МАША. Ну отвезите домой, далеко идти теперь.
АЛЕКСЕЙ. Давай, выходи.
МАША. Ну отвезите, трудно что ли?
АЛЕКСЕЙ. Не зли меня, Маша.
МАША. Не буду я выходить.
АЛЕКСЕЙ. Ладно.
Алексей выходит из машины. Открывает дверь, вытаскивает Машу.
МАША. Да я пошутила про переспать.
Алексей садится в машину обратно.
МАША. Дядя Лёша, ну не бросайте девушку на дороге, вы что.
Алексей заводит машину, уезжает.
МАША. Урод старый. Сколько мне теперь переться домой?{10}
Взрослый 40-летний мужчина Алексей подвозит подругу своего сына, 18-летнюю Машу. И Маша хочет его соблазнить, чего ей не удается сделать. Точка А (начало) – Маша и Алексей в нейтральных соседских отношениях. Дальше Маша делает неудачную попытку соблазнения, и это приводит диалог в точку Б (финал) – отношения портятся, из теплых становятся холодными. Ссора. Дистанция между персонажами увеличивается.
Джед заходит в помещение, где Кейн печатает на машинке.
КЕЙН. Привет, Джедедайя.
ДЖЕД. Привет, Чарли. Мы разговариваем?
КЕЙН. Конечно, Джедедайя. Ты уволен.
Диалог очень короткий: Джед пытается понять, действительно ли Кейн редактирует его ругательную заметку о бездарной певице, жене Кейна, которую он, Кейн, вопреки здравому смыслу пытается сделать звездой. До этого между Джедом и Кейном произошла ссора, потому что Джед разрешил нравственную дилемму – писать правду или соврать – в пользу правды. И вот теперь момент истины: может быть, Кейн тоже выбрал правду в этой дилемме? Тем более что он так ласково, по-дружески назвал его Джедедайя, как будто ссоры не было. Точка А – отношения довольно прохладные, была ссора. Точка Б – отношения стали ледяными, Джед и Кейн разошлись навсегда, это катастрофа. Кейн выбрал правду – заметка Джеда будет опубликована, но убил дружбу.
Шелби едет к Майлзу, чтобы его вернуть. Произносит красивую речь, на которую Майлз, который в это время шел с пакетом из магазина, отвечает так:
МАЙЛЗ. Мороженое тает.
Драка. Молли, жена Майлза, выносит складное кресло и журнальчик, устраивается на газоне и расслабленно наблюдает, полистывая, – так сцена становится все более и более комедийной. Наконец они запыхались, лежат на траве. Майлз просит у Молли газировки, дальше они с Шелби обсуждают приемчики: «Что за дурацкие щипки?» – «Это прием "укус ламы"» – зритель ржет. Молли приносит им по бутылке газировки и собирается ехать в магазин – продукты-то испорчены.
МОЛЛИ. Что купить?
МАЙЛЗ. Мороженое. (Поднимая растоптанный кусок хлеба.) И хлеба.
Молли уходит, Шелби достает свои таблетки и пьет их.
МАЙЛЗ. Все еще пьешь таблетки?
ШЕЛБИ. Потому что они вкусные.
МАЙЛЗ. Иди к черту.
ШЕЛБИ. Сам иди[6].
Лед в отношениях между Майлзом и Шелби тает: персонажи были в ссоре и помирились. Обратите внимание на парадоксальный способ трансформации отношений: примирение произошло через драку, что довольно неожиданно. И какой прекрасный диалог: персонажи троллят друг друга и посылают к черту, маскируя тем самым свои теплые отношения, пряча дружбу (все это в подтексте, о котором подробно мы будем говорить ниже). Если перед вами стоит задача помирить ваших персонажей, то лучшее, что вы можете сделать, – максимально обострить конфликт и организовать разрядку эмоций персонажей.
Фрэнк навещает умирающего старика-отца.
ФРЭНК. Эрл, не так уж ты и плохо выглядишь. Мудак. Членосос, ведь это твое любимое слово – членосос. Но это ты членосос, Эрл. Больно? Тебе больно, да? Ей тоже было больно. До самого конца она ужасно мучилась. Я знаю, потому что это я был с ней. Тебе не нравилось, когда кто-то заболевал, да? Я был с ней. Она ждала, пока ты позвонишь. Или придешь. Нет, я не буду плакать. Я не буду плакать по тебе. Членосос, я знаю, что ты слышишь меня. И я хочу, чтобы ты знал: я ненавижу тебя. Ты умираешь, мать твою, вот и умирай. Надеюсь, тебе больно, я надеюсь, мать твою.
Почему ты не позвонил? Я ненавижу тебя, мать твою. Будь ты проклят, засранец. Господи, какой же ты урод. Не умирай, старый засранец. Не умирай, мать твою, сволочь.
Мощная трансформация отношений: сын у постели умирающего старика-отца начинает с проклятий и слов ненависти, а заканчивает мольбой «не умирай!». Обратите внимание, что формально это монолог, и происходит он, когда второй участник лежит без сознания, но может прийти в себя и услышать обращенные к нему слова в любой момент. И как будто мы не знаем, как этот старик относится к сыну и изменилось ли его отношение к нему, но в данном случае достаточно и того, что кардинально изменилось отношение сына к отцу. Конечно, тут тоже есть подтекст: сын хотел бы верить, что ненавидит отца, а на самом деле в глубине души он любит его, но очень обижен, поэтому все его проклятья в подтексте имеют боль и обиду.
