А вот в комнате заметно похолодало, да так что пар вновь начал вырываться изо рта. Прохор, приготовился отражать очередную атаку призрака, начав крутиться из стороны в сторону. Свет замигал, мешая нормальному обзору, а после и вовсе потух, погружая лавку во мрак ночи. Лишь пламя, да свет далеких звезд и луны, освещали окрестности. Со всех сторон послышался неясный шепот, от которого стыла кровь в жилах. Зодчий попытался включить свой верный фонарь, но тот подвел отставного старшину в этот раз, не пожелав освещать лавку.
Помянув нечистую силу, мужчина пропустил момент, когда перед ним появилась та самая полупрозрачная женщина, которую он ранее принял за мифического призрака. Ее когти пронзили тело Прохора Степановича, а пальцы сжались на сердце старика. Из его рта, пузырясь потекла кровь, а сам Зодчий стеклянным взглядом уставился в пустоту. Он уже не видел, как эта тварь впилась своими острыми зубами в больное сердце старика. Кровь в то же мгновение измазала призрачную фигуру, которая с каждым глотком становилась все вещественней и вещественней.
Гришка понявший, что сейчас придет и его очередь, схватил мел и быстро очертил себя кругом, начав читать «Отче наш», старательно не замечая потустороннее создание. Он прекрасно знал, что столкнулся не с призраком, а с самым настоящим проклятьем. Вот только за все годы работы антикваром, такое происходило в первые, а потому хозяин лавки и растерялся, не зная, как поступать дальше.
Здесь стоит упомянуть, что лавка антиквара Гришки Трольского располагалась на первом этаже старой пятиэтажки, которая недавно отмечала свой сто третий день рождения. Прямо над лавкой, располагалась квартира молодой пары. О! Эта пара имела свою увлекательную историю и тайну, которую они очень бережно хранили. Но, об этом чуть позже.
Проклятье, понимая, что достать Гришку из круга не сможет, раздуло пламя, что тщетно пыталось побороть браслет, к которому тварь была привязана, да так, что оно, пламя, перекинулось на стены, с жадностью начав поедать их, и очень быстро распространилось по всей лавке. Так что Трольский оказался заперт в своем круге. И долго там просидеть он не мог. А сам проклятый браслет не спешил расплавляться, жадные языки огня безуспешно атаковали женское украшение, не в силах его повредить.
— Там защита. — Запоздало понял Гришка, суматошно глядя по сторонам, в поисках спасения. Но к его сожалению, огонь уже успел расползтись по всей лавке, и даже начал перекидываться на соседние помещения, прокладывая себе путь на другие этажи.
Проклятье же, в последний раз посмотрев на Гришку, зловеще захохотало и растаяло в воздухе, пропав из поля его зрения. Бежать Трольскому было уже некуда, огонь смог добраться и до него, зацепившись языками пламени за одежду старика. Страшная смерть досталась ему, сгорающему заживо в бездушном огне.
Тем временем, этажом выше проходили роды. В роддом молодое семейство, проживавшее над лавкой антиквара, уехать не успели, а потому, молодой будущий отец, позвал соседа, который был целителем.
Игорь Федорович Косицкий отдыхал после тяжелого дня обязательной благотворительной практики, а потому на стук в дверь реагировать совершенно не желал. Но, что поделать, когда к тебе ломиться перепуганный юноша, что вот-вот должен стать отцом?
Пришлось целителю откликнуться, к тому же того требовал и обет его дара, благодаря которому он и смог стать пусть и слабеньким, но все же магом. А это превозносило его над плебсом, ставя на несколько ступень выше остальных. Такой статус терять мужчины совершенно не хотелось.
Сами роды проходили тяжело. Плод был крупным, таз девушки узким, да еще и пожар начался прямо под квартирой молодой пары, хотя ни лекарь, ни роженица, да и не сам будущий отец, нервно расхаживающий по комнате, этого не замечали. Не взирая на сложности, Игорь Федорович справился, и вскоре смог передать счастливым родителям их розовощекого сынишку, который едва появившись на свет, громко заплакал, оглашая окрестности своим приветственным криком. Мол, мир — встречай, я родился.
Вытерев рукавом выступивший на лбу трудовой пот, Косицкий устало привалился к стене. Оставалось только обрезать пуповину и завязать ее. Тяжело вздохнув, мужчина принялся за выполнение этого действа.
Вот только в комнате стало совсем уж жарко и как-то душно. Дышать было тяжело, так что целитель даже закашлялся.
— Александр, будьте любезны, откройте окно, а то дышать нечем. — Попросил молодого отца принявший роды лекарь.
Парень тут же бросился к окну, открывая его настежь, а в следующее мгновение, отпрянул в сторону, так как снизу к окну подбирались уже жадные языки пламени. Где-то вдали раздавались сирены пожарных, что спешили к месту происшествия. Видимо кто-то из соседей озаботился случившейся неприятностью и поспешил вызвать спасателей.
А малыш тем временем все разрывался в крике, заглушая все остальные звуки. Такое в общем-то было не характерно для детей, они ведь быстро успокаивались, стоило им только оказаться у груди матери, но этот ребенок даже не помышлял о подобном, да и спать совершенно не спешил.
