Девочка хихикнула и протянула ручонку. Старик взял кинжал и сделал на своём пальце надрез. Бережно он начал рисовать кровавым пальцем на ладони девочки символы, и она, сквозь страх, посмеивалась от щекотки. Когда Джиллин закончил, кровавый след на руке вмиг исчез. Он улыбнулся:
— В какой бы беде ты не оказалась, орден Длани найдёт тебя и спасёт. Обещаю.
Танзи не помнила, как ворвалась в дом, как ужасно скрипнула дверь, и она влетела в объятия матери. Слёзы застилали лицо, и даже сказать она ничего не могла. Лишь рыдала.
В дверь постучали. Сильно и настойчиво. Казалось, хотели её вовсе сломать, но повременили.
Ора приобняла дочь и наказала остаться в комнате, сама же мешкая направилась к выходу. Собравшись с духом, она отворила едва державшуюся на засове дверь. Перед ней стояли двое мужчин. Они широко улыбались, но в глазах проступала ненависть. Громким басом один из них заговорил:
— Вы нарушили правила! На вас ниспадёт кара, и знайте…
Его остановил звук колокола. Из центра Горного привала доносился приятный трезвон, и мужчин вмиг повернулись на его зов.
— Посвящение. Новый человек в семье!
Совершенно забыв о разговоре, они поволочились на колокольный звон. Удивлённая, Ора смотрела им в след, пока её не сбила с ног Танзи. Она выбежала из дома и, сиганув в кусты, скрылась из виду.
Девочка неслась вперёд через колючие и острые сорняки, спотыкалась, падала и тут же вставала. До центра деревни Танзи добралась быстро, и, запыхавшись, выбежала из кустов. Она увидела Главу, который звенел в колокол. Вокруг него собирались люди. Не обращая внимания на девочку, он прочистил горло и закинул руки к небу:
— Сегодня мы рады, — завопил он, — сегодня мы встречаем в нашей семье нового человека! Отпразднуем рождение пиром!
Медленно, с растянутой до ушей улыбкой и широко открытыми глазами, из ближайшего дома вышел её отец. Девочка закричала. Она не помнила, как бежала обратно и бежала ли вообще. Когда она оказалась у дома, её встретила мать и взяла на руки. Танзи была без сил; ужас и отчаяние окутали её тело. Она нескладно объяснила, что увидела. Ора оторвала от ближайшего старого заборчика попрочнее палку и улыбнулась:
— Пора спасать твоего отца. Будь здесь. Запрись и никому не открывай.
Танзи послушалась. Она задвинула засов и на всякий случай пододвинула к двери стул. Поспешив в комнату, она достала несгоревший прут из камина и подошла к окну.
Ора шла неуверенно. Голова болела сильнее, когда она приближалась к центру деревни, откуда неустанно продолжал звенеть колокольчик. Она протёрла глаза и пошла дальше. Обогнув дом, она выглянула с пригорка и ужаснулась. Жители деревни с широко раскрытыми ртами, смеясь, ели с земли сырое мясо распотрошённых оленей, волков и кабанов. Смотря за ними с забавой и радостью, Глава продолжал отбивать такт колокольчика. И после среди толпы она увидела своего супруга, монстра, ничем не отличающегося от остальных, что сейчас отрывал кусок от кишок несчастного оленя. Она поспешила назад.
Издалека увидев её, Танзи убрала со входа стул и открыла дверь. Ора, не откладывая палки из рук, засуетилась:
— Возьми что-нибудь для, да, прут, хорошо, крепкий, и бежим! Здесь опасно! Почему мы вообще сюда приехали? Не понимаю, словно в тумане было… Неважно!
Она схватила дочь за руку и понеслась прочь из дома. К ним уже подбегали местные жители: пара десятков безумцев с широкими глазами и жуткой улыбкой неслись к дому, приговаривая одно слово: «Наказание!»
— Танзи, дочка, — схватила её за плечи Ора, — беги через окно прочь, спасайся. Найди Джиллина и расскажи, что здесь произошло! Спеши!
Она поцеловала дочь, помогла выбежать в окно на другой стороне дома и подпёрла дверь стулом. Взяв полено, она швырнула его в ближайшего безумца, и тот, крякнув, упал без сознания.
Танзи бежала прочь. Она не знала куда, просто неслась, пока не добралась до леса. Споткнувшись о корни дерева, она едва не упала, ударилась, но замедлилась, лишь когда ноги стали тяжёлыми. Она перешла на шаг. Кроны деревьев зашумели от ветра, и среди них девочка услышала крик. Она не могла разобрать его: либо кто-то звал её, либо кричал, либо просил о помощи, но девочка вновь пустилась бежать. Оббежав ещё несколько деревьев, она упала на колени и заплакала. Ноги налились усталостью и безостановочно пульсировали в такт сердцу. Она хотела закричать от боли и отчаяния, но остановила себя: побоялась, что на крик придут люди из деревни. Медленно подползая к корням дерева, она старалась успокоить себя, не кричать, а вставать и бежать дальше, найти Джиллина и попросить о помощи, пока не стало поздно.
— Пока не стало поздно, — повторяла она вслух раз за разом, прижавшись к стволу могущего древа, погружаясь в тяжёлый сон.