ФОРД. Говорят, ты хочешь стать режиссером?
СЭММИ. Да, сэр, хочу.
ФОРД. Почему? Этот бизнес… он тебя уничтожит.
СЭММИ. Ну, мистер Форд, я…
ФОРД. Что ты знаешь об искусстве?
СЭММИ. Я… обожаю ваши фильмы…
ФОРД. Нет. Об искусстве. Видишь вон ту картину?
СЭММИ. Да, точнее, да. Да, я вижу.
ФОРД. Подойди к ней. Ну? Что на ней, опиши мне.
СЭММИ. Хорошо. Итак, тут два парня, которые едут верхом на лошадях и что-то ищут. Может, они изучают…
ФОРД. Нет. Нет. Где горизонт?
СЭММИ. Г-горизонт?
ФОРД. Где он?
СЭММИ. Снизу.
ФОРД. Верно. Подойди к следующей картине. Ну?
СЭММИ. В общем, здесь пять ковбоев, возможно, индейцы…
ФОРД. Нет, нет, нет, нет, нет! Где этот чертов горизонт?!
СЭММИ. Здесь.
ФОРД. Где?
СЭММИ. В верхней части картины.
ФОРД. Хорошо, иди сюда. Теперь запомни. Когда горизонт снизу – это интересно. Когда горизонт сверху – это интересно. Когда горизонт посредине – это охренеть как скучно. Ладно, удачи тебе. И пошел на хер из моего кабинета!
СЭММИ. Ладно. Спасибо!
ФОРД. Не за что.
Мы видим в финале грубость – старик прогоняет подростка. Но в подтексте это – начало симпатии, и подросток это понимает и очень радуется, благодарит. Отношение Форда к подростку меняется от нейтрального к более теплому, отношение Сэмми к Форду – от восторженного к еще более восторженному. И тревога (возьмут или не возьмут на работу) трансформируется в счастье (взяли!).
ЮРАСИК. Дмитрич, шкурку не выкидывай… ай, глухой совсем стал…
ДМИТРИЧ. Печет сегодня.
ЮРАСИК. А?
ДМИТРИЧ. Печет сегодня.
ЮРАСИК. Громче говори, глухой стал совсем!
ДМИТРИЧ. Сегодня печет, говорю.
ЮРАСИК. Нет, зачем, вчера пекла, хватит. Колбасу тоже вчера жарила.
ДМИТРИЧ. Да, и вчера жарило, и сегодня, даже очень.
ЮРАСИК. Ну, так, конечно, очень! Вкуснотища! Бабка готовит – будь здоров, роту накормит.
ДМИТРИЧ. Да, тут и рота не справится, куда нам-то с тобой тут таскаться. Сейчас поедим, докопаем, и всё на сегодня, завтра обкладывать будем. Хватит. Устал.
ЮРАСИК. Кто упал?
ДМИТРИЧ. Да не упал. Устал.
ЮРАСИК. Кто устал?
ДМИТРИЧ. Я устал!.. Дурак глухой…
ЮРАСИК. Ай, не наговаривай на себя – старость есть старость. Что уж с нас взять. Все-таки не третий десяток.
ДМИТРИЧ. Какой десяток? Яйца? Не, не знаю. Юрасик, я в ценах этих совсем не разбираюсь. Моя-то все магазины оббегает, пока спички купит, – всё где подешевле ищет. А чего искать, если оно только дороже может быть, дешевле-то кто тебе сделает?
Юрасик смотрит на Дмитрича.
ЮРАСИК (через паузу). Сделают. Там сейчас не дураки сидят. А то, что оно дорожает все, это оно да…
ДМИТРИЧ. Я хоть по магазинам не часто, но тоже вижу. Да и старая моя говорит, что дорожает.
Юрасик снова смотрит на Дмитрича.
ЮРАСИК (через паузу). Да померла твоя старая уж, чего языком-то мелешь… Пора, Дмитрич, пора успокоиться, пора.
ДМИТРИЧ. Успокоишься тут… Как же успокоишься. Пятьдесят два года вместе. Ком вот тут…{11}
Этот пример показывает нам, что трансформация может происходить, даже если отношения персонажей друг к другу не меняются в ходе диалога, потому что в восприятии читателей все перевернулось и оказалось не таким, каким было в начале сцены. Ситуация, которая поначалу выглядела смешной, стала трагичной: диалог заканчивается смертью одного из персонажей (тот, кого мы считали живым, оказывается умершим). Обратите внимание: трансформация выстроена так, что теплое отношение Юрасика к Дмитричу переходит в горячее сочувствие. Меняется и наше восприятие Дмитрича: за внешней его сдержанностью кроется уязвимость. Что способствует этому? Глубокая привязанность Дмитрича к жене, его боль потери.
Придумайте диалог, в котором отношения будут трансформироваться от любви/дружбы к ненависти/большой ссоре. Обратите внимание: до того, как вы начнете писать диалог, вам нужно тщательно продумать персонажей – кто эти люди, как они говорят (непохоже друг на друга), какая история отношений между ними. Не забудьте писать диалог живой устной речью, приметы которой мы обсуждал