388, уничтожен противник389, захвачены пленные390, населенные пункты сровняли с землей391, местные жители взлетели на воздух392.
Необходимо также сосредоточить внимание на проблеме, связанной с содержанием некоторых фрагментов дневника. Как утверждает Герлах, в полном объеме провести их проверку не представляется возможным. Существующие записи не всегда совпадают с контентом безупречных источников, в результате чего остаются вопросы, не позволяющие прояснить ключевые ситуативные моменты393. Во многом это происходит потому, что Бах-Зелевский намеренно оставлял в журнале лакуны, хотя события, свидетелем которых он стал, должны были бы подвигнуть его к тому, чтобы отразить их в дневнике. В ряде случаев эта проблема решается за счет сопоставления журнальных записок с документацией органов, вступавших с Бахом в тесное взаимодействие. Но при всей релевантности данного вида источников ответы на интересующие историков вопросы так и не найдены.
Вместе с тем многие фрагменты дневника могут быть проверены с помощью других материалов. Например, как в немецких, так и российских архивах отложились оперативно-служебные документы, имеющие прямое отношение к деятельности Баха-Зелевского. Эти источники имеют особую ценность, поскольку они раскрывают основные направления деятельности высшего фюрера СС и полиции в Центральной России. Значительная часть указанных документов использовалась западногерманскими органами правосудия для расследования преступлений, совершенных Зелевским. Ряд оригинальных источников еще в 1960-е гг. предоставила советская сторона394.
При анализе дневника Баха зарубежные специалисты постарались выяснить, когда автор журнала занимался его редактированием – во время войны или после ее окончания. Так, Р.Б. Бирн высказала версию, что о своем оправдании Зелевский думал еще в период военных действий и уже тогда мог переработать наиболее «опасные» для него фрагменты записок395. Другой точки зрения придерживается М. Барелковский. Историк предполагает, что в момент подавления восстания в Варшаве Бах не вел свой дневник, а ограничился лишь перепиской со своей супругой. Записи в журнале, относящиеся к варшавским событиям, появились несколько позже. Тогда же, скорее всего, состоялась и первая правка. Но и она, считает ученый, не была последней. Вторая редакция журнала произошла по окончании войны. В результате дневник Баха прошел двойное редактирование, прежде чем обрел свой сегодняшний вид396.
Однако анализ спорных фрагментов журнала показывает, что большинство из них вполне сочетаются с другими источниками, введенными в научный оборот. Информация в дневнике, и в том числе о Варшавском восстании, не входит в противоречие с этими документами, а наоборот, дополняет их, расширяя наше представление о событиях, произошедших на оккупированных территориях СССР и Польши.
Еще одна проблема касается того, где был дневник, пока Зелевский находился в американском плену, и когда журнал вновь оказался у него в руках. Согласно объяснению самого Баха, в апреле 1945 г. он отправил дневник с надежным офицером к семье в Рицлерн (Австрия). Его жена Рут положила записки в металлическую канистру и закопала. Журнал, включавший в себя несколько тетрадей, был предварительно перемотан свиной кожей. В 1950 г., когда Зелевского освободили из лагеря для интернированных, он отыскал тайник с материалами. Состояние тетрадей было неудовлетворительным. Все документы промокли. Дневник пришлось восстанавливать заново397.
Рассказ Баха вызывает у специалистов известные сомнения. И в первую очередь потому, что в канистре был спрятан оригинал второй части дневника, а где была первая, до сих пор неизвестно. Также маловероятно, чтобы такого человека, как Зелевский, могли после освобождения оставить без надзора. И, наконец, неясно, когда и как он успел сделать машинописную копию дневника, который, по сути, трудно поддавался восстановлению из-за плохого состояния рукописного подлинника. Все эти вопросы по-прежнему нуждаются в прояснении398.
Тем не менее в записках эсэсовского генерала содержится весьма ценная информация о военном времени. Особое значение имеют данные о борьбе с партизанским движением. Насколько известно, материалы штаба начальника соединений по борьбе с бандами в конце войны были эвакуированы из Восточной Пруссии в Зальцбург и вместе с другими документами уничтожены там до того, как в город вошли американские войска399. Как замечает Р.Б. Бирн, «о многих акциях по борьбе с партизанами мы вряд ли что-либо узнаем, кроме оставшихся от них кодовых наименований»400. Учитывая это, необходимо сказать, что журнал фон дем Баха стал своеобразным ключом к материалам его штаба, поскольку определенная часть документальных источников была им инкорпорирована в корпус дневника, благодаря чему сегодня есть возможность восполнить многие образовавшиеся пробелы.
