Фон дем Бах
Обергруппенфюрер СС и генерал полиции193.
10 января 1943 г.
Сегодня, 10 января, кавалер Рыцарского креста бригадефюрер СС Шольц194 выступил из Могилева, чтобы заменить меня на должности командира 1-й пехотной бригады СС. В ноябре 1942 года большевики под Великими Луками своими танковыми бригадами прорвали нашу оборону, поскольку фронт здесь состоял из отдельных опорных пунктов, которые легко можно было обойти. Я поехал во главе своей бригады, чтобы представиться командующему LIX корпуса, который находился к северо-востоку от Невеля в Опухликах. Мой первый шок от нового назначения сменился глубоким пессимизмом, так как во время прибытия моих войск в район боевых действий у меня забрали 14-й и 15-й полицейские полки, чтобы отправить их в группу армий «Юг», где позже на фронте они были полностью уничтожены и где погиб опытный командир – подполковник Бухман. Обещанные мне танковые и артиллерийские подразделения развернули и направили в другое место. В моем распоряжении остались 1-я пехотная бригада СС, которая, кроме борьбы с партизанами, в боевых действиях на фронте не участвовала, и добровольческий корпус «Дания». Cтепень боеспособности соединения была незначительной, особенно если учесть, что, имея лишь небольшой кадровый состав, бригада набиралась из этнических немцев Венгрии. Человеческий материал добровольческого корпуса «Дания» был очень хороший; солдаты сражались невероятно храбро, но у них не было боевого опыта и, прежде всего, тяжелого вооружения. Во время возникновения критической ситуации на фронте я осознавал, что с этими войсками нельзя достичь успеха. Воевать против бронетехники противника без противотанкового оружия – чистое безумие! Так я мог только потерять честь, репутацию и квалификацию командира. Каждый солдат хочет иметь шанс, чтобы выжить. Весьма опечаленным я прибыл в Опухлики. О своем положении я доложил генералу фон Шеваллери195, который был сильно подавлен и производил удручающее впечатление своим постоянным нервным подергиванием головы. Но, несмотря на это, Шеваллери впоследствии оказался смелым человеком. Фронтовики Первой мировой войны знают одну фразу: «Мужество – это страх, который ты призван преодолеть». Мое отношение к командующему Шеваллери изменилось в лучшую сторону, и особенно после того, как выяснилось, что мы с ним однополчане. Он служил капитаном в 4-й пехотном полку, в то время как я там был лейтенантом. Хорошую поддержку мне в руководстве войсками оказал начальник отдела Ia бригады, гауптштурмфюрер СС Вебер, который блестяще окончил курсы при Генеральном штабе; командиры полков, Герман и Дёрфлер196, были проверенными солдатами Первой мировой войны, хотя Герман был алкоголиком с железными нервами, а Дёрфлер боялся артиллерийского огня противника. На первом рубеже, который располагался в опасном месте, нас вскоре сменила полевая дивизия люфтваффе, которой мы завидовали из-за ее прекрасной экипировки и тяжелого вооружения. Однако боевая ценность этой дивизии была намного хуже, чем пехотной бригады СС. Затем бригада взяла на себя самый сложный участок фронта, так называемый рукав на шоссе Невель – Великие Луки. Здесь я сменил опытную 20-ю моторизованную дивизию под командованием генерал-лейтенанта Яшке197, умного и храброго офицера, который самоотверженно поддерживал меня своим тяжелым вооружением. Мы удерживали позиции и отбивали все атаки. Хотя я старался действовать очень осторожно и тактически грамотно, чтобы избежать бессмысленных потерь, над многим я был не властен. Основная заслуга во всех сражениях принадлежала водителям машин; если бы большевики наступали крупными танковыми силами, как это было в предыдущие дни, катастрофу невозможно было бы предотвратить. Так что, по крайней мере, у меня были тактические успехи в небольших оборонительных боях.
11 января 1943 г.
Чтобы продолжить выполнение моей старой задачи в оперативном тылу армии, я должен был для начала высвободить некоторые полицейские части, используемые на фронте. В Вайссрутении в настоящее время истек срок проведения большой операции в треугольнике Немана. Здесь мне пришлось уладить спор. Готтберг не зря говорил, что руководил операцией, а все лавры и благодарность рейхсфюрера СС достались графу Бассевитцу. Поскольку Бассевитц не работал ни одного дня, но препятствовал выходу неправильных, как он думал, боевых приказов, Готтберг, скорее всего, прав. Но в военных условиях жизнь всегда такова, что ответственные за поражение приписывают победы себе. Так было и с Танненбергом, когда Гинденбург198 отвечал за принятие решений, которые, вероятно, возникли в голове Людендорфа. Ответственность за принятие решений должна оцениваться выше, чем их исполнение или даже планирование. Кстати, уже Фридрих Великий199 говорил, что у солдата должна быть «удача». Поэтому нет смысла гнаться за внешним успехом. Можно только выполнять свой долг и усердно работать, остальное находится в руках Божьих, как скажет религиозный человек, или же это удача и судьба, как считают другие. В любом случае, в своей жизни я должен платить за все достижения, но также и за все мои идеи, за которые я расплачиваюсь горькими разочарованиями и кровью моего сердца. Но, в конечном счете, дело не в том, что ты находишь признание, а в том, что ты выполняешь свой долг во имя своего народа. Публика всегда будет ценить только успех. Успех – это не то же самое, что достижение. Во всяком случае, я часто находил внешнее признание в жизни там, где я его не заслужил. А там, где я совершил свои самые смелые и самоотверженные поступки, никто об этом не знал. Если командир элитного соединения, оснащенного всеми видами тяжелого вооружения, добивается очевидных результатов, то это не является чем-то само собой разумеющимся, хотя надлежало бы окружить такого человека внешними почестями. И все же настоящими героями являются не знаменитые командиры танков, которые всегда имеют на своей стороне танковые подразделения, а командиры частей быстрого реагирования, которые часто вступают в бой без поддержки и без какой-либо перспективы признания, погибают в этом бою, а потом еще получают в свой адрес оскорбления, как не сумевшие достичь результатов.
