Но когда первая группа, двигающаяся по соседней улице, оказались на парковке, оттуда раздались выстрелы.
— Стой! — успел я сказать Арнольду, самому молодому из нас двоих, прежде чем он чуть не попал под пули.
А шмаляли из крупного калибра. Что ж, логично, я бы тоже поставил крупный калибр на высотку, на которую могут напасть. Ещë и снайперов поставил бы парочку.
А снайперы тоже были.
Вскоре заговорил ещё один пулемёт — этот «голос» я уже давно знал, это явно стрелял Вака с Антилопы Гну.
План «Б», получается.
Вскоре все затихло, лишь слышались одиночные выстрелы со всех сторон порта.
Я выглянул — из здания банка бежали работники — клерки в пиджаках и девицы в строгих костюмах, на каблуках, как были в офисе. Я хмыкнул — Анри Таллефумьер оказался не таким злодеем, как я себе его рисовал, и каким рисовала его Омелия. Не стал прикрываться людьми.
Но оттого и больше вопросов. Видимо, есть другие козыри.
— Беру снайперов, — сказал Алексей.
Выпил эликсир, отправил его к высотке, зажмурился… и вскоре над парковкой послышался крик, а затем звук гулкого падения о землю.
А секундами спустя — и второй такой же.
— Чисто, — сказали в рации.
И тогда мы, защитившись броневым эликсиром, пошли танковать.
Пули летели в бронещит, как из ведра, но силы хватило, чтобы добежать мимо покорëженных машин до центрального входа. Двое торговцев из ополчения, сопровождавшие нас по флангам, получили ранения и ушли в укрытие, но мы продолжали идти вперёд.
А там нас ждала группа бойцов.
Четверо. С автоматами. Без брони. Они даже не пытались прятаться — стояли, прикрывая собой вход в банк. Молодые, самое пушечное мясо, брошенное в пекло.
Что-то в этом всëм было нездоровое.
Мои люди уже высыпали на парковку, взяв другие отряды Таллефумьера на себя.
— Жалко их, идиотов, — сказал Арнольд и выпил ещë один эликсир.
Как я понял — из линейки «Пси», зомбирующий. Чтобы, мол, сложили оружие и свалили.
Глупый поступок, конечно, но я не стал спорить. Чëрт, ведь и мне тоже было жалко людей Таллефумьера! Хоть в бою и совсем другие этика и логика, и никто не считается с потерями, в том числе и гуманитарными, но прослыть мясником я совсем не хотел. Это сейчас местная княжеская власть не проявляет ко мне интереса. Но мне ещë этим всем владеть, если мероприятие придёт к успеху. В итоге я давал распоряжение всем другим командам по максимуму использовать «нелетальные методы» воздействия.
Стрельба по ногам. Травматические пистолеты вместо огнестрела. Эликсиры.
По идее, правильно выполненный «Пси» должен был решить проблему. Да и Арнольд был более чем опытным алхимиком.
Но элементаль почему-то испарился, не достигнув цели.
— Безумие… не сработало, — пробормотал Арнольд.
Вражеские солдаты продолжали стоять насмерть, пока один за одним не легли под выстрелами наших стрелков. Очень странно, подумалось мне.
Итак, мы вошли внутрь. Наёмники разбежались по коридорам, по двум лестницам пошли наверх.
На первых этажах было чисто. Подозрительно чисто — ни души.
Всё началось выше. Когда первые группы захвата достигли верхних этажей, послышались сдавленные крики, и через лестничный пролёт пролетела пара трупов «якудз».
Затем наступила тишина, прерываемая лишь гулкими ударами от падения тел.
Я решил выждать несколько секунд, прежде чем идти наверх.
— Сейчас я посмотрю… — сказал Арнольд и запустил элементаля-шпиона наверх.
А парой секунд спустя схватился за уши, упал на колени и сдавленно захрипел. Из носа пошла кровь.
Признаться, и я тоже почувствовал что-то неладное. Мерный, тихий писк в ушах. В голове шумело, и было не очень спокойно на душе. Впрочем, эффект не удивителен. Следящий элементаль всегда становится ушами и глазами алхимика. Вероятно, он подлетел к источнику звука.
— Интересно, — сказал я. — Что ж, Алексей, не желаешь помочь?
— Нет, — нахмурился алхимик. — На такое я не подписывался. Я останусь с ними всеми, им явно нужна помощь.
— Ладно, — пожал я плечами.
Что ж, опять всё делать самому. Впрочем, я так и планировал.
Обмазался защитным эликсиром, подхватил штурмовую винтовку у одного из бойцов, достал из рюкзака и соорудил из двух салфеток затычки для ушей, и в полной темноте пошёл наверх.
А наверху корчились в муках солдаты. Звук, тихий, ненавязчивый, всё-таки пробивался и через пузырь защитного заклятия, и через беруш. В голове сразу стало как-то мутно, мысли стали путаться, но я ещё держался.
Коридор после лестницы заканчивался большими бронированными воротами, которые были открыты нараспашку. Там виднелся роскошный зал для приёмов с интерьером, выполненный в стиле «старых империй», а позади — ещё одни здоровенные бронированные двери с запорным колесом.
Хранилище банка. Если бы я был простым грабителем — наверное, это и было бы моей целью. Но моя цель был несколько шире — я должен буду получить всё здесь. И банк, и порт, а также жизнь Анри Таллефумьера.
Да, звучит странно. Любой бы другой попросту отпустил после заключения сделки. Но здесь был другой случай.
А виновник торжества был тут как тут — стоял посреди всего это зала, всё в том же старинном котелке, распахнув руки в приветственном жесте.
Ничуть не скрывался.
— Как я ждал вас вас, Александр! Давно не виделись! Проходите, я предпринял меры, чтобы нам никто не мешал.
Заходить внутрь зала с бронированными дверьми? Которые ещё и сами закрываются? Это же форменное безумие?
Нет, сказал я себе. Это план «Б», именно такой план «Б» и был.
Его голос я слышал. Странно. Хотя почти не слышал ничего другого, кроме мерзкого звука.
А по ушам било уже невообразимо. Направленный звук? Интересная технология, конечно. И совсем не алкомагическая. Технологическая, и это плохо. Не то, чтобы я против технологий в принципе — я против технологий, которым не могу ничего противопоставить. Я вошёл в зал, нашёл ближайший столик и выудил из рюкзака стопку помятых бумаг, подготовленных нотариусом.
Дополнительно заверим их позже, а пока подпишем всё тет-а-тет.
Таков план «Б».
— Я подготовил некоторые бумаги, Анри, — сказал я будничным тоном. — Вы должны их подписать.
— Я задолжал вам десять миллионов, — кивнул Анри Таллефумьер. — Я помню, Александр. Будем считать, что я взял их в долг. Я предлагаю вернуть их, и на этом завершить наш конфликт. Верну с процентами. Не десять миллионов, а, скажем, двадцать? Идёт? Всё решится мирным путём. Хватит на сегодня смертей.
Я кивнул, но продолжил.
Себя я почти не слышал, но говорил чётко и точно.
— Да. Задолжали. Право на здание. На торговые ряды. На пристань. Передача контрольного пакета акций банка. Смена председателя правления сообщества порта. На пару катеров. Контракты с наёмниками. Далее — менее официальные бумаги. Письма от трёх «лордов в Тени» Новой Южной Аттики о снятии с вас права на ведение теневого бизнеса.
Анри кивнул.
— Я не сомневался, что вы подготовились очень хорошо. Вы докопались до сути. Изучили почти всё, что можно. Познали мою суть… Но ваши условия не приемлимы для меня. И вы это знаете. Этот банк и этот порт — моя жизнь. Вы же собираетесь лишить меня жизни?
— Если потребуется, Анри, — признал я. — Это именно то, что я собираюсь сделать. Вернее, лишить вас того, что вы называете «жизнью». Признайтесь, вы и сами давно этого хотели бы. Просто боитесь признаться самому себе.
Анри поменялся в лице. Неестественно дёрнул щекой.
Прошагал походкой к центру зала.
— Что ж, вы правы. Я живу слишком долго. И мне всё порядком надоело. Я согласен лишиться жизни. В случае, если будет обеспечен равнозначный обмен.
Он махнул рукой.
И в этот момент мне ударило по ушам. Я понял, что всё это время Анри лишь только шутил. Этот мерзкий генератор зомбирующего шума либо не работал на полную мощность, либо шёл мимо меня.
А теперь меня пробрало по полной, ударило направленным лучом. Эффект был сопоставим с «Удавкой», только в отличие от неё — я замер, скорчившись на полу, из глаз брызнули слёзы, через которые я увидел, как из бокового помещения выходят две девушки.
Красивые, полуобнажённые, в непристойном одеянии.
Первой вышла Омелия фон Огюст, держащая поводок. Следом — ещё более прекрасная, ещё более волнующая и требующая помощи девушка в беде.
Наденька.
Надежда Константиновна Крестовоздвиженская. С затуманеным взглядом, явным образом зазомбированная.
В этот момент, пожалуй, моё сознание моргнуло. Лишь на долю секунды, достаточной, чтобы между мной и возлежащим промеж тарелок с фруктами богом Дионисом состоялся ещё один разговор.
— Серьёзно⁈ И это был твой план «В»⁈
— Ага.
— То есть ты предполагал, что за козырь будет в рукаве у этого чудовища?
— Да, — кивнул я. — Это же очевидно.
— И ты настолько уверен и самонадеян, что знаешь, что я тебе помогу и не оставлю в беде?
— Уверен, — кивнул я.
Дионис сокрушённо покачал головой и отправил в рот здоровенную виноградную гроздь. Прожевал, выплюнул семечки, и сказал:
— Но ты же подготовился? Не просто так? Тоже какой-никакой козырь есть?
— Ага.
— Ладно, — сказал он, отряхивая пухлые ладошки. — Так и быть, помогу, дело, знаешь ли, хорошее.
— … Я на этом свете уже полторы сотни лет. Поэтому я знал, что ты придёшь, — продолжал в это время Анри. — И подготовился. Сперва ты будешь смотреть, как я лишу её жизни, а затем, так и быть, ты лишишь жизни меня. Мне не жалко. Если сможешь, конечно.
Моя одереневшая рука дёрнула лямку рюкзака на себя. Дёрнула липучки основного отсека. Отсюда высунулась голова Нанотолия, после чего властным жестом я приказал своему зверю:
— Фас!
И зверь мой в три прыжка преодолел расстояние до Анри Таллефумьера.
Одновременно Омелия схватила кочергу, стоявшую у камина, и хлопнула его ровно по темечку, расплющив котелок.