ачит, он считает ее… мягкой?
— Мои собственные побуждения вызваны не чем иным, как вашими словами. Это вы посеяли в меня семена сомнений! — горячо сказала она.
— Вы так считаете? — Его потрясающие брови взметнулись вверх. — А может быть, это побуждение вызвано странным желанием сохранить жизнь? Однако послушайте меня. Видите ли, случайно я тоже еду в Позитано. Мог бы подбросить и вас… Как мне кажется, много места вы не займете. — И он снова сопроводил свои слова жестом, показывающим, сколько места она может занять. При этом движение его рук явно нарисовало изгиб ее бедер. Пии даже показалось — она почувствовала эти руки на своих бедрах…
Кажется, она поняла, что у него на уме. Ему всего лишь хотелось запереть ее в замкнутом пространстве, чтобы провести сильными, худыми руками по изгибам ее тела.
Вот если бы только его голос не проникал в самое сердце, воспламеняя кровь! Все эти несколько минут их разговора улыбка в его глазах призывала Пию признать свое поражение и принять очевидный факт — ее тоже влечет к нему, так же как прибой к берегу…
Несмотря на все усилия Пии не поддаваться этому желанию, ее кровь бурлила, а сердце вдруг бешено забилось.
«Вот это да! Эй, девочка, не позволяй себе увлечься этими полуночными глазами и ленивой улыбкой…»
Собравшись с силами, Пиа бросила на мужчину возмущенный взгляд:
— Благодарю, я не нуждаюсь в вашей помощи!
Она зашагала прочь, стараясь сохранять достоинство, насколько это было возможно, толкая перед собой тележку, нагруженную чемоданом и тяжелой холщовой сумкой, набитой холстами и принадлежностями для рисования. И все время она чувствовала на себе этот словно проникающий сквозь одежду горячий взгляд.
Не теряя времени, Пиа прошла мимо других офисов, занимающихся арендой машин. Она не останавливалась, чтобы не получить и там от ворот поворот, особенно на глазах этого мужчины, который странным образом заставлял ее сердце взволнованно биться.
К черту его! Она не знает этого итальянца! Но он самый беспардонный и раздражающий человек, с которым ей приходилось встречаться на своем жизненном пути. Но он так чертовски привлекателен… И о чем ему, естественно, прекрасно известно. Такие мужчины конечно же ловко пользуются своей привлекательностью.
Пиа никак не могла успокоиться. По какому праву он позволил себе смотреть на нее так… так нагло, так по-мужски, заставляя ее чувствовать себя… женщиной?! Честно говоря, было даже удивительно, что он сумел пробудить в ней такие эмоции. Она так долго ничего не чувствовала… И если бы ощущения не были так сильны, Пиа засомневалась бы в происходящем, решила бы — ей это все приснилось.
Именно о таких последствиях и предупреждал ее доктор. Сейчас, когда к ней вернулись чувства, все ощущалось намного сильнее, резче. Слаще — мелькнула у нее мысль, но Пиа ее прогнала. Не хватало еще переживать из-за какого-то наглеца, каким бы красавцем он ни был!
Впрочем, Пиа не удержалась и перед тем, как повернуть за угол, бросила быстрый взгляд назад. Мужчина стоял возле того же офиса, но сейчас он был не один. Рядом с ним Пиа заметила пожилую пару и подростка. Они что-то громко восклицали, приподнимались на цыпочки, чтобы поцеловать красавца, и обнимали его, как родственники после длительной разлуки. Пиа видела, как он наклонил голову, чтобы поцеловать женщину в обе щеки.
Каково это — когда тебя приветствуют таким образом?
Вынужденный отвлечься от потрясающей блондинки, Валентино положил в карман ключи от машины и приготовился встретить шквал вопросов о своей личной жизни. Как обычно, его дядя с тетей хотели знать о нем все. Хотя уже прошло немало времени, они все еще никак не могли свыкнуться с мыслью, что их племянник разведен. Тетя усердно искала хотя бы намек — в скором времени он снова рискнет и изменит свой статус холостяка на женатого мужчину.
Как же!..
Иногда Валентино даже казалось — его тетя мечтает, чтобы они с Арианой снова были вместе. Необходимо смыть пятно позора, вызванного разводом, как будто ничего и не было. Как если бы их развод был ошибкой… И глупо объяснять тете преимущества двадцать первого века, раз она все еще живет прошлыми ценностями. Для тети статус холостяка в его возрасте был сопоставим с заряженным пистолетом, который в любую минуту может выстрелить, поэтому необходимо его разрядить и надежно упрятать в кобуру. Взгляд дяди был противоположен взгляду его жены — возможно, он испытывал восхищение, переходящее в легкую зависть?
Он подмигнул Валентино:
— Что, все еще на коне, Тино?
— Довольно! — тут же оборвала его жена. — Когда же ты наконец остепенишься, Тино?
И оба так и не рискнули задать ни одного вопроса касательно работы дорогого племянника. Его работа в качестве сотрудника Интерпола была не тем местом, которое грело бы сердца членов семьи. Когда родственники говорили с Валентино, складывалось впечатление — они всегда начеку из опасения, что он взвешивает каждое их слово, как если бы собирал против них улики.
