— Я больше не могу, — простонал Раймунд.
Мари покосилась на него.
— Вот сила и мочь, чтобы все перемочь, — пробормотала она.
И вдруг лебедка пошла гораздо легче. По ту сторону рва Родерику оставалось лишь растерянно смотреть, как ворота и караульная будка скрываются за поднимающимся мостом.
Четверо в замке закрыли внутренние ворота и задвинули тяжелый засов.
— Вот так, — сказала Мари и склонилась над Станиславом, с тревогой наблюдавшим за ними. — Пускай теперь король Фердинанд осаждает собственный замок.
— А мы теперь его пленники, — мрачно добавил Раймунд.
За стеной раздалось несколько выстрелов. Грохот отразился эхом от стен.
— Стреляйте-стреляйте, — ухмыльнулся Раймунд. — По мне, хоть всю стену изрешетите.
— Они стреляют, — тихо сказал Станислав, — а я… я умираю.
— Это неправда! — воскликнул Ян.
Но Станислав так побледнел, что принц даже не решился наклониться к нему. Он повернулся к Мари:
— Почему ты не вылечишь его?
— Я же тебе сказала, — сердито ответила колдунья-кухарка, — я не всесильна. Куда мне тягаться со смертью. Могу только облегчить его боль.
— Тебе нельзя умирать! — Слезы потекли по щекам Яна, размазывая пыль по коже. Он преодолел страх и опустился на солому рядом со Станиславом.
— Я достаточно пожил, милый мой принц.
— Нет, еще слишком рано! — Ян положил руку на лоб старого слуги. Вдруг он уткнулся лицом в его плечо и зарыдал.
Через четверть часа после Родерика до замка добрался и король. С непривычки верховая езда утомила его, он едва держался в седле и мечтал только о сливовом варенье. Увидев поднятый мост, он побледнел.
— Это что еще такое? — отрывисто спросил он и кое-как слез с лошади.
Сразу несколько человек бросились ему что-то говорить.
— Тихо! — скомандовал подъехавший Родерик, отдавая честь королю.
Однако он остался в седле и гарцевал перед монархом на белом коне. Фердинанд потребовал объяснений; Родерик стал рассказывать, а король слушал, плаксиво скривив рот.
— То есть я теперь что, не могу попасть в собственный замок?
— Только брать приступом, ваше величество. Но это крепкий орешек. Вы посмотрите, какие стены выстроены по вашему приказанию.
— Все ради безопасности принца. Все для его блага. — Нижняя губа Фердинанда задрожала. — Ты хочешь сказать, он теперь засел в замке со своими приспешниками и не дает войти собственному отцу?
— Где же еще ему прятаться? Мы ведь прошерстили всю Цыпляндию.
— Кошмар.
Король смотрел через ров на замок, стены которого и в самом деле казались неприступными. Он вспомнил о множестве банок варенья, спрятанных в самых хитроумных тайниках, и горе его удвоилось.
— И ваша супруга… — Родерик откашлялся. — По всей видимости, она заодно с бунтовщиками.
— Сколько же их там всего?
— Человек десять-двадцать. Трудно сказать. Но они явно готовы на все и, вероятно, вооружены до зубов.
Фердинанд содрогнулся:
— Возможно, они силой удерживают моего сына.
— Это вряд ли. — Родерик презрительно сплюнул. — Принц, с вашего позволения, сделан не из лучшего теста.
В иной ситуации король тут же поставил бы на место капитана, позволившего себе такое оскорбление. Но сейчас он был так измучен, что сам едва соображал, кто кому должен подчиняться.
— Ваше величество, — продолжил Родерик, — нужно взять замок в осаду. Дайте соответствующие распоряжения. Осада может продлиться несколько месяцев, но рано или поздно мятежники сдадутся, уверяю вас.
— Делай что хочешь. Только пошли гонца к поставщику варенья. Пусть пришлет мне дополнительную партию. Для начала полсотни банок… нет, сотню.
— Ваше величество, для свежего варенья еще не сезон, а прошлогоднее уже было доставлено.
Фердинанд резко выпрямился, щеки его запылали от гнева.
— Сто банок, ясно?! И ни одной меньше! — Он кричал, как избалованный ребенок. — Король я или не король?! Ты что, решил меня на посмешище выставить?!
Не сказав ни слова, Родерик ускакал мимо строя притихших солдат. Он был бледен как мел.
К вечеру перед замком разбили палаточный лагерь. На двух больших кострах жарили ягнят и кур, отобранных у крестьян. У Отто нашли еще пятнадцать банок варенья. Он нехотя отдал их солдатам и спросил, не знают ли они, где его дочь. Герда подробно описала им Софи. Но солдаты в ответ лишь посмеялись над ними.
Пятнадцать банок как раз хватило, чтобы успокоить короля на первое время. Когда начало смеркаться, он сидел в шатре в конфискованном у кого-то кресле и смотрел на выстроенные в ряд банки. Три он уже опустошил. Фердинанд постоянно думал о том, как же ему выдержать осаду без большого запаса варенья. То и дело ему мерещилось лицо сына, детские глаза смотрели на него с укором.
— Прочь! Исчезни! — говорил Фердинанд. — Ты меня предал. Раньше ты был послушным и прилежным. Почему же ты так изменился?
Далеко за полночь король задремал прямо в кресле, во сне он иногда тяжело вздыхал.
