Кабинет премьер-министра. Большая двустворчатая дверь. Несколько малых дверей.
Дени, вахтер.
Дени только что пришел. Он стоит, совершенно спокойный и непринужденный.
Дени. В котором часу ваш персонал начинает службу?
Вахтер. О, они будут здесь через несколько минут, господин председатель.
Дени. Ведь имеется же установленное время?
Вахтер. Восемь часов, господин председатель. Но это никогда не соблюдалось. Хорошо, если все бывают в сборе между половиной девятого и без четверти. (Пауза). Осталось бы хоть так!
Дени. То есть как так?
Вахтер. Я слышал, они вчера вечером говорили промеж себя: «Теперь, когда у нас он…» — вы меня извините, господин председатель, я привожу их слова — «настанут полегче времена для простых людей и, может быть, и нам придет черед поваляться в постели». Потому что вы сами понимаете, господин председатель, низший персонал всегда немного завидовал чиновникам.
Дени,нисколько не повышая тона. Хорошо. Вы соберете ваших подчиненных. Вы им скажете, что я рад найти здесь образцовый персонал: что я уверен, что на приход к власти друга рабочего класса каждый из них ответит удвоенным усердием. Что поэтому впредь явка на службу к восьми часам обязательна. Опоздавшим больше, чем на пять минут, делается предупреждение, а три предупреждения в течение месяца могут повлечь за собой увольнение.
Вахтер,который сразу же подтянулся. Слушаю, господин председатель.
Дени,мягко. К тому же помещение плохо содержится, начиная с этого кабинета. Само собой разумеется, на этих же днях все примет другой вид (он проводит пальцем по углу стола)… и пальцы уже не будут оставлять следов в пыли.
Те же, Рэсс.
Рэсс непринужденно входит в кабинет, думая, что кроме вахтера там никого нет.
Рэсс,смущенно и почтительно. Ах, извините, господин председатель. Я не знал, что вы здесь. (Указывая на вахтера). Я хотел посмотреть, успел ли Тибо…
Дени. Будьте добры, напомните мне ваше имя.
Рэсс, с крайней услужливостью. Рэсс. Я имел честь быть принятым вами вчера вечером, вместе с остальными начальниками отделов.
Дени. Вы заведываете междуведомственной связью, не правда ли?
По знаку Дени вахтер удаляется.
Рэсс, с поклоном. У господина председателя непогрешимая память.
Дени. Тибо подчинен вам?
Рэсс. Не непосредственно, господин председатель. Но я хотел удостовериться, приготовлено ли все, что нужно, для вас. Иной раз не обо всем подумают.
Дени. Благодарю вас, господин Рэсс. У вас, может быть, кроме того имеется мне что-нибудь сообщить по вашему отделу?
Рэсс, с легким замешательством, улыбаясь. Я еще не успел зайти к себе в кабинет, господин председатель. Собственно говоря, присутственное время еще не началось… оно начинается в девять часов. (Дени слушает и смотрит на него). А фактически связь между ведомствами устанавливается только после половины десятого.
Дени,который слушал с большим вниманием. А если, скажем, министерство внутренних дел имеет что-нибудь сообщить нам срочно, как мы это узнаем?
Рэсс. По телефону… начиная с половины десятого, господин председатель.
Дени. А если случится что-нибудь важное до половины десятого?
Рэсс,двусмысленно, с какой-то подобострастной и неуловимой наглостью. Полиция должна сама принять меры. Если она не решается или если случай кажется ей из ряда вон выходящим, она, разумеется, может уведомить министерство внутренних дел или даже обеспокоить самого министра во всякое время дня и ночи. А министерство внутренних дел, если желает сложить с себя ответственность, может сразу же обратиться к вам. Но из ряда вон выходящие события редки, и у полиции меньше оснований колебаться, чем у министра. (Пауза). К тому же, если префект станет по всякому поводу разыскивать министра в театре или подымать его с постели, то в конце концов он навлечет на себя неудовольствие.
Дени, все время наблюдавший за ним. Хорошо, благодарю вас, господин Рэсс. (В дверь стучат два раза). Да.
Входит вахтер, Рэсс, собравшийся было идти, останавливается.
Вахтер. Там один господин, который говорит, что господин председатель его ждет. Он не пожелал себя назвать.
Прежде, чем Дени успел ответить, Рэсс подходит, изображая рвение.
