– Не знаю, смотрите ли вы новости, но он подал апелляцию и вышел. А на прошлой неделе убили еще одну девушку.
– Похоже, кто-то наверху крупно облажался.
– Да ладно вам, Брайан. Парню было даже хуже, чем вам. Слабый, как умирающий котенок. Здесь есть что-то еще. Что-то более серьезное. Вы так и планируете – унести всю правду с собой в могилу?
Акерман молчал, и я забеспокоился – неужели зашел слишком далеко? Но, черт возьми, что мне еще оставалось делать? Парень уперся – ладно, пусть молчит и дальше. Но только после того, как кое-что мне расскажет.
– Купер – городишко маленький, – сказал он наконец с умоляющей ноткой в голосе. – Люди проводят здесь всю свою жизнь. Умирают в том же доме, в котором родились, через дорогу от тех же соседей, с которыми выросли. Понимаешь? Здесь все заодно. – Он вдруг оживился. – Я сам не сразу это понял. Но что, если бы мы не были осторожны? Если бы затянули с этим делом? Люди бы забеспокоились. О своей безопасности, о безопасности своей семьи, своих соседей. Ты бы и глазом моргнуть не успел, как на Мейн-стрит собралась бы целая толпа. Я не шучу, сынок.
Его грудь быстро вздымалась и опадала. Он выглядел измученным. Аппарат у кровати несколько раз коротко пискнул. Я отвернулся. Снова посмотрел на фотографию.
– Ваша дочь?
Акерман проследил за моим взглядом и мягко кивнул. На его лице из ниоткуда появилась легкая улыбка.
– Это Бекки. Она ветеринар, живет в Сан-Антонио.
– Вы ею гордитесь.
– О, да.
– Она часто вас навещала?
– Не так часто, как хотелось бы. – Его улыбка немного померкла. – Некоторое время назад мы поссорились. Как и бывает в семье, из-за ерунды.
– Она в курсе, насколько у вас все плохо?
– Ну, кое-что знает. Я стараюсь не распространяться. Наверное, в этом частично и есть наша проблема.
– А когда вы в последний раз с ней разговаривали?
– Это что, ты теперь психотерапевтом заделался?
– Просто хочу сказать, что, может, вам стоит ей позвонить.
Акерман снова отвернулся к окну. Улыбка сошла с его лица. Он откашлялся в салфетку, и я заметил на его щеках нездоровый румянец.
– То, что мы сделали… – Он едва дышал, и я наклонился ближе. – Это было неправильно.
– Что, Брайан? Что было неправильно?
– Я всегда говорил ему… говорил: Джо, во всем есть определенная процедура. Ты делаешь неправильно, нарушаешь процедуру – и все валится. Сколько людей ускользнуло от ответственности только из-за того, что какой-то тупой полицейский поспешил с арестом. Но Джо – он был упрям, хотел, чтобы жители чувствовали себя в безопасности. Хотел забежать на несколько шагов вперед, не видел в этом ничего плохого.
– Что вы натворили, Брайан?
– Говорю тебе, я больше этим не занимаюсь.
– Не понимаю…
Дверь распахнулась. Вошла медсестра и, увидев меня, остановилась.
– Здесь все в порядке? – спросила она, прищурившись.
– В полном, – заверил я.
Она посмотрела показания на приборах рядом с кроватью и что-то записала в карточку.
– Думаю, мистеру Акерману пора немного отдохнуть. – Она с вызовом посмотрела мне в глаза.
Я оглянулся на старика, но он уже отключился. Лекарство подействовало. Взгляд его скользил, ничего не замечая. Не ввела ли ему медсестра чего-нибудь еще, чтобы вынудить меня уйти?
Я поднялся, взял свой блокнот и попрощался. Прошел обратным маршрутом через этот человеческий склад, вышел на холод и едва обо что-то не споткнулся. На тротуаре неподвижно лежала кошка. Остекленевшие глаза смотрели на меня, и я ощутил резкий запах разложения. У нее был разорван живот. Похоже, кто-то забил беднягу до смерти.
Домой я ехал медленно, пытаясь обдумать услышанное. Фары еле светили и, казалось, вот-вот погаснут. Чертова машина разваливалась прямо у меня на глазах.
Вернувшись домой, я вытащил из пальто пачки долларов и разложил на кухонном столе. Если вам все еще интересно, из-за чего я передумал, то вы плохо меня слушали.
Джо рассказывал о картеле из Омахи, о его руководителе. Нетрудно догадаться, кем был тот тип без зуба на парковке полицейского участка. Разгуливать по улицам с двадцатью пятью тысячами в кармане пальто – не лучшая идея. Меньше всего на свете я хотел, чтобы на меня посреди ночи напали в каком-нибудь темном переулке. И боялся я не того, что меня побьют. Кости, в конце концов, срастутся.
Потому я их и спрятал. Завернул пачки в пластиковый пакет и положил в ванную, за шкафчик под раковиной. Временно, пока не появится план получше. Несколько купюр я оставил себе на расходы, после чего решил, что пора бы наконец и выпить.
Глава 17
Мэри я нашел за барной стойкой. Она, как всегда, стояла, прислонившись к стене. Волосы с розовой прядью собраны в пучок, взгляд устремлен вниз, в стойку. В одной руке стакан, в другой – какая-то рваная тряпка. Увидев меня, она улыбнулась, перевернула стакан и, отставив его в сторону, взяла другой.
– Не думала, что увижу тебя здесь так скоро. – В ее голосе прозвучала дразнящая нотка. – Учитывая состояние твоего счета.
– Да. Ну что ж, я готов расплатиться по полной. – Я сел, вытащил стодолларовую купюру и положил на стойку.
