308-й батальон 10 января 1942 года сообщил:
«Посадка в Юхнове была мягкой. Выдвинулись на машинах в полк Монтуа. Добрались до полкового командного пункта в Булгаково, в 3 км восточнее Юхнова».
12 января 1942 г.
Начальник полиции порядка прислал мне длинную радиограмму:
«Принципиальное и краткосрочное применение полицейских батальонов на фронте возможно только при соблюдении указанных ранее условий и беспрекословном исполнении тех приказов, которые были отданы прежде. Такие функции, как борьба с партизанами, не принимаются во внимание».
Фронт может рухнуть! Большевистские орды могут наводнить нашу родину! А тут, оказывается, главное держать полицию в Германии! Эту чушь совершенно нельзя принять, так как те, кто сидят в Рейхе, до сих пор не поняли, какая отчаянная сейчас ситуация на фронте.
Монтуа 10 января 1942 года сообщил по радиосвязи:
«Полк получил боевую задачу удерживать завтра старую позицию. Шимана уже прибыл в полк. Я возвращаюсь сегодня ночью с убитыми и ранеными».
308-й батальон сообщил:
«308-й батальон выдвигается в пешем порядке в Зубово. Здесь, по приказу Шиманы, мы были остановлены и направлены обратно в Юхнов. К полицейскому полку “Центр” мы так и не присоединились, поскольку батальон включили в состав резервов 4-й армии. Связи с командным пунктом полка Монтуа не было. Боевой обоз и автомобиль штаба полка до сих пор не прибыли. В центре Юхнова личный состав батальона был привлечен к обеспечению марша штаба 4-й армии».
Кавалерийская бригада СС сообщила по радио:
«Русские прорвались. Бригада закрыла брешь в районе шоссе […][49] на развилке дорог в 18 км от […][50]. В 8 часов утра 7 января пошли в наступление. Бои очень тяжелые […][51]. Позиции противника к северу от Волги. Отсутствуют боеприпасы и зимнее обмундирование. Сегодняшнее наступление противника остановлено. Достигли линии Тяблово – Гусево – Лягино. Замысел: удерживать соприкосновение с левым крылом группы армий “Центр” в районе Волга – севернее Ржева и обеспечить с севера прикрытие войск».
7 и 8 января из кавалерийской бригады поступили донесения, в которых сообщалось, что «унтерштурмфюрер Фистлер погиб, много раненых, тяжело ранены гауптштурмфюреры Цастроф, Гайслер, унтерштурмфюрер Ваппер и 2 штандартен-оберюнкера СС. Все командиры взводов в эскадронах погибли».
Суточное донесение кавалерийской бригады СС от 9 января 1942 года:
«Положение в данный момент крайне тяжелое. Бригада будет продолжать атаки с севера, востока и юга. Необходимо отводить войска. Прошлой ночью и сегодня отбили четыре атаки противника. Лыжные войска противника с Урала продолжают наступление. Потери очень большие».
Утром началась транспортировка 323-го батальона самолетами из Орши в Рославль.
Суточное донесение 1-й кавалерийской бригады от 10 января 1942 года:
«а.) Противник продолжил продвигаться на юг, ведя наступление главными силами. Старый рубеж бригады на Волге захвачен. Противник, продвигающийся в западном направлении, не может быть остановлен только подразделениями бригады.
b.) […][52] главные силы продвигаются до […][53].
c.) Самокатное разведывательное подразделение в районе Пено ведет тяжелые оборонительные бои. Штаб бригады находится в Гошкове рядом с дорогой […][54] —Плоты. Бригаде подчинены: остатки 481-го пехотного полка, остатки 22-го разведывательного батальона в качестве транспортной роты, тыловые службы 256-й пехотной дивизии.
d.) Удержание позиций и усиление контратак.
e.) Погиб оберштурмфюрер Коппенвальнер, 8 убито, 19 ранено».
Суточное донесение кавалерийской бригады СС от 11 января 1942 года:
«a.) Уменьшение давления противника на оборону бригады. Противник закрепился на старой позиции у Волги и располагает силами до двух полков. Враг проводит интенсивную разведку. Отмечается передвижение войск противника к югу от Волги. Пленные хорошо обеспечены шубами и зимним обмундированием. Отставшие части 206-й пехотной дивизии включены в состав бригады.
b.) Сильная разведывательная деятельность на фланге бригады с севера. Партизаны совершили нападение на боевой обоз, убиты 1 капитан и 30 рядовых, в том числе 4 военнослужащих бригады».
Радиосообщение рейхсфюрера СС от 11 января 1942 года:
«Дорогой Бах. Я наделяю Вас всеми необходимыми полномочиями для создания военного госпиталя СС в Минске.
Г[енрих] Г[иммлер]».
13 января 1942 г.