Рэсс,вахтеру. Вы не должны позволять людям думать, будто первый встречный может беспокоить господина председателя, да еще в такой час. (К Дени). Если угодно, я посмотрю, кто это?
Дени. Благодарю вас, господин Рэсс. Вы мне как раз будете нужны для другого. (Ведет его к другому выходу). Приготовьте мне к двенадцати часам записку в три-четыре страницы о состоянии вашего отдела и об имеющихся недочетах. Этой связи между ведомствами я придаю большое значение. До свидания, господин Рэсс. (Рэсс выходит. Дени возвращается, к вахтеру). Господин Рэсс может этим путем пройти к себе в кабинет?
Вахтер,еле удерживаясь от смеха. Да, господин председатель, но только ему придется подняться в седьмой этаж и оттуда спуститься пять этажей.
Дени. Хорошо. Имейте в виду, что господин Рэсс не должен больше входить сюда в мое отсутствие, а когда я здесь, он должен велеть о себе докладывать, как и все. Попросите этого посетителя.
Дени, Моттле в городском платье. В конце явления — вахтер.
Прежде, чем подойти к Моттле, Дени ждет, чтобы удалился вахтер.
Дени,товарищеским тоном. Здравствуй, Моттле (они жмут друг другу руки). Ты аккуратен.
Моттле. Я только что встал. Вчера я весь день ходил до упаду, а вечером должен был ждать своих полицейских, которые явились только в двенадцатом часу.
Дени. Мадлена ничего тебе не велела мне передать?
Моттле. Она сама здесь скоро будет.
Дени. Так что же твои полицейские?
Моттле. Так и лезут на крючок. Но только разве, по-вашему, это еще нужно?
Дени. Ну, еще бы! Мне бы в каждом ведомстве нужно было такое окошечко, чтобы видеть, что там делается внутри. Что же они тебе говорили?
Моттле,обычным голосом, потом своим голосом трактирщика. Поначалу они были довольно вялы. Мне самому пришлось говорить: «Что это рассказывают? Будто теперь революционеры правят? И как раз те, за которыми вы мне поручили наблюдать? Этот знаменитый Дени теперь ваше начальство? А вы, так сказать, революционные полицейские?»
Моттле и Дени смеются.
Дени. Ха! Ха! Великолепно! Что же они ответили?
Моттле,подражая голосу первого мужчины из первого действия. «Не будем горячиться… Есть сегодня, и есть завтра… Правительство — одно; полиция — другое…»
Дени,которому непритворно весело. А, а, скажи, пожалуйста! Какой кладезь мудрости душа полицейского!
Моттле,продолжая. «Иногда лучше бывает жить в маленьком каменном доме, чем в большом деревянном сарае…»
Дени,как выше. Ого! Они становятся дерзкими!.. (Смеется). И ничего более определенного?
Моттле. Ничего… Они, по-видимому, считают, что вы долго не продержитесь, что в наших рядах возникнут раздоры, что вы поссоритесь с Фереолем…
Дени,хмурясь. Вот как!.. Ну, а в других местах?
Моттле. Утром я был в западном предместье, как вы мне сказали.
Дени, с серьезным лицом, внимательно слушая. Так.
Моттле. Я разговаривал с металлургами, с электриками, с рабочими Международного Общества.
Дени. Так.
Моттле. Позавтракал в «Перекрестке» с двумя товарищами с Медно-алюминневого и еще с двумя из трамвайного парка. Днем отправился на восток. Произвел маленькую разведку у цементщиков и кирпичников. Зашел, как бы случайно, в главный магазин Пор-Менье. Поболтал с одним счетоводом и с одним приказчиком кооператива эта публика много разговоров слышит за день. В доках я был довольно поздно. Этого нельзя считать.
Дени. А железные дороги?
Моттле. Иду туда сегодня.
Дени. Что бы тебе заглянуть вчера вечером?
Моттле. Ну, где уж там было!
Дени. Жаль! С этой стороны до меня доходили кое-какие слухи, и ты бы мне сказал, насколько им можно верить… Словом, общее твое впечатление?
Моттле. Все готовы. (Дени делает движение). Чтобы выступить, ждут только вашего сигнала.
Дени,с изменившимся лицом. Вот как?
