Азазелло едва мог спрятать насмешку над Ноктурной. Он не зря столкнул инкуба с Наташей: девочка ему должна была пригодиться. Сейчас он обдумывал последние пункты своего плана. Нельзя ошибиться. Надо рассчитать все до конца.
Этот план он разработал в одиночку, наблюдая за тем, как Старая Мать играет Настей. С того самого момента, как говорящая с призраками своим существованием подала идею о воскрешении Ноктурны, Азазелло следил за ней. Он чувствовал, что у Старой Матери свои планы, но был с ними не согласен. Он хотел разрушить власть Отца. Стереть в порошок всех ангелов и демонов, а особенно — Самаэля. Столкнуть их всех с Ноктурной, посмотреть, как она уничтожает их, как гибнет сама, оставить в живых только Настю, ведь в ней сила Матери. А потом прикончить и ее, когда станет не нужна.
Мать еще скажет ему спасибо, когда только она станет править миром. Только она может дать миру необходимый покой, присмирить саморазрушение человечества, усилить энергию природы. И тогда он, Азазелло, станет тем, кем являлся до сих нор Самаэль. Властелином душ.
А пока… пока он смотрел, как демоны кусают и жалят Лику, и думал о том, как подступиться к Насте. Без нее его план рушится на глазах.
— Почему именно здесь? — Настя осмотрелась вокруг.
Граф Виттури пожал плечами. Он стоял чуть впереди нее, плечи расслаблены, но эта поза была обманчива: мечи в его руках блестели на ярком солнце. А если граф обнажил мечи, значит, противник рядом.
Песчаная местность казалась пустынной. Редкие деревца лишь на горизонте сливались в зеленый лес. Жара стояла страшная, а море блестело рядом и манило прохладой.
— Я не понимаю. Она опустошает Азию, сравнивает с землей города, а встречу назначает вполне себе мирно. В прошлый раз вообще одна явилась, если демонов в колеснице не считать. И при этом все ее войска стягиваются в Поволжье. Зачем такой разброс?
— Ей нравится играть с нами. К тому же в прошлый раз она знала, что ты будешь одна. Но теперь у нас тоже есть сильная фигура. Она не знает, что именно ее дочь Избранная.
— Ты хочешь попробовать обменять Наташу на Лику?
— У тебя есть иное предложение?
— Но Наташа всего лишь девочка, она ее уничтожит и глазом не моргнет.
— Настя, ты убила Михаила и хочешь сказать, что убить Лику сложнее, чем Наташу?
Настя прикусила язык.
На самом деле план был неплох. Габриэль и Ролан, правда, не хотели соглашаться, но особо выбора у них не было. Наташа мечтала попробовать пробиться к маме. А граф хотел спасти Лику.
Посыльным послужил Азазелло. Граф вызвал его одним только именем, демон явился злой, но, заметив Настю, выслушал предложение графа молча и исчез. Насте казалось, он смотрел на нее и переводил взгляд на графа Виттури, словно спрашивая: «Ты подумала убить его, Настя? Только так ты сможешь выжить».
Но она и не думала убивать графа Виттури. Она приняла ту судьбу, что он для нее готовил. Без него она просто не представляла ни своей жизни, ни этого мира.
Небо было чистым и синим, поэтому, когда невдалеке засверкали в одном и том же месте яркие молнии, прорезая воздух до земли, а до них донесся волной оглушающий грохот, в первый момент она просто не поверила в то, что видит. Но вот вспышки стали приближаться, поднялась пыль, разряды вонзались в тучи песка, который клубящейся массой приближался к ним.
Настя ощущала, как в ней бушует сила, в одно мгновение выскочила вперед ее волчица, а вслед клином построились девять серых волчиц, оскалив клыки, показывая десна, морща пасти, они ждали приближение врага, опустив головы к земле. Она вдруг испытала желание стать зверем, как и они, мчаться вперед быстрее ветра. Лететь на врага птицей.
Ноктурна на этот раз ехала верхом на трехголовой собаке с драконьими головами и кожистыми крыльями. Это странное сочетание дополнялось тремя острыми стальными хвостами, которыми чудище нервно било себя по бокам. Демонесса была обнажена, ее полные груди и огромный налившийся живот с выступающими венами притягивали взор. Глаза были абсолютно черными, а неестественно длинные светлые волосы укрывали частично наготу и зверя.
За зверем на тонкой цепи, почти невидимой, лишь изредка поблескивающей в пыли, шла босая и израненная Лика. Ее волосы слиплись паклей, лицо было разбито и переливалось свежими золотыми ранами. Одежды на ангеле не было, только ошейник, который, судя по струйкам крови на шее и груди, был острым изнутри. Видеть ее такой было невыносимо. Настя, ослепленная горячим желанием спасти ее, сделала шаг вперед, но Ноктурна подняла руку запрещающим жестом. Между ее пальцев сверкали синие разряды будущих молний.
— Еще шаг, и они ее прикончат.
Они — это демоны, что шли за Ликой, подгоняя ее острыми пиками иногда без всякой необходимости, просто чтобы сделать больно. Они так и вились вокруг нее, хватая за тело, дергая за волосы, лизали кровь с ее кожи. Лика старалась не поднимать взгляда на друзей и смотрела под ноги, пытаясь сосредоточиться на каждом шаге. Главное, не упасть. Дойти. И может, когда-нибудь она сможет смотреть в глаза своим друзьям. Но не сейчас.