Наутро началась осада. Солдаты установили на позиции несколько пушек. Но король, к недовольству Родерика, приказал пока только припугнуть, и пушки палили выше стен замка.
— Может, они скоро струсят, — сказал Фердинанд, расхаживая в халате вдоль рва.
Чтобы не вздрагивать от каждого выстрела, он заткнул уши ватой и теперь наблюдал, как солдаты мастерят плоты и штурмовые лестницы, с помощью которых им предстояло по плану Родерика форсировать ров и крепостную стену.
Глава 19, в которой Ян разговаривает с врагом, а Мари зажигает поминальные свечи
Уже два дня вокруг замка громыхала канонада. Но осажденных она почти не беспокоила. Они тревожились о Станиславе, которому с каждым часом становилось все хуже. По желанию старика, его оставили лежать во внутреннем дворе на ложе из соломы и листвы. Открывая глаза, он видел высоко над собой несколько дубовых веток; видел, как солнечный свет скользит по каменным стенам, как в середине дня он падает на листья и заставляет их светиться.
— Сейчас лето, — бормотал он. — Лето… Немного дождя нам не помешало бы… — И ощупывал одеяло, словно желая найти хоть одно сырое пятнышко.
— Хочешь немного попить? — спросила Мари.
Станислав кивнул, Ян и Софи приподняли его голову, и Мари дала ему глотнуть из кружки вербенового чаю.
Йохан, пленный солдат, сидел прислоненный к стене смотровой вышки, связанный по рукам и ногам, и строил злобные гримасы. Дети освободили его из заточения, расширив подкоп. Они пролезли к нему, развязали веревку на ногах и приказали ползти за ними на четвереньках. Но Йохан не оценил их великодушия. Теперь он то выкрикивал ругательства и проклятия, то мрачно смотрел перед собой.
Приближался вечер, по небу плыли большие облака.
— Как поступим ночью? — спросила Мари. — Опять будем дежурить по очереди? Нужно, чтобы все хоть немного поспали.
Ян решительно замотал головой:
— Я останусь здесь.
— Уже… уже недолго осталось, — тихо сказал Станислав.
Ян молча схватил его за руку.
— Вы двое… — продолжал Станислав, — вы юные… будущее за вами… вам надо выбраться отсюда… — После каждой фразы паузы становились все длиннее.
— Мы не можем выбраться, Станислав.
— Можете, мой мальчик… Софи знает как… Она рассказала мне ночью…
Ян вопросительно взглянул на Софи, и та покраснела.
— Слушай ее… Она смелая… очень смелая… — Станислав устало закрыл глаза. Губы его едва шевелились. — Вам… надо… решиться… на это…
— Ты тратишь много сил, — тревожно заметил Раймунд.
Станислав умолк. Даже руки его успокоились.
— Он прав, — сказала Мари. — Вам надо выбираться. Что ты придумала, Софи?
— Нам нужно два больших воздушных змея, — ответила девочка. — Я с самого начала хотела их сделать.
У Яна перехватило дыхание. Значит, она и в самом деле не шутила!
— Отличная мысль, — улыбнулась Мари. — Но воздушный шар надежнее и унесет вас дальше. Я вам помогу.
— Где ты собираешься приземлиться, если мы не разобьемся? — торопливо спросил Ян. — Родерик везде найдет нас.
— Ты ведь знаешь, Цыпляндия маленькая. Мы приземлимся там, куда нас отнесет ветер, за границей королевства. Там Родерик ничего не сделает.
— А большие болота? Они обозначены на всех картах. Ты их не боишься?
— Немножко. Но я уверена, что нам повезет.
В этот момент непонятно откуда раздался голос. Голос, несомненно, принадлежал королю, и, хотя он звучал приглушенно и далеко, во дворе замка было слышно каждое слово.
— Сын мой, сын! — крикнул король. — Я хочу поговорить с тобой. Поднимись на смотровую площадку.
Ян растерянно огляделся.
— Сделай, как он просит, — посоветовал Раймунд. — Может, он хочет с тобой помириться.
— Ян, послушай меня! Поднимись на вышку, чтобы мы видели друг друга. — Голос короля с каждым словом звучал все более пронзительно и требовательно.
— Я не пойду, — решил Ян.
— Ты же ничем не рискуешь, — сказала Софи.
— Ян! Ян! — жалобно кричал король. — Поговори со мной!
— Но ты пойдешь со мной. — Ян схватил Софи за рукав. Она поупиралась немного, но в конце концов пошла с ним.
На смотровую площадку еще светило солнце. Ян прищурился, привыкая к яркому свету. Рука об руку с Софи они подошли к перилам. Принцу теперь хватало роста, чтобы смотреть через них. Вдали, за крышей замка, за крепостной стеной, за рвом, стоял король, маленький, словно деревянная игрушка, и держал у рта жестяную воронку — рупор. Рядом с ним замер в седле капитан Родерик, ладонью прикрывая глаза от солнца.
— Чего тебе надо? — изо всех сил крикнул Ян.
— Мне надо, чтобы ты слушался отца, — ответил Фердинанд. — Открой ворота, впусти нас в замок, и все будет хорошо, как раньше.
— Отпусти меня на волю, — потребовал Ян. — Дай мне уйти, куда я хочу.
— Это невозможно. Я за тебя отвечаю.
— Я больше не хочу жить в тюрьме!
— Ян, сынок, — прокричал король так, будто с трудом сдерживал рыдание, — я же просто хочу, чтобы с тобой не случилось ничего плохого!