Моттле. Правда, некоторые предатели пробовали заявлять в говорилках, будто вы приняли власть просто из честолюбия, что вы способны на все, что угодно, кроме революции. Находились и такие, что шли и того дальше, рассказывали бабушкины сказки: «Измена!.. Король ему отсыпал миллион золотом» или: «Он безумно влюблен в королеву. Он валяется у ее ног и целует подол ее платья». Все только плечами пожимали. И что любопытно, так это, что товарищи оттенка Фиориньи, которые скорее привыкли брызгать ядом, вас, наоборот, защищали.
Дени,очень озабоченный. Вот как? В каких же выражениях?
Моттле. Они говорили, что вы действуете в согласии с центральным комитетом и с его одобрения; что так будет и впредь; что вначале ваше положение обяжет вас, быть может, публично осудить некоторые шаги комитета, но что на деле вы их поддержите.
Дени,как выше. Так, так.
Моттле,оживляясь. Впрочем, масса понимает и без объяснений. Один старый установщик Международного Общества сказал мне: «Ему удалось проникнуть к неприятелю, и теперь он нам откроет ворота».
Дени,как выше. Да, если несколько упростить вопрос.
Моттле, с воодушевлением. Вы у власти! Нельзя себе и представить, что это для них значит. Словно среди зимы вдруг наступил июнь. Многие, вероятно, начинали подумывать: «Что ж! Увидят наши дети!» И вдруг, пережить такое! В былое время люди танцевали бы, понавесили бы гирлянд на деревья и водили бы хороводы в предместьях. Теперь народ более замкнутый. Не показывают виду. Но будьте уверены, что у них кружится голова.
Дени. Настолько, что они способны натворить глупостей?
Моттле. Как так, глупостей?
Дени. Да так; например, выступить самостоятельно?
Моттле,подумав секунду. Во-первых, это так скоро не делается.
Дени кусает губу, смотрит на Моттле, видимо, подыскивает фразу. Стучат. Дени не обращает внимания. Вахтер, нерешительно войдя, подходит ближе по знаку к Дени и что-то тихо говорит ему.
Дени,вахтеру. Нет, нет. Попросите ее сюда.
Вахтер идет за Мадленой и вводит ее.
Те же, Мадлена.
Когда вахтер удаляется, Дени подходит к Маллене, молча целует ее, потом немного отступает.
Мадлена,подавая руку Моттле. Здравствуйте, Моттле.
Дени,Мадлене. Какие ты приносишь дурные вести?
Мадлена. Какие дурные вести?.. Да никаких. Разве я непременно должна приносить дурные вести?
Она смотрит на Моттле, который тоже, по-видимому, недоумевает.
Дени,мрачно, избегая их взгляда. Ты была у Кастро?
Мадлена,с тем же беспокойным вопросом в голосе. Да… как ты меня просил…
Дени. У них было много народу?
Мадлена. Как обычно: человек пятьдесят.
Дени. Кто?
Мадлена. Ты же знаешь: наш революционный свет, несколько литераторов, довольно много иностранцев.
Дени. О чем говорили?
Мадлена. При мне мало о чем.
Дени. А за спиной у тебя?..
Мадлена. Едва ли многим больше. Царил как бы соответствующий случаю тон; вроде как на больших свадьбах; официальное удовольствие, расточаемое щедро; и маленькие гримасы втихомолку.
Дени,все так же озабоченно. Так. Видела ты Жанну Фереоль?
Мадлена. Она только промелькнула.
Дени. Как она себя держала?
Мадлена. Очень мило, очень оживленно, улыбочки и «моя дорогая» направо и налево, и при этом такой вил, который означал: «Что? Разве мы не говорили?» (Меняя тон). Но, может быть, по-твоему, это дурные вести?
Дени,к Моттле. А ты не видел Фереоля?
Моттле. Нет. Я видел людей, которые его встречали.
Дени. Которые его встречали в разных местах?
Моттле. Возможно, не помню.
Дени,Мадлене. У Кастро о нем говорили?
Мадлена. Спрашивали у Жанны, как он поживает.
Дени. Только и всего? Не интересовались узнать, что он думает о событиях?
Мадлена. По правде сказать, никто ничего не интересовался узнать, наоборот. У каждого был такой вид, точно он осведомленнее всех других, более посвящен в «тайну богов» и ищет глазами желанного репортера, чтобы тот засыпал его вопросами.
Дени,с горечью, как бы про себя. Все это замечательно мило.
