Остаток дня я провёл в неспешных чаепитиях в двух кофейнях в центре и на городском пляже, а затем в квартире. Я посылал периодически то Рустама, то Стёпку проведать и навести тут порядок, но подумывал уже о том, чтобы поселить кого-то из квартирантов.
Заехал и к Северине Пржевальской, занеся очередной платёж по ссуде за завод.
На этот раз Капиталина Павловна не делала ей педикюр, она сидела в деловом костюме за рабочим столом, почитывая журнал.
— Я смотрю, ваши дела идут в гору, Александр, — сказала она. — Вы собираетесь погасить нашу рассрочку досрочно?
— Не исключено.
— Хорошо, — прищурилась она. — В этом случае, как я понимаю, у нас с вами не останется никаких товарно-денежных отношений.
Ох, какой непрозрачный намёк! Неужели эта белокурая красавица до сих пор свободна? И ведь права — тогда мы перестанем быть партнёрами, с которыми я не традиционно не сплю. Нет, я был уже настроен совсем на другие отношения, а крутить романы параллельно с двумя… бывало такое, конечно, но сейчас бы я предпочёл никого не обманывать.
Но небольшую надежду всё-таки дал.
— Именно так, Северина Артуровна. После наши отношения могут стать куда более… неформальными.
— Неформальными, хотели сказать?
— Дружескими, мда.
— Хорошо, — она весьма холодно, но всё же улыбнулась. — А вы, случаем, не идёте на новогодний бал к княжне Марьяне?
— Удивительно, но иду. А вы тоже?
— О. Да. Возможно, приедет Артемий, и мы пойдём вместе…
Я вспомнил её троюродного братца и их несколько нездоровые отношения. Неужели в этом и есть причина моего интереса ко мне, типа, сбежать из-под клановых обязательств на тему женитьбы? Снова «девушка в беде». Нет уж, разбирайся сама, будь любезна. Я поспешил откланяться.
— Что ж, буд рад там с вами встретиться, не буду больше задерживать.
— Тоже буду рада с вами встретиться, Александр, — кивнула Северина и в полголоса пробормотала, вернувшись к чтению. — Там или где-нибудь ещё…
Что ж, моё дневное турне подходило к концу, чтобы завершиться самым главным мероприятием — экзаменом. По дороге я прикупил пару ингредиентов и ту самую коробку конфет для Августы Сергеевны и необходимый список предметов для мероприятия. Благополучно прошёл мимо тётушки-кустодия на входе, сверился с расписанием — у Надежды Константиновны занятия, к сожалению, уже закончились, ну да ладно — свидание было назначено на следующий день, а в отсутствие телефонов я решил не проявлять назойливость и не искать её сегодня.
Августа Сергеевна меня уже ждала в ординаторской.
— Конфеты?
Протянул коробку, она удовлетворённо кивнула и положила в стол. Я в очередной раз подумал, что если бы все взятки в мире осуществлялись бы коробками конфет, жить стало бы куда проще.
— Всё остальное при себе?
— Да, Августа Сергеевна, — я показал увесистый пакет, позаимствованный из бардачка мотоцикла и звякнувший.
Даже вина своего туда отлил — тридцать миллилитров.
— Идёмте, молодой человек, — кивнула она и повела меня затейливыми коридорами, которые медленно пустели.
Влево, вниз по лестнице, вправо по переходам, вверх по лестнице, ещё раз по коридору, а затем вниз. Сильно вниз, несколько пролётов, и на последнем уже не горела лампа, и было на ступенях столько пыли, что, похоже, последний раз здесь ходили ещё при прошлом князе.
А двери напротив были очень серьёзные. Прямо-таки очень. В прошлой жизни подобные были в бункерах на случай ядерной войны, но здесь-то, насколько я мог судить, ядерного оружия не было, тогда зачем?…
И я вспомнил, зачем. «Буйство стихий» — редкое явление, которое человечество наблюдало буквально десяток раз за свою новейшую историю.
Несколько — ещё в семнадцатом веке, и достоверно о них не известно. Несколько — в Великую Европейскую войну века девятнадцатого, разгромившую половину Западной Европы. Но один случай был внесён во все учебники истории.
Дед нынешнего Императора, Константин Георгиевич Перов, после череды войн в Европе начал войну против Республики Индустан — одной из немногих непокорённых держав в Евразии. Вернее, начал не он — за то ратовали южные и среднеазиатские дворянские дома, такие так Юсуповы, Рососсовские и Кантемиры. Так или иначе, полмиллиона пехотинцев, сотни тысяч боевых шагоходов и танков, конница и артиллерия прошли через Афганистан и вошли в северные провинции Индии.
Что было дальше — трактовки истории разнятся.
Некоторые утверждают, что это власти республики призвали на свою сторону Небесных Исполинов. Некоторые — что индийцы произвели мрачный ритуал практики Агхори, который родственен чёрной магии, и властителям неба это очень не понравилось. Основная же версия говорит о том, что власть по призыву исполинских диких элементалей подвластна семье императора. И что два города, Шринагар и Пенджаб, а также авангард армии Императора, были стёрты с лица земли по воле самого государя.
