22 декабря 1941 г.
Приехал в Смоленск. Из-за близкого положения линии фронта я предложил майору фон Краевелю в качестве усиления полка Монтуа использовать в боевых действиях 32-й полицейский батальон из Минска. 32-й батальон будет готов завтра утром к маршу через Рогачев, Рославль, Юхнов, Малоярославец в Калугу, где Монтуа ведет боевые действия и несет потери. Начальник штаба командующего полковник Рюбезамен заболел и завтра ранним утром убывает на родину. Фюрер лично взял на себя командование армией, Браухич101 потерял свое влияние. Фельдмаршала фон Бока также отстранили от занимаемой должности. В группу армий «Центр» едет фельдмаршал фон Клюге102.
23 декабря 1941 г.
Радиограмма от Монтуа. 1-й полк ведет тяжелые бои к северу от Калуги. Потери. В дополнении к этому 131-й полицейский батальон тоже находится в сложном положении. 32-й полицейский батальон сегодня рано утром выступил на фронт. Встретился с генералом кавалерии Кохом-Эрпахом. Рюбезамен попрощался со мной в письменной форме:
«Дорогой господин фон дем Бах!
К сожалению, я должен сегодня проститься с Вами из-за болезни. Мне исключительно тяжело покидать войска. Большое спасибо за сотрудничество и Вашу честную дружбу. Передаю самые наилучшие пожелания лично Вам и Вашим войскам.
Хайль Гитлер!
Ваш Рюбезамен».
Истощение нервной системы из-за положения на фронте или это пример того, как крысы бегут с тонущего корабля? В любом случае, нервный срыв Рюбезамена с его неверием в окончательную победу фюрера полностью лежит на его совести. Пришло сразу три письма от Рут – от 15-го, 16-го и 17-го декабря. Гизела тяжело больна и находится в университетской клинике, Ильза103 и Люди также больны. Такие известия из дома. Если наши войска удержатся на рубеже обороны, то фюреру не нужно будет лезть из кожи вон. Нам бы выиграть только время, и тогда фюрер сможет справиться с наступлением в течение зимы […][34].
24 декабря 1941 г.
Монтуа сообщает: «Полк, усиленный 131-м полицейским батальоном, ведет успешные оборонительные бои под Калугой […][35]». […][36] Мы использовали охранную часть. Сегодня в 11 часов я выехал на 3 машинах из Смоленска в сторону Калуги. Отъезд происходил под неблагоприятной звездой, так как одна из машин сломалась еще около городской окраины Смоленска. Автомобиль со слабым двигателем оказался тяжелым бременем. Поездка происходила через Рославль […][37]. Остановились в небольшом доме в деревне Медынь[38] […]. В 21.00 я поставил маленькую ёлку, которую мы привезли для полицейского полка. Рядовые и доктор Пфау пили ликёр, а я пил свой чай. Из-за опасности подцепить вши спать мне пришлось не на кровати русского крестьянина, а на короткой деревянной скамье.
25 декабря 1941 г.
Рано утром продолжил свой путь в 32-й батальон в Калугу. Уже после 2 км пути мы окончательно застряли в сугробе. Шоссе полностью заблокировано застрявшими грузовиками, поэтому решил идти вместе с моим батальоном. К вечеру я остановился в старом доме на ночлег. Меня одолевал только один вопрос: хватит ли у нас бензина? Выслал вперед для ведения разведки Гаубатца и Юбершера. Они вернулись к моей машине и позже мне сообщили, что дорога в Калугу проходит рядом с нашей деревней, которая находится в районе боевой деятельности противника. Если бы я не остановился, то, вероятно, попал бы в руки русских, что означает верную гибель. В 22 часа вновь началась сильная метель, которая грозила нам совершенно застрять в снегу. Без телефона, отрезанный от своих войск, я не мог себе этого позволить. Попытки проехать на трех автомобилях мимо русских потерпели неудачу еще в деревне. Гаубатц и еще трое солдат остались, получив приказ отбуксировать транспорт с помощью танков. Находясь в опасном положении, которое было связано с постоянной метелью и сугробами, мы могли столкнуться с русскими кавалерийскими патрулями. До наступления рассвета время тянулось невероятно долго.
26 декабря 1941 г.
Спустя два дня с болями в почках добрался до Рославля. Отдохнул четыре часа и отправился в Смоленск, где после горячей ванны и постельного режима жизненные силы вновь стали возвращаться ко мне.
27 декабря 1941 г.