Мадлена,живо. Но только я удивляюсь, как такой человек, как ты, и на твоем месте, может придавать какое бы то ни было значение этим Кастро и компании. И это в ту минуту, когда народ охвачен таким порывом к тебе, таким искренним энтузиазмом, какого ты, вероятно, еще никогда не знал! Ведь правда, Моттле?
Моттле. Я как раз это самое говорил.
Мадлена. Не далее, как сегодня, когда я выходила из дому, ко мне подошла на улице какая-то старуха, которая, должно быть, знает нас в лицо, бедная женщина. Она взяла меня за руку: «Сударыня, вот что я вам скажу, а вы ему передайте, смотрите. Великое счастье тем, кто дожил до его прихода».
Дени. Да. Так вот, я тебя прошу, запиши все эти маленькие случаи в тетрадку: а лет через десять я, может быть, попрошу тебя мне их прочесть. (Моттле и Мадлена смотрят на него, обмениваются взглядом. Дени ходит взад и вперед, погруженный в свои мысли. В дверь стучат два раза. Дени, с раздражением). Да. (Появляется вахтер с взволнованным видом. Он подходит к Дени, говорит ему на ухо. Дени удивленно вздрагивает). А!.. (К Мадлене и Моттле). Оказывается, ко мне приехал король. Что это может значить?
Вахтер удаляется.
Мадлена. Мы исчезаем.
Дени,провожая их в одну из дверей. Мне кажется, действительно, знакомить вас сейчас было бы не совсем удобно. (Целует Мадлену. Указывая Моттле смежную комнату). А ты, Моттле, побудь здесь еще минуту.
Закрывает дверь, возвращается.
Дени, король, которого вводит вахтер, немедленно вслед затем удаляющийся.
Король в верховом костюме.
Король,очень сердечно, хотя чуть-чуть озабоченно, жмет руку Дени. Как вы поживаете, мой дорогой премьер? Я вам не помешал?
Дени,осторожно. Ничуть, ваше величество.
Король. Я ехал мимо. Мне захотелось вас навестить по пути.
Дени,отвесив легкий поклон. Ваше величество гуляет в такой ранний час?
Король. Я по утрам выезжаю верхом, когда есть время. На улицах еще сравнительно тихо. (Весело). Моя лошадь боится автомобилей, только когда их много. В маленьких дозах она их отлично переносит. Ну, как вы устраиваетесь?
Дени. Я стараюсь как можно скорее с этим покончить. Впрочем, это гораздо проще, чем я думал.
Король. Я видел, вы уже составили свой личный кабинет. Вероятно, молодые люди, с которыми вам приходилось работать?
Дени. Да, ваше величество.
Король. В конце концов, это самое лучшее. Если только держать их строго, а то они легко портятся. Вы уже познакомились с вашими начальниками отделов?
Дени. Да, ваше величество. Я их принимал вчера вечером.
Король. Это честные люди, довольно ограниченные… кроме одного, маленького Рэсса.
Дени,мягко. Извините, ваше величество… В каком отношении он составляет исключение?
Король,смеясь. В обоих. Что вы хотите! Мы их плохо оплачиваем. (Понижая голос, не сразу решившись). Если бы я хоть сколько-нибудь пошел навстречу, маленький Рэсс уступил бы мне за очень сходную цену сокровеннейшие мысли любого из ваших предшественников.
Смеется.
Дени, с улыбкой. Это довольно неприятно.
Король,продолжая смеяться. Я думаю! (Помолчав). Добро бы еще он обращался с предложениями только ко мне… (Меняя тон). Ваша министерская декларация готова?
Дени. Я рассчитываю представить ее текст вашему величеству сегодня днем.
Король,подходя к двери. Все ждут ее с нетерпением. Вы герой дня. Люди уверяют, что они вас не боятся, и в салонах считается хорошим тоном находить вас обворожительным.
Дени,улыбаясь. Вы меня пугаете, ваше величество.
Король. О, разумеется, ждут, чтобы вы натолкнулись на первое серьезное затруднение. Но вас предостерегать не требуется. (Он стоит у двери. Самым естественным тоном). Что, будут вечером поезда?
Дени. Поезда?
Король. Ну да, с этой забастовкой?
Дени,выпрямляясь. Вашему величеству что-нибудь об этом известно?
