Когда случилось зачатие ребенка, мы с девушкой были лишь в связке, как кандидаты на пару, и на Земле закрепить истинность не получилось бы, без магии это невозможно, сейчас же, уже на Ялмезе, Древние отметили нас стигмами.
Веду пальцами по узору на бледной коже. Большой пион распустил лепестки на плоском животе и опустил ветви вниз, к трогательном треугольнику и волнистым темным волосам.
Почти не касаюсь, а лишь провожу поверху, но Дара тяжело стонет и снова выгибается в спине.
— Немного еще, — шепчу, прижимая губы к ее горячей щеке, — потерпи, я рядом.
Ресницы вздрагивают, но девушка не открывает глаз, хотя по сиплому дыханию, я понимаю, что она давно проснулась.
Дара лежит возле меня, как камень, и беззвучно плачет. Слезы ползут по щекам и падают на белоснежную ткань постели. От боли или унижения, мне сложно судить, но вся ситуация до того мучает меня, что я сам еле держусь.
Отстраняюсь на несколько секунд, чтобы прийти в себя. Месс бы уже высмеял за сентиментальность, а я не могу быть другим. Не хочу быть другим. Иногда думаю, что это я должен был попасть на Жатву, а брат надеть корону отца, но никто не может влиять на выбор Стихий — даже дети правителей, даже сам король.
Когда дыхание выравнивается, я снова поворачиваюсь к Даре. Она же притворяется спящей и сильно стискивает зубы.
Настраиваю лекарское зрение и, внимательно рассматривая ее живот, нахожу малыша. Пульс бьется быстро, ровно, перекликается с глухими ударами сердца женщины.
У нас будет время, чтобы стать ближе, главное, чтобы Ялмез принял девушку во время инициации. Я молча поднимаюсь, подхватываю халат со стула и, набросив его на плечи, ухожу из спальни. Только в коридоре прижимаюсь плечом к стене и рву беспомощно волосы, чтобы не заорать от отчаяния. Если Дара меня не полюбит, я пойму.
Глава 9. Дара
Мягкий хлопок двери заставляет меня дрогнуть и открыть глаза.
Ушел. Встал и ушел. Я чувствовала, как мужчина нес меня на кровать, как поглаживал невесомо, словно изучал, как тихо лежал рядом и хрипло дышал. Я притворялась, что сплю, потому что не хотела смотреть ему в лицо. Я не хочу вспоминать о прошлом, не хочу видеть эти знакомые глаза зверя. Это невыносимо.
Чем Эмилиан лучше Марьяна? Тем, что вызывает во мне бурлящие неизведанные ощущения? Или тем, что берет свое, несмотря на то, что я против? Не спрашивая. Он даже ребенка сделал без моего согласия. Разве это честно? Я ведь его не знаю, впервые вижу истинный облик, и то, что между нами случилось — унизительно. Я — будто нужный сосуд для наследника, и теперь ярое желания Марьяна, получить сына, мне кажется логичным и понятным. Ведь если они — братья, значит, преследуют одну и ту же цель не просто так. Зачем и почему именно я — не знаю, но выясню. Не хочу обольщаться и верить, что Эмилиан — хороший мужчина. Я десять лет назад уже поверила в нормальность Егорова и вышла за него замуж. С Эмилианом так не будет, и кровь в жилах, что сейчас похожа на кислоту, добавляет мне странной силы противостоять.
Я лежу очень долго, как тополь, который срезали под корень — все еще жива, но в венах, как лед, замер кровоток. Не чувствую облегчения и избавления от ужаса, от жестокого обращения мужа, от избиений и насилия. Я просто из одной тюрьмы переместилась в другую.
Глядя в потолок и глотая горькие слезы, перебираю в голове чужие мысли, слышу незнакомые голоса, изучаю историю мира Ялмез, что слайдами, навязчивыми образами вбивается в мой мозг. Резко и стремительно, до тошноты в горле и ломоты в теле.
Со мной творится что-то невероятное, будто в висок вживили имплант, и он выдает нужную информацию, стоит только задать вопрос.
Где я? На планете Ялмез. Население — пять миллиардов жителей, среди них: люди, орки, эльфы и драконы. Год 3398, время года — лето.
Что такое Мемфрис? Страна людей, король — Эмилиан Авионн, сын покойного правителя Закрия Авионна.
Кто такой Марьян Егоров? Но здесь на мой вопрос в волшебном блоке знаний ничего не откликается — только старые воспоминания моей жизни врезаются в виски, чтобы снова меня сломать. Нет, не позволю. Хватит. Откуда у меня силы сейчас противостоять — не знаю, я будто на адреналине, а в пальцах бесконечно пульсирует жаркий ток. Уверена, что смогла бы снова оттолкнуть обидчика и разбить ему голову о стену. Почему я не могла так же сопротивляться мужу? Почему столько лет терпела?
И после еще нескольких сотен новых картинок и слов, я признаю, что попала в другой мир, где есть магия, другие расы и своя история, и она сильно отличается от земной. Язык на планете один, за исключением эльфов — они пользуются еще найчери и могут частично понимать животных и птиц. Ялмезские слова, фразы и предложения раскатываются на языке, как карамель с перцем — приятно, но пикантно щиплют.
От наплыва эмоций и странных не моих воспоминаний меня жутко мотает по кровати, бросает в пот и дерет горло. А еще все тело, будто опущено в сладкую крапиву. Так не бывает, я знаю, но ощущение покалывания внизу живота и между ног заставляют меня сминать простынь и сцеплять зубы. Что со мной происходит?