— Может у него что-то болит? — Спросила Мария только что ставшая матерью. Ее утонченные черты лица, говорили знающему человеку о длинной благородной родословной. Впрочем, ее муж так же был статен и явно благородных кровей. Вот только Игорю Федоровичу, было не до тайн которые хранила эта пара молодых людей.
— Нет. Тут пожар, нужно срочно уходить. — Сообщил девушке целитель, задумавшись о том, что если пожарные не поспешат, может пострадать и его жилище, чего ему очень не хотелось.
Меж тем, юноша, покосившись на свою супругу подошел к окну и с минуту постояв там, создал водную волну, которая потушила подбирающиеся к квартире языки пламени. Да только огонь уже был внутри квартиры, вырываясь из стен, он стремился пожрать все до чего только дотягивались его зыки пламени. Он словно злой дух, обещал оставить после себя лишь разруху и пепел. Простому огню такое поведение было не свойственно, но происходящий здесь и сейчас пожар, имел своего командира, что предвкушающе облизывал свои острые зубы, прячась в тенях.
— Уходим. — Принял волевое решение Александр, направившись к своей супруге.
Он не видел, как за спиной Игоря Федоровича появилось проклятье, что пробив когтями ребра схватила целителя за сердце и вырвала то из него, тут же впившись в сей деликатес. Бывшее ранее полупрозрачным создание, постепенно набирало плотность, становясь все сильнее и опасней. Выстрели сейчас в проклятье солью Прохор Степанович, тварь бы только весело рассмеялась.
Подхватив ребенка на руки, молодой отец, помог подняться и своей супруге, которая в отличие от мужа заметила непрошенную гостью.
— Изыди! — Словно кошка, прошипела Мария, выпуская в сторону проклятья яркую молнию, что громыхнула громовым раскатом и вспышкой.
Вот только проклятье, с легкостью пережило атаку, неспешно начав левитировать в сторону молодых родителей и их дитя. Александр обернувшись, разразился целой серией слабеньких боевых заклинаний. Там был и водный бич, и лезвия ветра, и даже копье огня. Но незваная гостья, пропустила все это мимо себя, не получив ни какого урона, на доли мгновений становясь вновь бесплотной.
— Что ты? — В ужасе прошептала женщина, предчувствуя самое плохое, а потому и стараясь прикрыть собой своего новорожденного сына, которого выхватила ранее из рук мужа.
Отец же семейства не задавался такими вопросами. Вместо этого он продолжал бросать заклинания одно за другим, пытаясь понять, какая из стихий окажется эффективной против непонятного создания. Последним было «игла света», но проклятье от него суматошно увернулось, так что понять насколько эффективными окажутся плетения этой школы Александр не узнал. Но главное, он нащупал, чего тварь боится.
Мария тоже заметила страх неизвестной гостьи к свету, а потому уже в следующее мгновение начала закидывать ту световыми шариками. Муж не отставал от жены, отдавая предпочтения иглам света.
Так продолжалось буквально пару минут, но проклятье успешно укорачивалось от всех атак, а после буквально телепортировалось к мужчине, сходу вонзая в его грудь свои острые, длинные когти и вырывая из груди еще бьющееся сердце, наполненное магией, в которое тут же впилось острыми, словно у акулы зубами, зажмурив от удовольствия свои горящие алым провалы глазниц.
Истошно завопив от страха и горя утраты, Мария с новорожденным сыном на руках, бросилась в сторону выхода. В ее сознании билась лишь одна единственная мысль: «бежать, бежать, бежать». А позади звучал зловещий хохот, разносящийся по коридорам старого дома. От этого хохота по телу женщины бежали испуганные мурашки, но это только прибавляло скорости молодой матери. Она боялась в тот момент не столько за себя, сколько за свое дитя, стремясь его спасти.
Едва девушка добежала до лестницы, собираясь спуститься по ней, как за ее спиной повеяло могильным холодом. Щит света возник за спиной Марии в одно мгновение, хотя в другое время на это плетение ей понадобилось бы не менее двух минут, а тут — раз, и он стоит.
Проклятье рассерженно и даже как-то обиженно завопило, а Мария побежала вниз по лестнице, стремясь как можно скорее выбраться наружу. И ей это почти удалось. Рядом уже орудовали пожарные, стремясь потушить бушующее пламя, когда прямо перед женщиной появилось то самое проклятье, стремящееся отобрать у нее дитя.
— Не-е-е-е-т! — Завопила испуганная мать, привлекая внимание к себе.
В отчаянно попытке, спасти сына, она швырнула его в сторону прямо в одного из пожарных, надеясь на то, что мужчина успеет среагировать и поймает плод любви ее и Александра, самое ценное, что у нее было во всем мире.
Когти проклятья пробили грудную клетку девушки и вырвали из нее, еще бьющееся, обливающееся кровью сердце.
Но тварь не заметила, как Мария в последней попытке спасти ребенка, проткнула тварь копьем света, что пронзило сердце проклятья.
Уродливая, мертвенно бледная женщина, с ужасающими когтями завопила на всю улицу, воздев свою голову к небесам, дабы через несколько ударов