– Нет тут никаких камер. – сердито ответила Алена на мой вопрос. – К нам бандюганы и их жены стричься ходили, как думаешь, почему?
Картина Репина “Приплыли”, грустно подумала я. Как нам понять, куда заходил Скворцов? Хоть собаку розыскную вызывай, чтоб след взяла… Впрочем, возможно, кинологи скоро приедут, это пусть Оскар решает.
Мы вошли в салон, и Алена с ходу спросила двух симпатичных девушек, с интересом рассматривающих женские журналы за столиком для маникюра:
– Катя где?
– Алена Аркадьевна? – девушки вскочили на ноги и удивленно переглянулись. – Так Катя вам навстречу пошла.
– Но ее нет возле входа! – Алена сжала кулаки и грозно нахмурилась.
– Ну… может, пройтись решила. – нерешительно протянула одна из девиц, длинноволосая блондинка с крупными локонами, о которых я мечтала с детства. Вторая, полная шатенка с прямым каре, согласно закивала.
– Она давно вышла? – вмешался в разговор Половцев.
– Минут пять уже. – блондинка совсем растерялась. – Или больше. Она сказала, что вы вот-вот подъедете, она просто вам навстречу выйдет, и скоро вернется. К нам через четверть часа клиентки записаны, времени в обрез.
– Девочки, посидите тут, я прошвырнусь по окрестностям. – скомандовал Половцев, но мы с Аленой, не сговариваясь, двинулись следом.
У выхода бывший подполковник остановился, прокрутился вокруг своей оси, окинув взглядом фронт работ, и скомандовал:
– Раз уж вы тут, давайте искать по правилам. Разбиваем квартал на квадраты. Я проверяю по два двора справа и слева, потом четыре двора напротив. Вы берете следующие квадраты, так улочку и пройдем. Да, сильно не углубляться, вошли на пару шагов под арку, осмотрелись – и сразу назад.
– И что мы при таком осмотре увидим? Притаившегося в подворотне Скворцова? – удивилась я.
– Думаю, Катю. Может, она просто покурить отошла… Алена, твоя подруга курит?
– Да, хотя нечасто. – кивнула та. – Но для чего ей в подворотне прятаться? Она и тут, возле салона, покурить может.
– Ладно, чего гадать. Начали работу.
Я зашла под первую арку, удивившись, насколько безлюдным выглядит двор. Понимаю, что школьники на уроках, взрослые на работе… но где многочисленные молодые мамочки с колясками? Где любопытные бабушки в неизменных платочках? Во дворах не было никаких признаков детских площадок, перед унылыми подъездами не наблюдалось лавочек. В этом забытом людьми пятачке неплохо было снимать фильмы про средневековый мор, либо про нашествие инопланетян, сожравших человечество. Мне показалось. что во дворе даже воздух холоднее, чем снаружи,по крайней мере, я почувствовала озноб в своем плащике с мягкой подкладкой. Странно было даже представить, что Катя решила покурить именно тут, в каменном безмолвии. Я вышла наружу, и по лицам Саши и Алены поняла, что и они никого не нашли.
Мы успели пройти лишь пару дворов, как раздался гул сирены, и нам на подмогу прибыл полицейский патруль. Половцев взял и их в работу, и мы пошли по дворикам в полном составе.
Катю мы нашли довольно быстро. Она лежала на спине под длинной низкой аркой, широко раскинув ноги, и казалась мирно спящей. Правда, пышные каштановые волосы на правом виске оказались примятыми, и склеенными густой красной кровью в тугую прядь. Но похоже, умерла она не от удара в висок. Шею девушки туго стянула, немного надрезав тонкую кожу, тонкая петля-удавка из прозрачной лески.
Глава 5. Двойной стук
– Если бы вы приехали раньше, мы успели бы ее спасти! – если взглядом можно было бы убить, мы с Сашей давно лежали бы бездыханными на земле. – Мне надо было ехать без вас!
Половцев лишь играл желваками, а я решила все же вступиться за нашу честь:
– Мы не договаривались приезжать в 9 утра! Ты сама сказала, что спишь до половины десятого!
– Это было раньше. – она все еще шипела сквозь зубы, но потихоньку приходила в себя. – Теперь я ночами вообще не сплю! А скоро перестану свет выключать!
Мы сидели в роскошном джипе, и я гадала. что предпримет разгневанная до предела Алена – выкинет нас из машины или повезет к себе. Она крутила влево-вправо руль, держа ногу на тормозе, кусала губы, и явно находилась в полном раздрае. Еще бы – даже мне, привычной к разнообразным трупам, после очередного жмурика становилось сильно не по себе. А дама столкнулась с убийством впервые, да еще погибла ее подруга…
– Мы можем ночевать в твоем доме. – пожала я плечами, и она сразу сбавила тон. Полагаю, банкир бы не одобрил подобное гостеприимство. – И страшно не будет, и всегда будем под рукой.
– Кстати, неплохая идея. – поддержал Саша. – У тебя дома крот. Мы могли бы его выследить.
– Кто у меня дома? – она повернулась к нам, широко распахнул голубые глаза. – Кроты вообще-то в саду…
– Сообщник Скворцова. – пояснила я. – Кто-то в день похищения стер записи с камер за последнюю неделю.