Король,осторожно. А вы не знали? Сегодня ночью по всей сети вспыхнула забастовка. Или, вернее, под утро, в шесть часов, кажется. Говорят, движение прекращено почти повсеместно.
Дени,делает движение в сторону телефона, но останавливается. Могу я узнать у вашего величества, каким путем оно было об этом осведомлено?
Король,откровенно. Каждое утро, за ранним завтраком, я принимаю начальника моей личной полиции. Такова традиция. Обыкновенно он мне рассказывает анекдоты про актрис, которые я из вежливости слушаю. Сегодня он мне сообщил о забастовке на железных дорогах.
Дени,справляясь со своим волнением. И… ни о чем больше?
Король. Нет, слава богу. (Пауза). По внешнему виду, все еще спокойно. Посмотреть на прохожих, так они как будто ничего не подозревают. Газеты были отпечатаны еще до того, как это случилось.
Дени,напряженно. Ваше величество, должно быть, немного удивлено, что ему приходится осведомлять меня о таком важном обстоятельстве?
Король,благожелательно. И да, и нет. Я понимаю, что человек в вашем положении не может вполне рассчитывать ни на своих вчерашних друзей, ни на тех, которых власть (он улыбается) еще не успела ему создать. И, на всякий случай, я предпочел заехать.
Дени,молчит, смотрит на короля, потом, в замешательстве неподдельного чувства. Я глубоко тронут, ваше величество, правда… поверьте мне. Мне очень дорого то, что вы сделали. (Отвечая на возражающий жест короля). Да. Мне хотелось бы поблагодарить вас в более достойных того словах. И я прошу извинить меня, что я говорю так нескладно.
Король. Господин Дени, я был бы плохой король, если бы поступил иначе.
Дени,снова спокойный. Ваше величество, в виду срочности, мне позволит… (Он показывает знаком, что хочет позвонить вахтеру).
Король,живо. Сделайте одолжение, и я могу уйти, если я хоть сколько-нибудь вас стесняю.
Дени,останавливая его движением. Нет, нет, ваше величество! (Звонит).
Те же, вахтер, секретарша, потом Рэсс.
Дени,вахтеру, в то время как король садится в стороне. Позовите мне начальника кабинета, господина Седье.
Вахтер. Господин Седье еще не пришел, господин председатель.
Дени. Попросите сюда какую-нибудь машинистку. (Вахтер выходит. Немного погодя через маленькую дверь входит молоденькая секретарша, с карандашом и блокнотом. Она видит короля и теряется. Король успокаивает ее улыбкой, Дени жестом). Настукайте следующее и затем дайте мне сейчас же подписать. «Служебная записка господину Седье. (Диктуя, он звонит). Председатель совета министров, имев надобность в господине Седье в (он смотрит на часы) девять часов и десять минут и не застав его на службе, просит господина Седье считать себя в отставке». (Вошедшему вахтеру). Попросите господина Рэсса. (Диктует). «Господин Седье благоволит не обращаться к председателю совета ни с какими заявлениями по этому вопросу». (Секретарша кланяется и уходит в ту же дверь. Большая дверь неуверенно приотворяется. Входит Рэсс. При виде короля он отвешивает глубокий поклон, которого тот якобы не замечает. Дени Рэссу). В котором часу вы узнали о железнодорожной забастовке?
Рэсс, крайне растерянный, бросает тревожные взгляды то на короля, то на Дени, потом.
Рэсс. Я об этом услыхал… совершенно случайно… господин председатель… несколько минут тому назад…
Дени. Почему вы мне ничего не сказали об этом, когда были здесь у меня?
Рэсс,хочет ответить: «Я ничего не знал», но передумывает и с жалким видом. Я не смел, господин председатель… во-первых, это было вне службы… а потом, эту новость я узнал путем… не достаточно официальным…
Дени,не повышая топа. Господин Рэсс, если бы это зависело только от меня, я бы вас немедленно выгнал отсюда. Но вы чиновник и пользуетесь, насколько я знаю, известными гарантиями. (Пауза). Я желаю видеть здесь у себя в кабинете, и не позже, чем через двадцать минут, министров внутренних дел, путей сообщения и военного, префекта полиции, начальника охраны и всех управляющих отдельных сетей или, в крайнем случае, их заместителей. Ступайте. (Рэсс уходит второпях. Дени королю, идя по кабинету). Вот человек, который в известных случаях должен очень быстро исполнять поручения. (Он отворяет дверь, в которую вышел Моттле. Зовет). Моттле!
