Декер увидел на стене, ведущей к лестнице, отпечаток окровавленной ладони. На лестничной ковровой дорожке тоже следы крови. Рядом с ними номерные конусы, отмечающие, что криминалисты заняты своим делом. Повсюду видны меловые следы дактилоскопического порошка. Слышались щелчки затворов и бормотание голосов. Все идет как положено. Теперь придется разбираться с этим говнюком, чего Декеру совершенно не хотелось.
– Мы присланы для оказания помощи в расследовании, – не глядя на того, проговорил он.
– У нас тут всё под полным контролем. И я…
Амос мимо него прошел в следующую комнату.
– Эй! – рявкнул Эндрюс, когда тот скрылся за углом, и оглянулся на Уайт. – Какого черта вытворяет этот мужик?
– Он, как и я, делает здесь свою работу. И если наше присутствие для вас проблема, обращайтесь с ней в головную контору. А мы пока займемся своим делом, как и вы.
И она последовала за Декером в следующую комнату.
Эндрюс поспешил за ней.
Глава 7
За время службы в правоохранительных органах Декер насмотрелся мест преступления по самое некуда. И помнил каждую деталь каждого из них. Это выглядело и заурядным, и уникальным в некоторых отношениях.
Здесь у судьи была студия или кабинет. Книжные стеллажи, письменный стол, кожаная кушетка, деревянный картотечный шкаф, стильный компьютер-десктоп и миниатюрный копир. Одно окно с видом на задний двор. Полотна на стене, красивые безделушки, красочный восточный ковер на деревянных половицах. Вроде бы ничего не тронуто, никаких признаков лихорадочных поисков чего-либо, грабежа или борьбы. Всё чисто, опрятно, на своих местах.
А потом – на полу – труп. Но не судьи. Мужской. Очевидно, охранник. Частный, а не маршал США, как обычно бывает у федеральных судей. Чуть за тридцать, поджарый, шесть футов, коротко стриженные каштановые волосы, покрывающие скальп, как мягкая шапочка. Одет не в мундир охраны, а в темный костюм индивидуального пошива и белую рубашку – с алым пятном в центре и двумя отверстиями, послужившими причиной кровотечения и смерти. Кто-то не хотел испытывать судьбу.
Из-под пиджака выглядывал краешек его пистолета в кобуре. Присев на корточки, Декер посмотрел на ярлык костюма. «Армани». Поглядел на часы на запястье. «Картье». Туфли «Феррагамо».
«Любопытно…»
Убитый распростерся навзничь, раскинув руки и ноги, устремив невидящий взгляд на небольшую люстру, свисающую с потолка. На лице двухдневная щетина. Даже после смерти черты его сохранили красоту, несмотря на крайнюю бледность. На лице застыло удивленное выражение, если покойник вообще может удерживать подобную эмоцию. И некоторые могут, уж Декеру ли не знать.
Он поглядел на команду криминалистов, занятых своей рутиной. Подошел к одному из них – женщине лет сорока, облаченной в синюю униформу и маску, вводившей какие-то сведения в планшет. Уайт последовала за ним.
– Вы медэксперт? Получили предварительную причину и время смерти?
Удивленно посмотрев на него, она принялась оглядываться, пока не отыскала взглядом стоявшего на пороге Эндрюса. Неохотно кивнув ей, тот подошел и встал рядом с Декером.
– Я в самом деле медэксперт, меня зовут Хелен Джейкобс. Мы видим пару огнестрельных ранений в грудь; похоже, пули пробили сердце. Мгновенная смерть. Время смерти от полуночи до двух часов прошлой ночи.
– Есть следы насильственного проникновения? – подключилась Уайт.
– Никаких, – ответил Эндрюс. – И кто же позвал вас сюда, агент Уайт?
– Руководящий спецагент Джон Талботт из Вашингтонского оперативного отдела. Дайте мне ваш номер, и я сброшу вам его контактную информацию. Я думала, вас проинформировали.
Эндрюс сделал, как было сказано, и Уайт послала ему информацию.
– Что-нибудь забрали? – поинтересовалась она.
– Еще проверяем. В глаза ничего не бросается.
– Имя покойного? – спросила Уайт.
– Алан Дреймонт, – ответила Джейкобс.
– Как мы понимаем, он был частным телохранителем, – произнес Декер. – Откуда?
– Служба защиты «Гамма», – сообщил Эндрюс. – Мы связались с ними и назначили встречу.
– В костюме, а не в форме?
– У «Гаммы» ряд степеней защиты. Они обеспечивают безопасность торговых центров, складов и офисных зданий, а также охрану людей. Для защиты подобного уровня они располагают высококвалифицированными оперативниками.
– Высококвалифицированными? Вроде убитого? – Декер внимательно пригляделся к нему.
– Вроде убитого, – огрызнулся Эндрюс. – Никто не идеален.
– Но зачем телохранитель? – вклинилась Уайт. – Ей кто-нибудь угрожал?
– Уточняем это в «Гамме», – не без досады отозвался Эндрюс.
– А если и так, то почему не федеральный маршал? – не унималась Уайт. – У федеральных судей ведь так принято, верно?
– Опять же, уточняем. – На сей раз Эндрюс не сдержал раздражения. – Но судья могла нанять личного телохранителя, если хотела. Она могла себе это позволить.
– Вы ее знали? – Декер поглядел на него.
– Был знаком. Я живу в Оушн-Вью. Тут этакая атмосфера крохотного местечка.
