369.
Одновременно с этим Бах не переставал подавать заявления в суд о том, чтобы «несправедливый приговор» в отношении его личности был изменен. Себя он представлял последовательным врагом советской системы и жаждал передать свой опыт солдатам и офицерам «демократического вермахта». Скорее всего, в это же время он подготовил для научно-исследовательского отдела американской разведки обстоятельный доклад об опыте борьбы с партизанским движением в оккупированных нацистами странах370. Этим шагом он планировал изменить свою послевоенную судьбу. Но многие его надежды оказались беспочвенными иллюзиями. Единственно, что ему удалось, – это организовать в середине 1950-х гг. эмиграцию трех своих сыновей в США, где у них было гораздо больше шансов на нормальное будущее, чем в ФРГ371.
В 1954 г. почти все расследования против Баха были прекращены. Зелевский даже немного воспрял духом и приступил к написанию воспоминаний о войне. Однако вскоре от работы над военными мемуарами пришлось отказаться. Западногерманские судебные инстанции решили внимательно разобраться со всеми делами Баха, тем более тогда для этого появились новый инструмент. В 1958 г. в Людвигсбурге было создано Центральное управление судопроизводственных учреждений по расследованию нацистских преступлений. Этот орган систематически обрабатывал информацию о преступлениях и проводил первоначальные расследования, которые затем передавались в региональные прокуратуры. Прокуроры в Центральном управлении стали вести более глубокую экспертизу злодеяний нацистов и заниматься поиском потенциальных свидетелей и преступников. Сотрудники организации налаживали контакты с юридическими органами других стран, в том числе социалистического лагеря, для получения доступа к важным документам372.
15 декабря 1958 г. Баха-Зелевского арестовали. В его скромном жилище был проведен обыск. Основной причиной для ареста стали показания его бывшего водителя, Пауля Цуммаха – одного из ликвидаторов Антона фон Хоберга. Зелевский считал, что его ближайший сотрудник погиб во время войны. Однако Цуммах уцелел и долгое время скрывался, пока не был найден правоохранительными органами ФРГ. Водитель показал на суде, что заказчиком убийства наездника из Восточной Пруссии был именно Бах. 10 февраля 1961 г. окружной суд Нюрнберга-Фюрта за пособничество и подстрекательство к убийству приговорил Зелевского к 4 годам и 6 месяцам тюрьмы373.
Но на этом проблемы у Баха не закончились. 17 ноября 1961 г. тот же суд приговорил Зелевского к 4 годам и 10 месяцам заключения за лжесвидетельство и намеренное сокрытие фактов своей преступной деятельности374. Наконец, 20 сентября 1962 г. Баха приговорили к пожизненному заключению за убийство трех коммунистов в 1933 г. Как писала пресса в те дни, вместе с генералом-карателем на скамье подсудимых сидело еще 5 бывших эсэсовцев, выполнявших его приказы375.
Помимо этого, против Зелевского было возбуждено еще не менее 9 уголовных дел. Центральное управление и криминальная полиция вплотную подошли к преступлениям на оккупированных территориях Советского Союза и Польши. В результате тщательного расследования была установлена прямая ответственность Баха за убийство 2000 евреев-мужчин в Белостоке в июле 1941 г. и расстрел около 4000 евреев разного пола и возраста с 19 по 23 октября 1941 г. в Могилеве. На основании собранных документов было возбуждено новое дело против 10 других бывших командиров войск СС, которые под руководством Баха уничтожали еврейское население в Белоруссии летом и осенью 1941 г.376
Но все производство по делам было прекращено 10 сентября 1963 г. Нюрнбергский окружной суд, в соответствии с параграфом 154 I регламента ведения уголовного процесса, посчитал излишним рассматривать крупные преступления Зелевского, так как он уже получил пожизненное заключение. Данный факт вызвал возмущенные публикации в европейских газетах и журналах, особенно в Польше, где давно хотели привлечь Баха к ответственности за убийство 150 000 жителей во время подавления восстания в Варшаве. Тем не менее юридические структуры Западной Германии остались верны уже принятому решению377.
После осуждения Бах провел остаток жизни в мюнхенской тюрьме Штадельгайм. Он снова попал в заголовки газет в 1971 г., когда его обнаружили в одной их частных клиник Нюрнберга, где его лечили от «заблуждений нацистской эпохи». После жестких публичных протестов его вернули обратно. 8 марта 1972 г. он скончался в тюремной больнице378.
VII. История дневника. Проблемные вопросы и характеристика
Дневник Баха-Зелевского позволяет взглянуть на войну глазами человека, проводившего в жизнь политику уничтожения на Востоке. Это взгляд хитрого, коварного и жестокого врага, осознававшего, какие перед ним стоят цели и задачи. Кроме того, это взгляд идеологически мотивированного врага, мировоззрение которого базировалось на биологическом расизме, принципе харизматического лидера и милитаризме. Автора этого дневника нельзя отнести к числу кабинетных убийц, как это делает американский социолог М. Манн379. Напротив, Зелевский являлся непосредственным организатором казней и участником расстрелов.
