м они пришли на работу. Это не точно, но похоже, что у некоторых работников были отдельные комнаты для отдыха или групповые чаты. В такой атмосфере те немногие новички, которые пришли в компанию через другие каналы, а не через государственный набор, сами того не замечая, привыкали, что с ними обращаются как с безродными щенками. По стандартам наших коллег, таким, как мы трое, действительно недоставало «родословной».
Ынсан, например, на второй год после начала работы перешла из отдела закупок фирмы по производству автозапчастей в такой же отдел в «Марон». Смена места работы всего через год была редкостью в любой отрасли. И хоть она не была абсолютным новичком, ей все еще не хватало стажа, чтобы считаться опытным сотрудником.
Если говорить о Джисони, которая младше меня на год, то она рассказывала, что ее наняли в спешке, потому что четыре года назад кто-то из сотрудников бухгалтерии внезапно покинул компанию. Это тоже было весьма необычно дня нашей фирмы.
Я же после окончания колледжа три месяца подрабатывала помощницей офис-менеджера здесь же, в отделе мороженого, но человек, руководивший командой в то время, отнесся ко мне благосклонно, и меня перевели в ранг обычного стажера, которым я и проработала еще год. Он сказал, что такого раньше не случалось. Все говорили, будто это большая привилегия, поэтому я делала вид, что очень благодарна, но мне не хотелось начинать свою карьеру с работы в кондитерской компании, поэтому даже во время прохождения стажировки я продолжала подавать резюме, когда видела подходящие объявления о вакансиях. Я надеялась, что опыт стажировки в «Марон» будет полезен при подаче заявок в другие фирмы. Не обращая внимания на сферу деятельности, я обращалась во все компании, которые казались мне лучше, чем «Марон».
Однако ни одна из них так и не связалась со мной. А если мое резюме рассмотрят и позовут на собеседование, мне надо отпроситься и пойти туда? Может, надо будет взять отпуск? Мои беспокойства были совершенно беспочвенны. Последние надежды я возлагала на пиар-агентство, про которое думала: «Может, лучше остаться в “Марон”, чем идти туда?» В себя я пришла, только когда получила уведомление о том, что даже они отклонили мою заявку. Тогда я подумала: «Разве кондитерская компания “Марон”, нанявшая меня в качестве стажера, – это не лучшая компания, куда меня могут взять на работу?»
Именно тогда из отдела кадров мне поступило предложение о переходе в штат. До окончания стажировки оставался месяц. Мне снова пришлось задуматься о том, куда я пойду по окончании этого периода, став независимым соискателем. Это значило, что мне снова и снова придется проходить удручающий процесс написания автобиографии на две, три или сколько там нужно тысяч знаков. Я думала лишь о том, что больше не выдержу. Кондитерская компания «Марон» была моей единственной надеждой и возможностью. Так я смогла войти в штат, выполнив задание по брендингу и маркетингу, пройдя техническое собеседование с презентацией, собеседование с отделом кадров и собеседование с руководством.
Проблема заключалась в следующем: руководитель команды по производству мороженого, нанявший меня, почти сразу покинул компанию, перейдя на высокопоставленную должность в крупной продовольственной фирме, поэтому я внезапно оказалась на грани увольнения. Пока я переживала об этом, отдел кадров назначил меня в команду, отвечающую за снеки, руководитель которой с самого начала смотрел на меня таким взглядом, будто сожалел, что мое место занял не его протеже. Когда мы впервые встретились, он сказал: «Что это за цветочек из отдела с мороженым? Ой, да шучу я, шучу. Ты же не обижаешься, да?»
Так или иначе, я присоединилась к компании беспрецедентным образом, поэтому мне часто приходилось слышать высказывания вроде: «Дахэ училась в классе с Джиен? Нет? А с кем тогда? А… вот как? Повезло ей с бывшим руководителем команды. Говорят, сейчас очень сложно найти работу. А что твои друзья, Дахэ? Они все нашли работу? Завидуют тебе, наверное?»
* * *Ынсан из управления отделом закупок, Джисони из бухгалтерского отдела и я из отдела брендирования снеков. Хоть мы и устроились в разные отделы, разными путями, в компанию мы пришли в одно время, поэтому на работу вышли в один день и совместно проходили сокращенный часовой инструктаж в малом конференц-зале. Тогда мы втроем впервые встретились. Хоть наш возраст и опыт несколько различались, мы были не такими уж разными и стали думать друг о друге как об «одноклассницах», с которыми мы пришли в компанию в одно и то же время.
