Сперва наступила гробовая тишина. Прифигели от таких новостей, разумеется, даже Фрол и Вака Два Пера.
— Умеете удивлять, Александр Петрович… — проговорил он.
— А с тобой у нас отдельный разговор будет… — начал я, и вдруг Влада повисла у меня на шее.
— Ох, Дионисов, сукин ты сын, что ж ты сразу-то не сказал, а⁈ Как… расскажи мне? Какая она? Чёрт возьми, ну и как с тобой быть-то?
— Для начала расскажи, кем ты приходишься Рудольфу Вадимовичу. И как он сейчас? Его я калечить совсем не хотел, честно.
Влада изменилась в лице, снова нахмурилась, но уже по-другому.
— Плохо дедушка. Память стал терять. Но это больше возраст, чем ты. Хотя ты добавил!
Я вздохнул.
— Дедушка, значит. Редко это говорю кому-то, но — прости, Влада, если он был для тебя хорошим дедом. Я не знал.
— Да сейчас же! Тем ещё тираном он был! — фыркнула она. — Не таким засранцем, конечно, как Антон и Бранимир… Тоже не думала, что скажу, но за них — спасибо. Нет, я по-прежнему должна тебя прикончить, но…
— Но я освободил тебе место в наследовании? — предположил я.
— Ладно… расскажи лучше о Марине Дмитриевне? Какая она?
Ну, я и рассказал. Что это самая прекрасная из всех девушек на земле. Что общались мы мало (что было одновременно и правдой, и неправдой), и что я очень скучаю (что было преувеличением, хоть и небольшим).
Рассказали и они. Что клуб был организован ещё несколько лет назад, после визита Императором и наследницей престола Нововаршавска. Юная девушка так покорила сердца местного дворянства, что различные клубы почитателей выросли как грибы после дождя. Певческий хор имени Марины Дмитриевны, клуб по настольному крикету имени Марины Дмитриевны, даже команда чемпионата по кубофигуркам (это здесь так именовался аналог тетриса, эдакий зародыш киберспорта) имени Марины Дмитриевны. Вот, и байкерский клуб тоже возник.
А пару месяцев назад до них дошли слухи — интересно, откуда? — что Марина Дмитриевна после дворцового переворота бесследно исчезла из Метрополии и теперь скрывается где-то здесь, на континенте. Что пара отчаянных байкеров брали квадроциклы и доезжали до первых ближайших полисов данайцев — здесь они были весьма враждебные, и еле унесли ноги. Что собирают разные данные уже давно, тоже общались с данайцами и тоже слышали песню про белокурую деву, которая пришла и закончила войну.
А затем кто-то сказал уже знакомое:
— Так ты и есть Искандер Бестибойца? Читал в газетах, и по радио рассказывали.
Ну, и пошло по новому кругу. Время перевалило за полдень, мы снова ели и пили чай с кофе и отвратительной газировкой, и даже как-то уезжать не хотелось — сидели снова отлично, я травил истории про охоту и поход в джунгли, а потом вдруг Влада хлопнула себя по плечу:
— А ты на гитаре умеешь играть? И петь? Есть одна идея, пошли.
И она потащила нас куда-то на второй этаж не то цеха, не то гитарного бокса, где за семью дверями обнаружилась глубоко законспирированная подпольная студия и радиостанция, из которой вещалось лоялистические патриотические песни, а ещё записывались граммпластинки.
Что ж, я тряхнул стариной. Взял в руки гитару, напел, хотя, скорее, наорал вокал, что-то из старого советского рока 1980х, затем ещё трек и ещё.
— Слушай, а давай-ка альбом запишем? — предложила Влада. — Ты сколько ещё в городе будешь?
— Буду. Сколько, не знаю, но постараюсь.
На том и порешили. Я уже окончательно протрезвел, мы распрощались со ставшими гостеприимными байкерами и направились обратно в гостиницу. По дороге я тихо провëл воспитательную беседу с Фролом.
Не люблю лезть не в своë дело, но тут посчитал долгом чести.
— Это чего такое было? Чего девиц у костра на себя повесил, а как же Света?
— Свету я люблю! И не брошу. Но и вы же сам, Александр Петрович, то с одной, то с другой… да и Света же все видела, не против была! Это же флирт легкий просто был!
— Это так кажется, что не против. Она наверняка всë видела. И выводы сделала, будь уверен.
Фрод отвел взгляд.
— Да я с ней поговорю. Объясню.
— Именно. А на меня не смотри. Когда у меня отношения по-настоящему серьëзные — я девушке не изменяю. Усëк?
Фрол кивнул, и как мне показалось, к сведению принял.
Мы выгрузили их со Светланой у гостиницы и поехали с Вакой дальше по делам. А дела у нас были серьëзные.
Дело было к вечеру, но в квартале у домика тëтушки Надежды Константиновны было по-прежнему малолюдно. Пенсионерский райончик, что сказать.
А навстречу нам, в конце улицы ехал маленький фургончик, что-то вроде велорикши. Из рикши выходил смуглый паренëк в весëлом бело-розовом фартуке и заносил в каждый дом пятилитровую бутылку молока.
— Ты думаешь о том же, что и я, Вака Два Пера?
— Белое с розовым тебе не пойдëт, Искандер.
— А почему ты решил, что это я напялю этот передник?
Искандер нахмурился, но спорить не стал. Паренька-молочника мы поймали, после недолгих уговоров и небольшого вознаграждения он согласился поделиться передником с Вакой и передать управление автомобилем.
