12 […][3]. […][4] Крупные землевладельцы (в том числе дворяне, сумевшие проникнуть в партию) были совершенно против любого социализма и дальше вели жизнь, присущую господам. Ошибка со стороны Коха13 состояла в том, что он взял под защиту старого соратника, который купался вместе с ребенком в ванной, и вообще брал под защиту тех субъектов, чья деятельность вступила в противоречие с законами. Если бы конфликта с Кохом можно было избежать, я бы предпочел это сделать, но это было несовместимо с моей честью. Каждое преступление должно разбираться судом. Насколько мне известно, ущерб от таких поступков для партии вызвал едкие насмешки вермахта. – Дарре14, чей хороший друг занял официальную должность, также боролся против Коха. Кох же терпеть не мог независимость германской сельскохозяйственной организации. Кох, однако, вел борьбу не лично против Дарре, а преследовал его политических руководителей, мелких крестьян, которые поддерживали Дарре. Видя всю нечестную деятельность со стороны Коха, я познакомился с этими крестьянами. – Как сообщил Геринг15, фюрер, который накануне лично принял меня в присутствии Фрика16, похоже, высказался против Коха и был вполне согласен с его отстранением. Решение фюрера, само собой разумеется, всегда последнее, и критиковать его – преступление. Все же для будущего я составил свое личное мнение о Кохе. Помню, как после одного из таких решений в январе 1936 г. мне не оставалось ничего другого, как поступить согласно кодексу человека, потерпевшего поражение. Мои личные враги пытались шантажировать меня лживыми слухами, чтобы нанести по моей карьере смертельный удар. Поскольку в моей жизни не было ничего вызывающего, то отчий дом должен был выдержать это потрясение. Так как в политической жизни только успех считается мерилом значимости личности, я удалился в Силезию, где занялся своей работой, став одиночкой. В то время только двое моих коллег – группенфюрер Вольф17 и Далюге18 – были рядом со мной. Я стал работать в Силезии, как никогда раньше в своей жизни. Мне не приходилось бывать дома вечерами, причем почти несколько лет. Наряду с текущей канцелярской работой, я постоянно переезжал из одного подразделения СС в другое. Я заботился о членах СС, как о своей собственной семье. Еще до Нюрнбергских съездов партии я лично представлял каждого участника. Наконец, моя работа вновь нашла признание в глазах рейхсфюрера СС.
30 июня 1941 г.
Вчера совершил первую поездку на фронт. Долго проверял сторожевое охранение на шоссе № 1 и подвижные посты полицейского полка «Центр». Я также посетил форт цитадели Брест-Литовска. Картина на кладбище, где солдаты обнаружили огромное количество захоронений, откровенно была страшной. Красная армия сражается отчасти героически. Комиссары, похоже, распространяют слухи: «Нацисты расстреливают всех пленных»19. Что касается большевистских комиссаров, то им действительно есть чего бояться. Страх делает непонятным их ожесточенное сопротивление. Большевистское мировоззрение нельзя объяснить только пропагандистской работой. Коммунисты, вероятно, убеждены в своей мировой миссии. Два маленьких штриха. Офицеры в Брест-Литовске рассказали мне, что команде полевой жандармерии пришлось расстрелять десяток большевиков, поскольку они, как солдаты, носили гражданскую одежду; они просили о пощаде, от чего кричали перед казнью: «Хайль Гитлер!». А один даже кричал: «Хайль Гиммлер!». Когда в ходе боев за крепость часть оборонительных сооружений и подземных ходов были похоронены огнем артиллерии и бомбами, наши солдаты кричали в казематы: «Поднимайтесь». Однако русские смело отвечали по-немецки то, что в свое время сказал Гётц фон Берлихинген20.
Сегодня посетил полицейский батальон, который был выделен 286-й охранной дивизии21. С командиром дивизии, генерал-лейтенантом Мюллером22, которого я знал еще с Нейссе, у меня была продолжительная беседа о наших женах и детях. Обратно в Варшаву по шоссе № 1. Как на шоссе № 1, так и № 2 видел по меньшей мере 200 сгоревших русских танков и бронемашин. В час ночи я прибыл в свою штаб-квартиру.
8 июля 1941 г.
Сегодня последний день под Варшавой. Завтра с генералом фон Шенкендорфом первый бросок на Белосток. 1 июля – день победы в сражении на окружение под Белостоком. Командующий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок23, начальник 102-го тылового района24, генерал фон Шенкендорф пили в казино кофе. Меня тоже пригласили. Ныне исторический момент, так как фельдмаршал фон Бок завершил первую битву к востоку от Буга. Сегодня, во время прощания, в казино прибыл Кребс25, которого направил ко мне мой начальник снабжения Цуммах26.
10 июля 1941 г.
Вчерашний путь из Сколимова в Белосток был весьма интересен. Как с правой, так и с левой стороны от шоссейной дороги можно было увидеть не только русские танки и орудия, но и транспортировку нескольких десятков тысяч пленных, которые повстречались нам. Это было весьма поучительно, так как они представляли собой сплошное смешение рас.
