ешь. Даже если жертва станет звать на помощь, ее крики примут за блажь перебравшего командированного.
Таким образом, Гуров был готов к любым сюрпризам, но когда до его слуха донесся весьма необычный звук, который тем более был необычен, что доносился с пустого балкона, нервы его будто пробило электрическим током, с головы до пят.
Звук этот не был случайным порывом ветра, и на хлопанье птичьих крыльев тоже не похож. К тому же время для птиц неподходящее, если только из ближайшего леса сюда не залетела какая-то особенно любопытная сова. Во всяком случае, Гуров посчитал нужным самому взглянуть на этот каприз природы. Он бесшумно поднялся с кресла и шагнул к балкону.
Рука его невольно скользнула за отворот пиджака – туда, где в мягкой кобуре покоился табельный пистолет, но тут же опустилась. Генерал, отправляя Гурова в Болеславль, убедительно просил его не брать в руки оружия.
– Только если увидишь, что тебе конец, Лева! – строго сказал он. – Только тогда!
– Тогда мне уже ничего не будет нужно, – усмехнулся Гуров.
Однако он понимал, что просьба генерала не пустой звук. Ему и самому было неинтересно размахивать на каждом углу пистолетом. Правда, печальная судьба Сумского навевала некоторые сомнения, но все-таки это был еще не конец. «С этим можно и повременить, – подумал Гуров. – Не горит пока».
Он осторожно приблизился к балконной двери. Теперь уже совершенно отчетливо было слышно, что кто-то лезет на его балкон, сопя и шаркая подошвами.
«Все-таки четвертый этаж, – подумал Гуров. – Опасный цирк. Не проще ли было через дверь?»
Он выглянул наружу. Не слишком внушительных размеров фигура все еще перебиралась через балконные перила. Кто бы ни был этот человек, но назвать его воздушным гимнастом было трудно. Да и альпинизмом он вряд ли когда-нибудь занимался. Однако настойчивости ему было не занимать. Гурову был хорошо виден соседний балкон – дверь там была закрыта. Выходило, что ночной лазутчик перебрался уже не через один балкон – вдоль этажа располагался целый ряд балконов с интервалом примерно в пятьдесят – семьдесят сантиметров. Со слабыми нервами на такое не пойдешь.
Дождавшись, пока обе ноги незнакомца окажутся на балконе, Гуров быстро шагнул вперед и схватил его за шиворот.
– Стоять! – негромко, но внушительно произнес он. – У меня пистолет. Будешь дергаться – просверлю дырку! Клади руки на затылок и – мордой на перила! Я тебя обыскивать буду!
Однако его пленник оказался не лыком шит. Вместо того чтобы выполнить требование, он вдруг выскользнул из собственного пиджака и провалился куда-то под ноги Гурову. Копошился он там недолго – Гуров отбросил пустой пиджак и сразу же наклонился, чтобы поднять злоумышленника с пола. Но тут произошло непредвиденное. В лицо ему выстрелило облачко едкого и вонючего газа, от которого у Гурова мгновенно перехватило дыхание. Он отшатнулся и выпустил парня из рук. Тот, не теряя ни секунды, подпрыгнул, точно резиновый мячик, и с удивительным на этот раз проворством перескочил обратно на соседний балкон. Он пробежал по нему и, прежде чем Гуров сумел что-то сообразить, полез на третий. Теперь никаких сомнений не оставалось – в номер Грязнова он добирался издалека.
Гурову, однако, было в этот момент не до умозаключений. Из глаз его ручьем текли слезы, а горло раздирал надсадный кашель. Голова кружилась. Но мозг все равно сверлила одна-единственная мысль – еще немного, и этот гад уйдет. И Гурова уже не волновало – был ли это наемный убийца или просто гостиничный воришка, – он завелся не на шутку. В его жизни было не так много моментов, когда его заставали врасплох, да еще таким обидным и примитивным способом. Оставлять без последствий такую наглость он не собирался. Даже если этот нахальный тип не имел отношения к их делу, все равно Гуров собирался догнать его и хорошенько накостылять по шее.
Почти вслепую он перелез на соседний балкон. Сквозь слезы он видел смутную расплывчатую тень – беглец штурмовал уже пятый балкон. Гуров упрямо бросился вдогонку.
Он был настолько зол, что с большим удовольствием применил бы сейчас оружие – по крайней мере пугнул бы наглеца до мокрых штанов, но тогда бы вся их миссия накрылась медным тазом, и можно было бы с позором ехать домой хоть завтра.
К третьему балкону ветер сделал свое дело, и зрение у Гурова несколько прояснилось. Он даже успел засечь момент, когда беглец прекратил свои опасные упражнения и юркнул в раскрытую дверь какого-то номера. При желании можно было даже прикинуть, какой это номер, но Гуров сразу же отказался от этой мысли – возвращаться и искать нужную комнату обычным путем было слишком долго. Он продолжил свой путь, стараясь не слишком грохотать, переваливая через балконные перила. В большинстве номеров на его пути свет уже не горел, но из соображений безопасности Гуров пробегал под окнами пригнувшись. Одновременно он старался сделать все быстро, потому что шансы поймать негодяя таяли с каждой секундой.
Но вот наконец Гуров перемахнул на последний балкон – именно здесь беглец скрылся в номере. Гуров подкрался к двери и нажал на нее. Дверь уже заперли изнутри.