В структурном плане военный журнал Баха-Зелевского состоит из трех частей:
– первая включает в себя фрагменты писем к его жене и ответы на них, заметки личного плана, размышления о своей жизни и службе, о войне, о своих взглядах на религию, о противнике, о международном положении; фрагменты личной переписки между Бахом и Гиммлером, а также германскими военачальниками;
– вторая – самая большая часть дневника – состоит из оперативно-служебных документов (сводки и донесения); предложения по вопросам, касавшихся использования частей СС и полиции в борьбе с партизанами; отчеты фон дем Баха о проведении антипартизанских операций в Белоруссии, на Украине и в Европе; личные приказы Гиммлера, направленные Баху, приказы о назначении Баха на командные должности и подчинение ему соответствующих частей и соединений войск СС; сообщения и фрагменты документов об использовании коллаборационистов – украинских полицейских, батальона СС «Дружина» В.В. Гиль-Родионова, штурмовой бригады СС «РОНА» Б.В. Каминского, польских полицейских, эстонской бригады СС, добровольцев 1-й мотопехотной бригады СС, фрагменты доклада фон дем Баха о генерале А.А. Власове; немецкие пропагандистские материалы; переводы трофейных партизанских документов, захваченных во время операций в Белоруссии;
– третья часть включает в себя событийную информацию – о встречах с командующими вермахта, руководителями СС, СД, полиции порядка, представителями различных нацистских ведомств; совещания по подготовке и проведению боевых операций и обеспечению войск.
При переводе с немецкого языка использовалась машинописная копия дневника, созданная в Федеральном архиве ФРГ в Берлине с копии, предоставленной в 1953 г. Бахом-Зелевским. В настоящее время документ хранится в фонде R 20, дело 45/b. В целом качество самого источника удовлетворительное. Примерно пятая часть дневника серьезно повреждена и практически выцвела, поэтому, прежде чем осуществлялся перевод, была проведена подготовительная работа по реанимации данного фрагмента.
Несмотря на разнообразие представленных в дневнике тем, он характеризуется внутренним единством. Автор всюду сохраняет свой собственный стиль, максимально соответствующий его приемам и методам. Синтаксическое построение фраз довольно однообразно, а лексика иногда отличается бедностью. Одновременно с этим в дневнике есть определенный элемент обезличенности, присущий военным писателям, на что Бах-Зелевский, несомненно, ориентировался, исходя из соображений принадлежности к германской военной традиции. Вместе с тем присутствие этих нивелирующих тенденций не выключает само лицо автора, которое сохраняется со всеми свойственными ему чертами и человеческой индивидуальностью.
В отличие от западных стран, где фрагменты дневника Баха-Залевского выходили в некоторых научных журналах и сборниках документов401, в России журнал начальника соединений по борьбе с партизанами не публиковался никогда. Поэтому он представляет значительный научный интерес и открывает еще одну страницу, связанную с периодом немецкой оккупации в 1941–1944 гг.
Сегодня еще жива одна из дочерей начальника соединений по борьбе с бандами, 85-летняя Ильза, которая отнюдь не считает своего отца жестоким карателем. В беседе с журналистами «Немецкой волны», взявшими у нее интервью в октябре 2019 г., она заявила, что ее «папа был человеком чести»402.
Между тем Бах в своем дневнике еще в 1941 г. писал следующее: «Я приказал расстрелять все мужское население деревни»403, «сровняли с землей населенные пункты: Туров, Запесочье, Дворец, Погост, Степец, Озераны, Семуражье и Хочень»404, «я принимал участие в каждой операции моих частей СС и полиции»405. О том, каким «человеком чести» был фон дем Бах, хорошо показал Международный военный трибунал в Нюрнберге. Чтобы избежать смертной казни, он предал тех, с кем совершал свои преступления. Недаром рейхсмаршал Геринг обозвал его «кровожадной свиньей»406.
Актуальность предлагаемого читателям дневника заключается в том, что он изнутри показывает механизмы уничтожения людей на оккупированных территориях Восточной Европы. Одним из таких механизмов была антипартизанская война. Под эгидой борьбы с «бандитами» опустошались целые регионы. Каратели превращали их в «мертвые зоны». Местное население либо убивали на месте (в первую очередь, евреев, а также лояльных советской власти лиц), либо угоняли для принудительного труда в Германию. Войска СС и полиция не останавливались ни перед чем, лишь бы истребить партизан и сочувствовавших им местных жителей.
Мы хотели бы выразить глубокую признательность всем, кто помогал и морально поддерживал нас во время работы. Но особо мы хотели бы поблагодарить нашего польского друга и коллегу, историка Хуберта Куберского (Варшава), который предоставил в наше распоряжение копию записок Баха-Зелевского.
Д.А. Жуков, И.И. Ковтун
Архивы
Bundesarchiv – Außenstelle Ludwigsburg (BAL): B. 162/19853. F.1. SS-Brigade Kaminski.