Отворачиваю ткань и провожу рукой по накаленному до предела месту. За пальцами тянутся зеленовато-лимонные веточки, будто неоновые полоски на витрине. Они, кажется, вросли под кожу. Мне приходится приподняться, чтобы убедиться, что не брежу. Так и есть: алый цветок, как пион, отпечатался на животе, а к треугольнику, что сейчас стал невыносимо чувствительным, спустились перекрученные лозы с пульсирующими точками. И вверх, на грудь, заползли витые узоры с мелкими тычинками. Они необычно ярко горят, будто я — елка увешанная гирляндами.
Тру пальцами рисунки, даже смачиваю слюной, чтобы стереть. Что за ерунду мне нанесли на кожу, пока я была в обмороке? Но оно не смывается, а от поглаживания сильнее начинает пульсировать и будто заползает в меня, внутрь, заставляя со стоном откинуться на подушку. Жар запускает щупальца глубже-глубже-глубже и вбивает в голову невыносимое желание видеть Эмилиана. Что это такое?
В коридоре слышатся глухие, но ровные шаги. От страха и стыда подтягиваю к себе одеяло и накрываюсь с головой. Дверь мягко открывается, и в комнату, шурша одеждой, кто-то заходит.
Только бы не король, не хочу его видеть…
— Хашия Дарайна, добро пожаловать в Мемфрис, — говорит тихий мужской голос. — Ялмез готов принять вас.
Я медленно выглядываю из укрытия, все еще до ужаса сжимая одеяло пальцами. Почему он меня так странно назвал?
Хашия — значит, человек. Есть еще рин — эльф, грой — орк, сэй — дракон. Но почему имя так вытянул и исказил?
Беловолосый старик в темно-синем халате, расшитом золотыми узорами и точками, проводит по высокому лбу растопыренной ладонью (знак уважения — подсказывает мне чудо-имплант) и склоняет передо мной голову. И так застывает на долгие секунды.
— Что вам от меня нужно? — не здороваясь, шепчу и боюсь пошевелиться.
Старик ждет, не поднимая головы.
— Для начала тебе нужно разрешить мне подняться.
— Не понимаю.
— Ты Высокородная дева — асмана, я ниже по касте — слирий.
— Разрешаю, — я чуть вытягиваю шею, замечая, что за спиной старика топчутся две невысокие девушки в длинных простых платьях песочного цвета.
— Я — хаш Месс, советник короля, а это твои помощницы, — он отходит в сторону и пропускает девушек вперед. Они бормочут что-то, проводят дрожащими ладошками от виска до виска и склоняют передо мной темные головы, отчего толстые косы хлопают их по плечам. — Разреши им подняться.
— Разрешаю.
— Мы позже с тобой поговорим, а сейчас девушки приведут тебя в порядок и покажут, где столовая. Будущей королеве нужно хорошо питаться, — старик кланяется и быстро спешит к двери.
— Почему я? — бросаю ему в спину.
— Потому что ты — истинная пара короля.
Глава 10. Эмилиан
Я хожу из угла в угол, стирая каменный пол сапогами из кожи шорга, и не нахожу себе места. Не знаю, как правильно себя вести, как обращаться с Дарой, чтобы не выглядеть в ее глазах монстром. После осознания, что с ней, с нами, произошло, мне хочется только убивать.
Несколько десятков манекенов пали смертью храбрых соломенных куч. От физической нагрузки меня можно было выкручивать, как белье, а мышцы теперь гудели, будто меня били палками. Я намерено не лечил себя, чтобы боль отвлекала, но легче не становилось. Даже на чуть-чуть, даже на грамм.
— Она поела? — спрашиваю, чуть повернув голову к выходу.
— Нет, — Месс спокойно проходит в главный зал и присаживается на небольшой стул со спинкой напротив высокого резного кресла. — И надевать платье из эльфийского муасса тоже отказалась, — старик уравновешен и медлителен, как улитка. Рассматривает свои сухие ладони и слабо ухмыляется. То ли смеется надо мной, то ли считает, что все это пустяки: перемелится-переварится, как он обычно говорит. Да, было бы просто, если бы не одно «но» — брат, который держал в жестоком плену мою пару столько лет.
— И в чем же она собирается ходить? — я встаю возле советника, но руки держу за спиной, потому что они ходят ходуном, будто я перепил орчанского бренди, а другим мои слабости видеть не обязательно. Хотя от старика и прятать бесполезно — он по учащенному пульсу и рваному дыханию все поймет.
— Попросила дать ей наряд помощниц, — хмыкает Месс и усаживается удобней.
— Что? Чтобы асмана ходила, как шугра?! (примечение автора: асман (асмана) — высшая каста на Ялмезе, шугр (шугра) — низшая. Касается любых рас. Есть еще слирий (слирия) — средняя.) — от нервов не только зубы хрустят, но и кулаки. Стряхиваю с себя раздражение, передернув плечами, и отхожу к окну, чтобы немного глотнуть раскаленного воздуха.
— Эмилиан, дай ей время освоиться, — покладисто говорит старик. — Бедная девочка, — и качает белой головой, будто нарочно возвращая меня в комнату, где мне пришлось переступить черту и тронуть измученную женщину. Да я умею ласкать, добавляя магию лекаря, чтобы женщина получила удовольствие даже без желания, но это неприятно.