Ситуация была щекотливая. Вломись он сейчас в посторонний номер, и может получиться грандиозный скандал. Оставить все как есть вообще глупо – спрашивается, зачем он тогда, как обезьяна, скакал по балконам? Стучаться в закрытую дверь и спрашивать разрешения войти? Ни один из этих способов не был хорош, но первый, по крайней мере, экономил время. Гуров постарался убедить себя, что не ошибся дверью, и совершил то, что на юридическом языке называется проникновением со взломом. Взламывал дверь он без затей – собственным плечом. Хлипкие запоры не выдержали, отвалились сразу, и даже шума было не так много.
Зато едва Гуров ворвался в номер, как его тут же сильно огрели по голове каким-то жестким деревянным предметом, предположительно стулом. Он явственно увидел, как поплыли в темноте брызнувшие из его собственных глаз искры. В ушах затрещало, и Гуров не понял, откуда исходит этот звук – изнутри или снаружи, от рассыпающегося стула. В считаные доли секунды он успел среагировать на еле ощутимое движение слева от себя и, не раздумывая, бросился в ноги нападавшему – вернее, туда, где предполагались эти самые ноги, потому что тьма была кромешная, хотя Гуров не исключал, что так ему казалось, и темно в глазах у него было от молодецкого удара по темени.
Но на этот раз он не опростоволосился. Расчет оказался верен, и Гуров всей своей тяжестью врезался в колени противника. Тот издал короткий вопль и, перекувыркнувшись через Гурова, грянулся об пол, а вместе с ним рухнул еще один деревянный предмет, который раскололся просто с оглушительным треском. На этот грохот немедленно отреагировали в соседних номерах – в стену забухали тяжелые кулаки, и грубые голоса заорали: «Дайте поспать, сволочи, алкаши проклятые!»
Но Гурову пока было совсем не до сна, и, хотя к спиртному он сегодня даже не прикасался, он и дальше повел себя, точно буйный пьяница, которому жизнь не в жизнь без хорошего ночного скандала. Поймав в темноте брыкающуюся ногу невидимого противника, он резко вывернул ее, заставив врага изогнуться в немыслимой позе и зашипеть от боли. Пытаясь вырваться, тот переусердствовал и врезался головой в столик, на котором стоял телевизор. Столик накренился и спустил телевизор на пол – примерно так, как спускают со стапелей корабль. Только этот спуск сразу закончился крушением – телевизор припечатался экраном к полу, и у него треснуло стекло.
«Кому-то мы сегодня сильно удружили, – мелькнула мысль в голове у Гурова. – За разгром, конечно, придется заплатить, и то еще не факт, что суровая администраторша не выселит нас раньше времени. Она как в воду смотрела…»
Противник все еще дергался в объятиях Гурова, но его усилия постепенно сходили на нет – драться он явно был не мастер. А может, все силы у него ушли на путешествие по балконам. Гуров удивлялся, почему он в таком случае не пускает в ход свой ядовитый баллончик, но баллончик, видимо, потерялся во время погони. О чем-то более серьезном речи вообще не шло, хотя сначала Гуров опасался, что неизвестный может быть вооружен.
Наконец, когда он хорошенько вывернул своему сопернику руку, тот ойкнул совсем по-детски и вдруг удивительно знакомым голосом взмолился:
– Ну, ладно-ладно, я все понял! Хорош силу показывать! Ну, сдаюсь, ну все, финиш!
– Оба-на! Это с кем же я тут в темноте обнимаюсь?! – пораженно произнес Гуров, моментально отпуская поверженного соперника и вскакивая на ноги. – Ну-ка, оставайся на месте! Не двигаться, слышишь!
Он встал и на ощупь нашел выключатель. Вспыхнул свет. На полу, щурясь, лежал растерзанный Слава Дудников. Лоб его пересекала багровая полоса, из губы сочилась кровь, рубашка выбилась из брюк, и половины пуговиц на ней не было. Он весь был в грязи, точно только что вылез из какого-то замшелого подземелья. Разбитая в щепки мебель и треснувший телевизор завершали эту печальную картину. Вся злость у Гурова моментально прошла.
– Ты где успел так изгваздаться? – удивился он. – Вроде по одним балконам лазили, а ты грязнее меня в десять раз!
– Я по одному балкону ползком, – признался Славик. – Показалось, что в окошко кто-то смотрит.
– А я вот как-то не обратил внимания, – сокрушенно сказал Гуров. – Так и пер как танк. Да ты вставай! Чего теперь-то лежать? Я тебе ничего не повредил, часом?
Слава медленно сел и с недоверием ощупал свои руки и ноги.
– А вы здоровый! – сказал он наконец с непонятной интонацией. – А я, дурак, думаю, на кого это я нарвался? Решил уж, что балконом обсчитался.
– Та-а-ак! Кажется, я тебя понял! – вдруг воскликнул Гуров. – Так вот за кем мы следим, понимаешь! А он мне, понимаешь, голову морочил! Уроки брать хотел! Сразу признавайся – ты на фирму «Блэк Флэг» работаешь? На продукцию конкурирующей фирмы глаз положили, пираты!
– Жить-то надо, – рассудительно заметил Славик, поднимаясь. – Только я, знаете, еще не в штате. Я типа стажер. Меня с испытательным сроком взяли. Сказали: выполнишь задание – зачислим в штат. А нет – гуляй, Вася. А если, сказали, засыплешься – ну типа как сейчас, – к нам никакого отношения не имеешь. Так что сами решайте – работаю я на «Блэк Флэг» или нет.