Ей снилось, как она идёт по бескрайнему полю, усеянному несозревшим белопушником, сейчас напоминавшем маленькие копии солнца, что плывёт по небу. Уже скоро они станут белыми шариками, которые от любого дуновения рассыпятся, обратятся в прах, полетят прочь, неся надежду на новую жизнь. Танзи шла, любуясь жёлтыми цветками, как вдруг её окликнули. Когда она обернулась, поняла, что оказалась не среди прекрасного луга, а в залитой кровью низине. Небо стало кроваво-красным, собирался дождь. Вдалеке стояли люди, и все они, широко улыбаясь, звали девочку к себе. Она невольно сделала шаг им навстречу. Затем ещё один. И увидела себя со стороны. Тело двигалось само по себе, делая шаг за шагом всё быстрее и быстрее, а на лице от уха до уха растянулась жуткая улыбка. Она закричала.
Сама не поняв, как проснулась, она сорвалась со своего места у корней и понеслась вдаль. Не разбирая дороги, пытаясь убрать распущенные сальные волосы с лица, она не заметила небольшого дерева и больно о него ударилась. Кошмар исчез, на его место вновь возвращалась усталость. Желудок крутил, ожидая восстановить силы через пищу. Девочка вздохнула. Встав, она побрела, стараясь найти что-нибудь съестное. Как долго она брела, Танзи понять не могла. Голод и усталость не давали мыслить, лишь двигали её вперёд, пока она не услышала среди шума леса звук воды. Где-то впереди был ручей, и она поспешила к нему. Когда Танзи слушала шум воды, у неё пересохло в горле, и во время бега она дышала с хрипом умирающего старика.
Ручей был шире, чем девочка себе представляла. Осмотревшись, она подошла к нему и зачерпнула руками воду. Понюхав её, Танзи успокоила себя, что вода не пахнет и, убрав спутавшиеся волосы за уши, жадно принялась пить. Лишь изредка останавливаясь, чтобы сделать вдох, она безустанно заполняла желудок холодной прохладой, пока к горлу не подступила тошнота. Тогда она удовлетворённо вздохнула, умылась, вымыла руки и отошла, облокотившись об упавшее дерево. Теперь Танзи могла обдумать всё и решить, что делать дальше. Но перед этим она решила тихо поплакать, выдавив со слезами все эмоции, которые она так давно в себе держала. Она плакала так долго, что глаза успели высохнуть от слёз.
И в этот момент Танзи услышала тяжёлые шаги. Неподалёку от неё, завывая, брёл огромный медведь. Девочка в панике закричала.
Монстр повернулся и посмотрел ей в глаза. Тело окутал невыносимый ужас. Она попыталась встать, но тело ей не поддалось. Она вспомнила сон, как не могла управлять собственным телом, так старалась убежать, но не могла. Медведь уже шёл к ней. Собрав все силы, она схватила горсть земли и кинула в морду зверю. Тот огрызнулся. Закричав, она побежала к ручью, стараясь пересечь его, но упала в воду. Зверь нёсся к ней. Танзи схватила камешек и бросила в зверя, шагнула назад, нашла камень побольше и вновь швырнула. Получив в разинутую пасть, медведь не мгновение попятился, и девочка вновь ринулась прочь. Ноги вновь ослабли, и Танзи уже не могла бежать. Она не чувствовала усталости — лишь ужас и страх смерти. Упав навзничь, она пятилась и искала, что ещё можно швырнуть в зверя: камушки, ветки, листва и земля — всё шло в ход, ни ничего не останавливало медведя. В последний момент он встал на задние лапы и зарычал. Девочка зажмурилась и закричала:
— Н-Е-Е-Е-Т!
Когда Танзи вновь открыла глаза, она увидела не огромного медведя, а мужчину. На его висках выступила седина, а лицо украшали густые усы, стекающие от уголков рта в местами поседевшую бороду. Увидев, что Танзи пришла в сознание, он улыбнулся и остановился:
— Как ты себя чувствуешь?
— Где я?
— Дай подумать, — он посмотрел вверх, на кроны деревьев, затем по сторонам, кивнул и продолжил: — Думаю, ты в лесу. Ты в порядке? Что с тобой случилось?
— Я не помню. Мы с мамой и папой ехали сюда… зачем-то. И потом помню, как я бежала… Ах! — Танзи вскрикнула и закрыла руками лицо, — Я бежала от медведя!
— Тише, тише. Тебе не стоит вспоминать. Как тебя зовут?
— Танзи, меня зовут Танзи…
— Тебе нужно немного отдохнуть, Танзи. Я отведу тебя в наше поселение, а потом, как окрепнешь, подумаем, что делать, хорошо?
Девочка неуверенно кивнула и прижалась к мужчине.
— Меня, кстати, Пётр звать. Пётр Лесник.
— Лесник… Это фамилия? Кого-то в вашей семье звали Лесник?
— Конечно, нет, — засмеялся мужчина, — это, разумеется, известно, что фамилию даруют семье по заслугам человека, но я Лесник, потому что лесник. Таким толком в деревне мы все друг друга зовём. Ты поймёшь. Мы почти пришли.
Девочка посмотрела вперёд. Вдалеке, у края леса, виднелись первые домики — деревянные, некрепкие и попорченные временем, но по-прежнему уверенно сдерживающие ветра и дожди. За ними можно было разглядеть людей, в основном стариков, но и смех детей тоже разносился по округе. Пока девочка рассматривала окрестности, Пётр донёс её до поселения и поставил на ноги. Она неуверенно сделала шаг. Люди, работая тут и там, остановились и не мгновение посмотрели на гостью, но после вновь продолжили заниматься делами, и лишь четверо детей подбежали к ней, с интересом посмотрели, словно увидели что-то необычное, но почти тут же убежали.