Что ж, мне, конечно, совсем не хотелось обманывать бедную старушку, но она сама не оставила другого выхода. Подлога она поняла не сразу. Лишь когда в дверях кроме мрачной физиономии Ваки, держащего бутылку с молоком, возникла моя — старушка попыталась закричать. Вака вовремя захлопнул калитку — так как минимум было тише.
— Грабю-ют! Помогите-е!
— Тише! Матильда Владимировна! Или как вас там! Я не вор! Я Александр Дионисов! Наденька рассказывала! — активно жестикулируя и пытаясь перекричать старушку, сказал я.
Удивительно, но это сработало. Старушка поменялась в лице, перестала кричать и сказала.
— Наденька… рассказывала… А, так вы её жоних! Точно! Присылала фотокарточку, из газеты! Ну, тогда проходите… как она у вас там? Как уехала — ни одного письма. Когда свадебка?..
И заковыляла в гостиную.
Стоп. Какая свадебка. Что значит — уехала? Куда?
Плохи дела. Я вовремя спохватился и не спросил лишнего про «уехала». Присел, испил чаю вместе с Вакой.
— Всё нормально, да… пока не знаем, когда свадьба… Подскажите, а она ничего из вещей не оставила? Она говорила, поспешно уехала, так?
— Да-да… вот, саквояж оставила. Сказала — надо спешить, он ждёт… И всё бросила. Я не сразу поняла, кто, а теперь ясно — вы ждали, так? А вы хороший, Александр. Неплохого выбрала, да. И не побоялись, что вдова, раньше-то это совсем негодным было. Прошлый-то мужинёк, Юра, судя по фотокарточкам, совсем болезный был… Это ж надо — умереть через две недели от скарлатины… или чего там…
— Коклюша, — зачем-то поправил я.
Ведь помнил же. Бабулька продолжала рассказывать и уже была готова достать фотоальбом, но мне удалось осторожно выудить важную информацию: да, Наденька уехала очень скоро после того, как появилась у неё в гостях. То есть более месяца назад. Телеграмму не отправила, ничего толком не сказала.
Старушку мы и так напугали, потому решили не говорить о том, что Надежда Константиновна пропала. Деликатно распрощались, забрали саквояж и поехали обратно.
А ещё прямо в дверях я спохватился и также деликатно попросил у тётушки фотокарточку. Так, на память.
На самом деле, чтобы было, как и кого искать.
Прямо в поездке я осторожно осведомился по поводу содержимого. Опасения подтвердились. Там были паспорт, косметичка и… обратный билет в Югопольск с просроченной датой.
Плохи дела.
— Плохи дела, — тут уже первым Вака озвучил мысль. — Получается, кто-то выкрал.
— Получается, так.
— Мне заняться?
— Займись, Вака. Завтра с утра. Можешь прихватить Энрико. Только, пожалуйста, без лишнего шума. И будьте к вечеру — там у нас будет аудиенция с князем.
Мы подъехали к гостинице и обнаружили неприятно большое количество машин жандармерии на небольшом пустыре рядом с гостиницей. Часть стоянки оказалась оцеплена, а затем…
Затем я увидел труп Энрико в луже крови с одной стороны, а с другой — Фрола в наручниках, которого допрашивали жандармы.
Едва не на ходу я выпрыгнул из машины и тут же направился к местным копам.
— Это мой человек, — заявил я.
— Ну вот пусть суд княжества и решает, чей он человек, — пробубнин жандарм. — С этим у нас строго.
— Что он натворил? — зачем-то спросил я, хотя всё было очевидно.
— Я победил в дуэли! — гордо вздёрнув подбородок, заявил Фрол. — На эликсирах!
Вот так вот. В дуэли. Эх, а ведь хорошим, адекватным парнем казался. Ну и что теперь с ним делать?
Глава 105Жаркие переговоры под пробирочку Эликсира
Что ж, за косяки подчинённых необходимо отвечать начальнику. То есть — сюзерену. То есть мне. Особенно за столь серьёзные косяки. Признаться, я уже хотел отдаться неге, но мне пришлось срочно решать вопрос с вызволением Фрола из тюрьмы.
Процедура здесь была не вполне очевидной. Мало того, что выход под залог предполагал значительной денежной суммы — я тут же выложил полмиллиона — так ещё и полагалось, чтобы кто-нибудь из уважаемых горожан поручился за отпущенного.
Таковых среди знакомых мне, прямо скажем, было не так много. Все те знакомства в деловых кругах, которые мне удалось навести, уж точно не тянули на настолько близкую дружбу, чтобы отмазывать от правосудия малознакомого парня из свиты.
Оставался единственный вариант. Вариант, который мне не очень нравился — потому что с тем человеком мы расстались при весьма напряжённых обстоятельствах.
Поразмыслив, я всё-таки набрал Артемию Пржевальскому, и оказался прав — уже через час с небольшим мы втроём тряслись на «Антилопе Гну» от отделения жандармерии.
— Что ж, я обязан был отблагодарить за оказанную нам с Севериной услугу, — улыбнулся Артемий. — Ты оказался очень кстати, чтобы расстроить планы папенька.
— Это то, о чём я думаю, так? — мрачно спросил я.
— Именно так. Папенька в юности прочитал труды известного мистика Кашпировского про чистоту княжеской крови. После того, как Северина окончила академию и вернулась на родину он стал буквально одержим идеей нас поженить…