– Стрелял ли Дреймонт из своего оружия? – продолжила расспросы Уайт.
– Оно по-прежнему в кобуре, – ответил Эндрюс.
– А убийца или убийцы могли сунуть его обратно после выстрелов, – заметил Декер.
Эндрюс оцепенел.
– Мы это проверим.
– Есть ли какие-либо следы убийцы? – осведомилась Уайт.
– Большинство найденных нами до сих пор отпечатков принадлежат судье, и несколько Дреймонту, – доложила Джейкобс. – Однако есть и другие, мы их еще не идентифицировали. Никаких следов ног найти не смогли. На ковровой дорожке с коротким ворсом на лестнице никаких отпечатков. Как и на паркете в студии, холле второго этажа и спальне убитой. Тут трудно что-нибудь добыть. Ни дождя, ни чего-то в этом роде, так что никаких отпечатков подошв мы найти не смогли.
– А тело судьи? – спросил Декер. – Как ей удалось одолеть лестницу после ранения?
Озадаченно поглядев на него, Джейкобс высказала догадку:
– Вы видели следы крови на лестничной дорожке, когда входили, и на паркете, ведущие прочь отсюда.
– Поди прозевай, когда там расставлены ваши маленькие конусы… Но на самом деле дело в кровавом отпечатке ладони на стене у лестницы. Полагаю, это ладонь судьи, поскольку два выстрела в грудь означают, что Дреймонт не выбрался бы из этой комнаты своим ходом.
– Я думаю, – сообщила Джейкобс, – один удар ножом ей нанесли здесь, а убийство состоялось на втором этаже в ее спальне.
– Пошли, – бросил Декер. Слова «я думаю» ему не понравились.
Избегая вереницы вещественных доказательств на лестничной дорожке, они поднялись на площадку второго этажа, где Эндрюс повел их в спальню.
– Убийца не наступал в кровь на лестнице? – уточнила Уайт.
– Нет, он проявлял осторожность, – ответила Джейкобс.
Судья Джулия Камминс лежала в своей спальне, одетая в короткий махровый халатик. Распахнутый халат не скрывал ее черные трусики и белый лифчик. Кто-то завязал ей глаза, но потом прорезал в ткани повязки отверстия для глаз. Кровью была перепачкана не только вся одежда, но и покрывало на кровати, ее ладони, ступни и колени.
– Удары наносили снова и снова, – поведала Джейкобс. – По моей неофициальной оценке, десять раз, не считая оборонительных повреждений. Причиной смерти послужила кровопотеря из-за колотых ран.
– Значит, она была внизу, когда на нее напали, убежала сюда, а злоумышленник поднялся и добил ее, – резюмировала Уайт.
– Похоже на то, – осторожно согласилась Джейкобс.
– Так много ударов означают личные мотивы, – отметил Декер.
– Но нам еще пахать и пахать, – встрял Эндрюс. – Место преступления сложное.
Оглядев скомканную постель, Амос зафиксировал тот факт, что матрас сбился с пружинного блока.
Уайт будто прочла его мысли.
– Похоже, схватка разыгралась там.
– Вы упоминали оборонительные повреждения? – переспросил Декер, заметив порезы на предплечьях женщины.
– Да, – подтвердила Джейкобс. – Для человека, на которого нападают с ножом или тупым орудием, вполне естественно пытаться отразить удары руками. Множественные порезы. Однако смертельным, вероятно, стало ранение в нижнюю часть грудины. Судя по расположению и глубине, оно, вероятно, полностью перерезало ей аорту. Наверняка смогу сказать после вскрытия.
– Какие-нибудь следы под ногтями? – спросила Уайт.
– Предварительный осмотр не выявил ничего. При вскрытии проведу более тщательное исследование.
– Кровь на ладонях, коленях и ступнях? – указал Декер.
– Объясняется тем фактом, – вызвался Эндрюс, – что на нее напали внизу, она наступила в собственную кровь, быть может, упала, и кровь попала на колени. Взбежала сюда. Отпечаток на стене у лестницы остался, несомненно, когда она оперлась, чтобы не упасть, – как и брызги на лестничной дорожке.
– Есть какие-нибудь признаки сексуальных посягательств? – спросил Декер, отнюдь не убежденный этой гипотезой, пока образы пятен крови на лестнице и в студии прокручивались перед его мысленным взором.
– Предварительно я осмотрела, – ответила Джейкобс. – Ни малейших признаков. Узнаю больше, когда она будет у меня на столе. Впрочем, не думаю, что ее пытались изнасиловать.
– Мило, что убийцы оставили нам этот небольшой символ… – Амос поглядел на повязку.
– А зачем завязывать ей глаза, а потом прорезать отверстия, чтобы были видны глаза? – выступил вперед Эндрюс.
– Скорее всего, глаза ей завязали уже посмертно, – отметила Джейкобс.
– Это само собой, – отрезал Декер.
– Вы сказали, символ? – переспросила Уайт, разглядывая повязку.
– Дама была судьей, – растолковал Декер. – Правосудие должно быть слепым. Только в ее случае, предполагаю, это было не так – во всяком случае, по мнению убийцы, принявшего все меры, чтобы она видела ясно, насколько это дано покойнику.
Эндрюс невольно втянул воздух сквозь зубы.
– Блин, а ведь это может быть правдой…
– Откуда взялась повязка? – спросил Декер.