Записки фон дем Баха в большинстве своем лишены каких-либо сентенций нравственного порядка. Многое из того, что творилось в его душе, он оставил за пределами личных заметок. Но даже такой подход не смог избавить его от постоянных угрызений совести, которые он пытался заглушить с помощью наркотиков. Ощущения вины и страха, бесконечные душевные муки не давали ему покоя, поэтому он стремился уйти от них через самооправдание. Наиболее ярко это проявилось в беседе с Кубе об убийстве евреев в операции «Нюрнберг». Осуждая фон Готтберга за эти преступления, Бах, подобно Пилату, умыл руки и заявил гауляйтеру, что его «совесть осталась чистой»380.
Религиозно-философские воззрения Зелевского в рамках дневника не имеют ничего общего с христианством. Его мировосприятие опиралось на деистические и ницшеанские представления, на расовую теорию. Уже на первой странице журнала он сетует на то, что евангелическое учение стало платформой для смешения между немцами и поляками, в чем он обвиняет не кого-нибудь, а самого основателя германского протестантизма – Мартина Лютера381. Настоящим откровением является его молитва «Неведомому Богу» («Dem unbekannten Gott»), записанная им в дневнике перед отправлением на фронт в конце ноября 1942 г. Название для «моления» он позаимствовал у Ницше, но подвел под него идеи национал-социализма, прося, в том числе, сохранить жизнь Адольфу Гитлеру382. В период подавления Варшавского восстания Зелевский, войска которого убивали местных жителей, рассуждал о гуманизме. Генерал СС был немало удивлен заявлением британского радио, причислившим его к военным преступникам, в то время как он, отправляя варшавян в концлагеря, якобы защищал «человечество перед Богом»383.
Автор до мозга костей предан Гитлеру и Гиммлеру. Он негативно относился к офицерам вермахта, потерявшим веру в фюрера во время советского контрнаступления под Москвой, но с восхищением отзывался о населении Восточной Пруссии, которое после покушения на Гитлера явило образец преданности вождю384. Веру в Гитлера Зелевский сохранил и после войны, хотя некоторое время ему пришлось разыгрывать спектакль с возвращением в лоно католической церкви, а затем в лютеранство. В 1961 г., будучи уже осужденным за убийство Антона фон Хоберга, Бах открыто заявил в зале суда: «Я был человеком Гитлера, и остаюсь таковым до сих пор… Я все еще убежден в невиновности Гитлера»385.
Журнал Баха-Зелевского охватывает собой практически весь период войны против СССР – с 25 июня 1941 г. по 22 января 1945 г. Сама идея вести дневник Восточного похода возникла у автора еще до нападения. Опыт ведения личных записей у него был огромный – в частности, в архиве Центрального управления по расследованию преступлений национал-социализма Людвигсбурга хранится служебный календарь Баха за 1937 г., известный в настоящее время только узкому кругу специалистов386. Зелевский прекрасно понимал, какая предстоит война, и ему явно хотелось стать хроникером новых побед германского оружия и завоевания жизненного пространства на Востоке.
Как уже отмечалось, дневник высшего фюрера СС и полиции в Центральной России состоит из двух частей. Первая включает в себя записи, сделанные Бахом с июня 1941 г. до конца ноября 1942 г., вторая – с января 1943 г. и до последней декады января 1945 г. Обе части содержат в себе некоторые пробелы, так как автору не всегда удавалось вести заметки ежедневно. Большинство вопросов у историков вызывает первая половина журнала. То, что Зелевский ее редактировал, сегодня нет сомнений. Основной аргумент в пользу этой точки зрения высказал историк К. Герлах. По его мнению, Зелевский пытался таким образом скрыть многие злодеяния387. Вместе с тем нельзя упускать из виду и другой факт: автор мог не упоминать об экзекуциях, исходя из соображений секретности, ведь процедура убийства врагов Рейха не подлежала огласке и должна была оставаться в тайне.
Наряду с этим в журнале встречаются моменты, относящиеся к преступлениям войск СС и полиции. Хотя эпизоды такого плана попадаются не часто, но их наличие отрицать невозможно. То ли автор забыл о них, то ли специально оставил – сказать трудно. В любом случае, характер его деятельности становится ясным. Главная особенность заключается в том, что расстрелы евреев и других групп населения Бах скрывал за рассказами о войсковых операциях. Одновременно с этим Зелевский практически не прибегал к помощи маскировочных и затемняющих смысл выражений, характерных для отчетов айнзатцгрупп полиции безопасности и СД. Термины, обозначающие «убийство» – такие, например, как «переселение» (Umsiedlung), «участие в работах» (Arbeitseinsatz), «особое обращение» (Sonderbehandlung) и др. – в дневнике отсутствуют. Бах иной раз достаточно откровенен. Он пишет прямо, что проведен расстрел