ковать подобное изделие и потом закалить его, а кроме того от подобного клинка не должны отвернуться духи гор, очень капризные, когда в металле заложены еще чьи-то силы.
— Сколько это будет стоить? — спросил я.
— Вопрос не только в серебре, владыка. Точнее я затребую за эту работу не только серебро, — ответил кузнец. — Мне потребуется услуга.
Ну, понятно, вот и подошел черед реального торга. Лиан же при словах кузнеца аж застыла. Девушка никогда не видела, чтобы кто-нибудь так со мной разговаривал. Да еще и требовал услугу. Но тут я в роли просителя. Если старший кузнец семьи Дорган способен выковать для Лиан саблю из Стали-на-Крови, то он на самом деле может требовать от меня ответную услугу. И это даже меня не задевает — помочь такому редкому мастеру и для меня будет незазорно.
— Я не буду убивать, даже за такой клинок, — ответил я.
— Я бы не посмел так оскорбить Владыку из долины, — чинно склонил голову кузнец. — Мне не нужна сила ваших печатей, амулеты или другое колдовство.
— Тогда что вам нужно, мастер Зинас? — спросил я.
— Я хочу, чтобы вы обеспечили достойное будущее для моей семьи, как это случилось с нашими родственниками, Ордтморами. Благодаря работе на вас они стали уважаемым кланом, в том числе из-за того, что рискнули строить в вашей долине. С тех пор у них от заказов нет отбоя. Но все в Мибензите и так знают, что мы куем отличные мечи, нам уже тесно здесь.
— Так чего же вы хотите за свою работу? — я уже стал терять терпение, но было видно, что мастер медлит не просто так, взвешивает каждое слово.
— Ваша подопечная дитя Вечного Леса и я уверен, что вы знакомы со многими темными эльфами, — продолжил кузнец. — Я хочу продавать свои клинки и нагрудники торговому дому эльфов Н’аэлора, который открылся у нас пару лет назад. Но за честную цену, а не ту, которую они предлагают всем мастерам без разбору. Хочу стать особым поставщиком, моя семья делает отличные клинки и броню. Договоритесь об этом, и я выкую для вашей девочки Саблю-на-Крови, клянусь своей бородой.
Кузнец нервно положил огромные ладони на прилавок и дерзко смотрел мне прямо в глаза. Необычная, очень опасная просьба. С одной стороны — он просит о небольшой услуге, с другой — это можно расценить и как попытку сделать меня своим мальчиком на побегушках.
Я довольно долго смотрел гному прямо в глаза, но кузнец не дрогнул, хотя я видел, что он уже успел трижды пожалеть о том, что решил брать не деньгами, а подобным образом. Хотя мало какого дворфа можно было обвинить в малодушии. Склочность, жадность, высокомерие — все про них, но не малодушие. Выходцы из подгорного племени знали себе цену и жили с гордо поднятой головой.
— Ну что же, по рукам, — ответил я, протягивая ладонь гному.
Тот, быстрее, чем следовало, схватился за мое предплечье своей широкой лапищей и активно затряс рукой.
Лиан с удивлением наблюдала за этой сценой, понимая, к чему все идет, и только сын кузнеца не осознавал, насколько высокую ставку сделал его отец.
— Разжигайте горн, мастер, готовьте сталь, закупите все необходимое, — сказал я кузнецу уже с порога. — Через несколько дней мы вернемся и начнем подготовку к ковке. А пока я загляну к темным.
— Конечно, господин, — склонил голову кузнец.
Не каждый гном-кузнец возьмется за ковку Стали-на-Крови, особенно для Владыки демонов. Но и меня мало что могло заставить самого прийти на разговор к Эрегору. И раз уж такова цена за крайне редкий клинок для Лиан — так тому и быть. Лучше я извлеку из беседы с эльфом хоть какую-нибудь выгоду, ведь рано или поздно наша с ним встреча все равно состоялась бы. А до этого момента я и не знал, чего бы еще стребовать с бывшего командира рейнджеров кроме ранее озвученных личных извинений от Ирен.
Глава 4Кермес и кошениль
— Ты подозрительно быстро согласился на требования кузнеца, — заметила Лиан, запуская зубы в пирожок.
В корчме, куда мы зашли перекусить, было прохладно и немноголюдно. Пара купцов у дальнего столика, несколько других посетителей, и мы двое.
— Это честная сделка, — ответил я, выбирая с тарелки пирожок потолще, после чего откусил огромный кусок и запил все пивом, — знаешь, сколько я ходил за тем мастером, что выковал мой меч?
— Сколько? — спросила эльфийка.
— Два года, Лиан. Два года я сулил ему золота с его вес, любой амулет, любого демона в услужение, предлагал добыть любых самоцветов и материалов, лишь бы он только согласился, — ответил я.
— Неужели? С виду, это совершенно обычный клинок. Даже бедноватый для такого мага, как ты, — удивилась девушка, бросая взгляд на мои простые ножны. — Да и как мастер терпел тебя столько времени? Я бы бросилась на меч уже через неделю.
Я пропустил ее колкость мимо ушей.
— Кровавая сталь это испытание не только мастерства, но и духа. Твердая рука при ковке — не просто слова. Если мастер во время работы дрогнет, если хоть на секунду покажет духам гор, что не полон решимости сотворить столь странное оружие, они могут от него отвернуться. Или вовсе начать вредить гному и его роду. Так что за такие мечи берутся или отчаянные сорвиголовы, или очень уверенные в себе кузнецы. У мастера Зинаса есть достаточная причина, чтобы угодить мне. Меч в обмен на процветание семьи — чем не хорошая сделка?