Мэри взглянула на деньги и на секунду замерла.
– Вижу, ты нашел местную букмекерскую контору.
– Играю в покер в участке.
– Правда?
– Правда.
Вскинув брови, Мэри взяла купюру и внимательно ее осмотрела. О чем она думала? Не говоря ни слова, она пробила чек на кассе и отсчитала мне сдачу. В заведении было практически пусто. Джук-бокс играл «Sultans of Swing», в дальнем углу два здоровенных парня играли в бильярд. По телевизору над головой показывали подвергшийся нападению полицейский фургон. Под видео с места происшествия бесконечной лентой крутился один и тот же текст: дерзкое ограбление в ранний утренний час…
Мне стало не по себе.
– Здесь всегда так тихо? – спросил я.
– По большей части да, – сдержанно ответила Мэри и резко задвинула кассовый ящик.
– Оно, наверно, и хорошо.
– Наверно.
– Похоже, у меня не получится уговорить тебя составить мне компанию?
– Я не пью.
Я неловко поерзал на барном табурете.
– Не пьешь со мной?
– Вообще ни с кем.
– У тебя что, какие-то проблемы?
– Спрашивает мистер Джонни Уокер. – Она положила сдачу на стойку. – Что будешь?
– Я тебя чем-то разозлил?
– С чего бы мне на тебя злиться?
– Господи, Мэри, я просто тихонько зашел выпить.
– Ну так заказывай.
– Дай мне пива.
– Сейчас. – Она повернулась было к холодильнику, но остановилась. – Думаешь, я раньше не видела?
– Не видела чего?
– Таких, как ты.
– Таких, как я?
– Да, любителей позадаваться, показать, какие они крутые.
– Мэри…
– Говоришь, выиграл эти деньги в покер? А я хочу, чтобы ты сказал правду.
Я едва удержался, чтобы не бросить взгляд на телевизор, где все еще крутили сообщение о нападении на фургон.
– Это правда.
– Я пыталась предупредить тебя насчет этого места, – мягко сказала она, на мгновение стряхнув с себя недавнюю суровую маску. – Оно тебя затянет. Ты не должен поддаваться.
За спиной что-то звякнуло, и из музыкального автомата зазвучал голос Джонни Кэша. Я поднял голову. В горле стоял ком. У меня никогда так не получалось – махнуть рукой и оставить все как есть.
– Я не ребенок, Мэри. И могу сам о себе позаботиться.
– Господи, неужели до тебя не доходит?
– Знаешь, учитывая, в каком положении это заведение, я думал, ты будешь только рада, что кто-то приходит сюда тратить деньги. Не понимаю, с чего ты так завелась.
– Мне все равно, где и на что ты тратишь свои деньги. – Мэри сняла крышку и так грохнула бутылкой о стойку, что пиво внутри вспенилось. – Это не мой бар. И да, ладно, я завелась. Я злюсь – на тебя, на себя, на каждого гребаного придурка, которого заносит в этот город.
– Думаешь, я хотел сюда попасть?
– Хочешь совет?
– А у меня есть выбор?
– Убирайся из Купера к черту, – прошептала она, наклоняясь ближе, все еще держа бутылку в руке. – Садись в машину и возвращайся к своей прежней дерьмовой жизни, потому что она намного лучше всего, что будет у тебя здесь.
Я так растерялся, что даже не нашелся, чем ответить, не придумал, как съязвить. Пауза затянулась, а потом Мэри отступила, убрала руку и вытерла ее о фартук. Мне даже показалась, что рука у нее немного дрожит.
Позади меня что-то грохнуло, и музыка смолкла. Мэри подняла глаза и посмотрела куда-то мне за спину.
– Эй! – крикнула она.
Я обернулся.
Мэри направилась к лысому здоровяку у музыкального аппарата. Это был один из тех двоих, что играли в бильярд. На нем была майка-алкоголичка, и когда он повернулся, я увидел выпирающий из-под нее волосатый живот.
– Тронешь машину еще раз, и тебе крышка.
– Расслабься. – Здоровяк шагнул вперед и искоса посмотрел на Мэри. – Я не виноват, что эта рухлядь через раз запинается.
– Если и запинается, то оттого, что такие, как ты, постоянно ее пинают.
– Некоторым нравится, когда их пинают. – Он ухмыльнулся и отхлебнул немного из бутылки, которую держал в толстых пальцах. Из угла донесся хохот его приятеля, такого ж здоровяка.
– В чем дело? – спросил я.
Тот, что в майке, перевел на меня взгляд.
– А ты, черт возьми, кто такой?
– Люди тут слушают музыку, так что оставь автомат в покое.
– Томас, я сама справлюсь, – сказала Мэри.
– Слышал, Томас, что сказала леди? – Здоровяк вытер мокрые губы грязным большим пальцем. – Она справится.
Его друг у бильярда снова заржал.
– Держу пари, она-то уж точно справится!
– Бьюсь об заклад, она может. – Тип в майке окинул Мэри оценивающим взглядом. В груди у меня как будто что-то дрогнуло. Знакомое ощущение, словно укол жала.
Я соскользнул с табурета. Музыка смолкла, и в «Стингрейз» воцарилась почти полная тишина. Слышно было только тяжелое дыхание – не мое, здоровяка с бутылкой. Брюхо у него колыхалось, поднималось и опускалось, густая лужайка обнажившихся волос жирно поблескивала на свету. Я выдержал его взгляд, как бы говоря – ну давай, сделай что-нибудь. Будь я поумнее, вытащил бы револьвер. Или хотя бы показал жетон. Но тогда все закончилось бы слишком быстро, а я хотел немного растянуть удовольствие.