Лиша описала могущество мозговых демонов, которые колеблют сознание и заставляют действовать по их указке. Рожер подумал, что музыка, вероятно, оказывает такой же эффект. Возможно, ее и создали во время оно, чтобы сымитировать эту власть, – вот почему некоторые мелодии пробуждают в разных людях одинаковые чувства.
Такая сила заключена в «Песни о Лунном Ущербе». Рожер ощутил ее в первый же раз, как услышал от жен, и это могущество оказалось сродни его собственному, но… растаяло. Оказалось утраченным, не будучи востребованным тысячи лет.
Но Рожер оживил древнюю силу. Под его руководством настойчивый зов песни приковывал внимание демонов к чему-то такому, чего они не могли обнаружить, а об остальном забывали. При желании Гаред или шарумы могли подойти вплотную и нанести удар. Тот разрушит чары и явит демонам непосредственную угрозу, на которую нужно отреагировать, но единичный удар топора Гареда или копья шарума их запросто искалечит или убьет.
Однако Рожер не соврал, когда сказал, что нынче оружие не понадобится.
Он начал первый куплет; Аманвах и Сиквах запели хвалу Эвераму, а заодно вплели первое заклинание, которое он с женами неоднократно отрепетировал в карете. К припеву, когда женщины без слов обратились к Создателю, демоны забыли про охоту и заплясали наподобие селян, что танцуют кадриль на праздник солнцестояния.
Эта тема перетекла в следующий куплет, и Рожер перешел к другой заученной мелодии. Двинулся беспечной походкой по площади в сопровождении жен. Демоны потянулись за ним, как утята за матерью на речку.
Он продлил мелодию, распространил ее на припев и новый куплет, но добавил ноту, которая уведомила жен о скорой и резкой перемене. К концу куплета демоны расположились, как он хотел, и Рожер с женами синхронно закружились, разя их пронзительными криками, от которых подземники завыли и побежали с площади, как побитые псы.
Они очутились почти вне досягаемости, и Рожер заиграл следующий куплет. Демоны резко остановились и замерли, как охотники, что притворяются невидимыми, дабы не спугнуть добычу. С презрительной легкостью он разжег их внимание до точки, когда им стало невмоготу терпеть, и они, рыча и рассекая пустоту когтями, забегали по площади в отчаянной попытке найти источник музыки и положить ей конец.
Рожер продолжал управлять ими, давал ложные подсказки о местонахождении жертвы. Вне сети меток виднелась старая коновязь. Он окружил ее музыкой.
«Вот он я! Хватайте!»
Демоны разом взвыли и прыгнули. Первым метнулся полевой, прорыл когтями глубокие борозды в древесине. С неба спикировал воздушный демон. Он сшиб полевого, и оба подземника покатились по мостовой, кусая и разрывая друг друга в клочья. Брызнул черный ихор. Воздушный демон чудом выжил и взлетел, на кожистых крыльях остались множественные прорехи. Огненные демоны плюнули на коновязь огнем, и та занялась в считаные мгновения.
Тогда Рожер взялся за каменного демона. Полевые набросились и на него, но он скогтил одного за башку и раздробил его череп о мостовую. Второго схватил за хвост и раскрутил, как кошку. С неба сорвался еще один воздушный демон, но отпрянул от полевого, которого каменный, вращая, швырнул с такой силой, что подземник ударился о меточную сеть галереи, вызвал яркую вспышку и грохнулся на землю, где и замер, дымясь. Огнеплюй харкнул в ноги каменному демону, и те загорелись, но не спасли от пинка, который послал огненного через площадь на вспыхнувшие магией метки. Пламя потухло, а ноги каменного демона остались целы и невредимы.
Рожер позволил себе улыбнуться. Всему этому можно научить. Всем припевам и «чарам», которые он излил на демонов, – многократно отрепетированные и записанные мелодии. Другим исполнителям, возможно, не достичь могущества и слаженности их трио, но они смогут выучить назубок, как призывать и отпугивать демонов, как скрываться от них и повергать в безумие.
Однако это лишь малая толика силы, которую ощутил Рожер в присутствии женщин. Столь тонкие вещи нечего и надеяться записать. Это должно быть пережито, прочувствовано и зависит не только от племенной принадлежности демонов, но и особенностей среды, самой атмосферы.
Этому Рожер не умел научить. Он оглянулся на своих дживах, увидел в расширенных глазах благоговение и каплю страха. Даже Аманвах лишилась маски обычной беспечности дама’тинг. Они могли подражать ему, но не способны на новшества.
«Это еще не все, любови мои», – подумал Рожер и вновь повернулся к демонам. Принял личину хищника и крадучись двинулся за подземниками. Совместно с женами сгонял их в стадо, разделял по племенам. Песнь кончилась, но Рожер продолжил играть, нарастил громкость и мощь последнего куплета. Он дополнял и изменял мелодию так быстро, как только могли поспешать за нею Аманвах и Сиквах. Демоны отступили и разбились на плотные группы; они шипели и царапали воздух, страшились всевозрастающей силы, но не смели бежать и повернуться спинами к неведомому преследователю.