Сегодня Командный штаб рейхсфюрера СС27 сообщает о применении 1-й кавалерийской бригады СС28.
Выехал на поле битвы под Белостоком. Повстречал Цуммаха во время его попытки вывезти два русских трофейных грузовика. Описать общее впечатление о поле боя невозможно. Полностью разрушенный материал первоклассно вооруженной моторизованной армии лежал по обе стороны шоссе в большом количестве. Танк на танке, неповрежденные и сгоревшие грузовики, личные машины – последние два вида подходят для немецких войск вплоть до последнего винта. Зенитные орудия, противотанковые пушки подсчету не поддаются. Белосток был, пожалуй, самой большой битвой на окружение этой кампании. Никакая современная армия не сможет подняться после такого удара. У меня сложилось впечатление, что люфтваффе сыграли решающую роль в победе. Отступающая армия уничтожается как раз тогда, когда есть превосходство над противником в воздухе.
12 июля 1941 г.
Выехал в Гродно для проверки роты 131-го резервного полицейского батальона. Штаб батальона находится в Калвария29. Эта рота 25 и 26 июня строго выполняла свои служебные обязанности в Гродно и попала под артиллерийский обстрел противника, в результате чего в ее рядах появились убитые и раненые. Накануне рейхсфюрер СС и группенфюрер Гейдрих30 побывали в Гродно. Во время сегодняшнего путешествия произошел один случай. Мы ехали по шоссе, полном выбоин. Внезапно я заметил перед автомобилем предмет, который, как я подумал, был деревянным прогоном. Я прошел мимо него. Когда мы остановились, я понял, что это была мина, покрытая небольшим слоем земли. Как легко я мог расстаться с жизнью! Чтобы больше не подвергать опасности немецкие жизни, я приказал взорвать мину одному из моих подчиненных, что он и сделал с помощью гранаты.
14 июля 1941 г.
Обсуждение с генералом фон Шенкендорфом приказа «Главного лесничего» Геринга об эвакуации в Беловежских лесах31. Также обсуждение с фон Шенкендорфом и полковником Монтуа32 акции в районе шоссе № 1. Самокатный батальон, который ранее использовался в Брест-Литовске, переведен сюда и сообщает о расстреле нескольких десятков грабителей.
16 июля 1941 г.
Сегодня был замечательный день. Мы, наконец, приступили к выполнению боевой задачи. Командующего постоянно информировало польское и белорусское население о том, что к югу от шоссе № 1 в районе Припятских болот скрывается много рассеянных солдат, которые грабят и убивают население. Поэтому по просьбе командующего, генерала фон Шенкендорфа, я направил два полицейских батальона полка «Центр» для умиротворения этой местности. Я сам контролировал эту акцию, совершив два вылета на Физелер-Шторхе, во время которых сбрасывались листовки над деревнями. В листовках русским солдатам предлагалось добровольно сдаться.
17 июля 1941 г.
Ночью я должен был часто проводить внезапные проверки, так как сотрудники моего штаба увлекались женщинами. Я постоянно взывал к их совести, говоря, что не имею ничего против товарищеских вечеров, когда выпивают за ужином. Но постыдным для культурной нации является то, чтобы доходить до уровня побежденных поляков и русских. Я очень пессимистичен в этом отношении. Воспитательное влияние немецкой женщины отсутствует, и опустошенная местность соблазняет слабохарактерных к пьянству.
20 июля 1941 г.
Офицер связи рейхсфюрера СС вчера вечером доставил приказ:
«Командный штаб рейхсфюрера СС
Штаб-квартира, 19 июля 1941 г.
Приказ № 19
По приказу рейхсфюрера СС 1-й и 2-й кавалерийские полки СС используются вокруг Барановичей. 2-й кавалерийский полк СС подчиняется штандартенфюреру Фегеляйну33, который сохраняет за собой и командование 1-м кавалерийским полком СС. После того, как кавалерийские части СС пересекут границу рейха34, они подчиняются высшему фюреру СС и полиции при начальнике тылового района “Центр” (группенфюреру фон дем Баху)».
22 июля 1941 г.
Много писем и газет из дома. Вчера с этой целью для меня пришло сообщение из штаб-квартиры Главного командования сухопутных войск в Сковронеке35.
27 июля 1941 г.
23 июля мне сообщили о прибытии штандартенфюрера Фегеляйна и двух кавалерийских полков, подчиненных мне. Последние пять дней были настолько полны на события, что я не имел возможности писать. Сначала мы, прочесывая Припятские болота, нашли большевистскую радиостанцию в деревне. Здесь большевики вели партизанскую войну. В руки батальона попали трофеи – 8 винтовок и ручные гранаты, а также несколько пленных. Среди советских солдат был захвачен и казнен убийца немецкого управляющего имения. Доказано было, что немецкий офицер, старший машины, был изувечен. Изуродованный труп просто лежал посреди деревенской улицы. К трупу прикрепили плакат с надписью «Немецкая свинья». Как только эта акция закончилась, возникла новая опасность. Поскольку наш фронт не являлся сплошной линией, русский кавалерийский корпус