Заметки бригадефюрера СС Циммермана208 о совещании высшего фюрера СС и полиции обергруппенфюрера СС фон дем Баха с генерал-квартирмейстером Вагнером 20 февраля 1943 г.:
«Присутствовали: обергруппенфюрер СС фон дем Бах, бригадефюрер СС Циммерман и бригадефюрер СС Роде от Командного штаба рейхсфюрера СС. Со стороны вооруженных сил: генерал-квартирмейстер Вагнер и полковник Генерального штаба Альтенштадт209.
Тема: Разъяснение исполнительной власти в Вайссрутении о целях более эффективной борьбы с бандами.
Обергруппенфюрер фон дем Бах рассказал о борьбе с партизанами в Вайссрутении и объяснил, что в результате большого количества партизанских нападений, которые происходят на всей территории Вайссрутении, уместнее говорить о народном восстании, чем о бандах. Надо принять меры для изменения такого положения. Он также считает, что в данном случае восстановление верховной власти вермахта является единственной эффективной контрмерой. В Вайссрутении, в гражданской администрации, царят коррупция и анархия. В интересах обеспечения безопасности снабжения фронта и для нормализации гражданской жизни вермахту необходимо объявить чрезвычайное положение на всей территории Вайссрутении. Опыт показывает, что пересечение компетенций гражданской администрации, командующего войсками и уполномоченного рейхсфюрера СС по борьбе с бандами не учитывает реальную ситуацию. Генерал-квартирмейстер заявил, что он придерживается точки зрения, что в обязанности командующего группы армий “Центр” входит предоставление уполномоченному рейхсфюреру СС по борьбе с бандами необходимых полномочий с практическим осуществлением того, чтобы обергруппенфюрер фон дем Бах до конца чрезвычайного положения единолично выполнял бы обязанности командующего в Вайссрутении. Но для начала нужно достигнуть соглашения с рейхскомиссаром “Остланда”, чтобы отменить предыдущие директивы фюрера».
Мое письмо начальнику СС и полиции, бригадефюреру СС фон Готтбергу от 22.II.1943 г.:
«По просьбе высшего фюрера СС и полиции на Юге России я вывожу из-под моего командования Ваши соединения с окончанием операции “Русалка I” и предоставляю их в распоряжение высшего фюрера СС и полиции. В письме обергруппенфюреру Прютцману Вы использовали наименование “уполномоченный по борьбе с бандами”. Я всегда был доступен через радиограммы и телеграммы, а также со мной можно было связаться в Минске по телефону. Только в отпуске, разрешенном рейхсфюрером СС, мой приказ регулирует порядок замещения меня на должности. Но не только неправомерная форма Вашего письма, но и решение оказалось ошибочным. Высший фюрер СС и полиции на Юге России справедливо жаловался на этот самовольный приказ. Я также не одобряю форму, в которой проводится операция “Русалка I”. Поэтому я прошу Вас немедленно остановить эту операцию. Я хочу, чтобы Вы провели частичные акции “Принц”, “Грип” и другие, но прежде Вам следует явиться в Минск на встречу с Вашими командирами. Я немедленно жду Вашего отчета и прибытия командиров.
Еще в период проведении операции “Нюрнберг” я выразил мнение, что не одобряю так называемого прочесывания местности. Мое мнение не изменилось и после операции “Праздник урожая II”. Обе эти операции преследовали политические, а не военные цели. Моя точка зрения подтверждается большим количеством уничтоженных бандпособников. Цель моей борьбы с партизанами заключается в том, чтобы уничтожать вооруженные банды, а не население, симпатизирующее большевикам210.
Само собой разумеется, во время проведения операций при определенных обстоятельствах обыски в отношении гражданского населения могут проводиться. Но они никогда не должны становиться самоцелью. Кроме того, в акциях по прочесыванию местности боевая способность наших войск ослабевает. В то время, когда противник следует тактике ухода от серьезной атаки, наши войска испытывают искушение уничтожать противника по возможности без вступления с ним в бой. Честолюбивый командир всегда подвержен соблазну подменить несостоявшийся успех расстрелами лиц, подозреваемых в связях с бандами. Имея почти двухлетний опыт боевых действий, я всегда стремился к настоящим боям. Один из секретов успеха заключается в том, чтобы сосредоточиться на одной банде и действовать в ограниченном пространстве.
Район окружения зависит от сил противника и от числа имеющихся в распоряжении собственных сил. Поскольку враг повсюду ведет партизанскую войну, командир не должен впадать в замешательство, так как на нем лежит большая ответственность за операцию. В хладнокровии также проявляются черты настоящего специалиста. Вот почему Ваш первый план, представленный мне, не должен сводиться к тому, чтобы сразу разделить район болот западнее Припяти на несколько частей, а к тому, чтобы провести несколько малых акций. Западной границей будет железнодорожная линия до Лунинца. Что касается новых операций, я прошу, чтобы персонал штаба Вашей боевой группы был реорганизован таким образом, чтобы был создан второй штаб, который занимался бы только эвакуацией рабочих сил.