— Неужели гномы настолько жадные? — удивилась девушка.
— Еще более жадные, чем ты можешь себе вообразить, — усмехнулся я, откусывая еще от пирожка, — но тут дело в другом. Для них очень важна семья и семейное ремесло. Те же Ордтморы до сих пор шлют мне послания. Сколько сотен лет прошло, а потомки того гнома-строителя помнят и чтят семейных клиентов. Они прославились как строители моей башни и берегут эту славу. Зинас хочет того же для клана Дорганов. И скажу честно, если он справится с этой работой, я буду ковать и чинить оружие только у его семьи, а об этом будут знать все окрестные поселения, от Н’аэлора и до самого моря.
— И когда ты пойдешь к Эрегору? — будто бы невзначай спросила Лиан.
Я оторвался от терзания пирожка и посмотрел на девушку. Лиан приняла вид совершенно невинный и беззаботный, но по блеску глаз и напряженным плечам я видел, что этот вопрос ее немало тревожит.
С того дня, как я наказал Эрегора, нога ни одного темного эльфа Н’аэлора не ступала на землю Гирдота и окрестностей. Соответственно, Лиан, фактически, не встречала себе подобных. Я видел, как она рыскает взглядом по толпе, поверх голов, выискивая тонкие эльфийские фигуры. Она знала, что от других детей Вечных Лесов ей не стоит ждать ничего хорошего, но и побороть свое любопытство, свою тягу найти собратьев, она не могла.
— Ты хочешь пойти со мной? — спросил я.
— А можно? — все так же делая безразличный вид, спросила девушка. — Вы же старики, усядетесь там, начнете о всяких своих делах бухтеть без конца…
— Одну в городе я тебя тоже не оставлю, — решил я прервать этот концерт. — Но будешь сидеть и помалкивать. Ясно?
Лиан молча кивнула и потянулась уже к третьему пирожку. И куда в нее столько влезает? Вроде тонкая и стройная эльфийка, а топчет до сих пор наравне со мной. Когда она была совсем ребенком, я еще мог это понять — девочка активно росла. Но теперь? Или она станет еще выше?
Я представил, как мы с Эрегором стоим плечом к плечу, и, задрав головы, смотрим на вымахавшую до восьми футов Лиан. Эльфы конечно долговязые, но не настолько же. Думаю, девушка просто сейчас нервничает, вот и заедает. А дома мы без конца тренируемся, отсюда и аппетит в обычные дни.
— Вообще все это странно, — после некоторого молчания продолжила Лиан.
— Что именно?
— Ты Владыка демонов, слуга Нильф, ты прожил не одну сотню лет, но тебе даже не к кому обратиться за помощью, когда надо выковать меч, — сказала девушка. — Все, что у тебя есть — башня из магического камня, небольшой дом, мельница, сундучок с серебром и две печати на ладонях. О тебе помнит пара семей на весь Менас, да и все. Как так вышло?
Я некоторое время помолчал, глотнул пива, думая, что ответить на этот вопрос. На самом деле, сейчас я жил очень скромную и тихую жизнь.
— Ты спрашиваешь, почему я не стал властителем Западных земель или каким-нибудь королем? — спросил я.
— Ну, типа того, — кивнула с набитым ртом Лиан, приговаривая уже четвертый пирожок.
— А смысл? — спросил я, глядя эльфийке в глаза.
На мгновение Лиан перестала жевать, обдумывая встречный вопрос, после чего немало смутилась.
— Ну как это, смысл? А как же власть, богатство? Я бы вот хотела ходить в богатых платьях, и чтобы у меня были красивые браслеты и серьги, а всю работу по дому делали слуги. И чтобы люди меня знали и уважали. Или боялись. Если бы я была на твоем месте, я бы стала великой, — важно закончила девушка.
— Так я был великим, — усмехнулся я, заглядывая в кружку, будто бы ища там ответы. — И ужасным, и властным, и богатым. Но все это не имеет смысла, Лиан.
— Почему? — искренне удивилась эльфийка.
— Потому что королевства и империи разрушаются, люди, которых ты запугал — умирают, уходят из жизни твои друзья и соратники, а на их место приходят те, для кого твое имя и твои деяния лишь пустой звук. Ты можешь стать самым жестоким или самым добрым правителем, но людская память коротка. Как быстро забывается зло, так же забывается и любое добро. Даже эльфы предают забвению своих героев и правителей, хотя, казалось бы, уж они-то должны помнить их целую вечность. Единственные, кто ничего и никогда не забывают — боги. Поэтому я и остался один на один с Нильф.
— Но гномы же вон, помнят тебя поколениями, — неопределенно кивнула головой Лиан.
— Меня помнят конкретные семьи, — ответил я, допивая пиво, — но своей семьи у меня быть не может. Это плата за мои печати и мою силу.
Лиан притихла, думая о чем-то своем, я же тяжело откинулся на спинку стула, чувствуя, что последний пирожок был лишним. Надо пройтись, растрясти обед. Когда мы уже вышли из корчмы, Лиан ухватилась за мой локоть, чтобы ее не смыло потоком спешащих горожан, и спросила: