Слепуха еще раньше догадался, почему ворочается земля, но он боялся высказать первым эту догадку. Теперь же, когда опасность подтвердилась, он спокойно включил моторы.
Положение было серьезным. Оползень грозил раздавить машину, свести на нет двухмесячную работу. Уходить некуда: позади "Уральца" высокая насыпь дороги, впереди - ползущая на него стена. Оставалось одно - копать, то есть делать то, что Слепуха делал каждый день.
Он положил руки на рычаги и отдал приказ Федорову, все еще стоявшему за креслом:
- С моторов не спускай глаз. Если откажут - крышка! Учти.
Федоров молча скрылся за дверью. Слепуха зачерпнул три ковша, а когда развернулся с четвертым, увидел на дороге легковой "газик" и стоявшего рядом с ним начальника строительного района Александрова.
Моторы шумели, и приходилось кричать.
- Слепуха, у тебя оползень! - кричал Александров. - Уже знаешь?
- Вроде того...
- Будешь выводить машину?
- Я бы с радостью. Да некуда...
- Тогда копай. Будем помогать. Попробуем обезводить грунт. Что тебе нужно?
- Чтобы я МАЗов не ждал.
- У тебя их сколько?
- Пятнадцать штук.
- Удвоим.
- Это дело!
- Действуй!
Борьба с оползнем началась.
Слепуха не в первый раз встречался с грунтовыми водами. Гусеничные экскаваторы копают землю снизу, копают ее не так, как шагающие экскаваторы, которые всегда стоят наверху, на берегу канала, поэтому экипажи "Уральцев" хорошо знают, что такое грунтовые воды.
На строительстве канала, особенно на волжском склоне, грунтовые воды оказались опасным и сильным противником.
Они заливали дно строительных площадок, вымывали подпочвенные воронки, в которые проваливались машины, способствовали образованию оползней.
Чтобы проложить через степь путь речной воде, надо было прежде удалить грунтовые воды. Тысячи насосов, новейших иглофильтров и мощных установок глубинного водоотлива день и ночь выкачивали воду, осушая строительные площадки. Строители канала откачали триста пятьдесят миллионов кубических метров воды. Такого количества с лихвой хватило бы, чтобы заполнить все три водохранилища, создаваемые в степи, - Карповское, Береславское и Варваровское.
Борьба с грунтовыми водами была долгой, тяжелой и упорной. Случалось, стихия побеждала человека, неожиданные обвалы обрушивались в забой, в котлованы шлюзов. Слепуха не знал, как будет на этот раз, кто окажется сильнее - оползень или человек. Решив бороться, он старался не думать об этом, сосредоточив все свое внимание на ковше и рычагах.
До предела уплотнял он свои движения, давал самые большие скорости. Через каждые двадцать секунд очередной самосвал с ревом уходил наверх.
Земля наступала. Она вплотную подползала к машине. Тогда Слепуха включал ход и пятился назад. Положение становилось все хуже. Позади осталось лишь несколько метров свободного пространства, дальше была стена.
В этот день родилась замечательная новаторская идея Дмитрия Слепухи. Осуществление ее требовало высокого мастерства не только от машиниста экскаватора, но и от водителя самосвала. Слепуха послал Федорова на дорогу и через него сговорился с лучшими шоферами, которых он знал поименно. Поворачивая экскаватор с поднятым ковшом, Слепуха делал рукой знак водителю, и тот не останавливал машину, как обычно, а продолжал двигаться на самой малой скорости. Слепуха осторожно нес ковш над кузовом и высыпал землю на ходу. Самосвал тотчас переходил на вторую скорость и срывался с места. На этом выигрывались три, а то и четыре секунды.
Силы экскаватора и оползня сравнялись. Подошел вечер. Слепуха на ходу передал рычаги Ивану Селиверстову, но и сам остался на экскаваторе. Забравшись на крышу, он подстелил пальто и лег отдохнуть. Сон был беспокойным. Просыпаясь, Слепуха приподнимал голову и смотрел. Ревели моторы. Прожекторы, освещавшие забой, придавали окружающему фантастический вид. Крыша и прожекторы, прикрепленные к ней, все время поворачивались, и лучи света, перемешанные с густыми тенями стрелы и ковша, прыгали, не замирая ни на минуту, по неровной стене, по ухабистой дороге, по корпусам самосвалов, которые светили навстречу экскаватору своими фарами. Слепуха не замечал ни содрогания работавшей машины, ни гуденья моторов, ни извивающихся теней. Он только фиксировал - экскаватор продолжает работу, все идет нормально.
Утром Слепуха снова сел за рычаги. На остановку машины для осмотра не было времени. Положение осложнилось еще больше. За ночь оползень притиснул экскаватор почти к самой стене. Слепуха начал с ожесточением выбрасывать ковши.
К обеду удалось продвинуться на несколько метров вперед. Он уже собирался передать рычаги на полчаса Ивану, чтобы успеть перекусить, когда случилось то, чего он все время боялся.
В кузове раздался подозрительный стук, и по тому, как стремительно распахнулась дверца кабинки, стало понятно - беда стряслась.
- Сорвало болты, - доложил Селиверстов.
- Где?
- На переключающей муфте.
Продолжать работу было невозможно, ковш мог упасть на самосвал. Установка новых болтов требовала в обычное время не меньше двух часов.
