ачать повелевать[711]. Поэтому надо, чтобы тот, кто подчиняется, надеялся на то, что он со временем станет повелевать, а тот, кто повелевает, думал о том, что ему вскоре придется подчиняться. И мы — как это делает Харонд в своих законах[712] — даже предписываем гражданам не только покоряться и повиноваться магистратам, но также и уважать и любить их. Что же касается Платона, то он к потомкам титанов относит тех людей, которые — подобно тому, как титаны восстали против небожителей[713], восстают против своих магистратов. После этих замечаний перейдем теперь к самим законам, если вы согласны на это.
АТТИК. — И с этим, и с предложенным тобою порядком обсуждения я согласен.
(III, 6) МАРК. — «Империй да будет законным; граждане да подчиняются империю покорно и беспрекословно. Магистраты да карают неповинующегося им дурного гражданина пеней, наложением оков, розгами[714], — если ни носитель равной или большей власти[715], ни народ, к которому должна быть совершена провокация[716], этому не воспротивятся.
После того, как магистрат произнесет приговор или наложит пеню, решение относительно пени или кары да вынесет народ[717]. В походе[718] да не будет провокации на решение того, кто будет облечен империем, и все, что повелит тот, кто будет вести войну, да будет законным и обязательным.
Младших магистратов с меньшими правами да будет больше — для исполнения разных обязанностей[719]. В походе да повелевают они теми, кем им будет приказано повелевать, и да будут при них трибуны[720]; в Городе да охраняют они государственные деньги[721], следят за целостью оков, наложенных на виновных, и совершают смертную казнь[722]; от имени государства бьют медную, серебряную и золотую монету[723]; разбирают возникающие тяжбы и приводят в исполнение все постановления сената[724].
(7) Эдилы да будут управителями Города, попечителями о продовольствии и торжественных играх и да будет это для них первой ступенью к более высоким почетным должностям[725].
Цензоры да исчисляют народ по возрастам и составляют списки потомства, челяди и имущества; да ведают они городскими храмами, дорогами, водопроводами, эрарием[726], поступлением дани; да распределяют они народ по трибам, делят население по имуществу, возрастам и сословиям, назначают юношество в конницу и пехоту, запрещают оставаться безбрачными, надзирают за нравами народа, не оставляют в сенате опозорившихся людей. Да будет их двое и да будут они магистратами в течение пяти лет[727]. Остальные магистраты да обладают годичными полномочиями, и власть их да будет в силе в течение всего этого срока.
(8) Должностным лицом, разбирающим вопросы права и творящим суд или приказывающим творить суд по частным делам, да будет претор; да будет он охранителем гражданского права. Да будет у него столько коллег с равной властью, сколько постановит сенат или повелит народ[728].
Царским империем да будут облечены двое и да называются они — от слов “идти впереди” [praeire], “судить” [iudicare], “советовать” [consulere] — преторами, судьями, консулами[729]. В походе да обладают они высшими правами и да не подчиняются они никому. Высшим законом да будет для них благо народа.
(9) Да не берет никто на себя одной и той же магистратуры до истечения десятилетнего срока. Да принимаются во внимание лета в соответствии с законом о возрасте[730].
Но когда будет тяжкая война или жестокие распри между гражданами, то да обладает один человек в течение шести месяцев, не долее, — если постановит сенат — правами обоих консулов и да будет он, назначенный при полете птицы слева[731], главой народа. И да будет при нем начальник конницы, равноправный со всяким, кто будет ведать правосудием. Других магистратов да не будет[732].
Но когда не окажется ни консулов, ни главы народа, авспиции да будут в ведении “отцов” и да изберут они из своей среды одного, который сможет надлежащим образом провести в комициях выборы консулов[733].
Носители империя, носители власти и легаты — после постановления сената и повеления народа — да покидают Город, справедливо ведут справедливые войны[734], оберегают союзников, будут воздержны сами и сдерживают своих; да возвеличивают они славу народа и возвращаются домой с честью[735].
Да не назначают никого легатом ради его личной выгоды[736].
Те, кого плебс изберет, числом десять, в свою защиту — ради оказания ему помощи против самоуправства, да будут трибунами плебса и, если они наложат запрет на чье-либо решение или предложат плебсу вынести какое-нибудь постановление, то да имеет это силу; да будут трибуны неприкосновенны и да не оставляют они плебса без своей помощи[737].
(10) Все магистраты да обладают правом авспиций и судебной властью и да составляют они сенат. Его постановления да имеют силу. А если носитель равной или большей власти наложит запрет, то да будет постановление сохранено в записи[738].
Сословие это да будет без порока и да служит оно примером для других.
После того, как избрание магистратов, судебные приговоры народа, повеления и запреты будут одобрены голосованием, да будет голосование оптиматам известно, для плебса свободно[739].
(IV) Но если будет надобность в каком-либо управлении вне полномочий магистратов, то народ да изберет лицо, которое будет управлять, и да даст ему право управлять.
Право обращаться с речью к народу и к “отцам” да будет у консула, у претора, у главы народа, у начальника конницы и у того лица, которое “отцы” назначат с тем, чтобы оно предложило консулов[740]; трибуны, которых плебс изберет для себя, да будут вправе обращаться к “отцам”; они же да вносят на рассмотрение плебса то, что будет полезным.
Те предложения, которые будут обсуждаться перед народом или перед “отцами”, да отличаются умеренностью.
(11) В случае неявки сенатор да оправдается; иначе да будет отсутствие поставлено ему в вину. Сенатор да говорит в свою очередь и с умеренностью; да будет он знаком с делами народа.
Насилие да не применяется в народе. Носитель равной или большей власти да обладает бо́льшими правами. Если во время обсуждения вопроса возникнут беспорядки, то да будет это поставлено в вину тому, кто произносил речь. Совершивший интерцессию по пагубному делу да считается гражданином, принесшим спасение.
Те, кто будет выступать с речью, да считаются с авспициями, да подчиняются государственному авгуру, да хранят обнародованные предложения[741] в эрарии, да обсуждают каждый раз не более одного дела, да разъясняют народу сущность каждого дела, да позволяют магистратам и частным лицам разъяснять ее народу.
Да не предлагают привилегии[742]. О смертной казни и гражданских правах предложение да вносится только в “величайшие комиции”[743] и при участии тех, кого цензоры распределили по разрядам.
Подарков да не принимают и не дают, ни добиваясь власти[744], ни исполняя свои должностные обязанности, ни исполнив их. Если кто-нибудь нарушит какое-либо из этих положений, то кара да соответствует преступлению.
Цензоры да блюдут подлинность законов. [Должностные лица,] сделавшись частными, да отчитываются перед ними в своей деятельности, не освобождаясь тем самым от ответственности по закону».
Закон прочитан. Приказываю вам отойти и велю вручить вам таблички[745].
(V, 12) КВИНТ. — Как кратко ознакомил ты нас, брат мой, с распределением прав всех магистратов; но это относится, пожалуй, только к нашему государству, хотя ты и прибавил кое-что новое.
МАРК. — Замечание твое, Квинт, вполне справедливо. Это именно то государственное устройство, которое Сципион превозносит в тех книгах[746] и особенно одобряет; оно осуществимо только при таком именно распределении прав магистратов. Ибо вам следует твердо помнить: на магистратах и на тех, кто ведает делами, государство и держится, причем особенность того или иного государства возможно понять на основании их состава. А так как наши предки, проявив величайшую мудрость и величайшую умеренность, создали это государство, то мне почти не понадобилось вносить в законы что-либо новое.