Тем временем в комнату вернулась секретарша. Дени подзывает ее и подписывает бумагу. Секретарша уходит.
Дени, король, Моттле; потом Дени и король.
Дени,к Моттле, который, войдя, ступил всего два-три шага, громко. Железные дороги забастовали сегодня утром в шесть часов. Да, все линии, вот видишь! Беги посмотреть, что делается. Узнай, кто отдал распоряжение; состав стачечного комитета и все, что за этим кроется. Все эти сведения доставь мне сюда как можно скорее. Заодно скажи тем, у кого есть еще уши, чтобы слышать, как я это называю: «Безумие и предательство». (Моттле исчезает. Дени, подходя к королю). Мой человек, на которого я полагаюсь. Он в час времени сделает мне больше, чем пятьдесят полицейских. (Угадывая мысль короля). Он бы давно сообщил мне об этом. Но вчера он очень утомился и сегодня поздно встал. (Телефонный звонок. Дени берет трубку). «Это я». (Королю). Полиция, разумеется. Рэсс поднял их на ноги. (В трубку). «Да… я знаю… вы должны были это мне сказать три часа тому назад… С подробностями я мог бы подождать… Простите! Меня очень легко было найти… Мы это выясним… хорошо… Я ознакомлюсь с мерами, которые вы приняли; вы за них ответственны, не правда ли?.. Вы будете здесь через пятнадцать минут».
Вешает трубку.
Король,тоном дружеской беседы. Не кажется ли вам, все-таки, немного странным, что эту забастовку объявили без вашего ведома?
Дени. О, я это тоже выясню!
Король,осторожно. Ведь эти люди так или иначе ваши сторонники? Они должны бы так или иначе радоваться вашему приходу к власти?
Дени,улыбаясь. Они бы этому радовались, если бы они были бесплотные духи.
Король,шутливо. А они не бесплотные духи?
Дени. О, нет!
Король,осторожно. Не думается ли вам, что здесь можно видеть руку господина Фереоля?
Дени,хмурясь. В сегодняшней забастовке?.. Может быть.
Король. Что это собственно за человек? Выдающийся?
Дени. Очень выдающийся, ваше величество.
Король. …Честный?
Дени. Безусловно, честный.
Король,мягко. …Один из ваших личных друзей, не правда ли?
Дени. Мой лучший друг, ваше величество.
Король,помолчав. Тогда как же так?..
Дени,глухо. Он не одобряет того, как я поступил.
Король. Придя сюда? (Дени кивает головой. Король задумывается, потом продолжает тоном добровольного признания, безыскусственно). Дружба — если это действительно дружба — не такая вещь, конечно, чтобы о ней можно было говорить на ветер. Когда я был молод, я не думал, что когда-нибудь узнаю — как знаю теперь, — какой она может быть исключительной, и главное — невозвратимой. (Он задумывается, продолжает не сразу). Наш взгляд на жизнь может зависеть от дружбы. (С большой простотой и мягкостью). Лучший друг, которого я имел, был принципиальным противником монархии. Мы много спорили об этом. Хоть он меня и не убедил, я настолько свыкся с его мыслями, что они до некоторой степени стали и моими. Если бы к тому времени, когда умер мой отец, мы еще продолжали быть друзьями, мне бы потребовалось большое усилие, чтобы принять корону. Теперь все это кажется мне крайне преувеличенным, почти нелепым… и все ж таки!
Дени,слушавший со сдержанным волнением. Так вашу дружбу с этим человеком разрушило не самое ваше вступление на престол?
Король. Нет, а манера вести себя, общий пошиб, который он понемногу усваивал и который был из тех, что мы когда-то презирали в других.
Дени. Он потерял право на уважение?
Король,немного удивленный интонацией Дени. Я бы не сказал… но, расставаясь с ним, я знал почти наверное, что мне не пришлось выдумывать предлогов.
Дени,как бы про себя. Да, и это громадное облегчение. (Другим тоном). Но с тех пор у вас же завязались новые дружбы?
