Этот способ, как оказалось, подошёл и мелкому гурунчику. Я хихикнула над придуманным мною словом. Похоже я обзавелась питомцем. Надо его как-нибудь назвать, не гурунчиком же в самом деле. Вот только кто ты, малыш, мальчик или девочка.
— Шшшш, — подал голос мой питомец, обвиваясь вокруг моей руки.
— Ну одной «шшшш» недостаточно. Что обо мне подумают, если я буду постоянно шипеть? — засмеялась я.
— Госпожа? — из-за занавеси выглянуло удивлённое лицо Алиты.
— Всё в порядке. Придумай короткое слово на «ш», которые можно использовать, как имя для зверька.
— Шер, — заявила Алита, без паузы на раздумья.
— Почему именно Шер?
— Когда я жила в деревне с родителями, у соседей был очень симпатичный щенок, нам иногда разрешали с ним играть. Его звали Шер.
— Ш-шер, — повторила я, пробуя звучание на вкус. — Нормальное имя. Знакомься, Алита, Шер едет с нами.
К вечеру мой гурунчик опять стал невидимым. То, что он всё ещё здесь, я чувствовала, только в те моменты, когда мы соприкасались. Теперь мне приходилось осторожно менять положение, чтобы ненароком не придавить зверушку.
Некоторое время я переживала, как часто ему будет нужна моя магия, и не ослабею ли я, переливая свою стихию в другое существо. Поэтому вечером мой первый вопрос к появившемуся в дверях Роу был очень важным для меня и абсолютно неожиданным для него:
— Роу, как часто гурун-хара надо подкармливаться магией.
Он даже сел на скамью напротив от неожиданности, хотя перед этим явно направлялся ко мне. На этот раз он был по-настоящему изумлён. И если прежде вверх ползла его левая бровь, демонстрируя скорее иронию, чем удивление, то теперь на лоб взлетели обе.
— Зачем тебе это?
— Ну должна же я знать, насколько они опасны для людей, — слукавила я. — Грозит ли что-нибудь мне. Я всё-таки маг. Вдруг тебя не будет рядом, а кому-нибудь из них срочно понадобится полакомиться.
— Не бойся, — хмыкнул он. — На людей они не нападают, точнее давно уже не нападают. Нынешние гурун-хара могут тянуть силу, только когда она выходит из мага. Они могут перехватить в полёте огненные шары, воздушные или водяные копья, смерчи, как вчера. Опасны они только для ящеров, могут вытянуть силу прямо из хранилища.
— Ная? — встревожилась я.
— Нормально. На ваших ящериц перед переходом границы наложили защитный знак. К тому же ваши не боевые, огня в них чуть, а значит, для гурун-хара не очень вкусные.
Обижаться на то, что моя ящерица не очень вкусная, я не стала. Оно и к лучшему. А Роу продолжил:
— Для регулярных караванов, идущих через наши земли, на пограничных пунктах делается то же самое. Но вот контрабандистам приходится ходить пешком, или, — тут он нахмурился. — Делить барыш с таможенниками.
Угу, судя по его выражению лица, пойманным на этом таможенникам ничего хорошего ждать не приходится. Но это не моя проблема.
— А сам маг может поделиться с гурун-хара добровольно?
Он снова удивился:
— А зачем?
— Их можно приручить, запечатлеть, как ящеров?
Он задумался:
— В легендах было что-то о таких связях. Но не думаю, что такое возможно.
Невидимый Шер ткнулся прохладным носом в мою руку.
А Роу встал и пересел ко мне:
— Странные у тебя вопросы, жена, — он убрал выбившийся из причёски локон мне за ухо и наклонился.
Мне сразу же стало тяжело дышать, но я не удержалась от ещё одного вопроса:
— Кто-то хотел держаться от меня подальше.
— И кто же это был? — рука скользнула на мой затылок. — Для кого-то это всё труднее, — прошептал он, уже почти коснувшись моих губ.
Я потянулась навстречу.
Глава 13. Чампия и нравы
Вышла я из кареты с опухшими губами и ужасно стесняясь. Хорошо, что начинало смеркаться. Но даже сейчас мне казалось, что мои губы горят огнём и все видят и понимают, чем мы занимались в карете. Ох, скорее бы добраться до места. Хотя бы Вихо каждый день не видеть. Вот он опять уставился на меня пронизывающим взглядом, и никуда от этого не спрятаться. Сердце сжалось. Не видеть Вихо, это хорошо, но тогда я не буду видеть и Миру, а ей наверняка понадобится моя поддержка. Не вижу я тепла в том взгляде, которым Вихо на неё смотрит.
На поляне уже ярко полыхали три больших костра и один поменьше. И от каждого распространялись вкуснейшие запахи. Впервые за несколько дней готовился горячий ужин, на свободном пространстве ставились шатры. Значит, ночевать мы будем не в качающейся карете, а на твёрдой земле. И вообще в расслабленно передвигающихся чампах чувствовались уверенность и спокойствие. Они дома.
— Ты уверен, что маги не будут нас преследовать?
Роу кивнул:
— Мы их хорошо потрепали. Но в любом случае поставим заслон из гурун-хара.
— А если не маги? Если они пошлют вдогонку воинов?
— Ты забыла, что я говорил о ящерах? Гурун — хара выпьют их силу, а пешком им сюда дня три добираться. Ты по кому-то соскучилась? Уж не потому ли юноше, что махал мечом?
