на лавку, – чисто ради научного эксперимента.

– А я уже пробовал, – признался Ромашка, проигнорировав мой возмущённый взгляд, – как-то Хорь дал глотнуть. Ух, прям вот даже не передать… Так что я тоже буду: один раз ничего не произошло, и теперь нормально будет…

– И я буду, – отважно сказала Сэм, – должна же я оценить качество продукта, верно? Лин, ты будешь?

– Странник меня сохрани, – я в ужасе отмахнулась, – я буду тем, кто сможет вас откачать в случае чего.

Ромашка поставил на стол пять разнокалиберных рюмок и отважно взялся за оранжевую бутылку. Вытащил пробку и осторожно принюхался.

– Ну как? – зачарованно глядя на жениха, шёпотом спросила Сэм.

– Вроде пахнет так же, – с лёгкой неуверенностью в голосе произнёс Ромашка и, оглядев присутствующих, спросил, – ну что, наливаю?

– Давай, – с азартом отозвался Тофер и потёр руки, – мы с Артом можем первыми, на всякий случай…

Сэм молча взяла рюмку, зажмурившись, лихо опрокинула в себя и застыла с непередаваемым выражением лица. Потом очень-очень медленно выдохнула и вытерла выступившие слёзы.

– Однако… – прохрипела она и откашлялась, – вот это да… Лин, я первая в очереди на подписание договора о поставках… Да рядом с этим знаменитый гномий самогон – просто компот.

Вдохновлённые примером Саманты мужчины и Яна взяли свои рюмки и выпили. Я философски наблюдала, как менялось выражение их лиц от настороженного к абсолютно счастливому.

– Повторим? – бодро поинтересовался Арт, примериваясь к бутылке, но его остановил Тофер.

– Смотри, там сколько ещё, чего два раза одно и то же пить, верно? Линда, а вот то розовое – оно из чего?

– Светящаяся плесень, хвост лиловой болотной жабы и розовые лепестки с трёхлетнего куста, – послушно назвала я рецептуру, – пробовать будешь?

– Плесень? – скривился Эдуард. – Не, не надо с плесенью…

– То есть хвост лиловой жабы тебя не смутил? – уточнила я.

– Хих, какие вы все смешные, это что-то! – вдруг раздался весёлый женский голос, и мы все вздрогнули, так как Саманта и я были у всех перед глазами, а спокойная и рассудительная Яна так разговаривать не могла по умолчанию. – Ну-ка, клыкастенький, налей мне этой, которая с плесенью!

За неимением других вариантов все повернулись к Яниссе, которая с шальной улыбкой смотрела на нас, ничуть не смущённая собственным поведением. Возле неё стояла бутылка с лиловой настойкой.

– Это ты меня так назвала? – Арт даже не рассердился, настолько он был удивлён, я бы даже сказала – шокирован словами Яны.

– Ну а кого ж ещё? – засмеялась наша змейка, игриво подмигнув Арту. А мы все имели уникальную возможность наблюдать картину «вампир ошеломлённый, одна штука».

Тофер, сохранивший, в отличие от Арктура, ясность мысли, нахмурился и повернулся ко мне:

– Ведьмочка, ты что-то говорила про змееславец, – я кивнула, и патриарх уточнил, – а скажи, у него нет других названий? Например, змеиный корень?