Король,все так же просто. Нет, если не считать дружбу с моей женой, которой я бесконечно дорожу. Я знаю приятельские отношения, знаю симпатии, глубокие и искренние, мне кажется; знаю преданность, способную на очень многое, быть может. Всегда говорится, что у королей не бывает друзей. Это правда. Мы окружены чем-то вроде священного ужаса первобытных времен. Я даже не знаю, насколько здесь могла бы сохраниться и дружба детских лет. Или же надо, чтобы мы могли встретить, привлечь к себе таких людей, каких, должно быть, не существует, воспитанных вне чувств почтительности и возмущения, невосприимчивых от природы ко всей этой королевской магии. (Пауза. Король глядит перед собой, скрестив руки). Но, может быть, тогда мы сами почувствовали бы себя уязвленными, отшатнулись бы. Да, да! Человек всегда еще более глуп, чем жалок. (Он отгоняет свои мысли, выпрямляется и оживленным тоном). Так значит, по-вашему, мы с этим справимся? (Дени, тоже оторванный от своих мыслей, делает движение). Положение не будет постепенно ухудшаться?
Дени,становясь опять королевским премьер-министром. Ваше величество, сейчас еще рано судить о том, с чем нам придется иметь дело. Но я убежден, что мы справимся.
Король,глядя на Дени и с некоторым беспокойством. Потому что, не правда ли, каков бы ни был ваш личный идеал, ведь не беспорядок же, не голое же насилие нужны такому человеку, как вы?
Дени,чуть-чуть сухо. Ваше величество, мой личный идеал, каков бы, действительно, он ни был, не уйдет. Раз я согласился быть здесь, я сперва сделаю то, что надо. (Телефонный звонок. Дени берет трубку). «Да, это я… Как вы говорите? Хорошо… Только трамваи?.. Хорошо сделали… ах, и в портах тоже?.. В каких именно?.. Да, пока продолжайте… Вы сейчас получите общие указания». (Король слушал с некоторым волнением. Дени возвращается к нему). Частично стали трамваи. Это забастовали рабочие электрических станций. Автобусы еще ходят. (Пауза. Он старается придать своему голосу спокойствие). В портах тоже неспокойно. В нескольких пунктах докеры прекратили работу. Но сведения еще неполны. (Про себя). Транспорт… докеры… так и есть. (Он быстро подходит к телефону). Соедините меня опять… Председатель совета. Скажите! У вас нет донесений из металлургических центров?.. Снеситесь немедленно… Я их не помню наизусть. Возьмите карту и телефонируйте или телеграфируйте всюду. Надо, чтобы местная полиция была наготове… Да, да… военные власти получат инструкции.
Вешает трубку.
Король,говорит спокойно, но лицо у него изменилось. Вы говорили о металлургических центрах?
Дени,очень оживленно, но вполне владея собой. Да, ваше величество. Оттуда, правда, нет еще никаких сведений. Но я имею основания опасаться — если вся эта горячка не самопроизвольна, если она сколько-нибудь соответствует какому-то плану, — что скоро она коснется и металлургов.
Король,очень озабоченно. Во всяком случае, движение растет… даже здесь, в городе, и притом с быстротой, которая представляется мне несколько… тревожной. (Помолчав). Надеюсь, что королева останется дома! Я знаю, она собиралась выйти с детьми.
Дени,с загоревшимся взглядом. Но, ваше величество, чего вы опасаетесь? Я уверен, что на улицах так же спокойно, как всегда.
Король. Да, может быть, это напрасно, но…
Быстро взглянув королю в лицо, Дени возвращается к телефону.
Дени. Королевский дворец… комнаты ее величества.
Он слушает, потом передает трубку королю.
Король,прежде чем взять ее. Кто у аппарата?
Дени. Фрейлина, по-видимому.
Король,подумав. Лучше, чтобы предупреждение исходило не от меня. И потом… вы сумеете… их не взволновать.
Дени,у аппарата. Председатель совета министров. (Совершенно спокойным голосом). Будьте любезны, сударыня, передать ее величеству, что король задержался, чтобы обсудить со мной министерскую декларацию и что он просит ее величество не отказать его подождать и не выходить без него, потому что король имеет намерение посетить сегодня утром вместе с ее величеством… выставку картин, которую он обещал непременно почтить своим присутствием. Честь имею кланяться, сударыня.
Король,улыбаясь. А вы мне укажете выставку картин?
Дени. Наверное, найдется. И вот художник, который горячо примкнет к сторонникам порядка.
Король,невесело смеясь. Если только мне не придется сказать королеве, что я раздумал.