Я фыркнула:
— Шуточки у тебя.
Тем временем Роу подвёл меня к костру, который был меньше других и немного в стороне. Впрочем, большого и не требовалось. Он был для нас с сестрой. Здесь уже хлопотали наши камеристки и полулежала на подушках Мира, закутавшись в тёплую шаль.
Рука Роу, словно невзначай соскользнула с моего локтя на бедро и оказалась на попе, разогнав по спине волну мурашек. Он легонько подтолкнул меня вперёд:
— Вам принесут еду, — и повернувшись зашагал туда, откуда раздавался гулкий голос его старшего брата.
А я со вздохом опустилась рядом с Мирой. И только теперь обратила внимание, что она выглядит так, словно очень замёрзла.
Марита уже подносила ей кружку с горячим травяным отваром.
— Ты заболела? Я могу поделиться стихией.
Она помотала головой.
— Н-нет всё в порядке.
— Он обидел тебя? — шёпотом спросила я, когда Марита отошла к костру.
— Наверное, нет, — она помолчала. — Ты ведь знаешь, что наш брак не полностью заключён до обряда на их земле?
— Ну так говорили.
— И что консумация будет только после.
Кровь прилила к моим щекам. Сладко потянуло низ живота. Но я мысленно одёрнула себя. У Миры явно не такое отношение к будущему.
— И что?
— А то, что сегодня он заявил, что моя служанка его собственность.
Я не сразу поняла:
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что эту ночь я проведу в карете.
Я охнула:
— Марита уже знает?
— Я не представляю, как ей сказать об этом. Надо было убедить отца и оставить её дома, — она жалобно посмотрела на меня. — Я надеялась, что её хотя бы выдадут замуж. А теперь… Как она переживёт такой позор?
— Я поговорю с Роу, — решительно сказала я, но Мира замотала головой: — Не вздумай. Вихо и так на него зол. Я слышала, он говорил с младшим братом, что твой муж стал слишком своевольным, и слишком много внимания тебе уделяет.
— А Токела? Что он ответил.
— Что-то вроде того, что у Роу страсть, и он перестал думать головой. И что всё пройдёт. Он уговаривал Вихо не воспринимать всерьёз непокорность брата.
Меня словно холодной водой окатили.
Всё пройдёт. Ну конечно же. Что я себе навоображала? Это я таю при каждом прикосновении. А для Роу я пока всего лишь временно недоступная игрушка. А потом он вернётся к своему обычному образу жизни. Он ведь так и не ответил на вопрос о гареме.
Я вспомнила, как реагирует на него моя служанка: смотрит умильно, ручки складывает так, чтобы грудь продемонстрировать. И ведь она, получается тоже собственность моего мужа. Роу прекрасно держит себя в руках, но он такой же мужчина, как и его брат, и наверное, так же голоден. А значит, не удивлюсь, если и мне придётся сегодня ночевать в карете. Мне стало трудно дышать, в глазах потемнело.
— Лисса, что с тобой?
Я тряхнула головой. Отгоняя такую чёткую картинку: Алита в объятьях Роу.
— Ты ни в чём не виновата, это я не захотела расставаться с Маритой. Я думала только о том, что мне так удобно.
Ох, как же стыдно мне стало. Мира подумала, что мне жаль Мариту. А я думаю только о себе.
Нам принесли еду, небольшой казан с густой ароматной похлебкой. Алита тут же забросила в него специи, захваченные из дома, и прикрыла крышкой. А потом я сидела над миской, пытаясь проглотить хоть сколько-нибудь не потому, что хотела есть, а потому что так надо, и наблюдала как беззаботно в сторонке уплетают еду наши камеристки, не ведая о том, что их ждёт. Совсем стемнело, и пламя костра выхватывало из темноты их оживлённые лица.
Правда жалеть Алиту у меня почему-то не получалось.
Аппетит приходит во время еды. Мой животик истосковался по нормальной пище. И я всё-таки поела, сначала нехотя, а потом с удовольствием. И вскоре приятная сытость вытеснила из моей головы переживания.
Энгвид учил: вчерашний день ушёл, что будет завтра неведомо. А сейчас ты здесь, и это и есть жизнь.
Я задремала. Проснулась на руках у Роу. В полной темноте я узнала его по запаху хвои и раскалённых камней. Сейчас огнём от него веяло, как никогда раньше. Он нёс меня, но куда?
Я затаила дыхание, пытаясь из-под полуопущенных ресниц разглядеть хоть что-нибудь. Ага, тёмной ночью, когда от четырёх костров оставлен только один, самый дальний.
Зашуршал полог. Я увидела неяркий свет, и плотнее прикрыла глаза. Всё-таки шатёр, а не карета. Но порадоваться я не успела.
— Кладите её сюда, господин, — услышала я шёпот Алиты, и мне в голову полезли недавние воображаемые картинки. — Я подготовила постель.
— Хорошо, — Роу бережно уложил меня на мягкую поверхность и укрыл сверху.
— Мне остаться с госпожой? — мне показалось или в её голосе прозвучали игривые нотки?
— Иди в карету, — в голосе Роу прозвучала знакомая хрипотца.
— Слушаюсь, мой господин, — это прозвучало с придыханием. А мои пальцы непроизвольно сжались под одеялом в кулаки.
Снова шуршание полога. Алита вышла. Я постаралась дышать как можно ровнее. Я же сплю.