На этаже было тихо. Мертвецки тихо — всех остальных сидельцев от греха подальше выгнали и перевели в другие корпуса знаменитой тюрьмы при местном кремле.
Поездка в Тобольск была внеплановой. Официальным поводом являлась великокняжеская проверка, наведение шороху среди местных элит. Местный граф всё ещё симпатизировал Строгановым, попавшим в опалу вместе со всеми влиятельными западно-сибирскими родами после введения Сухого Закона. Добавить к этому бунты крепостных и заводских на нефтехимических предприятиях Демидовых, погромы сухозаконников и межрайонные молодёжные войны многонационального населения….
Но также в неофициальном протоколе поездки был вот этот вот важный пункт. Ключ к разгадке, над которой он бился все последние месяцы. Потому что именно через Тобольск планировался этапироваться важный. Очень-очень важный заключённый.
Всего месяц каторжник просидел посреди непроглядной мглы и ледяных пустошей, под ледяными ветрами, в супер-секретной капсульной тюрьме хребта Ломоносова — высочайших гор полярного континента Гиперборея. Затем заключённого повезли по этапам аэросанями, в специальном артифицированном тюремном отсеке. И с пересадкой по равнине, на ветро-элементальных парусах с самого северного полюса до побережья. Затем големный ледокол доставил его через море Лаптевых до Салехарда. Далее — на автопоезд, до Сургута, а там — уже на поезде обычном.
Шрам, пересекавший всё лицо в тусклом свете за решёткой, исказила гримасса — не то злорадная улыбка, не то звериный оскал. А затем Болотникову плюнули в лицо.
— Я смотрю, ты меня ничуть не боишься, — проговорил Верховный Канцлер, доставая платок. — Ну, я не удивлён. Нет-нет. Не стоит его убивать за это. Даже бить не стоит. Этот субъект очень важен для нас.
— Ублюдок, — прошипели через решётку. — Надо было тебя придушить тогда. В туалете академии. Между парами по алхимическому почвоведению — помнишь же, гнида?
— Помню, конечно. Отлично помню. Я бы, пожалуй, не стал бы тем, кем я есть, если бы не тот случай. Из-за кого мы тогда дрались на эликсирах, Аристарх? Не помнишь? Из-за Катерины? Или из-за Снежаны? Я уже и не помню их всех.
Болотникова не удостоили ответом на сие ностальгические вопросы.
— Ты, вероятно, думаешь, что я оставил тебя в живых, потому что я буду издеваться, ведь так? Мстить за что-то. За нелояльность, за нашу вражду в молодости, так? Потому что я злодей? Но нет. Я не такой. Просто ты забыл кое-что. Ты нужен мне, Аристарх. И, что более важно для тебя — ты нужен Империи. Ты ещё отлично послужишь мне. Оставьте нас!
— Но в-ваше сиятельство, — шепнули сопровождающие.
— Я сказал. Оставьте. Нас.
Камера, перегорженная решёткой, опустела.
В руке Болотникова возникли две небольшие заламинированные фотокарточки. Сперва он продемонстрировал первую:
— Поместье «Фламберг». Югопольское колониальное княжество, графство… чёрт, всё забываю, какое там графство. Хорошее сооружение. Шотландская замковая архитектура, да? Слышал же о таком, да? Ни о чём не говорит?
Кулаки сжали прутья клетки.
— Ты и туда добрался, паскуда… Что тебе надо от неё, Болотников? Впрочем — плевать. И на неё плевать, и на тебя. Ты не запугаешь меня третьесортными родственниками. Пусть горят в аду вместе со всеми вашими сухими законами, мать их!
Верховный Канцлер, кажется, даже не изменился в лице.
— Не от неё. А от него нужно. Или ты не в курсе, кто владеет поместьем сейчас?..
В руке возникло второе фото. Молодой рыжеволосый парень с двуручным мечом, восседающий на старом, но великолепно сохранившимся «Харламове-Давыдове».
На пару секунд в камере воцарилась немая пауза.
— Что ж, вижу, что я тебя заинтриговал, ведь так? Теперь, когда все карты выложены на стол — мы поговорим о целях, с которыми я пришёл пообщаться с тобой. И о задаче, которую я возлагаю на тебя…
Глава 88В тайне от самого себя
Возвращение памяти произошло мгновенно.
Это очень напомнило мое первое пробуждение в этом мире. Внезапный наплыв неведомых воспоминаний. Стыковка с моей памятью из предыдущего мира. Раз-раз — и вот уже готово цельное здание общей памяти и представлений о себе, собранное из двух равноправных источников И нужно определенное напряжение ума, чтобы понять, что тут добавилось, и что изменилось, а что не менялось никогда.
И вот в этом представлении о себе появилось кое-что новое и, прямо скажу, неожиданное.
Я действительно уже знал Пустынникова. И даже больше того! Хотя, куда уж больше…
Саша вовсе не случайно находился рядом с царевной в тот знаменательный вечер, когда вся его жизнь пошла к черту, а я сменил его в этой эстафете на выживание.
Он делал свою работу.
Он был приставлен к царевне выполнять ряд определенных неофициальных обязанностей, главными из которых были — служить и защищать. Был ли он её телохранителем? Ну, пожалуй, его можно было так назвать.
И как же Саша стал неофициальным телохранителем царевны?
Он стал бодигардом царевны из-за педагогической программы, составленной её прогрессивным папенькой, императором Дмитрием Дмитриевичем. Этакого антропологического экскурса потомков августейшей фамилии в жизнь более низких слоев общества. Своего рода «хождения в народ» инкогнито, в духе халифа Аль-Рашида.
В данном случае царевна знакомилась с нравами столичного студенчества. И, конечно, ей был нужен гид и передовой защитник в этом «приюте беззакония, разврата и анархии» по ясно выраженному мнению жандармского начальника Метрополии, которого поставили в известность об этой прогрессивной инициативе правящего дома.
Его услышали, но не прислушались, а поручили Старой Гвардии подобрать кандидатов в товарищи принцессы инкогнито.
И они, в лице Пустынникова, зубра гвардейской разведки, подобрали Сашу.
И подобрали они его, конечно, не просто так. И не только его. И не только это были мужчины.
Сначала был весьма жесткий конкурс, в финал которого Саша из мужской части кандидатов добрался уже один. И там в жестокой борьбе он доказал свою безусловную лояльность, преданность и подготовку.
А ведь он и впрямь был со всех сторон хорош, и алкомаг, и потомственный дворянин, и мечом машет, и в лапту горазд. А самое главное — в меру скромный, не наглый, в отличие от меня, настоящий студент. А значит — не провалит образовательно-познавательную часть дела, ради которой всё и затевалось.
Потом было согласование графика выходов в народ августейшей особы, отработка связи с внешней охраной, которая была достаточно внешней и удаленной. Сашу убедили, что царевна сама по себе серьëзное оружие, и его задача — как раз дать ей при необходимости время и пространство для развертывания этой мощи.
А потом им организовали официальную встречу. Без артефакторной маски, менявшей лицо, которую она носила в дальнейшем. Вот там-то Саша и понял, что пропал, потонул и погиб. И что готов ради неё на всё.
А потом он ещë и убедился, что их с Мариной обоих тянет друг к другу. Практически — та самая любовь первого взгляда. Сначала вроде очевидный взаимный интерес, некоторая симпатия, но потом — как понеслось! Пожар неразделенной страсти. Слишком быстро всë это происходило. Быстро и необратимо.
Но они долго не переходили черту, слишком много было препятствий, и наблюдателей. Хотя им обоим быстро стало понятно, что только представься мимолетный случай и все произойдет.
И когда на праздновании достижения нового ранга Саша — или это уже был я, веселый, счастливый и развязный? — подошел к ней после той самой судьболомной алхимической дуэли и произнес:
— Моя дорогая, милостивая сударыня. Очаровательная. Великолепная. Сладкая моя. Жаждете ли вы пережить самую незабываемую ночь в вашей жизни?
И согласие было немедленно получено и реализовано. Ночь страсти и невероятного единения. Ночь, которая не могла быть ошибкой. Ночь, за которую я не собирался не перед кем извиняться. Она был моя и только моя. И всё, что последовало потом, того стоило, и я хотел бы повторить это ещë сотню раз.
Нда. Ну, ты, Саша дал жару. Впрочем, старая история, когда охраняемая дама отвечает своему защитнику внезапными и пылкими чувствами. Неизбежное стечение обстоятельств. Он молод, она ещë моложе и ищет любви, а он такой замечательный, настоящий мужчина-защитник — вот и завертелось. Вот в общем-то и всë…
Все, да не все…
Это было очередным невероятным открытием этого дня.
Наш замечательный Саша, Александр Петрович Дионисов, мальчик из хорошего заслуженного рода, студент, почти отличник, и в целом прекрасный и со всех сторон положительный юноша, оказался человеком с секретами!
Он был реальным агентом Гвардии Сухого Закона! Реально! С собственным номером, а личном деле под грифом «Абсолютно секретно, сжигать в процессе чтения».
Ну вот ни хрена же себе! Вот это поворот!
Нда. Собственно поэтому его к царевне и допустили, кадр надежный и проверенный в деле.
Нет, Саша не обманывал Марину. Он любил её со всей страстью своего молодого и пылкого сердца. Но и сторонником Сухого Закона он был не менее страстно, и искренне. А ещë рассудочно и последовательно. Потому, что он был молод, горяч сердцем, и хотел изменить этот мир.
Он был бастард и, понятное дело, очень рано встретился с отрезвляющей твердью карьерного «стеклянного потолка», который без усилий проходили более чистокровные отпрыски более заслуженных аристократических фамилий. А его остановил практически ещë в начале обучения.
Если вдуматься, сама специализация — экономика алхимических процессов, была, прямо скажем, так себе. «Купчишка от дворянства», называли они друг друга. Саша ничего не мог поделать. Таковы были установленные правила игры.
Но Саша не смирился, молодец. Он начал искать обходные пути. Но пути были длинны и неверны. И тогда он взялся менять сами правила. Сначала были книжки, история, экономика, политология. Потом списки из запрещенного. Студенческие кружки. Там он нашел единомышленников. И уже оттуда через цепь агентов его вывели на самый верх, где делались настоящие дела и была острая нужда в активных и идейных людях.