- Ключи! Кувалду! - командовал Слепуха. - Очищайте место!
Помощники бегом выполняли команду. После яркого солнца, которое заливало кабину, в кузове казалось темно. Слепуха зажег мощные лампы. Стояла непривычная тишина. Только на дороге настойчиво гудели самосвалы.
- Иван, - крикнул Слепуха, - пойди уйми их! На нервы действуют...
Скинув рубаху, он схватил кувалду и принялся выбивать из гнезд сорванные болты. На его сухих, жилистых руках шевелились бугры мускулов. Первый болт со звонким стуком упал на пол.
- Земля! - раздался испуганный крик с дороги.
Слепуха бросился в кабину. Оползающая земля неудержимо надвигалась на экскаватор. Почти отвесная стена забоя стала внизу пологой и ровной. Широкими струями песок лился сверху, обтекая гусеницы, проникая под кузов. Ковш засыпало уже наполовину. Слепуха дал задний ход и отодвинулся на несколько отвоеванных им с утра метров. Экскаватор был прижат теперь к самой стене. Слепуха опять кинулся в кузов, плотно прикрыл дверь и решительно взялся за инструменты. Полчаса прошло в напряженной работе. Раздавались быстрые слова команды. Слышно было, как снаружи шуршала земля она начинала уже царапать кузов. От этого звука холодело в груди.
По крыше неожиданно что-то застучало.
"Неужели все? - пронеслось в голове Слепухи. - Пропал "Уралец".
Он представил себе на минуту, как экипаж выбирается через крышу засыпанного экскаватора наверх, унося с собой наиболее ценные приборы. Бессильные помочь своей могучей машине, они останавливаются поодаль и смотрят, как песок поглощает ее, обволакивает кузов, поднимается все выше, продавливает окна и врывается внутрь, засыпая механизмы. Вот он уже сравнялся с крышей, навалился на надстройку. Только невысокая стрела еще виднеется над землей. Ее остается все меньше. И вот из глубокой воронки торчат лишь неподвижные красные блоки, которые так весело крутились несколько часов назад...
Стук на крыше повторился. Слепуха не выдержал, и с ключом в руке прошел в кабину.
Он увидел то, отчего сердце забилось взволнованно и радостно. Высоко в воздухе плыл ковш, подвешенный на канатах к ажурной стреле - конец ее выглядывал из-за гребня забоя. Ковш уплыл и через полминуты снова появился в воздухе, снова загреб землю и поднялся вверх. Часть земли просыпалась на крышу, но теперь Слепуха слушал эти звуки как музыку.
Это пришел на помощь "Уральцу" четырехкубовый шагающий экскаватор. Сам он стоял наверху, и его не было видно за краем забоя.
Спустя полчаса Слепуха тоже включил моторы, и экскаваторы начали разбрасывать оползень. Весело загудели грузовики, замелькал ковш, и земля подалась.
На третьи сутки оползень был побежден. Земля остановилась, а "Уралец" продолжал идти вперед. За ним в расступившейся земле тянулся широкий коридор.
3
Стошестидесятитонные "Уральцы", несмотря на свой вес, весьма подвижны и на строительстве Волго-Дона сослужили хорошую службу. Закончив один участок, они переползли на своих широких гусеницах на новое место и продолжали работу.
Единственная "слабость" трехкубовых экскаваторов, имеющих короткую стрелу, состоит в том, что они становятся беспомощными, если к ним то и дело не подъезжают самосвалы. Стоит распутице испортить дороги - и "Уралец" станет.
Слепуха частенько говорил:
- Заедает меня транспортная проблема. Выступаю на совещаниях, пишу заметки в многотиражку - не помогает. Не хватает самосвалов - и вот стоишь по полсмены в ожидании.
Но при достаточном количестве машин, при хорошей и четкой организации работ эта "слабость" оборачивается положительным качеством. Если земля уже погружена в самосвал и находится, как говорят, "на колесах", ее невыгодно сваливать где попало.
На Волго-Доне возведены десятки километров плотин, дамб, насыпей. В них уложены миллионы кубометров земли, и все это - дело землесосов, скреперов или же экскаваторов, работающих с транспортом.
Чтобы лучше разобраться в этом сугубо строительном вопросе, достаточно сесть в кабину самосвала и посмотреть, куда увозят землю. Вот Слепуха навесил ковш над кузовом. Самосвал содрогнулся, пол кабинки на мгновение ушел из-под ног - земля насыпана. Тяжело нагруженная машина медленно выбралась наверх и, набирая скорость, помчалась по своему маршруту. Самосвал пересек железную дорогу и повернул в сторону канала, по направлению к шлюзу.
Сбоку началась насыпь. Она постепенно забиралась все выше, к бетонным опорам, видневшимся впереди, - там строился мост через канал для той самой железной дороги, которую только что пересек грузовик. Насыпь эту делали самосвалы. В течение месяца они забирались на ее гребень, поднимаясь раз от раза все выше, и высыпали наверху вынутую "Уральцами" землю.
Земля, вынутая из канала, стала теперь железнодорожной насыпью, и по ней скоро побегут поезда. На насыпи уже работал путеукладчик, он держал на весу длинную решетку, составленную из рельс и шпал, - готовый кусок железнодорожного полотна.