Его лицо принимает озабоченное выражение.
Дени,глядя на стенные часы. Вот уже десять минут, как Рэсс начал поиски.
Король,делает несколько шагов. Останавливается. Потом, с некоторой резкостью. Господин Дени, я сегодня не очень доволен собой.
Дени,с живостью. Но почему, ваше величество?
Король,взволнованным голосом. Я вам, может быть, кажусь довольно-таки спокойным?.. Я далеко не спокоен. А между тем, я умею сохранять хладнокровие. За двенадцать лет, что я царствую, я ни разу не терял головы. А я знавал трудные минуты во внешних делах, вы помните. Сегодня у меня такое чувство, будто я стою перед совершенно новой опасностью, и мне поневоле жутко. Я сам себя не узнаю. А главное, я не узнаю своего королевства, я его не чувствую. Мне словно кажется, что я имею дело уже не с королевством, а с народом, который тронулся с места, с толпой, с каким-то множеством толп, которые растут, надвигаются отовсюду, над которыми я уже не властен. (Останавливается). Вы, господин Дени, вы знаете, что это такое: народ, народное движение?
Дени. Мне кажется, довольно хорошо знаю, ваше величество.
Король,тревожно. То, что сейчас происходит, вас не смущает?
Дени. Нисколько.
Король,как выше. У вас нет такого ощущения, что события спешат, движутся на нас с какой-то слепой стремительностью? И что не знаешь, с чем бороться, потому что самый натиск беспределен?
Дени,подавляя растущее в нем воодушевление. Для меня он, может быть, не совсем так смутен, ваше величество, не совсем так бесформен, как для вас. Это движение, о котором вы говорите и которое я сейчас вижу перед собой, было когда-то позади меня, оно толкало меня самого. И я настолько отчетливо различаю все его подробности, что оно не может меня удивить.
Король,как выше. Словом, у вас есть уверенность?
Дени. Я вижу все с полной ясностью. Я не дрогну ни перед чем.
Король. И вы чувствуете, как вы поступите? Чувствуют ваши руки, что надо делать?
Дени, с каким-то холодным упоением. Я вам скажу больше, ваше величество. Никогда еще я не чувствовал себя так легко, никогда не чувствовал себя таким…
Не доканчивает.
Король. Таким?..
Дени,опомнившись. Нет, я хотел сказать ужасную вещь… я хотел сказать: «таким счастливым». Но нет, нет, это неправда. (Он быстро идет к одной из малых дверей, отворяет ее и громко кричит за сцену). Люзак! Ты здесь?.. Здесь господин Люзак?
Слышен голос Люзака.
Люзак. Я здесь, патрон.
Те же, Люзак, вахтер.
Люзак,видит короля, кланяется и говорит вполголоса. По дороге сюда я исполнил ваше поручение…
Дени. Да, я знаю… (Сажает его за свой стол). Я тебе буду диктовать. Затем ты сейчас же отнесешь это в королевскую типографию и велишь немедленно набирать и печатать и сдавать, по мере печатания, пакетами по тысяче листов для расклейки по всему городу и в пригородах. Потом в провинцию. Если ты наладишь расклейку до полудня, я дам тебе место Седье, которого я только что прогнал. (Стучат). Да.
Вахтер. Господин министр внутренних дел, господин министр путей сообщения, господин префект полиции прибыли.
Дени,отсылая его жестом. Хорошо. Я их сейчас приму. (Вахтер выходит. Дени диктует). «Воззвание к рабочим. Товарищи, я принял власть затем, чтобы служить вашему делу. Я вас прошу мне помочь. Вас пытаются толкнуть на бессмысленные насилия. Будьте стойки. Вы прекрасно знаете, что я обязан во что бы то ни стало поддерживать порядок и работу предприятий общественной важности. Иначе мое правительство будет сметено, и ваши злейшие враги на долгие годы водворятся на моем месте. Только им выгодно создать и… (он колеблется, потом, хмуря брови и с легкой дрожью в голосе)… и запятнать кровью раздор между вами и мной. Не прекращайте работы. Пусть те, кто это сделал, сегодня же станут на работу. Я буду вас защищать против кого бы то ни было. Отнеситесь с доверием к человеку, которого вы знаете двадцать лет и который не обманывал вас никогда».
При последних словах его голос дрогнул. Король, стоя, слушает.
Занавес