ой крышкой от бутылочки, чтобы раздавить таблетку, вынимаю кредитную карточку из бумажника и с ее помощью собираю порошок в линию. Долларовая бумажка сразу становится полым цилиндром, а я наклоняюсь вперед.
Виагра жжет так, как ничто иное из того, что мне приходилось нюхать в моей жизни. На какой-то миг, когда внутри моей головы все горит, я ругаю себя за идиотизм. И это правда: я — идиот. Но знаете ли что? Йо-хо, Сильвер… я скачу на своем молодце. Вперед по коридору, и следующие за этим шестнадцать минут отмечены проведением физического конгресса, содержание которого воистину легендарно. Здорово сказано?!
Через тридцать семь минут я в электричке, член все еще стоит. Виагра сползает по стенке гортани. Я издаю ужасные хрипящие звуки и пахну сексом. Несмотря на то что в поезде битком, никто не садится рядом со мной, что само по себе хорошо, поскольку мне нужно пространство для мысли. С одной стороны, я переполнен радостью за мое новое медицинское открытие и подумываю о том, чтобы вытатуировать большую красно-синюю букву «S» на моем сами-знаете-чём и, может быть, даже подогнать ее по размеру для маленькой красной шапочки. С другой стороны, передо мной стоит новая проблема — попытаться скоординировать время принятия члено-таблетки с гормональными колебаниями девчонки, которая все еще носит детские трусики «Привет, Китти». А ведь с самого начала у меня не было ни одной проблемы! Неужели я моментально стал зависим от Эрекции Богов?
Я стану членом-учредителем группы взаимной поддержки «Двенадцать шагов» под названием «АВ» — Анонимные Виаграголики.
Я вспоминаю, что у меня дома в шкафу лежит доза Экстази. Обычно одна доза Экс так же бесполезна, как и безалкогольное пиво. Но в этом случае это, возможно, то, что нужно. Я звоню Лолите в школу на ее мобильный и говорю, что у меня есть для нас сюрприз. Она говорит, что она в экстазе. Ха-а… она не догадывается о смысле этого слова. Я говорю ей, чтобы она пришла ко мне к 8.00 вечера.
Об этом вечере меня расспрашивали люди. Хозяин квартиры, в которой я живу, несколько раз пытался вызнать по поводу той ночи и, в частности, допытывался о безобразно громких криках и сломанном вентиляторе над моей кроватью. (Очевидно, что эти штуки не будут вращаться после того, как на них положить голую женщину. Эй, век живи — век учись.) Мой начальник интересовался моим отсутствием в офисе в последующие несколько дней и заметил синяки, царапины и следы от укусов, которые были видны еще несколько недель спустя. Да, мне задавали вопросы о той ночи. А я отвечал им только одно — что если бы Олимпиады проводились действительно как соревнования атлетов, то следовало отказаться от этого глупого десятиборья и учредить Десятитрахье, соревнование, в котором участник мужского пола глотает Виагру и его запирают в комнате с девушкой, которая торчит на Экстази.
Тот, кто будет все еще в состоянии ходить спустя десять часов, выигрывает. Подробности того вечера настолько плотские, столь языческие и до такой степени неописуемо упадочные, что я не могу даже думать о них, чтобы не прийти в опасное возбужденное состояние. Конечно же, теперь, когда потребляю таблетки Виагры, словно это «Эм энд Эмс», я немногое могу делать без того, чтобы не распалиться. Кстати, сейчас я фактически печатаю своим членом.
Могу сказать, что этот препарат действует чертовски здорово. Но если вы не нуждаетесь в нем по-настоящему, то даже и не пробуйте. Счет на мое имя из эскортной службы «Временно ваша»[3]
— это не то, о чем я мог бы думать, будучи трезвым, а мой постоянно переполненный кровью член напугал даже кошек, так что они направились на поиски какого-нибудь более тихого места жительства.
Но я думаю, у кого-то бывают и более серьезные проблемы.
ВСПОМИНАЯ «20/20»
«Мммм-алло?»
Это почти все, что я могу, когда снимаю трубку телефона, звонящего до полудня. И фактически сродни чуду, если смогу сделать даже это, когда телефон звонит до 8.00 утра.
Когда бы звонок телефона ни раздавался до 8.00 утра, я знаю, он означает беспокойство. Значит, кому-то что-то нужно, причем немедленно. Будь это родственник с мерзкой потребностью возврата взятого у него в долг или какой-нибудь друг с просьбой дать денег на поручительство — те, кто звонит до 8.00 утра, безусловно, нуждаются в чем-то. Я не горячий поклонник нуждающихся, и особенно тех, кто знает мой телефонный номер. Я не первый год пытаюсь оградить себя от всех, кто хочет вторгнуться в мою личную жизнь по телефону ранним утром. Одно время я отключал звонок, отправляясь спать, позволяя голосовой почте разбираться с чепухой с другого конца провода.