– Но зачем? – она никак не могла переварить услышанное. – Что могло быть на камерах?
– Не знаю. – призналась я. – Но Скворцов в тот день к ним доступа не имел, он и во дворе был всего пару минут, пока забирал ребенка. А в дом не заходил вообще.
– Откуда вам это известно? – резко спросила Алена. – Если записей нет?
Мы с Сашей переглянулись. А в самом деле, можем ли мы доверять показаниям охранника? Он мог соврать, более того, ему легче всего было получить доступ к камерам. Но зачем Скворцову было задерживаться? Более того – мне только сейчас пришла в голову эта мысль – почему он не украл ребенка сразу? Какой смысл было зря терять драгоценные минуты – отвозить его сначала в школу, а потом вызывать из класса?
Додумать эту мысль я не успела – Алена уже мчалась к дому. Но на сей раз она не поехала к длинному шлагбауму на въезде в поселок, а свернула налево, обогнула невысокое кирпичное здание, украшенное разноцветными воздушными шарами, и остановилась на небольшой заасфальтированной площадке возле леса.
– Тут стоят машины наших работников. – пояснила она. – Тех, у кого личный транспорт. У Скворцова он точно был, я знаю. Отсюда он каждое утро шел к нашему двору. Вылазьте, мы тоже прогуляемся.
Мы вышли наружу, и я подставила лицо свежему ветерку. Вокруг шелестели покрытые золотом липы и тополя, чуть покрасневшие клены, источавшие волшебный осенний запах. Ох, сейчас бы прогуляться по лесной опушке… но Алена уже направлялась к своему дому, даже не оборачиваясь на нас.
Строевым шагом мы обогнули кирпичный с шариками домик, перед которым на пластиковых горках катались малыши, прошли метров 500 мимо огороженных высоченными воротами особняков и остановились перед закрытыми воротами сказочного сооружения с башенками. Да, в самом деле от публичной стоянки недалеко. И главное, камеры тут были повсюду – на воротах, на крышах, на детсадике… похоже, они прятались даже в дуплах старых деревьев. Так что можно считать, что охранник не сорвал – Скворцов зашел во двор и через 5 минут выехал на джипе – его передвижения, в случае надобности, можно отследить и по камерам соседей. Но зачем в таком случае стерли целую неделю наблюдений?
– У вас камера только спереди дома? – спросил Половцем. Похоже, он был озадачен ничуть не меньше меня.
– Со всех четырех сторон забора. – отрезала Алена. – С видом на подъездные пути. И еще две на крыше дома, чтоб отслеживать двор.
– А внутри, в комнатах?
– Еще скажите в сортире. – фыркнула она, набирая на скромной боковой калитке код. – В доме я бы наблюдения не потерпела. Да и зачем? Любоваться, как я крашусь?
То есть видны все, кто выходит из дома, заходит в него и перемещаются по двору, подытожила я про себя. Внутри же можно творить что угодно. Опять же, что нам это дает? Что могло происходить во дворе такого, чего нельзя было показать посторонним?
Мы зашли во двор, и я снова залюбовалась на чуть изогнутую дорожку из желтого кирпича и аллею тропических растений, обрамляющих ее, словно картину художника-импрессиониста. Половцев, как обычно не обращая внимания на ботаническое великолепие, буквально пробежался по двору, чуть склонившись к желтой каменной плитке и словно вынюхивая что-то. В этот момент он напоминал охотничью собаку. Затем разогнулся и спросил:
– То, что мы зашли, и как я тут пробежался – это видно на камерах?
– Разумеется. – пожала плечами Алена. – Хватит дурака валять, сейчас узнаем, кто стер видео.
Она отвернулась и буквально вбежала в дом. Мы понеслись следом, попутно завывая на два голоса:
– Не надо никого допрашивать, пусть это делает полиция!
– У меня получится лучше! – через плечо бросила Алена на бегу.
Она домчалась до конца широкого холла, украшенного ор=огромными картинами в позолоченных и посеребренных рамах, и нажала на какую-то кнопку. По всему дому волнами пошел гул, словно от огромного колокола, и через несколько минут в холле собрались люди – охранник в невзрачной серой форме, молоденькая пухленькая горничная, шатенка с короткой стрижкой, в коричневом платьице, напоминающем форму гимназистки начала 20-го века, поверх которого красовался белоснежный фартучек, обшитый кружевами, и пожилая, очень толстая женщина в белом накрахмаленном халате. Интересно, повариха или медсестра?
Собравшиеся стояли на некотором расстоянии друг от друга и растерянно смотрели на хозяйку особняка. Алена скрестила руки на груди, выдержала эффектную паузу и громко произнесла:
– 16 сентября, в тот день, когда похитили моего сына, кто-то стер записи с наших видеокамер. Я не ожидаю, что виновник сам признается – но я жду, что на него укажут остальные. Если этого не произойдет прямо сейчас – вы все уволены без выходного пособия.
– Но в тот день дежурил Володя, мой напарник… – растерянно произнес охранник. – За что меня увольнять?
– Его тоже уволю, если не найдем виновника. – успокоила банкирша. – Так что? Будем говорить?