Все еще в изнеможении. Все командиры вермахта, которые встречались мне по дороге, с воодушевлением говорили о боевых действиях полиции в Калуге. Русские проникли в город как раз в тот момент, когда туда вошел полицейский полк. В жестоких уличных боях русские понесли тяжелые потери в личном составе, но, наряду с этим, погибли 3 офицера из полицейского полка. Помимо многих орудий от большевиков был спасен военный госпиталь с 1800 ранеными. В течение следующих дней раненых вывезут по железной дороге. Прилетел в Оршу на самолете СС из Кракова. Мое впечатление о посещении фронта все еще связано с картиной многих движущихся колонн. Однако, где боевые части и соединения? Даже небольшие подразделения русских в большинстве своем имеют зимнее обмундирование […][39]. Наш фронтовой солдат не имеет обмундирования для зимней кампании и привязан к шоссейным дорогам из-за сильной моторизации. Отсюда и большевистские успехи. Надеюсь, что мы переживем кризис доверия. Воюющий солдат по праву считает себя брошенным и преданным руководством. Но благодаря Гитлеру, взявшему командование в свои руки, произошло чудо. Воины возлагают всю вину на Браухича и Бока. Если фюреру удастся остановить наступление противника, кризис будет преодолен. Но где сохранившиеся резервы […][40]? […][41] Параллель с весенним наступлением Людендорфа104 1918 года. – Бригадефюрер СС Герман, командир 1-й пехотной бригады СС, погиб под Орлом. Большевики прорвали позиции бригады, которой пришлось слабыми силами удерживать фронтовую дорогу. Оборонительную линию удерживали небольшие подразделения. Из-за сильного снегопада боевое применение тяжелого вооружения было незначительным. Герман пал, как герой. Оберфюрер СС Шульц105, который только что заменил Германа, отправился из Орла в Гомель. Я пытался связаться с ним по радио. Гаубатц благополучно добрался до Смоленска с машиной и упрекнул меня за то, что оставил его. Между Орлом и Курском также напряженное положение.
28 декабря 1941 г.
Полковник жандармерии Шимана106, выделенный моему штабу, прибыл сегодня в Смоленск. Заместитель командующего, генерал кавалерии Кох-Эрпах, поручил мне строительство линии опорных пунктов. Я, разумеется, согласился, и хочу использовать Шиману и бригадефюрера СС Пюклера с этой целью. Сегодня Монтуа сообщил:
«В последние дни находимся в трудном положении под Калугой, отражая атаки превосходящих сил противника с танками. Потери: 3 офицера и 16 рядовых погибли, 2 офицера и 108 рядовых ранены, число пропавших без вести в I батальоне возрастает. Войска измотаны от перенапряжения, болезней, ежедневных танковых атак. Командующий и армия подчеркивают решающее влияние наших действий на общий ход операции. Один офицер представлен к награждению Рыцарским крестом. 131-й полицейский батальон потерпел неудачу, не атакует и медленно рассыпается, и применяется только на позициях прикрытия. Командир батальона107 и врач108 выбыли из строя в результате сердечного коллапса.
Подпись: Монтуа».
32-й полицейский батальон, которым командует майор фон Брауншвейг109, получил высокую оценку в отчете группы армий в ОКХ. Он штурмовал деревню вместе с батальоном СС из Кракова. 1-я пехотная бригада СС практически полностью уничтожена, отдельные ее подразделения ведут бои в составе частей вермахта. Новый командир показал свою полную неспособность к руководству и отказывается от активных действий.
29 декабря 1941 г.
Только и приходят плохие известия. Монтуа сегодня сообщил, что ему приказали отступить из Калуги. Большевик действует очень умело и нашел, где у нас открытый фланг. 1-я пехотная бригада СС передала по радиосвязи:
«По приказу 48-го танкового корпуса[42] за государственную измену и трусость против [обер] штурмбаннфюрера СС Кистлера110 возбуждено уголовное дело за то, что он передал незашифрованный текст с запросом на боеприпасы и приказом о выполнении боевой задачи и указанием оборонительных рубежей. 55-й танковый корпус[43] уже отстранил оберштурмбаннфюрера Кистлера от служебных обязанностей. Дело будет передано в суд при командовании 2-й армии. Военно-полевой суд просит, чтобы бригада приняла решительные меры».
30 декабря 1941 г.
Рейхсфюрер СС назначил меня своим представителем по судебным вопросам. Вместе с судьей СС доктором Пфау я поехал во 2-ю армию и добился того, что процесс будет проводиться в бригаде СС. Танковая армия Гудериана111 ищет козла отпущения. Им просто не терпится сказать: «На нем лежит ответственность за крах московского наступления». Кистлер теперь сможет защищаться по всем нормам закона. – Ганс Фриче112 выступил по радио: «Речь идет о расовой теории, о свободном мире, и проигранная война означала бы полную гибель немецкого народа, его вечное угнетение и рабство. Трагичность нашего положения заключается в том, что в этой борьбе одни германцы, – англичане, воюют против других германцев […][44]».
31 декабря 1941 г.
Положение на фронте все еще очень напряженное. Наметил новые маршруты. 28 декабря полицейский полк «Центр» получил приказ оставить Калугу. 28 декабря бригадефюрер СС граф Пюклер прибыл в Смоленск поддержать меня. 29 де