Но поскольку мои родители стареют, а вероятность того, что с тем, кто хочет получить денег на поручительство, мы договорились сегодня вечером пойти на групняк с кайфом, возрастает, я стал оставлять звонок телефона включенным на всю ночь. Я думаю, что если кто-либо действительно сломает мне сон чрезмерно ранним звонком, то я нарушу ему эмоции такими выражениями, которые смогли бы вызвать глубокий нервный рефлекс по Павлову даже у самых отпетых представителей телемаркетинга. Это было бы замечательным стратегическим ходом, просыпайся я хоть когда-нибудь в достаточной мере в 8.00 утра. Но я так не могу. Я нахожусь в этом нерадостном и сонном чистилище в промежутке между действительным бодрствованием и простым функционированием на каком-то странном рефлекторном уровне по эту сторону сна.
Именно такое происходит и сейчас, когда я выдавливаю из себя маловразумительное «Мммм-алло?».
Учитывая мое состояние сонного бреда, то, что я помню обо всем этом разговоре, является в лучшем случае догадкой, основанной на опыте унизительной череды событий, развернувшихся в последующие сорок восемь или около того часов.
Частичная запись первоначального телефонного разговора между Тэдом Липшицем, продюсером передачи «20/20» компании Эй-би-си, и Джейсоном Галлавэем, независимым писателем, пытающимся уснуть.
Джейсон: Мммм-алло?
Тэд: Пожалуйста, могу ли я поговорить с Джейсоном Галлавэем?
Джейсон: Мммдда… это я.
Тэд: Привет, Джейсон. Это Тэд Липшиц из передачи «20/20» Эй-би-си. Как дела?
Джейсон: Черт, Бучи, это ты? Прекрати доставать меня своим дерьмом… Пошел вон… Дай поспать. И который сейчас час? Ты-то что не спишь?
Тэд: Это не Бучи. Это Тэд Липшиц. Я — продюсер передачи «20/20» компании Эй-би-си. И сейчас почти одиннадцать утра здесь, в Нью-Йорке.
Джейсон: Не Бучи?
Тэд: Нет. Не Бучи. Тэд Липшиц. «20/20».
Джейсон (неожиданно полностью проснувшись; в отупелом состоянии): То есть та самая «20/20»?
Тэд (терпеливо подхихикивая): Да, та самая «20/20».
Джейсон: С Барбарой Уолтерс?[4]
Тэд: Это мы.
Джейсон: Черт побери.
Тэд: Да. На самом деле.
Джейсон (теперь в состоянии тревожного бодрствования): Чем могу быть полезен, Тэд?
Тэд: Мы работаем над передачей о Виагре и ее употреблении молодыми людьми в сочетании с другими препаратами. В наших исследованиях мы натолкнулись на ваш рассказ в Salon.com.[5]
Джейсон (про себя): Ух-ху.
Тэд: Замечательный материал. Веселенький.
Джейсон: Ух… Спасибо.
Тэд: Итак, как я уже говорил, передача, над которой мы работаем, посвящена молодым людям, именно употребляющим Виагру, а не просто имеющим эректильные проблемы.
Джейсон: Ну, вы как раз по адресу, Тэд. У меня нет эректильных проблем. Совсем нет.
Тэд: Да… так и говорится у вас в рассказе, и это тот самый большой повод к нашему разговору с вами.
Джейсон: Он именно большой, не так ли, Тэд?
Тэд: О чем вы?
Джейсон: Да так, ничего. О чем вы говорили?
Тэд: Ну, с одной стороны, мы хотим взглянуть на использование Виагры в сочетании с другими веществами. Типа Экстази. Как в вашей истории.
Джейсон (в более бодром состоянии, с оттенком злобы): Вы агент полиции или каким-либо образом связаны с правоохранительными органами?
Тэд: Совсем нет.
Джейсон: И вы хотите показать меня по ТВ?
Тэд: Мы хотели бы послать съемочную группу и одного из наших репортеров, чтобы взять у вас интервью для нашего шоу. Как вам кажется, вы будете так же откровенны перед камерой, как были в своем рассказе?
Джейсон: Уф. Мм… хммм. Конечно, я заинтересован. Но, уф, думаю, что мне нужно минуточку подумать. Хотя бы проснуться. Я могу подумать и перезвонить вам?
Тэд: Но здесь есть одна штука…
Джейсон: А здесь есть штука?
Тэд: Короче, мы собираемся сделать из этого какую-то штуку на День святого Валентина, поэтому хотелось бы снять материал в пятницу. Послезавтра. Поэтому нам нужно достаточно быстрое решение.
Джейсон: Вы можете дать мне сорок пять минут?
Тэд: Подумайте час.
Я нацарапал номер Тэда на абажуре лампы и повесил трубку. Я находился в замешательстве, произнеся вслух: «Черт возьми!» В тот же самый момент я принялся нарезать круги по своей квартире. Та пресс-проституционная часть меня, дремавшая досель, норовисто лоббировала голосование в пользу ответа «Да». Ты — борющийся за существование неизвестный писатель, тонущий в долгах и полной безысходности. А тут — национальное… нет, интернациональное воплощение Великого Бога — Телевидение призывает тебя в свои благоухающие и высокочастотные электромагнитные аналоговые и цифровые волны, обращаясь за твоими знаниями, знаниями настолько важными, что Великий Бог тут же, посредством его неоспоримой вездесущности и кажущегося всемогущества над всем человечеством, наделит… нет… внедрит указанное знание в сознание каждого коммерчески значимого мужчины, женщины или ребенка, составляющих гигантское всемирное население компании Эй-би-си.