Ю-52 рейхсфюрера СС, который пилотировал капитан Шнёбель118, приземлился в Могилеве и привез 150 полевых печей и зимнее обмундирование. Я передал зимнее снаряжение в 313-й полицейский батальон. Хертель119 возьмет несколько полевых печей в Орел, в пехотную бригаду. В этот день пехотная бригада сообщила, что разведывательное подразделение составляет 75 человек. Подразделение подчиняется 253-й пехотной дивизии. Командир дивизии особо выделил подразделение, так как оно, понеся тяжелые потери, все же сумело вырвалось из окружения. В третий раз я был вакцинирован против тифа. Кавалерийская бригада сообщает, что перед ее фронтом действуют 1204-й и 285-й полки русских. Во время внезапной вылазки в населенные пункты, занятые противником, взято в плен два человека. У врага большие потери. Сегодня в Могилеве меня посетил генерал Кох-Эрпах. Я позволил ему воспользоваться моим Шторхом, чтобы добраться до Смоленска. Доктор Шпехт, по моей просьбе, дал мне капсулу с сильным ядом. Рождественский опыт привел к меня к мысли, что я могу попасть в плен. С учетом того, что фронт прорван в нескольких местах, всегда есть возможность неожиданно столкнуться с противником. Когда руки больше не смогут держать оружие, тогда и можно будет воспользоваться этим средством. Я не боюсь смерти, но попасть в руки большевиков означает для меня, высшего фюрера СС, жестокие пытки.
14 января 1942 г.
Начальник оперативного отдела моего штаба, подполковник Кранц, сообщил о болезни сердца. Какие же все-таки трусливые собаки мои сотрудники! Они не понимают, что во все времена офицеры, которые говорили о своей болезни до или во время сражения, теряли свою честь. А потом эти парни обижаются, что офицеры вермахта не воспринимают их всерьез. Жаль только, что большое количество действительно достойных полицейских, не только равных вермахту, но и способных достойно выглядеть на фоне ветеранов, должны страдать от действий таких субъектов. В случае с Кранцем его больничный лист вызывает особенно много вопросов. Поскольку положение на фронте в начале декабря было удовлетворительным, в качестве хорошего примера и грядущего Рождества я отправил Кранца в отпуск в Вену, а сам взял на себя работу оперативного отдела. Как только Кранц уехал, на фронте начался беспорядок. Руководствуясь товарищеским долгом, я не стал отзывать Кранца из отпуска. Более того, незадолго до Рождества я наградил Кранца шпангой к Железному кресту II класса и Крестом за заслуги II класса. После обеда в Могилев приедет Монтуа. Он останется со мной на несколько дней, чтобы отдохнуть от фронтовых тягот. Монтуа должен сформировать II и III батальоны полицейского полка «Центр», чьи остатки по-прежнему находятся под Юхновом. Начальник оперативного отдела штаба Монтуа, майор Шефер, который тоже оказался трусливой собакой, получил от меня приказ создать полевой госпиталь в Минске, так как Кубе и Ценнер в Минске, как всегда, нашли повод устраниться от своих обязанностей.
15 января 1942 г.
Рейхсфюрер прислал сообщение:
«В Нелидове на железной дороге Великие Луки – Ржев находятся 200 раненых военнослужащих войск СС и вермахта, которые могут умереть, если их не вывезти. Машина с моим раненым врачом возвращается в Могилев. Во время полетов медицинский персонал, который берут с собой, должен быть вооружен. Жду от Вас подтверждения.
Г[енрих] Г[иммлер]».
К сожалению, этот приказ не может быть выполнен, поскольку аэродром в Нелидово не планируется использовать для эвакуационных мероприятий. Мне придется наладить полеты двух моих Шторхов между Нелидово и Смоленском. Тогда Ю-52 рейхсфюрера должен будет забрать раненых из Смоленска в Могилев. Группа армий пообещала применить бронепоезд в районе Нелидова, чтобы обеспечить транспортировку раненых. Дай Бог, чтобы это получилось. Погода в настоящее время позволяет это сделать, так как в сильную метель Шторх просто слепой. Сегодня пришло известие, что враг занял Медынь.
16 января 1942 г.
Сегодня сообщил рейхсфюреру и начальнику полиции порядка о капитане охранной полиции Бинце:
«Из-за временного подчинения вермахту замедлилось продвижение представления о награждении Бинца Рыцарским крестом. Бинц особенно себя проявил:
1). Во время немецкого отступления из Калуги противнику удалось захватить единственный мост. Батальон Бинца прорвался через вражеские позиции перед Калугой, захватил южную высоту и южный мост.
2). Батальон Бинца на протяжении 7 дней удерживал южные рубежи, отражая массированные атаки танков. Возглавив штурмовую группу, Бинц вновь и вновь отбивал атаки. Оставаясь на передовой, он руководил огнем и нанес большой ущерб противнику. После тяжелых боев личный состав Бинца сильно устал, но продолжал вести боевые действия. Причем, подчиненные Бинца проводили атаки с юмором, приближались к танкам противника и кричали: “Вы, свиньи, не можете уничтожить немецкую полицию”. Во время этой атаки было уничтожено 7 танков противника.
3). Полк Монтуа получил приказ о выходе из боя и медленном отступлении. Батальон Бинца в качестве арьергарда удерживал позицию и обеспечил организованный отход.
4). В дальнейших боях Бинц получил ранение в руку на передовой, но своих войск не покинул».