Настя краем глаза видела, каких усилий стоило Диего оставаться в строю. Страдание и боль Лики десятикратно отражались на его лице. И от гнева он зверел с каждой секундой.
— Теперь я хочу поговорить с тобой, — крикнула Настя, запуская пальцы в мягкую шерсть своей волчицы: зверь вот-вот ринется на демоницу, а та только того и ждет. Почувствовав контакт с хозяйкой, животное послушно село. — Ирина, если ты все еще хочешь скинуть власть Ноктурны над своим телом, ты можешь это сделать. Знаю, что она почти полностью поглотила тебя, знаю, что тебе пришлось делать страшные вещи, но послушай, дочь по-прежнему ждет тебя.
— Мне не нужна какая-то там девчонка, ты не можешь победить меня жалостью, земная тварь. — Все три головы чудища, на котором восседала Ноктурна, посмотрели на Настю хищным взглядом. — Но я скажу тебе, кто мне бы пригодился.
Она сделала паузу и обвела взглядом жалкое войско Самаэля.
— Ты и он. — Она показала на графа Виттури. — Вперед, если согласны погибнуть за своего ангелочка. Если нет, то я с удовольствием понаблюдаю, как мои демоны разорвут ее на части на ваших глазах.
Демоны словно только этого и ждали, один из них вонзил свой острый коготь прямо в ладонь Лики. Ангел выстояла, но Настя с болью наблюдала, как она дрожит всем телом.
Граф Виттури сделал шаг вперед, не убирая мечей.
— Ближе, — хищно пропела Ноктурна. Ее ноздри раздувались, будто пытались уловить запах добычи. Настя последовала вслед за графом, мысленно приказав своим волкам оставаться на местах.
— Ты. — Ноктурна указала на графа Виттури. Тот смотрел на нее спокойно, чуть усмехаясь, без тени страха. — Ты отдашь всю свою силу моим демонам.
— Отдам, только если Лика окажется на полпути к свободе.
— Свяжи Настю, — ответила ему Ноктурна. — Отдай ее за Лику.
Настя в тревоге посмотрела на графа. Но тот даже не колебался. Повернувшись к ней, он поднял руку, и Настя почувствовала, как невидимые путы крепко стянули ее руки. Он притянул ее к себе за них.
— Твой черед, — кивнул он Ноктурне.
Рука графа чуть сжала ее за плечо, видимо, он давал знать, чтобы она не боялась. Но все же в душе, хотя она и понимала необходимость этого шага, Настя чувствовала себя преданной. Осколки доверия к демону заставляли кровоточить сердце. Так легко отдать ее. Так легко. Пришлось сделать усилие и спрятать разочарование подальше. Лику нужно спасти. Любой ценой.
Ошейник на Лике рассыпался, но демоны по-прежнему держали ее. Настя вдруг испугалась, что Ноктурна решила обмануть их.
— Подойди к Лике.
Граф чуть подтолкнул Настю вперед, и она послушно приблизилась к ангелу.
Лика смотрела на нее так, словно хотела закричать: «Беги! Беги отсюда!» Но Настя слышала голос графа Виттури: «Иди!»
Как только она поравнялась с Ликой, стальная хватка сдавила ее горло: Настя поняла, что теперь рабыней Ноктурны стала она. Демоны позабыли о Лике и теперь, хищно облизываясь, приглядывались к ней.
Лика, не веря в свою свободу, пошла по направлению к своим. Пульс участился: Настя, позабыв о своей неволе, с надеждой смотрела на то, как ангел поравнялась с графом Виттури.
Тот кивнул ей, отметая прочь мольбу в глазах.
— Пусть они прикончат меня, господин граф, — попросила его Лика.
— Иди, Лика. Возвращайся к своим.
— Теперь ты мой! — Ноктурна хищно облизнулась: земля вокруг графа вдруг вздыбилась, из нор стали вылезать демоны с паучьими лапками и челюстями жуков, с жалами на концах чешуйчатых хвостов.
— Скорее, Лика! — поторопил ангела граф Виттури.
— Сложи оружие! — Ноктурна сжала руку в кулак, и ноги Насти подкосились: ошейник сдавил ей шею, она упала на колени, напрасно пытаясь ослабить хватку.
Ноктурна отпустила ее, и Настя, задыхаясь, жадно вдохнула воздух.
Она подняла голову и встретилась взглядом с графом. Он озорно подмигнул ей.
— Нет! — Она поняла, что он собирается сделать.
Он опустил мечи и развел руки в стороны, крестом отдавая себя демонам. Глаза его стали золотыми.
Он смотрел на нее, смотрел ей в глаза и улыбался.
— Не-э-эт! — заорала она изо всех сил, несмотря на то, что ошейник впивался в горло.
Фигура демона стала внезапно грандиозной, невероятно прекрасной, с огромными прозрачными крыльями за спиной. Словно на мгновение он стал ангелом. Словно вернулся к себе, прежде чем погибнуть.
Насекомовидные и паукообразные твари набросились на Самаэля, раздирая плоть, вцепляясь челюстями, жаля его, кусая, рвали его, и через мгновение он оказался погребен под их черной массой.
Настя не видела, как Лика добежала до агентов, как Диего обнимал ее, как Рита выстраивала защиту, а Локи бросился спасать графа, но был отброшен Ноктурной. Боль разрывала ей душу и тело, казалось, это ее рвали на куски. Упав на землю в отчаянии и безумии, цепляясь пальцами за землю и редкую траву, она хотела отдать себя богам, пожертвовать собой ради него, спасти его, умереть за него, убить, растерзать, отомстить…