Мы хорошо поладили и стали близкими подругами. Проработав здесь год в качестве стажера, я считала всех, с кем мне доводилось иметь дело, довольно неприятными людьми. Я всегда думала, что «офисные работники» – это такие люди, которые будут говорить мне, что делать, или оценивать меня, и это было правдой. Но, познакомившись с Ынсан и Джисони, я смогла «подружиться» с людьми, которых встретила на работе. Мы работали в разных ведомствах, так что у нас не было необходимости или интереса в том, чтобы оценивать друг друга.
Я даже чувствовала, что более близка с Ынсан и Джисони, чем с друзьями детства. Наоборот, у нас было гораздо больше общих тем для разговоров, чем со старыми друзьями, мы правда хорошо ладили, и иногда я удивлялась, думая об этом. Оглядываясь назад, я понимала, что у этого были свои причины. Если не считать времени на сон, то большую часть дня мы проводили в офисе, поэтому все, что с нами происходило, косвенно или напрямую касалось работы. В разговорах о счастливых, грустных, смешных, злящих, воодушевляющих и ошеломляющих моментах с Ынсан и Джисони мы всегда понимали контекст, поэтому не было необходимости углубляться в детали.
Кое-какая информация из наших разговоров даже помогла мне в работе. Каждый день в чате B03 мы в режиме реального времени делились происходящим в наших отделах и, как результат, узнавали о новостях, симпатиях и сплетнях внутри компании, о которых мы не смогли бы узнать друг без друга – из-за тенденций на монополизацию личных связей внутри компании, – и нам удалось избежать информационного отчуждения.
* * *Вот и сегодня, в день объявления результатов, Ынсан поделилась с нами новостями:
В прошлом году премия доктора Хама была 500 миллионов вон. Сколько в этом?
500 миллионов? Ты уверена?
Когда это я говорила о том, в чем не уверена?
Джисони удивилась:
Точно? Откуда ты узнала?
Это прописано в корпоративном уставе.
Доктор Хам был единственным человеком во всей компании, к которому обращались не по званию или должности, а по ученой степени – «доктор». В начале прошлого года он устроился в компанию под видом эксперта по анализу больших данных – такой должности раньше не существовало. В организационной структуре отдела исследований и разработок внезапно появился подотдел «TF Big Data», в состав которого входили только доктор Хам и его секретарь. Очевидно, отдел создали только для того, чтоб обеспечить свободные рабочие места этим двоим. Говорили, что доктор Хам учился в колледже вместе с президентом компании и был его двоюродным братом. Он приходил на работу и уходил с нее, когда хотел. Я неосознанно принялась печатать с большим напором, и клавиши стали стучать еще громче.
Что, черт возьми, он сделал в прошлом году? Что-то кроме шоколадных бомбочек и жвачки?
Джисони ответила:
Он даже написал один доклад. Сказал, что продажи увеличатся, если сократить количество бомбочек на двадцать процентов и поменять упаковку.
Ынсан возмутилась:
Он не может писать такие доклады, не имея докторской степени.
То, как Ынсан ругала президента, доктора Хама и компанию, говоря, как ей надоело руководство нашей сети, внезапно привлекло внимание. Нам сказали, что если кто-то увидит наш чат, то это грозит серьезными проблемами, поэтому нам следует почистить историю сообщений.
Когда Джисони поинтересовалась, как это сделать, Ынсан принялась объяснять:
Ну же, посмотри в правый верхний угол чата, там есть кнопка меню.
Ага…
Если нажать на настройки чата в меню, там появится кнопка удаления истории.
Нашла. Экспортировать историю чата! Достаточно будет экспортировать все, нажав на эту кнопку?
Пока я приходила в себя, Ынсан поспешно написала:
Эй, очнись! Если ты экспортируешь историю чата, нам всем придется, взявшись за руки, дружно уйти в отставку.
Я стиснула зубы и едва сдержалась, боясь рассмеяться. Ынсан добавила:
Есть идея получше.
Я должна кое-что сказать вам лично, мои М-девочки. У всех получится встретиться сегодня на обеде?
Тогда-то я и заметила. Название нашего чата с «B03» поменялось на «B03_можно лучше».
Неочевидное
13 марта 2017 г.
В нашей компании есть свои поверья. Кофе из Starbucks после еды – знак чисто дружеского общения, а Coffee Bean – признак симпатии.
Они работают, например, в таких ситуациях. Когда вы чувствуете, что с кем-то в компании у вас особые, близкие отношения. Когда вы общаетесь через мессенджер по рабочим вопросам и вдруг у вас появляются личные, не связанные с работой точки соприкосновения. Когда вы несколько раз вместе обедали возле офиса, но еще не ходили ужинать. Когда вы не знаете, будут ли ваши отношения развиваться и дальше, или это лишь иллюзия. Если после обеда вы заходите в Starbucks, то для вашего же блага лучше забыть о возможных отношениях, но если вы пошли в Coffee Bean, то можно попробовать зайти дальше и назначить вашу следующую встречу на ужин вместо обеда.