Почти сразу после этого подобное явление произошло в южной Японии. Тогда Япония ещё не склонила голову перед Второй Великой Империей и тоже имела имперские амбиции, но большая военно-морская база была за одну ночь разгромлена спустившимися с неба полчищами Исполинов. Ещё один раз нечто подобное было на военном объекте англичан, а последний раз, и единственный раз на территории Империи — в 1986-м, на границе Малороссийского и Белорусского княжеств, где местные княжеские рода также строили некий секретный объект.
Так или иначе, около полувека назад общество сильно боялось Буйства Стихий, и потому во многих учреждениях строились бункеры, подобные тому, к которому я пришёл.
Старушка весьма резво навалилась телом и отодвинула здоровенную бетонную дверь, и мы пошли по длинному широкому коридору, практически туннелю, в конце которого виднелся тусклый свет.
— Александр, вы точно не обижаете Наденьку? — строго спросила Августа Сергеевна.
— Можете быть уверены, — ответил я.
— Это хорошо. Но если вдруг вскроется…
Стены туннеля вдруг из бетонных превратились в известняковые. Я сопоставил расположение на карте и вдруг понял — я находился под горой, под самым «Парфеноном»! И бункер оказался здоровенным песчанниковым гротом, частично стёсанным и превращённым в просторный бункер со стройными рядами трёхъярусных кроватей и разного рода помещений.
А прямо напротив входа, посреди просторной площадки, стояло пять стульев.
Крайний, справа, заняла Августа Сергеевна Алмазная-Ким, коротко кивнув остальным. На табличке значился ранг — «кандидат в мастера». На втором — сидел худой, сухой, как паук, человек, которому запросто могло было быть и двадцать пять, и пятьдесят пять. Я прочитал табличку:
«Иван Алексеевич Абрамов, бакалавр»
Третьим, по центру, сидел Феликс Эрнестович Зиневич-Левинский. Самый пожилой, тоже худой, с огромными бровями, похожий на какого-то известного актёра из моей прошлой жизни.
«Кандидат в мастера». Хм, похоже, он — глава комиссии.
А оставшихся двух я знал. Четвёртым был тот самый старичок-нотариус, оформлявший мои документы по приезду в порту.
«Константин Евстафьевич Огеенко, магистр».
И пятый — глава булочной «Московские пироги», в котором я уже неоднократно обедал, и в котором некогда встретил белобережского графа.
«Рюхин-Орейро, Мартин Фердинандович, магистр»
Да, вот дела. Два магистра, бакалавр… странно, зачем они взяли такого молодого в комиссию? И всего два кандидата. В Академии экзамены у меня принимали мастера, один раз даже — грандмастер, но что ожидать от комиссии в таком захолустье…
— Мда… — протянул я, дочитав таблички, но тут же одумался, положил ингредиенты на столик, поклонился и отчеканил: — Уважаемая комиссия, рад вас приветствовать.
— Кхм… ладно, допустим, приступим, — сказал Феликс Эрнестович.
Глава 63Теория
— Итак, начинаем экзаменационные мероприятия.
Комиссия сверлила меня взглядами. Не то, чтобы мне было сильно комфортно от этого, благоговейного страха перед преподавательским составом у меня никогда не было.
Достаточно было пары-тройки пьянок с почтенными профессорами, академиками и докторами наук из прошлой жизни, чтобы помнить, что они такие же простые люди, как и все остальные.
Я не боялся. Мероприятие было чрезвычайно важным и ответственным для меня. Если у меня не получится — другие варианты сдачи придётся искать сильно дольше и сложнее. В Нововаршавск ехать в месячную командировку, например… Мне всего этого не хотелось, но — всё равно, я не боялся. Мне, скорее, было интересно, что будет.
— Я его помню, — сказал булочник нотариусу.
Нотариус закивал, пробормотав что-то про «газеты» и «тот самый», но председатель комиссии строго зыркнул на них и осведомился у меня:
— С регламентом вы ознакомлены?
— Нет, разумеется, — я пожал плечами. — Огласите, пожалуйста.
— Сначала теория. Пять вопросов, — сказала Августа Сергеева. — Потом практика по изготовлению, потом практика по выполнению эликсиров.
Я кивнул, подтверждая согласие с регламентом.
— Давайте тогда я начну, Александр, — сказал булочник, Мартин Фердинандович. — Что такое «трансэлементальное слияние»?
А сам прищурился хитро. Валит, стало быть? Наверняка вычитал где-нибудь в редких академических журналах про достижения алкохимии. Ещё бы, ведь об этом преподавали всего в паре академий в мире, в том числе — в моей.
— Так называется процесс слияния элементалей, разных по размеру, разных по стихии, но не противоположных. Фактически происходит «подкормка» старшего по рангу элементаля меньшим по рангу, в результате чего старший на время приобретает часть свойств младшего. К примеру, элементалю воздуха можно скормить элементаля воды либо элементаля огня.
Иван Абрамов фыркнул:
— Вы говорите об этом, как будто бы знаете и видели, что это такое.
— Разумеется, и даже практиковал несколько раз, — кивнул я.
Не стану же я врать столь уважаемой комиссии? Подробности, впрочем, касающиеся моего фамильного меча, я рассказывать не стал.