— Известно, где она может находиться? — со всем почтением задал я уточняющий вопрос.
— Она на одном с вами континенте, — бросил мне Верховный Канцлер. — Это я могу сказать совершенно точно.
Бинго! Есть, мать вашу! Так, спокойно, выясняем дальше.
— Возможно ли определить точнее? — произнес я.
— Это уже ваша часть работы, — не меняя любезного выражения лица ответил Болотников. — У вас все средства в руках. Моих людей отправленных с этой миссией вы остановили, значит я договорюсь с вами.
Здраво и практично, если так подумать. Впрочем, кое-что я ещё обговорю. Пространство для манёвра есть.
— Эта ваша Новая Гвардия вставляет мне палки в колеса, — проговорил я. — Борьба с их злоупотреблениями занимает определенную часть моего времени и ресурсов, которые я мог бы обратить на поиски интересующей вас особы.
— Я их осажу, — бросил Верховный Канцлер. — Пустынников, позаботься об этом.
— Будет сделано, Ваше Сиятельство — отозвался Пустынников.
Ладно, это мы обговорили, ещё одно дельце и мы можем закругляться.
— Есть ещё кое-что, — осторожно забросил я удочку. — Вы упоминали моего дядю…
— Упоминал, — довольно согласился Болотников
— Он мог бы быть мне весьма полезен в этом предприятии, — добавил я.
— Вы его получите, Александр. — легко согласился Болотников. — Как задаток, как залог моего вам расположения и доверия.
— Весьма польщен, Ваше Сиятельство, — задумчиво произнес я.
— Рассчитываю на это, — усмехнулся Болотников. — Связь будем держать через Пустынникова, жду от вас отчета о работе по нашему проекту, скажем через пятнадцать… ладно, так и быть, двадцать дней, не позже. И помните, Александр. Я щедр. Щедр на поощрения и на наказания, если они потребуются. Разочаровывать меня не нужно. Мы поняли друг друга?
— Более чем, — прищурился я.
— Тогда до связи.
С тем властитель дум, душ и континентов отключился растворившись в глубине зеркала как призрак.
Ну вот и поговорили. И вроде я даже живой остался. Но что-то мне подсказывало, что только расстояние в два океана удержало Верховного Канцлера от скорой и неотвратимой расправы надо мной.
В общем, я убедился что нам на одной планете с этим изысканным господином тесновато будет. Кому-то из нас точно придется сойти с этого маршрута. И этот кто-то точно не я.
— Ну ты и наглец, Саша, — где-то даже восхищенно, проговорил Пустынников, вставая из кресла. — Наглец и везучий сукин сын. Я таких дерзких ещё не видел. Но ты не теряй чувства меры. Он и не таких дерзких в бетон закатывал. Лучше бы у тебя было, что ему доложить в следующий раз.
Ну, вот, в следующий раз и видно будет.
Глава 90В глушь, домой, во Фламберг
Некоторое время я задумчиво смотрел на огромное зеркало в котором исчезло изображение Верховного Канцлера.
Ну, что ж, надо признать, занятно пообщались. Я узнал много нового.
Узнал, например, что Канцлер уверен, что я знаю, где находится Марина Дмитриевна, Великая Княжна и наследница. Или скоро буду знать по каким-то причинам. А с чего бы мне это знать? Что произойдет такое? Пока нехватка информации.
И, конечно, мне совершенно очевидно, что я в этом замечательном плане Болотникова по поиску наследницы всего лишь средство достижения цели. Понятное дело, что меня сначала тупо используют, а потом уничтожат, чтобы лишнего не захотел. Скоропостижная кончина тебе, а не княжество!
А вброс по поводу княжеского титула — это тупо чтобы вбить при случае клин между мной и сюзереном, посеять недоверие, ослабить тут мои позиции.
Это вызвало бы у меня только усмешку, княжеский титул мелок для моих намеченных планов. Но Его Сиятельство может фатально взбудоражиться, если кто-то удачно ему намекнет, что мне такое обещали. После такого его только пуля успокоит, а зачем это мне? Мне с ним и так нормально работается.
И, я смотрю, они плотно мои связи в колониях прозвонили, это неприятно. А может, у них источник надежный есть в моем окружении? Это было бы совсем отвратительно. А чего бы ему и не быть? С их средствами подобрать ключик к человеческому сердцу сильно проще…
Придется вычислять крота…
Знают ли они о моей Долине? Похоже, что нет. То есть, конечно же, они знают о виноградниках, но не придают нужного значения. Иначе рассматривали бы меня, как следует, как опасного претендента, а не как проводника их воли. Но, как и многие другие, они видят во мне борзого, но управляемого волкодава. Вот и дальше пусть так будет.
— Так как мы поступим с вашими гвардейцами в Югопольске? — произнес я, повернувшись к Пустынникову. — Для поисков царевны мне потребуются люди, а вместо этого им приходится защищать мои инвестиции в Югопольске от произвола сорвавшихся с цепи гвардейцев.
— Я их успокою, — буркнул Пустынников.
— И как долго он просидят спокойно? — скептически скривил я бровь. — Они вообще будут сидеть спокойно? Вот что-то я в это не слишком верю.
— Уж я поспособствую, — Пустынников скривился. — Ты мне Саша, поверь, влияния у меня хватит. Гвардейцы уже готовы сдать назад, просто их такому не учили. Вот я им и помогу, как старший товарищ. Презент от Старой гвардии — Новой. Договоримся мы с князем о перемирии, деэскалации и примирении, ты уж мне поверь.
Ну нет, так сразу — не поверю. Но посмотрю, что у тебя из этого получится.
— Как скоро это произойдет? — задал я следующий логичный вопрос.
— В самое ближайшее время, — мрачно ответил Пустынников.
— Как я узнаю об этом? — прищурился я.
— Ну, твой номер телефона у меня есть, — усмехнулся Пустынников.
О как. Действительно, очень и очень осведомленный резидент…
— Хорошо, — я нахмурился. — А если на связь нужно будет выйти мне?
Плотников пожал плечами:
— Подними зеленый флаг на башне Фламберга, и я тебе перезвоню.
Зеленый — цвет гвардии. Как старой, так и новой. Ясно. И так же ясно, что дом мой у тебя под прямым наблюдением. Что ж, будем и это решать…
И мне довольно очевидно, что влияния у Пустынникова на Новую Гвардию, не так чтобы и много. Впрочем, это и понятно. Он приставлен к Новой гвардии от Старой, и молодежь к нему не слишком прислушивается. Пожалуй, тут мы действительно можем помочь друг другу.
— Если эти ваши гвардейцы будет вести себя не слишком послушно, если нужно будет на них показательно надавить, общайтесь, — предложил я.
— Да, возможно, это будет кстати, — неохотно согласился Пустынников.
Ишь ты, он еще и ломается. Сложный моральный выбор совершает. Ну, выбирай, выбирай. Никто тебе тут больше помогать не вызовется.
— Саша, — внезапно произнес Пустынников, и кажется даже где-то нерешительно. — Я понимаю твоё недоверие, сложившееся в нашем отношении. Царевна использовала тебя, мы тебя потеряли, родственники затянуло под репрессии. Но ты, Саша, мой человек и я тебя не сдам, можешь мне поверить.
Ну надо же. Да он же это похоже искренне. Это даже смешно, агент и с принципами. Ладно. Ничего ты не понимаешь, в наших делах, а еще резидент под прикрытием. И это радует.
— И вот, что еще, — осторожно добавил Пустынников. — Если вдруг вопреки всем ожиданиям, ты царевну найдешь, или царевна сама на тебя выйдет, ты горячку не пори. Она тебя уже один раз поимела, сделает это снова. Сохраняй хладнокровие. Предложи ей переговоры, на самом высшем уровне. Мы это можем, сам видел. И тогда, может, мы все выберемся из этой мясорубки без больших убытков.
Что-ж, это где-то даже честно и откровенно. У агентов на «земле» свои отношения, отличающиеся от взглядов их командования в верхах. Наград не обещает, но надеется, что мы все выберемся. В одной лодке, типа, плывем. Хорошо. Значит, пока плывем вместе. Сработаемся.
Вместе с Пустынником я вышел из номера в отеле «Англетер», и он даже дружески хлопнул меня на прощание по плечу:
— Всё будет хорошо. Я за тобой присмотрю.
А вот это я тебе точно обломаю, дорогой попутчик. Мне личный надзиратель ни к чему.
С тем мы и распрощались. Я покинул отель, вернулся на городскую площадь к графскому особняку.
Ну, денек. И когда же он закончится?
Марину я для Болотникова искать, конечно не стану, облезет хлыщ лощеный. Что-то мне подсказывает, что никто из нас её не найдет, пока она сама не пожелает. А это время, видимо, ещё не настало. Но под это дело я ещё выбью из вас господин Большой, Канцлер целевое финансирование. Зуб даю, я не я буду, но Болотников мне за это сам заплатит. В полном объеме и вперед. Людей в экспедиции отправлять надо? Надо. Я и сам не прочь куда-то ещё плодотворно съездить, что-то, чувствую засиделся я на месте, давно никуда далеко и продуктивно не выезжал, а это нехорошо. Людей нужно держать в тонусе, а континент в ужасе. А то того гляди позабудут, кто тут страшнее всех…
Тут у меня над ухом и заорали:
— Почтенная публика! Граждане славного города Номоконовск! Не остаемся в стороне! От вашего вклада зависит все!
Я едва-едва на месте не подпрыгнул и отстреливаться чуть не начал. Это ещё что такое?
А это были бойкие молодые люди, почитай, школьники или студенты, с кружками для сбора пожертвований, могучими голосами и невероятной навязчивостью!
— Дядя, пожертвуй! По-хорошему тебя прошу! Брось монетку! На доброе дело же собираем, сам потом рад будешь! Смотреть и радоваться!
— Да что тебе надо от меня? — недовольно отозвался я.
— Сделай вклад! — воззвал к лучшим моим чувствам бойкий пацан.
— Нафига? — логично прервал я его восторги.
— Общее дело! Оно всех касается! — возмутился мелкий рэкетир.
— Что еще за дело и почему оно меня касается? — мрачно поинтересовался я.
Пацан сунул мне в руку отпечатанную в типографии листовку:
— Общий добровольный сбор на статую в полный рост, героя нашего имперского дворянина Александра де Онисова, уничтожившего Номоконовского льва, и иных человекоядных тварей без счету. Сбор учрежден городским советом и одобрен самим графом. Отлитая из черной бронзы статуя будет поставлена на гранитный постамент посреди площади, и златыми буквами на на граните будет изложена благодарность всего города, и пожелание многих лет нашему герою, славному уроженцу, чей род издавна обитает в нашем графстве.