После моих последних предложений на совещании с рейхсфюрером я могу теперь указать на приказ рейхсфюрера СС, что на работу должны отправляться люди, способные трудиться, даже обычные бандиты, взятые в плен во время операций. Германия больше не может позволить себе расстреливать всех партизан, поскольку каждый иностранец в Германии освобождает солдата для фронта.
Эта точка зрения не касается моего приказа о том, как можно быстрее закрыть “котел”. Только после закрытия “котла” скорость наступления может быть уменьшена. Активные банды, находящиеся в “котле”, должны быть уничтожены без оглядки на медленное продвижение ударных групп в кольце окружения.
После умиротворения определенной области очень важно держать некоторые наши силы в умиротворенном районе, чтобы разбитый противник не мог сразу же вернуться к сбору своих групп и сил для своей деятельности».
Мое письмо начальнику тылового района группы армий «Центр» генералу фон Шенкендорфу от 22.II.1943 г.:
«Относительно: 53-го охранного батальона и нападения на лесные казармы в Могилеве.
Позвольте мне прокомментировать письма от 12.II. и 15.II.:
Замечания полевого коменданта начальнику штаба командующего охранными войсками тылового района группы армий “Центр” напоминают мне о подобных сообщениях, сделанных в прошлом году. В то время местный комендант в Торопце систематически собирал жалобы от населения о действовавшей на фронте бригаде СС. Этот местный комендант зашел так далеко, что непосредственно обратился к генерал-квартирмейстеру, когда его не услышали в группе армий. Мой допрос местного коменданта показал, что партизаны в районе вокруг Торопца систематически грабят, бессмысленно убивают женщин и мужчин. Мое расследование также показало, что на местного коменданта оказывал сильное влияние русский бургомистр, который поддерживал тесные связи с партизанами. Они систематически собирали среди населения материалы против СС. Необходимые реквизиции сена и продовольствия рассматривались как грабежи; принудительная вербовка трудоспособных мужчин для уборки снега называлась изнасилованием. Местное население отблагодарило русофильски настроенного местного коменданта в день наступления Красной Армии на Торопец, когда служба порядка местного коменданта вместе с “лояльным” немцам населением из всех углов стреляли по нашим отступающим войскам, и первого, кого убили эти жители, был местный комендант. Подобным же образом полевой комендант Могилева собирает теперь материал о потерявших доверие русских из 53-го охранного батальона, о чем будет проинформирован генерал Вайль.
Вы, господин генерал, имеете более полное представление о менталитете иностранных частей и согласитесь с моим мнением, которое я устно изложил рейхсфюреру СС, заострив внимание на следующем:
Напряженная ситуация на фронте с постоянными отступлениями немцев отрицательно сказывается на настроениях всего населения. Русское население ожидает возвращения Красной Армии и, следовательно, большевистской системы. Умелая вражеская пропаганда в этом смысле обрабатывает, в первую очередь, националистические соединения. Эта пропаганда имеет частичный успех, в меньшей степени относящийся к большевистским настроениям. Первые случаи разложения произошли не с охранными полицейскими батальонами, а с иностранными частями сухопутных войск. Вы, господин генерал, знакомы с такими инцидентами. Такие же случаи повторяются и в Вайссрутении. С другой стороны, есть только один способ: части должны быть тщательно проверены на предмет присутствия в них большевистских агентов. Следует также немедленно удалить из них все нестабильные элементы. Самостоятельное боевое применение иностранных граждан больше не может иметь место, они могут воевать только в тесной связи с немецкими войсками. Исходя из этого, позвольте мне, господин генерал, напомнить Вам, что я с самого начала выражал серьезную обеспокоенность по поводу боевого применения только что созданных охранных батальонов. Но подполковник фон Краевель отверг эти опасения, указав на тяжелое положение, связанное с передачей немецких охранных батальонов на фронт и распределения оставшихся небольших сил вермахта на главных железнодорожных линиях. Из обнаруженных партизанских документов последних боевых действий в районе Могилева становится ясно, что командиры банд в мельчайших деталях были знакомы со всеми мерами служебных инстанций Могилева. Проведенные в этом отношении расследования позволяют сказать, кто и на какую сторону работал, кто и за кем шпионил. Элитной партизанской боевой группе удалось внедрить двух большевистских офицеров, майора и капитана, в 53-й охранный батальон. Путем систематической мелкой работы эти офицеры быстро создали коммунистическую ячейку. Эта большевистская ячейка до нападения партизан на лесные казармы захватила все оружие других полицейских и склад с боеприпасами».
24 февраля 1943 г.
Полет в Смоленск. Генерал фон Шенкендорф вручил мне Немецкий крест в золоте в присутствии командиров дивизий. Шенкендорф был так тронут, что на его глазах выступили слезы. Вечером я был с генералом Хартманом в СД, которая принимала актрису Лиль Даговер