2 января по приказу рейхсфюрера СС я вылетел к нему с фронта вместе с Бассевитцем. Рейхсфюрер СС назначил Бассевитца на должность высшего фюрера СС и полиции в Гамбурге. Он спрашивал меня о Бассевитце, и я сказал рейхсфюреру, что Бассевитц, без сомнения, является прекрасным руководителем. Его организаторские способности, особенно в административных вопросах, заслуживают высших похвал. У него есть неплохие тактические навыки, но ему необходимо обуздывать свои личные амбиции. Поскольку Бассевитц не был обучен военному делу, ему, конечно, не хватало необходимого импульса во время боевых действий, который способен вдохновлять солдат. В Восточной Пруссии я также узнал, что преемником Гейдриха должен стать высший фюрер СС и полиции из Вены, группенфюрер Кальтенбруннер200. Неблагодарная задача, ведь Гейдриха называли одним из самых великих немцев. Я, честно говоря, не могу с этим согласиться, потому что часто придерживался другого мнения, чем Гейдрих. Я также слышал, что Бергер201 должен стать государственным секретарем в Восточном министерстве. Он должен выступать в роли доверенного лица рейхсфюрера, взять в клещи высших фюреров СС и полиции и обеспечить изменения политики Розенберга в соответствии с идеями Гиммлера.
12 января 1943 г.
Полет в район операции «Франц» в Осиповичи.
13 января 1943 г.
Полет из Могилева в Смоленск. Совещание с генералом фон Шенкендорфом, у которого был заместителем Бассевитц. Совместный ужин во время воздушной тревоги. Краевель уходит командиром полка за Запад, устав от Востока. Настроение у меня крайне скверное. Перспективы на 1943 год присутствующие оценили как очень плохие.
14 января 1943 г.
Возвратился в Могилев. Готтберг прибыл в Могилев для лечения, я узнал его по хромой походке. Взял командование операцией «Франц» на себя. Не согласен с методом Кучеры. Бассевитц прибыл с прощальным визитом.
Рейхсфюрер СС прислал мне следующую радиограмму:
«Дорогой Бах, обергруппенфюрер СС Еккельн планирует крупную операцию против банд в районе к востоку от границы с Латвией на стыке между тыловым районом группы армий “Север” и тыловым районом группы армий “Центр”. Я посоветовал ему связаться по этому вопросу с Вами. Я направил Еккельну следующую радиограмму: “Дорогой Еккельн, слетайте к Баху и договоритесь к ним о защите своих границ и совместных действиях. Я прошу сообщить о достигнутом соглашении. Хайль Гитлер.
Подпись: Г. Гиммлер”».
«Дорогой Еккельн! Приветствую тебя от лица рейхсфюрера СС (радиограмма № 277). На совещании с генералом Бремером в Вильно я уже высказывал свою точку зрения. Так как на следующей неделе Прютцман также планирует большую операцию на южном участке, то нам троим нужно заключить устное соглашение. Я был бы рад, если бы ты стал моим гостем. Рано утром 15-го числа я приеду в Минск и буду ожидать тебя там 15-го и 16-го. Необходимо совещание, чтобы согласовать наши последующие действия, например, с командованием 286-й охранной дивизии, которое отвечает за соседний район».
«Дорогой Прютцман! Поскольку твои войска сейчас находятся на линии Припяти и не должны останавливаться, я перегруппировываю свои силы в соответствии с твоей операцией и отдаю боевые приказы о начале моих оперативных мероприятий. 1 февраля батальоны выдвинутся из Минска в район Слуцка, чтобы затем выйти к Припяти. На данный момент я могу использовать только 2 немецких полицейских батальона и один словацкий полк вермахта. Ты также сможешь их использовать. Предлагаю провести предварительное совещание в Белостоке 17-го или 18-го числа.
Фон дем Бах».
15 января 1943 г.
Прибыл самолетом в Минск. Совещание с генерал-лейтенантом Шварценекером202, комендантом участка охранения Вайссрутения, и фон Готтбергом.