Родственники напрасно волновались. Валентино уже проверил их всех — и все они оказались удручающе высокоморальны и честны.
Его тетя завела разговор о своей старшей дочери. Мария была прекрасным примером подражания для всей семьи. Как и полагается порядочной женщине, Мария была замужем и пребывала на последних сроках благословенной беременности, готовая разрешиться очередным ребенком, внуком для родителей, — все как положено. Дядя с тетей лишь не сошлись во мнении по некоторым вопросам здоровья Марии. Пока они спорили, их младший сын хмурился. Вообще складывалось впечатление, словно мысленно он находился не с ними.
Они с Валентино обменялись понимающими ухмылками. Хотя умение внимательно слушать было необходимо Валентино, он неожиданно подумал: все же иногда хорошо было бы обойтись без этого.
Внезапно его охватило страстное желание что-нибудь изменить в своей унылой жизни. На секунду Валентино даже позволил себе представить — вот он несется по автостраде, а рядом с ним сидит хорошенькая блондинка, услада для глаз. Он протягивает руку — и задевает симпатичную коленку…
Его пальцы сжались в кулак, что в реальности поблизости от него нет никакой коленки с шелковистой кожей.
Когда же в последний раз он ласкал женщину? Должны же были остаться в жизни женщины, которые не стремились бы увлечь мужчину к алтарю!
Те серьезные голубые глаза, розовые губки, изящные скулы в интригующем противоречии с веснушками, разбросанными по такому очаровательному носику, могли заворожить мужчину по меньшей мере на несколько дней. Между блондинкой и ним произошла настоящая химическая реакция, Валентино был уверен в этом. Поездка стала бы прекрасной возможностью заложить фундамент для недолгого курортного романа.
Он нахмурился. Без сомнения, эта блондинка получит несколько приглашений еще до окончания вечера, хотя Валентино и надеялся: она не примет ни одного. Он также надеялся, что австралийка доберется до Позитано на автобусе. Учитывая эту удивительную беспечность, с которой Валентино сталкивался на протяжении многих лет, он даже начал сомневаться: можно ли женщинам путешествовать в одиночестве?
Мысли его привычно потекли в другом направлении, с которым он постоянно сталкивался на службе. Как же много всех этих столпов общества связано с криминалом! В последнее время, куда ни глянь, повсюду коррупция. Иногда Валентино жалел, что не может избавиться от всего одним пожатием плеч, сбросить всю эту грязь, как отмершую кожу. Забыть о преступлениях и освободиться от мыслей об угрозе терроризма, наркотиках, рабстве, мошенничестве с кредитными картами и постоянном разбазаривании национальных богатств. Просто расслабиться и отдохнуть, как простой обыватель. Насладиться с хорошенькой женщиной, оценив достоинства ее личика и фигуры.
И какого личика!
Валентино вздохнул.
Снова вернувшись к реальности, он заметил — очередь за арендованными машинами увеличилась, к другим офисам также устремились люди. Он дотронулся до локтя дяди, чтобы привлечь его внимание, но было слишком поздно.
В «Да Винчи ауто» закончились машины.
— Ну вот и все! — протянул дядя, хлопнув себя по лбу. — Теперь еще и забастовка водителей автобусов. Сначала поезда, теперь автобусы. К чему мы катимся? Что нам теперь делать?
Мысли Валентино тотчас же устремились к австралийке. Интересно, а что делает она? Он до сих пор чувствовал угрызения совести, что вмешался в ее ситуацию, пусть и преследуя самые благие намерения. В конце концов, обеспечивать безопасность людей входило в его работу, не так ли?
Новость обрушилась на Пию, как удар.
Водители покинули свои автобусы, напуганный представитель что-то объяснял пока еще немногочисленной, но сердитой толпе. Все словно приостановилось.
Говорили именно то, о чем Пиа не хотела слышать. В таком же подвешенном состоянии находилась и ее жизнь больше чем полгода. Она намеренно проделала весь этот путь через полмира с желанием разорвать безопасный кокон, в котором пребывала, и заново окунуться в прекрасную жизнь, чтобы насладиться ею в полной мере!
Но все это невозможно, пока она не покинет аэропорт.
Представив себе, что ей придется задержаться здесь на несколько часов, а может, и дней, Пиа не смогла сдержать стона. Упав в кресло, она закрыла глаза. Как обычно, причиной всех ее бед был человек. К этому времени она могла бы уже ехать вдоль побережья Амальфи, если бы тот мужчина не вмешался в разговор. Ей надо было проигнорировать взгляд карих глаз!
Наверное, это было предзнаменование? Возможно, она совершила ужасную ошибку, согласившись пожить у Лорен?
Пиа тут же побранила себя за эту мысль.
Нужно сконцентрироваться на позитивном. Она прошла долгий путь — от той робкой мышки, прячущейся в своем домике день и ночь, с замками на дверях и включенным во всех комнатах светом, до той Пии, какой стала.
А ведь что было? Каждый вечер — один и тот же карри, приготовленный в микроволновке. Каждую ночь — одинокая постель…