А потом Рожер начал их мучить – вгонял в них музыку нестройными волнами-толчками, которые, казалось, разили тварей, как физические удары. Одни визжали, иные валились на мостовую и рвали себе когтями головы, словно надеясь выдрать звуки. Взвыли даже воздушные демоны, но музыка поймала их на крючок и не дала улететь, позволила лишь бесконечно кружить.
Рожер поднял взгляд и снова сменил мотив, призвал их сорваться с ночного неба. «Источник боли здесь! Скорее бейте, чтобы заглох!»
Твари с устрашающей скоростью ринулись вниз, но Рожер с женами стояли не там, куда позвала музыка, а в стороне, на несколько футов дальше. Воздушные демоны с невероятной силой врезались в булыжники, переломали кости. Площадь усеялась их трупами в считаные секунды.
Рожер взялся за лесных демонов, что стенали, как деревья, готовые сломаться под натиском бури. Он вспомнил пожирателей огня – энджирских жонглеров, которые притворялись, будто глотают огонь, а после выплевывают; для этого достаточно искры и полного рта спиртного. Это считалось «низким» ремеслом, опасная вспышка маскировала нехватку таланта. Такие жонглеры часто получали ожоги, а в лесных крепостях вообще запрещалось изрыгать огонь, за исключением самых крайних и редких случаев. Жонглеры поизвестнее прибегали к подобному трюку в качестве затравки.
«Затравкой к моему выступлению станут огненные демоны», – подумал Рожер и приказал огнеплюям поджечь лесных, наводил их так же запросто, как Уонда – лук.
Лесные демоны загорелись сразу, они, в отличие от каменных, восприимчивы к огню. Они заверещали и замолотили лапами по огненным, выбивая из них дух, но оказалось поздно. Твари осели угольной грудой, и черный дым сгустился в смрадное облако.
Остался только один демон – каменный, почти восемь футов сухожилий и мышц, прикрытых неразрушимыми, похожими на речную гальку наростами. Он замер как изваяние, но Рожер знал, что нечисть отчаянно ищет его и еле сдерживает убийственную ярость. Он улыбнулся.
Трио принялось кружить, усиливало припев и брало все более высокие ноты, по мере того как обнажало новые и новые метки. Обезумевший демон завизжал, схватился когтями за голову и высматривал, где бы скрыться, но они сузили круг, и боль, казалось, струилась со всех сторон. Демон пошатнулся, затем упал на колено и испустил смертный вой – сладостный, как всякая музыка.
Теперь позатыкали уши даже зрители. У самого Рожера звенело в голове и болели уши, но он, игнорируя боль, полностью убрал подбородок со скрипки.
Каменный демон дернулся напоследок, а дальше – крак! Словно сломался старый дуб, поверженный ураганом. По броне демона разбежалась паутина трещин, и он замертво рухнул на землю.
Рожер перестал играть, жены умолкли. На площади воцарилась тишина, и Рожер вдохнул ее, прежде чем грянул рев.
Глава 15Женщины семейства Свиток
– Закрыла бы ты рот, дорогуша, – посоветовала Лише Элона. – Ты похожа на безмозглую деревенщину.
Лиша хотела вспылить, но сообразила, что и правда стоит с разинутым ртом. Она захлопнула его так резко, что клацнули зубы, и в ту же секунду все собравшиеся вокруг главной площади Нортфорка взревели – затикали, зааплодировали, затопотали. Один шарум издал восторженный вопль, и даже Каваль забыл про свой гнев.
Их можно понять. Ничто не ценилось шарумами выше умения убивать демонов, а Рожер только что продемонстрировал невиданную силу, уничтожил подземников, не дотрагиваясь до них. Такое не по плечу даже шар’дама ка. Они взирали на него в благоговейном трепете, но местные жители были потрясены не меньше. Даже у Гареда фанатично засверкали глаза, а Лиша-то думала, что он восхищается только Арленом.
Но не вся сила исходила от Рожера. Лиша неоднократно слышала его колдовскую игру, но он ни разу не играл так громко, чтобы закладывало уши и тряслись половицы. Она могла поспорить на свою задницу: здесь не обошлось без магии хора.
Аманвах всего семнадцать, и Лиша естественным образом считала ее девчонкой, которую можно подчинить себе. Но та носила белые одежды дама’тинг, а это означало посвященность в тайны магии демоновых костей. Магии, которую Лиша увидела воочию в исполнении Инэверы. Аманвах что-то сделала со скрипкой Рожера, а также с золотыми колье, применила магию для усиления звука.
Лиша успела усвоить принципы – как использовать кости для дополнительной зарядки силовых меток даже в отсутствие демонов. И уже приступила к экспериментам, но святые женщины Красии обладали многовековым опытом, тогда как Лиша только нащупывала путь.
Толпа еще бушевала, а она уже сошла с крыльца и направилась к трио. Рожер раскланивался, как мастер-затейник, жестами призывая жен делать то же. Сиквах послушалась, склонилась, по принятому обычаю, ниже мужа, хотя ночные шелка сделали ее поклон откровенно возмутительным. Аманвах не приглянулась идея поклониться нижестоящим, и она ограничилась кивком, словно мать-герцогиня, отвечающая на любезность толпы.